Венчур. Риск ради добычи

Иван Ефремов, 2022

Роман начинается с реального события: В 2015 году ФСБ России за содействие в задержании преступников, причастных к взрыву на самолёте в Египте, назначила вознаграждение в размере 50 миллионов долларов. В 2019 году, надеясь получить награду, испытатель бронемашин и переводчик пограничного отряда собирают команду авантюристов, готовых ради добычи устроить дерзкую засаду на спонсора теракта. Это не боевик про бравый спецназ, а роман о двух интеллигентах, выступивших против злобного наркобарона. Замысловатый сюжет, рискованные приключения, криминальные разборки, опасное путешествие, заумные диалоги, две истории любви и грустная ирония. Имена персонажей изменены и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

2-й день. Роковой

Сквозь пелену моросящего дождя золотом блестят купола храма, недавно воздвигнутого в Набережных Челнах. Современный город, расположенный на северо-востоке Татарстана, раскинулся на берегах широкой и глубокой Камы — самого крупного притока Волги. В Яр Чаллы, как называют город татары, мирно соседствуют многовековые культуры: татарская и русская, исламская и православная.

Раннее утро, в церкви царит тишина и покой: всего несколько прихожан зашли помолиться перед началом рабочего дня. Пламя свечи, опалив поднесенный фитилек, разгорается, породив еще один огонек. Молодая женщина в накинутом на голову белом кружевном палантине, тяжело вздохнув, ставит зажженную свечку перед образом благоверного князя Александра Невского. Лена с грустью смотрит на огонь, на икону, затем, опустив раскосые зеленые глаза, крестится и шепчет, еле шевеля губами:

— Господи, обращаюсь к тебе с верою и молитвою. Позволь мне, рабе Твоей, душой принять все то, что несет мне день грядущий. Помилуй мя грешную. Повинна пред мужем моим. Утешь раба Твоего Антона, мужа моего. Вразуми и помоги ему, Господи. Дай силы ему. Научи его, Отец наш небесный, верить и надеяться, любить и прощать. Антон у меня неверующий, хотя и втайне крещеный своею бабушкой. Он порядочный, работящий и заслуживает лучшей доли. Пошли ему помощь свою, Господи, защити его от напастей и всякого лиха. А мя, рабу твою, накажи, ибо грешная я… Готова без ропота принять кару Твою, Боже.

Лена преклоняет голову перед образом, трижды осеняет себя крестным знамением, отходит в дальний угол и тихонько садится на скамейку. Она достает из сумочки батистовый платочек и аккуратно, чтобы не размазать тушь, утирает слезы. В храме все также мирно и спокойно.

Лена оказалась в этой церкви не случайно — именно здесь сохранили икону прославленного полководца, шесть раз бывавшего в Золотой орде. Лена выбрала Александра Невского в небесные покровители мужа, потому что этого святого Антон считал дальновидным правителем, способным на компромиссы и сумевшим спасти Русь от полного разорения. Достав смартфон, Лена читает набранное в Телеграм письмо, попутно добавляя в текст новые слова и исправляя ошибки.

«Привет, Антон.

Вчера ты сказал, что твое возвращение снова откладывается. И мне снова придется передвигать дату отпуска и менять график приема врачей в клинике, опять нужно будет сдавать билеты на самолет и отменять бронь отеля. Мы не виделись уже два месяца. Я так больше не могу. Я устала. Наши отношения зашли в тупик. Я любила тебя, но ты остудил мои чувства.

Ты обещал, что надо потерпеть пару лет, что вложенные в ваш с Булатом проект занятые деньги принесут прибыль и процветание, и все будет на мази. Но вместо этого вы разорились! Булату простительно — он молодой, холостой, перспективный. А нам уже по тридцать два. К тому же мы с тобой уже год живем на мою зарплату. Скоро пять лет нашим отношениям, на которые я потратила свои лучшие годы. Я разочаровалась в твоих надеждах на светлое будущее и устала от твоей рациональности и вечной экономии.

Ты неделями пропадаешь в командировках, и я понимаю, что ты стараешься, трудишься, экономишь из-за ипотеки. Только неизвестно, ради семьи ты это делаешь или ради своих патентов — этой несбыточной мечты инженера, на которую ты тратишь времени и денег больше, чем на меня. И уж точно свой броневик ты любишь сильнее меня. Смешно сказать, но ты променял меня на железо!

