Династический брак

Иван Андреевич Банников, 2022

Чтобы заслужить прощение императора, главный герой сопровождает принцесс во вражеские земли. Династический брак с вождями варваров должен положить конец многовековой войне и спасти страну от гибели. Но миссия оборачивается ужасными событиями, леденящими кровь.

Ганор уже и не надеялся увидеть белый свет. Сидя в тесной холодной камере, он с тоской поглядывал в малюсенькое зарешеченное окошечко. Небольшой кусочек утреннего неба — это всё, что ему осталось от целого мира.

Он знал, что император Удулэ́й не собирается его помиловать. Военный советник, который благоволил к низложенному герою, по секрету шепнул об этом пару недель назад. Суровый вояка с сожалением сообщил о предстоящей казни и ушёл, оставив после себя аромат сандалового мыла и горькое разочарование.

Ганор просто ждал исхода и дышал всей грудью. Он в буквальном смысле наслаждался каждым вдохом. Он почти не спал, проводя всё время то лёжа на жёсткой постели, то бродя от стены к стене. А в голове мелькал бесконечный ворох воспоминаний, начиная с самого глубокого детства и заканчивая ужасающим моментом, когда по навету предателя императорские стражи схватили его и бросили в этот каменный мешок.

Ганор был виновен и даже не думал отпираться. Он собирался свергнуть узурпатора Удулэ́я, власть которого считал незаконной, чтобы возвести на престол законного малолетнего продолжателя основного рода. Долгие недели Ганор и несколько северных лордов тайно собирали солдат и ковали мечи, чтобы взять неожиданным приступом императорский дворец. Но когда они выступили из родовых замков, кто-то из них сообщил о заговоре в столицу. На подходе к Срединным Холмам бунтовщиков неожиданно встретило войско, в несколько раз превышающее их численностью…

Ганор снова бросил тоскливый взгляд на бледно-голубое осеннее небо и тяжело вздохнул. Сегодня он собирался вспоминать о славной битве при пограничной реке Колоно́ко, когда их бравое войско наголову разбило несметную рать северных врагов. Тогда кровь варваров щедро залила священную землю Дитая, и на время воцарился долгожданный мир, чтобы истерзанная держава смогла восстановиться и подготовиться к будущим битвам.

Ганор перебирал в памяти имена лучших боевых друзей, когда неожиданно в тёмном коридоре послышались звуки шагов. Он сбился и насторожился. Сердце забилось чаще, а дыхание стало поверхностным. Неужели уже казнь?!

Славный воин вскочил на ноги и принял боевую стойку. Несмотря на умышленно скудное мерзкое варево, которым его кормили последние три недели, он всё ещё был полон сил и не собирался сдаваться просто так. В голове мелькнула шальная мысль перебить стражу и сбежать из столицы. В родной замок возвращаться нельзя, но можно будет спрятаться у кого-нибудь из родни — его обязательно примут и укроют, ведь весь север страны ненавидит проклятого Удулэя.

Ганор различил шаги восьмерых человек. Ничего, он справится с ними одной левой, и не такое бывало. Сжав кулаки и зубы до скрипа, он стоял и ждал. Визитёры остановились у двери, стражник зазвенел ключами, щёлкнул замок. Дверь начала открываться, Ганор рванул вперёд и внезапно застыл на месте. Он оказался не готов, что к нему пожалует женщина.

Судя по цветам тканей, укрывающих гостью с головы до ног, она принадлежала к императорскому роду. Узник растерялся. Кто и зачем решил навестить его в темнице?

— Приветствую тебя, славный воин Ганор, — проговорила она почтительным тоном, и он растерялся ещё больше.

Если его не обманывала память, то…

— Приветствуй на коленях императрицу! — приказал начальник стражи, вошедший в камеру вслед за высокопоставленной госпожой.

Ганор подчинился приказу не задумываясь. Теперь он пребывал в потрясении и лихорадочно пытался сообразить, зачем жена узурпатора пожаловала к предателю лично. Что случилось в государстве? Неужели мерзкий любитель молоденьких девочек отправился в мир иной?!

— Что привело вас ко мне, госпожа? — глухо пророкотал он, глядя в грязный пол и гадая, какая роль уготована ему при новом императоре.

— Великий Удулэй поручил мне передать тебе его высочайшую волю, — ответила она.

Жесточайшее разочарование постигло коленопреклонённого узника, но он постарался ничем не выдать своих чувств.

— Я готов исполнить волю.

— Покиньте нас, — приказала гостья таким тоном, что начальник стражи тут же выскочил из камеры и с грохотом захлопнул тяжёлую дверь.

Ганор смотрел туда, где за полупрозрачной вуалью влажно блестели глаза императрицы.

— Здесь плохо пахнет, — неожиданно сказал он.

— Не важно, — мягко ответила женщина и села на грязную постель.

Ганор остался стоять, как того требовал этикет, но она протянула руку и попросила:

— Присядьте подле меня, лорд Ганор. У меня к вам очень тайный разговор, который не предназначен для чужих ушей.

Лорд? Он не ослышался?! Ведь его лишили титула и земель, а родовой замок передали одному из южных лордов. Как это понимать? Она оговорилась?

