Конструктор миров. Том 1

Ибратжон Хатамович Алиев

Что будет с миром через 400 лет? И вот, появилась книга, отвечающая на этот вопрос! Книга уже завоевала внимание среди юных читателей Узбекистана и России, про неё написаны статьи в газетах «Ферганской правды»! Эта книга для жителей Земли, которые хотят узнать будущее цивилизации. Будьте осторожны! Вы можете загореться желанием познавать мир! Основано на реальных экспериментах. «Конструктор миров» – это лишь 1-й том серии книг про фантастический мир, в который совсем скоро Вы и попадёте…

Корректор Родион Михайлович Мамиев

Иллюстратор Ибратжон Хатамович Алиев

Фотограф Екатерина Александровна Вавилова

Редактор Фаррух Муроджонович Шарофутдинов

Редактор Гульноза Мухтаровна Собирова

Дизайнер обложки Ибратжон Хатамович Алиев

© Ибратжон Хатамович Алиев, 2023

© Екатерина Александровна Вавилова, 2023

© Ибратжон Хатамович Алиев, иллюстрации, 2023

© Екатерина Александровна Вавилова, фотографии, 2023

© Ибратжон Хатамович Алиев, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0055-1589-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КОНСТРУКТОР МИРОВ

ПРОЛОГ

…Ни город, ни государство, ни планету, ни звезду, ни звёздную систему, и даже не галактику! Я создал скопление галактик! Огромную часть всего космоса! Ни одно живое существо не совершало такого масштабного прорыва, который совершил я! И Вы не представляете насколько это реально…

Абдуллах

Сентябрь 2009 года.

Господин Александр Васильевич Белов стоял на палубе своего корабля «Спрут». Его взор был направлен в сторону бескрайних просторов Индийского океана. Сам Белов был человеком зажиточным и уже в свои 37 смог заработать целое состояние. Он был среднего роста, с чёрными волосами и небольшой бородкой. Глаза его отражали всю его жажду власти, хотя он хорошо обращался со своими сотрудниками, коих у него было не мало, но он очень даже любить чувствовать себя властелином.

С юных лет Александр Васильевич искал методы осуществления его планов и ему удалось открыть несколько своих нефтяных заводов. Хоть он не был известен, но он был поставщиком не малого масштаба. Но сейчас его интересовало нечто большее. Он хотел создать собственный космодром и черпать практически неиссякаемые ресурсы прямо из космических просторов!

Уже было вечернее время, отличное время для наблюдений и Александр Васильевич всматривался в небо. В руках он держал бокал с портвейном, облокотившись на перила веранды капитанского мостика. Внезапно зазвонил его телефон, это был его научный консультант, молодой исследователь Леонид Родионович Гаспаров.

— Я Вас слушаю.

— Здравствуйте Александр Васильевич, это я Леонид Гаспаров. Я хотел сообщить Вам, что подготовка второго блока обсерватории почти готова.

— Прекрасно, ещё один шаг на пути к моей цели…

— Вы хотели сказать, нашей цели?

— Именно, ведь Ваш проект новейшего космодрома с этими Вашими штучками, дали мне такие грандиозные возможности.

— Но это ведь осуществляется с целью изучения космического пространства и расширения возможностей всего человечества, ведь именно такую цель мы указывали в документах, если Вы помните.

— Вы глупец, Леонид! — находясь в опьянении крикнул магнат. — Это мне было нужно для захвата этого мира! Космос — это же золотая жила, и я стану единственным миллиардером космического масштаба! И даже сейчас, зная мою настоящую цель, Вы не сможете ничего сделать, потому что остров охраняется моими людьми. Мне не нужно было более ничего, кроме чертежей.

— Не может быть! Вы обманули меня!

— Конечно! Не долго осталось Вам жить! Ха-ха-ха! — грозно засмеялся миллиардер.

Только он хотел позвонить охране, как «Спрут» вздрогнул, словно пронзённый электрическим током. Вся его поверхность затрепетала, как трепещет человеческое тело под действием электрического разряда. Волны бушевали и разряды молнии ужасающе ударяли по кораблю.