Ради своего изобретения вы с Булатом жертвовали благополучием близких вам людей, экономили на них, а все, что зарабатывали, тратили на свою фирму. Да еще и в долги влезли! Если бы вы вообще ничего не делали, и то было бы выгоднее. Как психиатр ставлю вам обоим диагноз: синдром сверхценной идеи, прогноз негативный.

Пора признать: мы с тобой совершенно разные. Ты ради призрачного будущего готов на жертвы, а мне нужно настоящее — здесь и сейчас. Я с сожалением вспоминаю, как в самом начале нашего знакомства мама советовала мне не связываться с атеистом. Я, наивная, не послушалась, променяла молодость на призрачную надежду. За прошедший год я честно прошла все стадии принятия неизбежного: сомнение, злость, ломки, депрессия… Пришло время исправлять ошибки и принимать решение, пока не поздно.

Твои подозрения были не напрасны — у меня в самом деле появился другой. Мы полюбили друг друга. Я не могу и не хочу скрывать это и притворяться. Антон, прости, я долго терпела и играла роль любящей жены. Романтические чувства прошли. Позавчера случился выкидыш, завтра подаю на развод.

Да прибудет с тобой милость Божия».

Дочитав письмо и перекрестившись, Лена отправляет сообщение, выходит из храма, садится за руль потрепанного «БМВ», снимает с белокурой головы палантин и уезжает. В пелене моросящего дождя машина вливается в уличный поток, проезжает мимо мечети и теряется среди бесконечной вереницы других автомобилей. Горожане торопятся по своим делам: одни едут прямо на работу, а другие до ее начала спешат отвезти детей в школу или детсад.

Проехав несколько кварталов, Лена паркует «БМВ» и заходит в четырехэтажное здание, над входом в которое располагается вывеска: «Психодиагностика».

***

Ссутулившийся над ноутбуком Денисов дописывает очередной отчет об испытаниях «Тайфуна», изредка переговариваясь с Булатом, который лежит на кровати, изучая занесенные в планшет данные тестирования бронемашины. Справа на панели задач Антон замечает значок Телеграм-канала о входящем сообщении. Он начинает читать, не веря своим глазам, кровь стучит в висках. Дочитав письмо, он глубоко вздыхает, встает, замахивается на ноутбук и со всей дури бьет кулаком по столу.

— Промазал! — шутит Булат, не ожидавший бурной эмоции от всегда уравновешенного друга. — Повтори!

— Это конец! Лена обвинила меня в том, что я люблю броневик больше нее. Да я за пять лет ни разу не изменил ей. Пишет, что случился выкидыш, и теперь она подает на развод! Вот дрянь! Говорит, что у нее появился другой, и что он ее любит. Мне намекали, так я не верил. Вот дрянь! Выбрала самого богатого из моих друзей, которому я еще и денег должен.

— Может, опять блефует? Ты четыре года подряд обещаешь ей поехать в свадебное путешествие.

Раненый в сердце Антон, путаясь в мыслях, мечется по комнате, как дикий зверь по клетке.

— Еще до свадьбы я купил тур в Египет! Но из-за теракта туда вообще запретили полеты на три года. Мы с ней тогда договорились: сначала купим квартиру. Я пустил все свои сбережения на первый взнос, с тех пор пашу на ипотеку! На путешествия денег не остается. Так еще и в долги влез ради патентов и создания компании. Она уже предупреждала, что из-за отсутствия денег на воспитание ребенка готова таблетками прервать беременность, хотя в душе против абортов.

— Может быть, сомневалась, от кого залетела? А может, ничего и не было? — задается вопросами Булат. — Или захотела проверить твою реакцию?

— Мы долго спорили о том, когда человечек получает право на жизнь: с момента зачатия или рождения? Пришли к согласию, что с появлением у плода мозга убивать его уже нельзя. Она отговаривала своих пациенток от абортов, выступала в клинике, что для уменьшения количества абортов и решения демографической проблемы в стране достаточно ясли и детсады сделать бесплатными. Чтобы побыстрее заработать, я пообещал ей временно устроиться на любую работу, где хорошо платят.

— Так вот почему ты так настойчиво уговаривал меня взяться за испытания у черта на куличках!

Антон перестает мерить комнату шагами и растерянно опускается на стул:

— Этот контракт и тебе поможет поправить дела.

— Из-за него ты рядом с броневиком с утра до вечера, а дома не был два месяца.

— У нас обязательства перед заводом, которые надо выполнять. Я ведь звал ее сюда, но она отказалась! Пишет, что ради своего изобретения мы с тобой готовы пожертвовать благополучием близких.

