Сборник семи рассказов

Иван Гужов

Атмосферный «Праздник, что не забыть», тяжелый «Маленький человек» – эти и другие рассказы ждут вас в этом маленьком сборнике.

Нефтеград

Довольно странно писать о городе. Ещё более странно то, что заставило меня задуматься о нём, вспомнить и выложить все свои мысли на бумагу. Ведь Стрежевой (он же Нефтеград) — совершенно обычный, ничем не примечательный городок, о котором явно мало кто слышал.

Прилетая в Нижневартовск, так как именно там может приземлиться самолёт из Москвы, вы сразу же увидите, что в аэропорте все люди: и прилетевшие, и ожидавшие своих прибывших друзей или близких, и охранники, и полицейские с собаками — все без исключения надели защитные маски, одноразовые перчатки; у каждого есть антисептическое средство либо влажные спиртовые салфетки. Все готовы в этот момент к пандемии, потому что именно летом заражаемость в Нижневартовске, как и в Тюменской, и в Томской областях, очень большая.

Выходя из аэропорта, перед вами сразу же рисуется картина: старинные высокие и в от же время величественные ели, сосны стоят и смотрят прямо в вашу сторону, безмолвно приветствуя. На их фоне, где-то ещё в дали, встаёт заспанное солнце, разукрашивая в необычный цвет синее небо. Облака медленно, даже в какой-то степени лениво плывут, полностью доверяясь прохладному ветерку. Наконец вы снимаете маску, в которой просидели три с чем-то часа в самолете, и полной грудью вдыхаете свежий сибирский воздух. На душе облегчение, а в голове присутствует лишь одна мысль: «Наконец-то! Долой эту маску!» Но тут надеваете новую, выкинув старую, ведь нужно сесть в такси, где, возможно, сидит водитель с ужасной болезнью.

Выезжая из города, вы все больше и больше будете замечать, что деревянные дома, заменившие кирпичный «новострой», все меньше и меньше появляются в вашем поле зрении. В итоге, проезжая мимо тепловой станции, вы увидите, что «природа», созданная человеком, остаётся позади, а впереди — лишь Тайга да болота.

Зимой ничего обычного нет, особенно если касается Сибири. Тайга полностью надевает белую шубку. На земле большие сугробы, и они вырастают до того, что если вы ростом уродились в метр семьдесят, то он вам будет по пояс, а кому-то и по грудь. Несмотря на то, что очень сильные морозы и холод приходят ближе к концу августа или на начало сентября, вы обязательно влюбитесь в это место. Самые ранний снег так и радует глаз. Создаётся ощущение, будто скоро будет Новый год. Конечно, может быть и такое, что снег растает, и в октябре лиственные деревья уже голые, земля грязная, присутствуют местами участки снега, но он не белый, а серый. Да и небо тоже, будто отражение земли, все серое.

Чем дальше, тем больше. Летом, когда солнце согревает Москву, Сочи, Краснодар и Красноярск, здесь же погода может измениться в любой момент. К примеру, сегодня будет ливень, завтра же будет светить солнышко, но из-за ветра вам придётся надеть куртку или пальто, послезавтра чуть теплее будет, ну, а на следующей неделе опять дождь. Бывало даже такое, что в середине июня выпадает снег, но он не задерживается надолго и быстро тает.

Так вот, вы едите и разглядывает природные богатства Сибири — болота, хвойные деревья; временами проглядываются березки. Вы смотрите и видите, как землю покрывает зеркальная гладь — вода. Такое бывает, когда начинает таять снег, и река Вах, впадающая в Обь, начинает выходить из берега и подтапливать ближайшие территории. Из-за этого вы можете наблюдать, что только верхушки высоких деревьев выглядывают за реку, пытаясь как-то «спастись» от Ваха. Вон вблизи вас стоят подружки-сосны, и лишь вдали стоит одинокая кривая и никому ненужная березка. Но проходит время, и вновь вы видите земли, деревья в полный рост, кустарники.

Вы заметите, что в пути, как и в городе, дороги ужасны: то с глубокими впадинами, то ровные, то плавно холмистые, то как терка для сыра.

И вот вы уже в Стрежевом. По началу кажется, что город довольно-таки скучный; он никак не цепляет своими зданиями, которые построены либо из белого, либо из красного кирпича; ближе к центру так вообще сохранились первые деревянные дома. Нет каких-то архитектурных сооружений, необычных форм зданий. Нет. Даже говорить об этом не стоит, если крыши некоторых зданий разрушены, виден деревянный брус и прочие торчавшие части девятиэтажки.

Но стоит здесь пожить недельку, и вы понимаете, что жизнь в городе кипит: деревянные дома (кроме самого первого дома, построенного с прошлого века) сносят и на их место ставят новые и более приятные глазу пятиэтажки, ремонтируют крыши домов. Мостят новые дороги, тротуары, а если их где-то нет, то их делают. Люди спешат по своим рабочим местам: кто идёт в больницу, кто идёт в школу, а кто в нефтедобывающую компанию «Томскнефть». Конечно же, неудивительно, что город могут иногда называть как Нефтеград, ведь первые, кто здесь поселился, были нефтяники. Хотя, если и углубляться в историю Стрежевого, то выяснится, что изначально Стрежевой был рыбацким посёлком, построенным ссыльными и репрессивными людьми.

Безусловно, вам крупно повезёт, если у вас есть в этом городе какой-нибудь друг, есть у кого переночевать три недельки.