— Присядьте же, — более требовательно попросила императрица, он качнулся словно подрубленное дерево и упал на другой край постели.

Гостья немедленно придвинулась к нему так близко, что он почувствовал сладкий запах лотоса. Она быстро оглянулась на дверь и приблизила лицо к его уху. Тонкая дорогая ткань защекотала ухо и щёку, но он не посмел шевельнуть ни одним мускулом.

— Государство наше в страшной беде, славный лорд! — быстро зашептала она, отчего по телу узника побежали многочисленные мурашки. — Северные варвары собрали невиданные силы и устремились к нашим границам.

Ганор дёрнулся и посмотрел на неё в упор, желая проникнуть взглядом сквозь вуаль. Тогда она нетерпеливо схватила его за руку и потянула на себя. Это нарушало все мыслимые и немыслимые нормы этикета.

— На сей раз все три северных королевства решили действовать сообща…

Узник похолодел от ужаса. Великие боги, но Дитаю точно не выстоять против трёх войск!

— Уж не ведомо нам, как они преодолели разногласия друг с другом, но разведчики вовремя донесли о приближении невиданного войска к пограничной реке. На сей раз варвары решили полностью уничтожить нашу родину! И у них это выйдет, потому что никогда нам не собрать столь же могучую рать.

— Мы будем биться до последнего! — с убеждённостью опытного преданного воина воскликнул он.

— Тише! — зашипела она, впиваясь длинными ногтями в его левое предплечье, и оглянулась на дверь.

Ганор слышал взволнованное дыхание императрицы и ждал, когда она соберётся с силами, чтобы продолжить.

— Биться не придётся на сей раз! — снова горячо зашептала женщина, продолжая сжимать его руку. — У императора возник другой великий план, который может остановить извечную вражду и спасти нас от гибели.

Внезапно она всхлипнула, а узник часто заморгал, пытаясь предугадать, что же ему уготовано волей узурпатора.

— Северных королей трое… — она шумно сглотнула. — И есть способ отвести их оружие от нашей земли, хотя это и поставит нас в определённую зависимость от их воли. И если кто-то из них захочет при неблагоприятном исходе выдвинуть права на наши земли, то мы не сможем этому противиться.

Ганор решительно не понимал, о чём она толкует.

— Способ этот противен нашим желаниям и кажется жестоким, но иного не существует. Нам всем придётся с этим смириться и исполнить предназначение ради сохранения отчизны.

Императрица наконец-то отпустила его руку и чуть отстранилась. Он с запозданием догадался, что они тихо плачет. Узник замер в недоумении, объятый тревогой и сомнениями, нетерпеливо ожидая, когда слёзы иссякнут, а дар речи снова вернётся к гостье.

— Что нам предстоит сделать? — прошептал он, глядя в окошко и мечтая о возвращении в отчий дом.

— Северных королей трое… — снова повторила она. — И дочерей у нас трое…

Ганор обернулся и уставился на неё, не в силах поверить в услышанное.

— Мы должны выдать наших дочерей за этих королей. Таким образом наши правящие династии породнятся и станут одной семьёй. И мы станем равными друг другу. Долгие века мы отказывали грязным дикарям в признании равенства. И этим во многом и объясняется их враждебность — ибо никто так не ожесточается, как отвергнутый и сочтённый недостойным.

— Я не верю своим ушам! — выпалил узник.

Женщина закивала головой, вздыхая.

— Тебе, славный лорд, наш император хочет поручить сопроводить наших дочерей в земли варваров.

— Почему мне? — тупо спросил он. — Я же предатель.

— Он помилует тебя и вернёт родовой замок, а также все титулы и привилегии, если ты исполнишь его волю и доставишь наших дочерей в целости и сохранности.

Ганор на время перестал дышать. Его помилуют?! Вернут дом и земли?!

— Почему я?

— Потому что нет в наших землях более отважного и могучего воина, которому я могла бы доверить своих детей. Нет более надёжного и верного своему слову человека, чем ты, лорд.

— Куда их надо доставить?

— Я не могу этого сказать, — она сгорбилась и сделалась меньше, словно из хрупкого тела разом вышел весь воздух. — Я ничего не знаю… Знаю лишь, что навсегда теряю своих любимых дочерей, которым предстоит отправиться во враждебные опасные земли, выйти замуж за наших врагов в соответствии с их дикими верованиями и навсегда потерять надежду вернуться домой…

Несколько минут собеседники молчали. Узник вспоминал свой красивый замок из светлого камня и просторные покатые зелёные холмы, мысленно проезжал по каменной дороге через подвластные городки и деревни, бродил по зелёным рощам и смотрел с высокого утёса на тёмно-синий океан.

— Согласен ли ты выполнить просьбу императора? — спросила гостья.

— Почему он прислал вас?

— Ему подумалось, что именно слова объятой горем матери убедят тебя лучше всего.

— Я клянусь, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы сохранить их жизни и доставить туда, куда мне повелят, — порывисто сказал Ганор, давая тем самым согласие.

Императрица удовлетворённо выдохнула и встала. Он тут же вскочил на ноги и застыл рядом.