— Ты же при мне объяснял ей, — припоминает Булат, — если внедрим наше устройство — разбогатеем, и она будет при финансах.

— Объяснял много раз. Бесполезно! У нее своя, женская логика.

— Снова переедешь к предкам?

— Я люблю родителей, но в моем возрасте жить с ними как-то неловко. Да мне теперь и в город-то возвращаться стыдно. А если увижу того козла, точно не сдержусь, побью, несмотря на последствия.

Булат понимающе смотрит на Антона и пытается утешить друга, используя метод от противного:

— А если бы она не призналась?

— Могла бы годами изменять мне, наивному, с моим же приятелем. Да, это было бы еще хуже!

— Вот! А если могло быть хуже, считай, что повезло.

— Ага. Мой тезка Чехов высказался мудрее: радуйся, что жена изменила тебе, а не отечеству.

Удалив фото супруги с экрана ноутбука, Антон спускается в гараж. Его одинокая фигура на самокате, сопровождаемая лаем дворняги, быстро удаляется по пустынной улице унылого городка.

***

Руслан находит Саида, который втолковывает стоящим перед ним экипажам бронемашин стратегию и тактику борьбы с наркотрафиком. Капитан, дав задания экипажам, подходит к рядовому.

— Награду от ФСБ когда обмывать будем?

— Мы вчера с русскими обсудили план засады, — правдоподобно хитрит Руслан. — Они сказали, что если ты будешь участвовать, то и они подумают.

— А что полковник?

— Я хотел сначала узнать твое мнение, а уже потом разговаривать с Бахромом.

— Ну, если русские решатся использовать свое чудовище, я с ними.

В ряду бронемашин стоит «Тайфун», чистый и влажный после мойки. Бодрый гладковыбритый Булат сидит за рулем и настраивает приложение на планшете. Хмурый взъерошенный Антон пытается проводами подсоединить клеммы мобильного осциллографа к электросети двигателя, но, поглощенный грустными мыслями, неосторожно стягивает прибор, тот, упав в щель между дрожащим двигателем и броней корпуса, трескается. Денисов достает осциллограф, выхватывает из ящика с инструментами большой молоток и гневно колотит им по броне «Тайфуна», вымещая обиду. Звон ударов разносится по округе.

Руслан идет по направлению к штабу, слышит тревожное звучание брони, останавливается, размышляя, «по ком звонит колокол», поворачивается и, насвистывая тему из фильма «Убить Билла», подходит к броневику.

— Привет, инженеры!

— Привет, лингвист! — отзывается Булат.

— Бахром еще не определился, — Руслан домысливает отношение полковника к мутной затее. — А Саид сказал, что если вы решитесь, то он с нами.

— У меня тоже обстоятельства изменились, — грустно усмехается Антон. — Теперь мне надо добывать деньги на таблетки от депрессии.

— Давайте вместе уговорим полковника, а то он пока весь в сомнениях… — Рядовой продолжает искажать позицию командира.

— Мне надо встретиться с моими приятелями. Если они согласятся помочь, операция может стать вполне реальной. Тогда и поговорим с полковником.

— Только встречайся побыстрее. Как говорил вождь мирового пролетариата: сегодня еще рано, а завтра будет поздно! — Руслан коверкает цитату Ленина.

— Светить «Тайфун» пока не положено… Договорись с полковником, пусть он одолжит машину на неско часов.

— Попытаюсь. Но ему надо сказать, куда и зачем вы поедете, иначе не даст.

— Скажи, что в Нурек, — уклончиво отвечает Антон.

— А, знаю. Там на горе российский комплекс оптико-электронного контроля космоса.

— Почти угадал, всезнайка.

Когда довольный Руслан отходит, Антон говорит:

— На эмоциях нельзя принимать важные решения, но времени нет.

— Я все-таки сомневаюсь, что Саид решится на такую затею… — полагает Булат. — У него семья, дети.

Зачинщик, насвистывая привязавшийся мотив, возвращается к Саиду и самодовольно сообщает:

— Денисов собрался ехать в российский космический узел. По-моему, хочет получить данные по Джафару, посоветоваться с тамошним командиром и попросить, чтобы тот помог устроить засаду. Русские спрашивают, можешь ли ты дать машину, чтобы съездить в Нурек?

— Могу, — отвечает Саид. — Но лучше если бы я поехал вместе с ними, тогда не надо будет обращаться к полковнику и оформлять разрешение.

