Записки выжившего. Вальтер

Иван Вячеславович Топа́ло, 2022

Задумывались ли вы, что будет ощущать человек, очутившись в неизвестном месте, непомня ничего о себе и своей жизни? Главный герой проснулся на берегу забытой, одинокой страны, в которой господствовал страшный вирус, превращающий людей в полусгнивших, диких тварей, желающих только смерти любому живому человеку. К счастью, нашему герою предстоит встреча не только с постоянной опасностью, но и знакомство с теми, кого он сможет назвать друзьями, но долго ли продлится эта дружба? На сколько суровым может быть мир, в котором кажется больше нет надежды? Узнать ответы на эти вопросы вы сможете только прочитав данную книгу.

Ночной попутчик.

Ночь шла по пятам и мне начало казаться что за мной кто-то наблюдает, словно ждет, пока я, окончательно обезумевший от голода и страха, упаду без сил, буду молить о смерти, но сам не зная почему, я продолжал бороться… Ключ к моему выживанию был совсем недалеко — пройдя пару километров я увидел выцветшую вывеску, украшенную дырами от пуль и кровью — Камышово, город, наконец то! В нем могли быть люди, но если здесь господствовал жуткий вирус, то люди ли? Мною начал овладевать животный страх, сердце забилось в груди, прося меня застыть хотя бы на секунду, хоть на миг задуматься, но приближаясь к городу, решение было принято — несмотря на подходящую ночную тьму я должен зайти в каждый дом, мне срочно нужно было поесть, иначе упав без сил, я останусь прямо здесь, в, казалось бы, абсолютно пустом, забытом и пугающем городе.

Стараясь шуметь как можно меньше, я начал передвижение от дома к дому, останавливаясь лишь чтобы осмотреться и прислушаться. В первом же доме, зеленого цвета, с выбитой дверью и следами крови на полу, мною был найден пустой блокнот и карандаш, прихватив их с собой, я продолжил осмотр. Только сейчас пришло понимание, что кроссовки жутко натирали, но слава богу, в одном из домов нашлись ботинки, обычные армейские берцы из плотной черной кожи, переобувшись, и поняв, насколько удобней высокая обувь, я осмотрел еще пару брошенных домов, нашел вязаную шапку, которую спешно надел на голову и окончательно потеряв надежду найти хоть немного еды или консервный нож, приблизился к белому двухэтажному дому.

На фоне ночного леса он выглядел как путеводная звезда, манящая и дающая надежду, казалось, что даже страх отступил. Но мои надежды не были оправданны — зайдя в него я почувствовал горький, но сладковатый запах — труп — мысль обожгла мое сознание, словно дав команду, но откуда я знал, что именно так пахнут трупы в затхлых помещениях, тошнота подступила, но голод оказался сильнее. Еле дыша, в полуприседе я начал передвигаться по дому, передвигаясь от шкафа к шкафу, и пытаясь создавать как можно меньше шума, скрипя старыми, потертыми половицами, испачканными чем-то черным и маслянистым. Внезапно позади себя я услышал нечеловеческий рык или может точнее крик, как будто человеку резко сдавили грудную клетку, а он при этом пытался кричать. Такое чувство что воздух очень быстро и с огромной силой вылетал из легких этого существа, схватив лом я резко обернулся, но упал, от неожиданности картины представшей перед глазами. Парень лет пятнадцати стоял передо мной, с серой кожей, впавшими глазами и щеками, худой как смерть, я сразу понял, что трупный запах исходил от него, он был поражен вирусом! Это было заметно с первого взгляда, не смотря на темноту — кожа разлагалась прямо на нем, вместе с ним, оставляя на обезображенном теле уродливые язвы, прикрытые лоскутами бледной, гниющей плоти, он смотрел на меня пустым и безжизненным взглядом стеклянных, белеющих глаз…

От страха я ослаб и уронил лом, даже в этот момент жизнь не пронеслась передо мной, я просто не помнил ее! Он смотрел на меня, я на него, к горлу подступил крик, но сдержавшись и медленно поднявшись я начал отходить назад, это спасло мне жизнь, возможно… Как в танце мы начали передвигаться — я отхожу от него спиной, он подходит ко мне, не спеша, выжидая момента и загоняя в угол. И он загнал, вжавшись спиной в холодную стену, я наполнился отчаянием, болью, горькой обидой и простился с жизнью. Он понял, что настал тот самый момент, момент для нападения, остановившись метрах в двух от меня он резко зарычал, обнажая полугнилые, сточенные в клыки зубы, поднял серые, тощие руки, присел для прыжка и…. Выстрел…