Гуляя по городу, вы видите, что кой-какие достопримечательности имеются в городе. Есть памятник Ленину, памятник в виде факела, который построен в честь нефтяников; есть кинотеатр «Современник», который выполнял ещё и роль театра; футбольный стадион; центральная площадь, где летом катаются на велосипедах, а зимой на коньках. Есть сквер с видом на Пасол и на таежный бор; даже свой маленький книжный магазин есть в городе. Почти все есть в Стрежевом, поэтому назвать его серым нельзя.

Прийдя к другу весь радостный и восторженный, вы ему говорите, что город красив и расцветает. Ваш друг тогда ответит, почти зевая:

— Ничего он не красивый. Скучный и серый он, и другим быть не может.

Тогда вы поймёте одну вещь — стрежевчане так устали от обыденной жизни, от проблем личного характера, что даже не видят ничего радостного в изменении своего города. Первое, что прийдет к ним в голову, это «Ну, наконец-то дороги делают! Додумались все-таки!» Это особенно проскальзывает у молодого поколения, который ничего другого, кроме Нефтеграда, не видел и мечтает уехать из этой глуши.

Когда между вами остаётся неловкая тишина, ваш друг предлагает поехать завтра за грибами. Вы соглашаетесь, так как вам от слова «грибы» захотелось взять и приготовить их вместе с картошечкой на сковороде.

Но как сразу же вы согласились с идеей, так сразу же и пожалели о своём решении. Кругом комары, да и вы едите по болоту на ухтыше, а не по парку прогуливаетесь. Вас мотает из стороны в сторону, колеса машины погружены в воду. На удивление, она до сих пор не залила салон авто.

— Обязательно через эти места ехать! — выражаете вы своё негодование и неудовольствие.

— Хочу тебе кое-что показать. Запомни вот это место, — проговорил друг спокойно, даже как-то безжизненно, указывая пальцем на болото.

Проехав примерно километр, вы выезжаете на какую-то полянку. Но она очень сильно отличалась от остального мира: если на протяжении всей поездки всё было покрыто зеленоватым и рыжеватым цветами, то теперь там, где должны были быть болотистые растения, царствовала одна чернь. Всё серое да чёрное, и нет живого уголка. Всё дышит мертвечиной, и порой вам кажется, что до сих пор пахнет чем-то горелым.

— Это раньше было болото, — грустно скажет ваш друг. — А теперь это кладбище, болячка Тайги…

— Но почему? Как оно стало… таким? — спрашиваете вы, примерно понимая, что случилось и как так вышло.

— Люди. Все выжгли люди. И всё это ради нефти, газа. Тьфу! Всю Тайгу, все болота надо огородить, сделать заповедником мира, а не использовать ради денег, ради добычи ресурсов, которых все меньше и меньше. Нужно слезть с нефтяной иглы, а мы сидим, видите ли, сделать это пока нельзя. А потом следующее поколение, которое тоже назовут поколением ЕГЭ, увидит только чёрные, для них девственно-мертвые земли.

И все остальное время вы кочуете с места на место, собираете грибы, но молчите. Каждый сам собой и каждый сосредоточен на своём. Так секунды бегут друг за другом, как вагончики поезда, превращаясь в минуты, а минуты сменяются часами.

Остальные дни у вас проходят обычным потоком. Ваш друг знакомит вас со своими стрежевскими друзьями. Вы у них гостите и видите, что квартиры, в которых они живут, очень мрачные, старые, грязные, выглядят так, словно табун лошадей пронёсся у них. Лишь некоторые будут приятны вам, которые выглядят либо по современному, либо как старые, но уютные квартиры наших бабушек и дедушек.

Выходя из подъезда, вы обнаружите, что пару пятнадцатилетних мальчишек играют на гитаре и поют довольно-таки душевную песню про Стрежевой:

Город туманом укрыт

И убаюкан тайгой.

Небо дождем моросит —

Сердце тоскует тобой.

Там в суете городов

Море реклам и огня.

Там среди новых друзей

Может быть, вспомнишь меня.

Может быть кто-то другой

Руки целует твои,

Я на губах сохраню

Терпкую горечь хвои.

Я пережгу на костре

Грезы несбывшихся снов

И растеряю в тайге

Ласку несказанных слов.

Лица мокры от дождя,

Кедры устало шумят.

Нам с тобой плакать нельзя.

Нам не к лицу отступать.

Лижет черничную ночь

Яркое пламя костра.

Вот и кончается друг

Наша с тобой «целина».

Город туманом объят

И убаюкан тайгой.

Трудным ты был Нефтеград —

Близким ты стал Стрежевой.

Помню палатки твои,

Дым от костра над рекой.

Мне никогда не забыть

Песен твоих Стрежевой.

На улице вы становитесь наблюдателем и одновременно слушателем. Там вы видите, что люди, одетые в обычную одежду, идут серьезно, злобно, недовольно, грустно; они хотят жить лучшей, более благоприятной и счастливой жизнью, а вы это видите и понимаете сразу же.

От какой-то старушонки вы услышите:

— Богом забытое место, а мы Богом забытые люди.

И вы сидите на деревянной лавочке, в березовой роще, в свой последний день в этом городе. Вы сидите и думаете: «Как же несчастны эти люди! Да вообще люди из России. Везде им будет тошно, а в своём доме погано».

Конец ознакомительного фрагмента.