— Отлично, я передам русским. Но ты поторапливайся, они уже созрели.

***

Шоссе, по которому едет «Тигр», ведет на север страны. Проложенная таджиками и китайцами дорога, поднимаясь в горы, начинает петлять.

Булат с заднего сиденья поясняет сидящему за рулем капитану:

— Саид, при управлении полноприводными машинами лучше пользоваться обеими ногами. Когда поворачиваешь, нужно правой ногой сохранять крутящий момент, а левой дробно притормаживать. Выработаешь эту моторику в течение недели, а потом всю жизнь будешь надежнее контролировать сцепление колес с дорогой.

— Ты давно гоняешь?

— Отец работал на КамАЗе, дружил с Володей Чагиным. Когда экипаж Чагина впервые выиграл «Дакар», мне было пять лет. С тех пор я получал от отца подарки, связанные только с ралли. Он записал меня в секцию картинга и со своей татарской настойчивостью делал все, чтобы я стал чемпионом. О том же мечтал и я. А мама всегда переживала за меня, боялась, что разобьюсь. Мне не обязательно было хорошо учиться в школе — я должен был хорошо гонять на автодроме. Вместо художественной литературы читал про моторы и тормоза. Все шло неплохо. Погонял в армии на бронетранспортере и в двадцать лет меня включили в команду Чагина, который уже стал «Царем Дакара». Но в двадцать три, готовясь к рейду «Шелковый путь», я не вписался в поворот. После аварии отец перестал меня подгонять, а мама вообще просила остановиться. Вот уже два года подрабатываю инженером без высшего образования.

— Чтобы ты понимал, Саид, — вступается за напарника Антон, — я знаю много инженеров, но в движках раллийных грузовиков лучше всех разбирается Булат. Он чувствует двигатель и умеет его совершенствовать, благодаря интуиции, знаниям и воображению.

— Вообще, мне нравится, когда меня хвалят, — улыбаясь, реагирует Булат. — Но не в моем присутствии.

— Получим вознаграждение, — капитан смотрит на раллиста в зеркало заднего вида, — сделаешь себе чемпионский грузовик.

— Саид, как ты понимаешь, дело опасное, — предупреждает Антон. — Ты уверен, что готов участвовать?

— У меня жена, дети… Если вы получите награду, а я ее прозеваю — домой не пустят!

«Тигр» проезжает пожелтевшие поля с уже убранным урожаем и зеленые ухоженные сады с яблоневыми, абрикосовыми, персиковыми и грушевыми деревьями. Трудолюбивые дехкане собирают созревшие плоды в ящики, а деловые трактористы складывают их в прицепы.

Около полудня между нагретых солнцем гор показывается водная гладь. Современное скоростное шоссе проходит по склону между хребтом и водохранилищем. Грандиозная плотина перекрыла ущелье, а река Вахш, потеряв сток, до краев заполнила живой памирской водой все окружающие ее каньоны. Над зеркальной поверхностью остались островки вершин затопленных гор. Искусственное озеро гармонично вписалось в древний природный ландшафт.

— Вы знаете, что Нурекскую электростанцию строили двадцать лет? — спрашивает Саид. — К сожалению при наборе водохранилища пришлось затопить Туткаул — стоянку древних людей времен мезолита. Там была целая индустрия по производству орудий труда из пластинчатых камней. Отец Руслана в молодости публиковал статьи в научных журналах про коллекции ножей, скребков и наконечников стрел из гальки, найденных тогда археологами. Когда наполнялось Нурекское водохранилище, пресмыкающиеся выплывали на берега. Мой отец тогда много змей наловил для серпентария, в котором из яда делали лекарство. По высоте Нурекская плотина как Эйфелева башня, она сорок лет была самой высокой в мире! Но пять лет назад в Китае построили плотину, специально превысив нашу на пять метров.

— У нас в Яр Чаллы тоже плотина приличная на Каме: длиной целых три километра, — вклинивается Булат. — Внутри нее — ГЭС, а сверху — железная дорога и шоссе.

— Но природную дамбу на нашей реке Бартанг превзойти невозможно, — продолжает рассказывать Саид. — Около ста двадцати лет назад после девятибалльного землетрясения из обломков горы образовался завал шириной три километра и высотой больше полукилометра. Перекрыв реку, он создал озеро Сарез, названное так в честь затопленного поселения.