Тишину разорвал звук выстрела, и падающего стекла, чей-то выстрел из леса спас мне жизнь, я увидел, как зомби упал передо мной на колени, затем расстелился по полу, рыкнул, дергаясь в последний раз и замер без движения. Черная жижа, некогда бывшая его кровью вытекала из головы, я упал на колени и зарыдал, я чувствовал радость спасения и горечь отчаяния сходя с ума от увиденного, трясясь на старом полу. Не понимая от счастья ли, я плачу или от осознания того что это не сон, я просто сидел и рыдал, пока не услышал приближающиеся, легкие и размеренные шаги, в тот момент я твердо решил — я должен выжить, чего бы это не стоило! Резко встав я схватил лом, голода я больше не чувствовал, усталости не было, сознание казалось в миг прояснилось и только лишь желание жить правило мной, я подбежал к двери и замер, но было поздно — дверь открылась, и я увидел дуло винтовки, направленное мне в лицо:

— Не дури — раздалось в темноте

— Ломик то опусти — и я опустил…

Кто стоял с винтовкой я не знал, но судя по голосу это был парень 16-17 лет, с твердым словно гранит характером, шутки с ним явно могли плохо для меня кончиться. Я стоял, не чувствуя себя. От напряжения, тишины и голода, начала болеть голова, в глазах все плыло, но мой желудок не мог больше молчать и разорвав пелену устрашающей тишины, предательски заурчал… Из непроглядной темноты донесся смех:

— Я смотрю ты совсем проголодался? Я Уильям, а ты? — в дверном проеме показалась рука, рука обычного парня, ничем не отличающаяся от моей, неуверенно, но твердо, я пожал ее

— Вальтер — все что я смог сказать.

Покидали гиблое место мы уже вдвоем — я и мой ночной попутчик, может быть друг, а может и враг, что я знал точно, так это то, что он спас мне жизнь. Ни говоря ни слова, мы двинулись по дороге в глубь острова, уходя все дальше от казалось спасительной вывески города, от дома, который поманил меня и предал, от седана, ставшего последним пристанищем для какого-то бедолаги. Глаза привыкали к темноте все лучше и лучше. К тому моменту, когда Уильям показал на лес, я уже прекрасно видел и лес, и животных аккуратно перемещающихся в деревьях, украдкой поглядывающих на нас и ту тропинку, по которой мы должны были продолжить путь, сойдя с дороги. Идя по лесу, уже не так, как проснувшись, а обдуманно, я старался замечать все, что увижу — вот дерево, сгнившее и упавшее под гнетом прожитых лет, вот белка бежит по стволу, вот куст с ягодами, но можно ли их есть? Только сейчас я заметил, что я абсолютно один в ночной пустоте леса, лишь стволы деревьев, окружающие меня и кроны, укрывающие как одеяло, мягко подоткнутое родителями в детской колыбели. Я присел на пенек, кричать было глупо, вдруг услышит кто-то, кого лучше не беспокоить, кто-то, кто должен был отправиться на покой, но вопреки обычному порядку вещей, был обречен на вечные скитания…

Я закрыл глаза, глубоко вдохнув и выдохнув, собрав все свои силы, начал слушать, слушать гулкую, ночную тишину густого леса… Постепенно я начал слышать животных, аккуратно ходящих вокруг меня, писк летучих мышей и хлопки их крыльев. Внезапно в гулкой тишине лесного мрака, я услышал нечеловеческие крики в стороне и выстрелы, кто-то явно пытался цепляться за жизнь из всех своих сил… Выстрелы угасали… Прогремел взрыв, но исход был очевиден… Еще пару минут я слышал крики зомби и людей, там вдали кто-то проживал последние секунды жизни… Но идти на звук я боялся, сколько их там могло быть? Десятки, а может сотни, я не знал… Тишина повисла надо мной, я забыл о голоде, сердце сдавило в груди — боль, и обида переполняли меня, я стал сосудом для них, они вытесняли меня из моего же тела…