— Привези нам мир, славный воин Ганор.

— Клянусь своей честью, что выполню задание.

Женщина удовлетворённо кивнула и устремилась к двери, которая почти немедленно распахнулась перед ней. Из-под слоёв ткани показалась изящная рука, держащая небольшой свиток с золочёной восковой печатью императора. Начальник стражи почтительно принял пергамент, сломал печать, развернул документ и, подслеповато щурясь, принялся читать повеление.

— Ты свободен, пёс, — недовольно сообщил он узнику. — Следуй за императрицей. Надеюсь, в итоге ты всё же достанешься мне.

Ганор как во сне сделал шаг, опустил голову, с удивлением посмотрел на непривычно ватные ноги. Фигура в цветных тканях выскользнула в коридор и Ганор поспешил за ней, испугавшись, что дверь захлопнется перед самым носом.

В коридоре он обнаружил четверых стражников и двух фрейлин в светлых одеждах, которые ожидали госпожу. Плетясь в хвосте вереницы, бывший заключённый то и дело мотал головой и силился поверить в реальность происходящего.

Во внутреннем дворе темницы их ожидал роскошный паланкин, отделанный причудливыми золотыми узорами господствующего дома, а также несколько холёных лошадей пшеничной масти, которых разводили только для дворцовых нужд. Императрица с фрейлинами погрузились в носилки, дюжие носильщики аккуратно взгромоздили шесты на плечи и устремились прочь из мрачной тюрьмы. Стражники попрыгали на лошадей, и тогда обнаружилось, что осталась ещё одна, предназначенная для прощённого лорда.

После нескольких недель заключения в тесной камере было непривычно снова стоять под открытым небом и ощущать пьянящую свободу. Ради этого сладкого чувства Ганор был готов отвезти кого угодно и куда угодно. Никакие препятствия теперь не помешали бы ему вернуться в родное гнездо, чтобы не покидать его больше никогда. О законности императорской власти теперь пусть думают другие, с него довольно.

Процессия проезжала по шумным городским улицам. Горожане расступались перед стражниками, которые очищали дорогу с помощью длинных копий с острыми металлическими наконечниками. Ганор жадно рассматривал дома и деревья, освещённые слабым осенним солнцем, провожал глазами красивых женщин и мечтал о сытном ужине из нескольких мясных блюд.

Миновав простонародные окраины и торговый край, процессия наконец вступила в красивый благоустроенный район, где проживали государственные чиновники и потомственные аристократы, призванные к императорскому двору. Внутри Ганора росло напряжение — ему предстояло предстать перед ненавистным клятвопреступником, который отстранил неразумного двухлетнего императора и занял его место, ссылаясь на древний и давно позабытый всеми закон, позволяющий главе побочной ветви сесть на трон в случае неспособности главного претендента.

Во дворе императорского дворца всадники спешились. Императрица сделала Ганору знак, и он последовал за ней, стараясь держаться на почтительном расстоянии, как того требовали правила. О неподобающем прикосновении в камере он предпочитал не думать, списывая это на волнение и расстроенные чувства нечастной матери.

Удулэй сидел на троне и ел жареную птицу, которая лоснилась от жира и тёмного соуса. Лицо и руки самозванца тоже лоснились, а на богатой одежде виднелись многочисленные пятна от еды и напитков, от которых ломился стол. На Ганора он даже не посмотрел, лишь скользнул странным взглядом по жене, удаляющейся в женскую половину дворца, и снова сосредоточился на птице.

Бывший узник встал на колени и склонил голову к груди. В золотом тронном зале они остались втроём, потому что даже страже Удулэй приказал удалиться. Лишь глухонемая служительница Ордена Ярых Воительниц осталась за троном, готовая кинуться на лорда в случае опасности.

— Тебе надлежит возглавить важную судьбоносную миссию, — важно провозгласил император, обращаясь к поедаемой птице. — Суть её уже изложила моя дражайшая супруга, свет моих очей и моя извечная радость.

Ганор стоял и ждал, пока император с тщательностью объедал нежное мясо с ножки. Поскольку слова ему не дали, он был вынужден молчать, хотя неприятные вопросы и гневные фразы так и просились наружу.

— Военный советник соберёт для тебя небольшой отряд для охраны повозки с моими любимейшими дочерями, на хрупкие плечи которых я возложил судьбоносную миссию. Ты должен добраться до Колоноко с крайней поспешностью. Послезавтра вечером наступит новолуние — до того момента ты должен доставить моих дочерей к варварским королям, чтобы они тотчас вышли замуж. Запомнил? До восхода полной луны они должны оказаться рядом с презренными северными королями… Если не успеешь… Варвары перейдут границу и превратят нас в пепел. А тебе тогда не сносить головы…

Следующая пауза возникла из-за того, что ненасытный император несколько минут перемежал птичье мясо сладким розовым виноградом и маринованными рыжими грибами из северных лесов. Ганор стоял и стойко терпел унижение, хотя колени начинали болеть нещадно. Мысль о возвращении в родовой замок помогала пережить страдания.

Конец ознакомительного фрагмента.