«Тигр» останавливается у смотровой площадки рядом с небольшим рынком. Выйдя из машины, таджик, русский и татарин фотографируют поразительно красивую панораму горного моря. Антон покупает лепешки и приготовленный на мангале шашлык, а Саид — ароматные фрукты. Уложив еду в багажник, заговорщики продолжают путь.

Недалеко от шоссе рокочет транспортный вертолет Ми-26: он подносит монтажникам ажурную вышку линии электропередач и, зависнув над землей, удерживает ее на весу. Несколько рабочих поворачивают вышку и ловко крепят ее на опоры.

Выйдя из машины, приятели фотографируют вертолет.

— Редкий снимок! — восхищается Булат. — Самая большая вертушка в мире над высочайшей плотины!

— И еще здесь самый прозрачный воздух, поэтому вон у той вершины дача нашего президента, — Саид показывает на гору. — Там он гостей принимает из разных стран. А рядом, вон там — российские телескопы. Они тоже принимают… сигналы из космоса.

Завершив работу, Ми-26 подлетает к берегу водохранилища и приземляется, вращение восьми лопастей огромного винта замедляется и затихает. Заговорщики подъезжают к вертолету, командир, пилот и штурман сходят на землю и обмениваются с гостями крепкими рукопожатиями.

— Рад видеть защитников редких животных! — командир приветливо улыбается и вручает Булату бронзовую фигурку джейрана. — Вот, жена передала подарок от Фонда дикой природы. Женщины в Киргизии и у нас объединились в борьбе против браконьеров и понемногу прижимают их.

— Спасибо, Петрович! — благодарит Булат, рассматривая статуэтку. — Передай дамам наше восхищение их упорством.

Пилот отдает Денисову коробку с гоночным дроном:

— Это, так сказать, взамен утраченного. Все признательны вам за помощь!

— Будем в тех краях, можем повторить, — улыбаясь, подмигивает командир, — если, конечно, не придется сильно отклоняться от маршрута.

Укрывшись от палящего солнца в тени вертолета, прибывшая делегация и летчики устраивают обеденный перерыв: прямо на земле расстилается брезент, все рассаживаются на нем и посередине раскладывают купленную на рынке еду. Получается настоящий походный дастархан.

На планшете Денисов показывает экипажу сообщение о вознаграждении:

— Вот, читайте. ФСБ за содействие в задержании террористов обещает заплатить пятьдесят миллионов долларов.

— Да, помню, было когда-то такое сообщение, — вспоминает командир вертолета.

— Есть сведения о том, по какой дороге спонсор этого теракта будет двигаться через два дня. Надо доставить туда «Тайфун» и несколько человек — это около пятнадцати тонн. Если примете участие в операции, то получите часть награды: разделим ее на десять человек поровну. Каждому достанется по пять лимонов.

— А кто координатор операции? Министр?

— Если будет участвовать министр, награду получит министерство, а не мы, — отвечает Саид. — В курсе только полковник Бахром. Послезавтра надо быть на месте. Это будет наше частное однодневное предприятие.

— Венчурное, — с усмешкой уточняет Антон.

Летчики удивлены.

— И тебя не смущает, что это нарушение не только инструкций? — обращается командир к Антону. — Это вообще-то нарушение закона!

— Мы исходим из целесообразности.

— И нам на троих перепадет пятнадцать миллионов? — уточняет пилот.

— Долларов США! — подтверждает Саид.

— А за это вознаграждение мы сможем официально купить вертолет?

— Легко.

— И возить туристов на экскурсии сможем? — не отстает пилот.

— Запросто, — заверяет Саид.

— А как мы объясним, почему оказались в Афганистане? — сомневается штурман. — Нам такое никто не согласует.

Денисов выдает заготовленный ответ:

— Ваш Ми-26 и наш «Тайфун» создавались для десанта. Скажете, что я уговорил вас в нерабочее время провести тестовые испытания. Загрузили, полетели, но подвис чип матплаты навигатора, поэтому ночью залетели немного южнее. В общем, свалите все на меня!

— Звучит заманчиво… — задумывается командир. — Перед такой наградой трудно устоять, но и неприятностей в случае чего не оберешься. Даже если все сложится, работы лишимся.

— Если мы не просто разделим деньги, а купим вертолет, для меня выбор очевиден, — высказывает свое мнение пилот. — Организуем авиакомпанию и наконец-то будем работать на себя, а не на чужого дядю.

— Согласен, — кивает штурман. — Упускать возможность купить вертолет однозначно нельзя!