Вдруг хрустнула ветка, я сжал лом, открыл глаза и всмотрелся в темноту. Передо мной стоял Уильям, в одной руке у него был топор, а в другой пара зайцев, но я не был рад им, я был опустошен, я ничего не чувствовал и не мог передать никаких эмоций, он это заметил, подойдя ближе он протянул топор:

— Наруби дров и веток собери, я пока что зайцами займусь — я взял старенький, топор, но говорить не хотел, молча отойдя на пару метров я начал рубить крупные ветки, упавшие от времени. Минут за десять, я собрал веток и поленьев, а он закончил разделывание зайцев. Вместе, не говоря ни слова, мы разожгли костер, тут и пригодилась газета, прихваченная с собой. Уильям аккуратно насадил мясо на прутики и повесив их над костром сел напротив меня.

Нас разделял костер, мы не смотрели друг на друга, нас завораживал огонь, его теплые пляски в темноте, звук шипящего мяса и трескающихся дров расслабил меня, но тут Уильям заговорил со всей твердостью своего голоса:

— Судя по тебе, ты тут недавно, откуда ты?

— Я не знаю — я замолчал, но словно поняв, что бояться нечего, добавил — у меня амнезия, только имя смог вспомнить

— Тут большего и ненужно — уже мягче и чуть улыбаясь проговорил Уильям.

Только сейчас, когда он потянулся в темноту, я заметил, что его рюкзак был относительно недалеко от него, прислоненный к дереву, за его спиной, одинокий, словно абсолютно лишний, но вот винтовка, она всегда была на виду, в быстрой доступности лежа практически на его коленях. Пока он копался в рюкзаке, мне выпала возможность рассмотреть его оружие, это была старая винтовка Мосина, с прикрученной оптикой, потрепанная временем и выстрелами, с слегка изогнутым дулом, а прикладом явно орудовали в ближнем бою, о чем говорили борозды на мягкой древесине, к стволу же, на проволоку были примотаны различные щеточки, служившие судя по всему, для чистки. Уильям заметил мой взгляд

— Жизнь не раз мне спасла, любовь моя — мягко и улыбаясь проговорил он, слегка поглаживая винтовку

— Красавица — все что смог добавить я, он улыбнулся и кинул в мою сторону небольшой рюкзак, ловко скрученный и перевязанный, развязав его я заметил пистолет, пару магазинов и две коробки с патронами

— На первое время хватит — спокойно и чуть холодно сказал Уильям, я лишь слегка улыбнулся и кивнул головой.

Достав пистолет, я осмотрел его — самый простой, но бесконечно надежный пистолет Макарова, старенький, с потертыми деревянными вставками на рукоятке. Отложив его в сторону, я вспомнил о банке бобов, удачно найденной мною и лежавшей во внутреннем кармане куртки, быстро закинув ее в рюкзак, и положив туда же лом, приступил к зарядке магазинов патронами, почему то, этот процесс увлекал и успокаивал меня, давая призрачную надежду на выживание. К моменту, когда два магазина были заряжены, а третий, так же заряженный, помещен в пистолет, мясо поджарилось и Уильям, окликнув меня, показал на прутики с шипящим мясом и протянул банку газировки, только сейчас я вспомнил, насколько сильно я хотел есть. Я накинулся на мясо, как тот зомби кидался в мою сторону, с животным рвением, Уильям же спокойно отрывал кусочки и улыбался, закидывая их в свой рот, запивая сладким напитком.

После пусть и небольшого, но вкусного ужина, поднявшего мне настроение, мы решили, что нужно ложиться спать.

— Ты дровишек подкинь и ложись рядом с костром, а я чутка осмотрюсь, а то мало ли — сказал Уильям, вставая с земли, отряхивая потрепанные штаны и взяв в руки верную винтовку.

Послушно и молча я дотянулся до поленьев, лежавших недалеко, кинув три штуки в костер я огляделся — Уильяма нигде не было видно, но отчетливо чувствовалось, что он где-то рядом. Вспомнив про блокнот и карандаш, я решил записать все увиденное мной, на случай если я опять все забуду. Бегло, но вдумчиво описав происходящее, я решил ввести это дело в привычку — каждый вечер я буду записывать свой день, чтобы хранить воспоминания для меня, а может для того, кто найдет мои записи, после смерти, затем облокотившись на дерево и подложив под голову рюкзак я стал вглядываться в костер, уставшими глазами, пытаясь вспомнить хоть что-то от своей прошлой жизни…