Только сейчас этот человек понимал, чего он стоил. Но будто этого не хватало из-под волн появилось нечто огромное, и оно начало подниматься. Со страхом в глазах, не способный бежать, Александр Васильевич стоял на месте, с двух сторон его охватывало пламя, которое уже пробралось в капитанскую рубку. Перед ним поднялось огромное чудовище прямо с глубин океана! Это был гигантский дракон с 5 головами, сзади он распустил свои гигантские крылья, а тонны воды опускались по его телу словно струи. Светящиеся красные глаза грозно смотрели в сторону корабля. Когда монстр поднялся по уровень своей груди он был высотой не менее 300 метров!

Огромной своей лапой он замахнулся на корабль и в мгновение разорвал на части «Спрута», хозяин корабля вылетел от такого удара и карабкался стараясь остаться на плаву! Огромная масса тонула в океане, создавая водоворот, а монстр наблюдал за этой картиной, не теряя ни одного момента этой агонии. Огонь уже был потушен. Совсем рядом была развороченная корма, куда вливалась с грохотом вода, затем пушки и предохранительные переборки; по частям верхней палубы метались толпы чёрных призраков. Несчастные карабкались на ванты, цепляясь за мачты, барахтались в воде.

Это был человеческий муравейник, внезапно залитый водой! Несчастный корабль стал быстро идти ко дну. Вот показались марсы, облепленные жертвами, реи, согнувшиеся от громоздящихся людей, и, наконец, вершина главной мачты. Тёмная масса покрылась под водой со всем своим экипажем мертвецов, захлёстнутых ужасным водоворотом. А монстр, этот страшный судия, вызвавший грозу, настоящий архангел мести, не отрывал глаз от тонущего корабля…

В эту секунду на небе появилась гигантская огромная птица, было ощущение, что эта птица находится на самом небе, она занимала четверть всего неба. Гаспаров, который стоял на верхней веранде, замер на месте от увиденного. Это же видел и отброшенный от водоворота Белов. Но не успел он сказать и слова, как яркая птица вспыхнула, и такая яркая вспышка ослепив просто сожгла жадного миллиардера.

Птица, появившаяся на небе

Гаспаров от такой вспышки был резко отброшен ветром, внутрь обсерватории, и он своими глазами увидел, как металлический пол куда попал свет просто расплавился! Когда же Гаспаров встал, то в дали были видны большие клубы дыма, последнее, что осталось от «Спрута». А огромная птица таинственно исчезла также, как исчез и монстр.

Глава первая. Начало

Я не думаю, что по человеческому сердцу может пройти такое же волнение, которое чувствует изобретатель, наблюдая, как успешно работает творение мозга.

Никола Тесла

Шёл 1965 год. Двадцать лет прошло после Великой Отечественной Войной, а последствия по-прежнему остаются в сердцах добрых людей.

У деревенской семьи как раз родился первый сын. Он был здоровым и очень шумным, всё время плакал, а кожа розовая как у поросёнка. Мать души не чаяла в ребёнке и не проходило и часу, что она его не брала на руки и не качала. Отец лишь улыбался на такую энергию жены и огонь в её глазах.

Отец, Александр Федорович, работал местным милиционером, после войны сразу переехал сюда в Тверскую область, чтобы забыть родные места, где жили его мёртвые братья и мать. Мать, Елена Николаевна, родилась и выросла здесь. Получила среднее образование и начала работать в местном магазине продуктов.

Их дом был и не старым, и не новым. Твёрдая мужская рука чинила дырявую крышу, копала огород и красила забор побелкой. Изящная женская рука убиралась, готовила, ухаживала за растениями в огороде и курами в курятнике.

Дом их был небольшой избушкой. Она была кирпичной, а крыша деревянной, и иногда подгнивала. Двор был большим и всегда готовился под огород, он был окружён деревянным забором. Ещё здесь стояла старая баня, полностью почерневшая изнутри, и потолок настолько низкий, что если залезть на полог, то нужно сгибаться в спине и шее. Перед баней были два сарая, в одном жили куры, а во втором Александр Федорович хранил инструменты, поэтому стоял неподалёку верстак. Еще ярко выделялся пень посередине всего этого, на рядом с ним всегда аккуратно были сложены дрова и иногда забивали курицу.