— Да-а, с такими сотрудниками трудно побороть искушение. Выбора вы нам не оставили, — обреченно резюмирует командир. — Если провернете это дело без нас, а мы останемся без собственного вертолета, будем до конца дней локти кусать.

— Насколько это опасно? — пытается взвесить риски пилот.

— Непосредственно в операции вы участвовать не будете, — заверяет Саид.

— Оружие дадите?

— Попрошу у полковника.

— Как видите, мы почти готовы согласиться… — задумчиво произносит командир и выдвигает свое условие: — Но для полета с таким грузом нужны полные баки, а это двенадцать тонн керосина. Он обойдется в десять тысяч долларов. У нас таких денег нет.

— А если достанем топливо или деньги, подвезете? — улыбается обрадованный Антон.

Командир смотрит на коллег — те кивают.

— Что ж, была не была! Рискнем! — решается он.

— Если что, звоните по Ватсап, пишите в Телеграме, — говорит Саид.

Шестеро вдохновленных перспективным прожектом сообщников заканчивают деловой обед, прощаются и расходятся. Ми-26 с рокотом возносится в небо, а «Тигр», басовито урча, отправляется в обратный путь.

Антон задумчиво рассматривает проплывающие за окном пейзажи:

— Операция может состояться, если полковник поможет с топливом и боеприпасами.

— Снарядами полковник заниматься не будет, подставляться он вряд ли захочет, — предполагает Булат и, подумав, добавляет: — Ему есть что терять.

— Если нам придется стрелять, я смогу отчитаться о потраченном боекомплекте, — говорит Саид. — Но достать снаряды для пушки у меня не получится.

«Тигр» въезжает на территорию отряда, где будничная армейская жизнь идет своим чередом: офицеры проводят занятия с солдатами, несколько пограничников с немецкими овчарками бегают по полосе препятствий, экипажи броневиков возятся со своими машинами.

Руслан поджидает заговорщиков у «Тайфуна» вместе с молодым лейтенантом. Сообщники садятся в круг, используя в качестве сидений что придется.

— Тимур — лучший стрелок части, — представляет лейтенанта Руслан. — У него есть дружок на полигоне.

— Ну так, однокашник, — скромничает Тимур. — Мы с ним вместе в стрелковом училище начинали. Потом его отчислили за пьянство. Говорят, он иногда приторговывает бракованными и сэкономленными боеприпасами. Но учтите: парень он ушлый и задешево ничего не отдаст.

— В общем, все как обычно: чтобы заработать деньги, нужны деньги, — иронизирует Антон. — Без полковника не обойтись. Ты с ним договорился о встрече?

— Да, сразу после работы, — отвечает Руслан.

***

Вечереет. В кабинете полковника уже горит свет. Саид, Антон, Булат, Тимур, Руслан и Абдул сидят перед Бахромом, который внимательно слушает инициативную группу захвата Джафара аль-Катари — главаря джихадистов, влиятельного наркобарона и возможного спонсора теракта.

— Мы проверили, — говорит Саид, — на сайте ФСБ до сих пор висит сообщение о вознаграждении в пятьдесят миллионов долларов.

— И я выяснил кое-что новое про этого араба, — докладывает Руслан. — Лидер халифата ИГ Абу Бакр аль-Багдади, за которого американцы дают двадцать пять миллионов, назначил Джафара главарем исламистов провинции Кундуз в декабре пятнадцатого, то есть сразу после теракта в Египте. Это подтверждает слова Абдула о том, что именно аль-Катари спонсировал тот теракт.

— Косвенно… — отмечает полковник.

— Вертолетчики согласились, — сообщает Антон. — Ми-26 создавался как раз для доставки броневиков и десантников, поэтому он легко довезет нас к месту засады.

— Как они могли согласиться? — недоумевает полковник. — Их же уволят и накажут!

— Они мечтают взять в лизинг небольшой вертолет, чтобы возить любителей экстремального туризма по труднодоступным местам, — поясняет Булат. — А тут есть возможность всего за один день заработать деньги на покупку своего вертолета. Поэтому и готовы рискнуть. Ночью надо будет пролететь от границы меньше ста километров — это всего двадцать минут полета. А потом они просто подождут нас. «Тайфун» справится с несколькими машинами боевиков, даже если они будут с пулеметами. Тачки мы остановим, если надо — постреляем по колесам. Всех заставим без оружия выйти из машин. Джафару предложим переговоры о поставках его героина в Россию. А когда он подойдет к броневику, мы его упакуем, машины расстреляем, людей не тронем, заедем в вертушку и улетим.

