Современное состояние и задачи христианства

Иван Аксаков, 1864

«Много нападений выдержала и одолела христианская религия в течение девятнадцати веков: некоторые из них были яростнее – ни одно не представляло такой важности, как выдерживаемое ею в наше время…»

«Много нападений выдержала и одолела христианская религия в течение девятнадцати веков: некоторые из них были яростнее — ни одно не представляло такой важности, как выдерживаемое ею в наше время».

Такими словами начинается помещенный в июльской книжке «Revue des Deux Mondes» отрывок из нового сочинения Гизо, которое если еще не вышло, то имеет скоро явиться в свет под заглавием «Размышления о сущности христианской религии» (Meditations sur l'essence de la religion chretienne)^[1]. Судя по отрывку и по изложенной в нем программе сочинения, оно исполнено самого живого, современного европейского интереса, — не потому только, что оно принадлежит благородной личности Гизо, едва ли не самой почтенной и симпатичной из всех французов — ученых, мыслителей, публицистов, — но потому особенно, что вопросы религиозные снова выдвинуты историей на первый план — историей внешних событий и историей внутреннего развития человечества, как в живых осязательных исторических явлениях, так и в новейших фактах положительной науки и отвлеченного мышления. В самом деле, что представляет нам современная история Запада? Светская власть папы висит, так сказать, на волоске и поддерживается в Риме одним или двумя десятками тысяч французских штыков, а между тем с вопросом о светской власти папы связана судьба не христианской религии, конечно, но всего латинского католичества, той церковной державы, которую воздвиг Рим на развалинах всемирной империи и на которую перенес он и свое стремление ко всемирному господству, и идею всемирного государства, и тип выработанной им внешней государственной организации. Что станет с западным миром, если рушится престол римского папы? Что сменит это связующее и организующее начало великой западной церкви, и вместе с тем историческое начало народов католического исповедания? Чем наполнится пустота, которая мгновенно водворится в мире с падением папы? Ибо римский папа, вне светской своей власти и притязаний на эту власть или даже добровольно отрекшийся от них, немыслим, то есть перестанет уже быть тем папою, каким создала его история и который есть жизненная сила латинской церкви.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Оно уже появилось, и большая часть отрывка, помещенного в Rev. des deux m., вошла в него как предисловие.