Шли годы, их мальчик рос. Назвали Вадимом. Мальчику уже восемь лет, а выглядит как взрослый человек с серьезными глазами. Александр Федорович всё время видел в сыне отличного служащего человека и воспитывал его соответствующе. Елена Николаевна же баловала мальчишку и разрешала ему делать практически всё что угодно. Не раз на эту тему возникали ссоры родителей, но они быстро заканчивались, ведь родители безумно друг друга любили, и хозяйка дома снова была беременна.

Вадим хотел брата, чтобы с ним играть и драться с соседскими мальчишками. Елена Николаевна желала дочь, а Александр Федорович хотел тоже сына.

Вадим любил играть с мальчишками на улице и приходил всегда поздно и с синяками. Иногда ходил на рыбалку с ними или с отцом. Мальчишка был крепок здоровьем и телом и уже помогал по дому. Носил бочки с водой домой, копал в огороде и лазил на крышу, чтобы чинить прохудившуюся крышу.

— Не так топор держишь, — однажды сказал отец, когда они вместе дрова рубили во дворе дома.

— А как? — спросил Вадим, оглядывая топор.

Александр Федорович пошевелил усами и грубо перевернул топор остриём вниз.

— Вот так, — с насмешкой ответил отец. — Руби давай.

Вадим и начал колоть дрова. По началу для мальчишки было сложно это делать. Железо застревало в древесине, а щепки назло летели в лицо и в глаза. Александр Федорович достал другой топор и принялся колоть дрова вместе с сыном. У взрослого мужчины получалось это намного лучше и быстрее. Уже через несколько минут куча с дровами Александра Федоровича стало больше, чем у Вадима.

— Запомни, сынок, — сказал он потом дома за тарелкой борща, его чёрные усы были испачканы в красном бульоне. — топор нужно держать крепко, а удары должны быть плавными и сильными, чтобы древесина поддавалась лучше.

Вадим рос с самого детства смышлёным мальчишкой

Отца часто не было дома, а мать задерживалась на подработку в магазине, тогда было туго с деньгами. Александр Федорович упрекал жену в этом, ведь она в положении, а трудиться сильнее, чем он сам на работе. Елена Николаевна была хрупкой женщиной, но крепкой духом, а еще слишком упрямой, чтобы своё благо поставить в приоритете.

— Запомни, сынок, — сказал он потом дома за тарелкой борща, его чёрные усы были испачканы в красном бульоне. — топор нужно держать крепко, а удары должны быть плавными и сильными, чтобы древесина поддавалась лучше.

Отца часто не было дома, а мать задерживалась на подработку в магазине, тогда было туго с деньгами. Александр Федорович упрекал жену в этом, ведь она в положении, а трудиться сильнее, чем он сам на работе. Елена Николаевна была хрупкой женщиной, но крепкой духом, а еще слишком упрямой, чтобы своё благо поставить в приоритете.

После этого Александр Федорович показал Вадиму как забивать куриц. Для этого он достал топор и как следует заточил. Мальчик к этому времени непонимающе держал курицу в руках.

— Мы будем рубить дрова? — спросил он тогда.

— Нет, кое-что другое, — покачал он головой и взял птицу за шею.

Курица издала хриплый вздох и пыталась вырваться хлопая крыльями.

— Я держу курицу, а ты ударил её в шею острой частью топора. — сказал Александр Федорович, открывая вид на тонкую шею курицы.

— Она же умрет, — удивленно сказал Вадим, прижимая тяжелый топор к груди.

— Да, но зато сослужит нам хорошую службу, думай об этом так, — поднял брови отец, пожимая плечами. — Ну!

Вадим неуверенно занёс топор и ударил курицу в шею. Её кровь тут же потекла по пню, но сама птица ещё не умерла, а издавала предсмертные вопли.

— Ну кто так рубит! — взревел мужчина и мальчик от этого крика вздрогнул и ударил намного сильнее.

Курица умерла, а её голова лежала отдельно от туловища и изрыгала кровь.

Тогда был холодный день осени, и Елена Николаевна отправила сына в первый класс учиться. Вадим не любил это дело, но получал по русскому только хорошие оценки. Отец порол его за плохие, а мать пыталась как-то смягчить наказание.