Бывалый полковник настроен скептически, он переводит тяжелый взгляд с Булата на Антона:

— Может, вы не в курсе… Исламистам позволено вводить в заблуждение неверных. Объясняю для непонятливых: наркокурьер запросто мог придумать легенду про дочь и распечатать статью про награду в качестве алиби для себя. А вы, купившись на неслыханную сумму, готовы верить в «поле чудес в стране дураков». Пуштуну просто надо заманить вас в Афган, а там смыться. Попадетесь его соплеменникам — они церемониться не станут, завалят вас или возьмут в заложники! И не понятно, что вам больше понравится.

Дослушав перевод Руслана на пушту, Абдул объясняет на английском:

— Э-э, я первый раз пересек границу с героином и если бы продал его, отдавать деньги Джафару не собирался. Хотел помочь русским захватить террориста, получить за него награду и переправить семью в Россию. Если я вернусь без денег, Джафар меня убьет. К тому же он понимает: пока я жив, дочь без ее согласия я ему не отдам. Прятаться с семьей в Афгане мы долго не сможем — талибы тоже преследуют меня за то, что я работал в Баграме на американцев. Мне никак нельзя возвращаться!

Сафаров решительно выступает на стороне Абдула:

— Мой отец говорит, что доминирующая сила в сознании таджиков — это семья. У русских — примат справедливости. У китайцев главное — Поднебесная. У американцев — прибыль. У немцев — рациональность. А у пуштунов — свод древних законов Пуштунвалай.

— Следуя кодексу чести Пуштунвалая, я должен соблюдать Намус — обязанность защищать честь женщины. — Благодарно кивнув Руслану, Абдул заискивающе смотрит на полковника. — Гульали маленькая, но все же женщина. Она не хочет выходить замуж за старого араба. Этот педофил унизил мою семью тем, что втайне от меня подарил дочери роман «Лолита». И теперь я должен соблюсти Бадаль — отомстить за оскорбление!

— Такие подробности на ходу не придумать, — задумчиво произносит полковник. — Я начинаю тебе верить… У меня самого две дочери. Денисов, если правильно, что у русских примат справедливости, скажи нам, как ты ее понимаешь?

— По-моему, — задумывается Антон, — справедливость — это сочетание равноправия, учета интересов других людей при принятии решений и соразмерность наказания и вознаграждения. Шансов захватить Джафара у нас немного, но, учитывая сумму награды, риск оправдан.

— То есть вы готовы пойти на большой риск ради добычи?

— Ради большой добычи, — поправляет Антон. — Ситуацию оценим на месте. Если риски окажутся слишком высокими, вылезать из укрытия просто не станем.

— Оценивать ситуацию на месте, вероятнее всего, будет уже поздно, — возражает полковник. — Действовать надо предусмотрительно, а не опрометчиво!

— Все дело в том, что долго раздумывать и планировать не получается, — продолжает убеждать Денисов. — Послезавтра — это единственный шанс. Но, в любом случае, поймаем Джафара или нет, сразу вылетим назад.

— Так легко не получится, — качает головой Бахром. — Это дерзкий, коварный и жестокий гад. Много людей подсадил на свое зелье ради наживы. И не только погубил их этой отравой, но сделал несчастными их близких. Свирепым наркобаронам должен противостоять жесткий спецназ. Интеллигентам тут не место!

— Кто-то же должен наказать его! — соглашаясь с командиром, продолжает настаивать Саид.

— Не надо играть в благородство, капитан… Хотя арестовать Джафара дорогого стоит… Американцы за террориста номер один — бен Ладена — обещали заплатить двадцать пять миллионов, искали его десять лет. В штурме его дома на западе Пакистана участвовали два вертолета и двадцать четыре отборных «морских котика». На организацию операции «Копье Нептуна» было потрачено шестьдесят миллионов долларов!

— Так мы еще сэкономим для ФСБ десять миллионов! — улыбаясь, вставляет Булат.

— Обещанную награду американцы так никому и не выплатили, посчитав, что аналитики ЦРУ, которые вычислили бен Ладена, и так получали неплохое жалованье.

— Поэтому и надо обойтись своими силами, — заявляет Саид. — Чтобы ФСБ не смогла открутиться…

— Против арабов сил-то у вас маловато… Вы должны все хорошенько продумать и предусмотреть, — уже без твердой уверенности в безнадежности засады произносит полковник. — И не спешите, вспомните русскую пословицу: «Семь раз отмерь — один раз отрежь».

— А я знаю нерусскую, — парирует Руслан. — Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут.

— В операции будет участвовать человек десять, — уточняет Саид. — Каждому — по пять миллионов.

— Я служу на границе не из-за денег! — хмурится Бахром. — Сам попросился в отряд, потому что мой сын умер от передоза. Я с детства поощрял в нем любознательность… Вот он и захотел попробовать героин один раз, но тот оказался слишком крепким… Раньше кристаллизацией белого для Европы занимались турки. Но арабские джихадисты притащили эту технологию на север Афганистана — к нашей границе. После похорон сына я передал пакетик из-под белого в лабораторию. Оказалось, для большего эффекта Джафар в героин подмешивал фентанил, который в тысячу раз сильнее…

— Мы можем хотя бы попытаться наказать его, — продолжает наступать Денисов. — Если грубо прикинуть, прогноз вероятности такой: возвращаемся пустыми — сорок процентов, привозим трофей — двадцать, остаемся навечно в Афгане — процентов десять. Остальные тридцать — неопределенность. Исходя из суммы вознаграждения, есть смысл рискнуть.

— И как же ты вычислил этот смысл?

— Умножил сумму награды на вероятность ее добыть — получилось десять миллионов долларов. Такое матожидание в работе или бизнесе мне невозможно получить.

— Ну-ну, — качает головой Бахром: мол, какие вы все еще наивные. — А теперь умножь цену твоей жизни на вероятность смерти.

— Сегодня цена моей жизни несколько изменилась… — не без грусти отвечает Денисов. — Такой риск стал для меня приемлем.

— А для твоих близких? Самое большое горе для родителей, когда ребенок умирает раньше них. Я это пережил… Не желаю другим такого испытать.

— Пока такие упыри как Джафар живут, ни в чем не повинные люди будут погибать.

— Ладно, — уступает полковник. — Участвовать не буду, но мешать не стану, и от справедливой доли не откажусь.

Авантюристы приободряются, Сафаров предлагает:

— Операцию можно назвать «Капкан».

— Необходимо добыть топливо для полета, — просит полковника Денисов.

— Бензин смог бы достать, а керосин не могу.

— Летчики подсчитали, что полная заправка обойдется в десять тысяч долларов, — говорит Булат.

— Небольшие венчурные инвестиции… — улыбается Антон.

Кто растерянно, кто беспомощно, но, за неимением таких средств, все замолкают, только Руслан переводит последние фразы на пушту.

— Э-э! — оживляется Абдул и восклицает на английском: — Деньги есть! Завтра в Сурхобе меня будут ждать купцы. Они обещали за пятнадцать пакетов белой пыли заплатить сто пятьдесят тысяч долларов!

Шесть пар глаз с надеждой смотрят на полковника, который задумчиво барабанит по столу пальцами:

— И ваши жизни подвергать опасности нельзя, и наказать гада надо… Штаты воевали с упертыми афганцами восемнадцать лет. За это время маковые поля разрослись многократно. Производство опиатов увеличилось в десятки раз, до десяти тысяч тонн в год. Пока за рекой будут делать героин, его распространение невозможно остановить. Это как метастазы.

— Мы попытаемся остановить хотя бы одного наркобарона, — обещает Булат.

— Ладно, так и быть, курьера и конфискат берите.

— Может, и с боекомплектом поможете? — с надеждой спрашивает Саид.

— Патроны для пулемета получите, — обещает полковник и поспешно добавляет: — Но никто не должен знать, что я в курсе вашей затеи.

— Нужны еще три «калаша», — просит Денисов.

— Табельное оружие выдать не могу. Сафаров — фантазер и ботаник! А его папа — доктор исторических наук, профессор университета. Если он узнает о ваших помыслах, немедля донесет министру.

— Может, я пока еще ботан, — оправдывается Руслан, — но, когда будет надо, сделаю все, что надо!

— У вас есть броненосец, на который и вся надежда. При любых раскладах постарайтесь избежать перестрелок. Вы должны понимать: если хоть что-нибудь будет предано огласке, вас отсюда попрут навсегда, а меня разжалуют в рядовые!

— А если все получится, станете генералом, — улыбаясь, Антон похлопывает себя по плечу.

— Разговор окончен, все свободны!

Полковник, которому не до смеха, указывает на дверь, и сообщники молча выходят из кабинета, а бывалый вояка, поставив локти на стол, обхватывает голову руками и еще долго сидит в плену воспоминаний…