Шли месяцы, и живот Елены Николаевны раздулся ещё сильнее. Она уже сидела только дома, а Александр Федорович работал за двоих. Однажды, приходя домой он дал Вадиму красный, хороший мячик. Мальчишка тут же пошёл играть с друзьями рядом с домом. Тогда неподалёку строилась дача какого-то богатого человека и грузовики очень часто проезжали по дорогам деревни. Они поднимали целые клубы дыма, которые ужасно пахли, а их мотор очень громко ревел на улице.

Вадим играл с друзьям прямо у дороги, на пятачке земли. Там не росла трава лишь голая земля была здесь. Мальчики подумали, что это отличное место для игр и стали пинать мяч очень далеко. Александр Федорович тогда сидел на лавке около дома, чтобы наблюдать за сыном из далека, он радовался его победам и грустил от неудач. И вот красный мяч выкатился на дорогу, Вадим побежал за ним, а на этой дороге проезжал грузовик с кирпичами. Отец тут же подорвался с места.

— Вадим! Вадим, мать мою! — кричал отец, он был зол и в панике. Как воевавший человек он собрался и побежал к своему чаду, который крики его не слышал и рассчитывал, что успеет взять мяч с земли.

Водитель явно не видел куда едет и не обращал внимание на людей, которые как букашки копошились под его колёсами. Александр Федорович сильно толкнул Вадима в грудь, а испуганный мальчик посмотрел на отца, который был зол. Машина сбила его, переехав массивным колесом. Была видна кровь и открытые переломы. Друзья Вадима умолкли, а кто-то даже закричал и заплакал.

Вадим же не плакал и не кричал, он пребывал в шоке. Водитель машины вышел и громко выругался, из дома выбежала Елена Николаевна.

— Саша! Сашенька! — твердила она бросаясь под колёса грузовика. Она схватила водителя за грудки и начала кричать и упала от бессилия.

Ей стало плохо и начались роды. Водитель снова выругался и побежал к врачу немедленно. Вадим пребывал всё в таком же шоке, он выронил мяч и упал на колени рядом с матерью. Она продолжала повторять имя её мужа, будто её лихорадило.

Вадим плохо помнил этот день, всё было как в тумане. Судьба водителя его не волновала, ровно также, как и рождение сестры. Он прекрасно помнит похороны отца. Деревянный гроб, священника, холодное тело отца и бледное лицо. Елена Николаевна громко рыдала и утыкалась носом в плечо своей матери. По её морщинистым щекам тоже текли слёзы. На эти похороны пришли многие друзья Александра Федоровича, погода будто тоже оплакивала отца Вадима, посылая тяжёлые капли дождя и холодный ветер на голову людей. Потом с его трупом простились и отправили в путь. Похоронили, оставили пышные букеты и оставили крест.

Начались поминки. Самые близкие люди усопшего собрались на обед к Елене Николаевне, которая носилась по дому и успевала гостям на стол накрыть и дочь успокоить. На столе с белой скатертью были блины, рис с изюмом, каша и борщ, тарелка хлеба и чай…

После всего этого мать не могла видеть сына рядом. Она винила его во всех своих горестях, даже бабушка не могла её образумить и вскоре сама умерла от гриппа. Елена Николаевна не могла больше одна прокормить своих детей на зарплату продавщицы. Времени не хватало ни на огород, ни на детей, ни на себя. Вадим и его сестра Аня не голодали, но их еда на столе заметно стала скуднее в своём многообразии.

Скрепя сердце Елена Николаевна отдала Вадима в детдом. Мальчик не плакал. Он был молод, но прекрасно понимал, что происходит. Он понимал, что видит мать и сестру в последний раз и попрощался как следует, без зёва и криков возмущения. Вадим понимал, что без него Аня сможет получить достаточно пищи и тепло матери, ну а он как-нибудь справится сам.

В тот день шёл мелкий дождь, а на Елене Николаевне не было лица. Она отдаёт свою кровь, своего сына в незнакомое место. Тогда детдома плохо финансировались, и было большим везением жить под хорошей крышей и есть суп с хлебом и мясом.

Прошёл год, и Вадим свыкся со своим положением. Он не прекращал думать о своей семье и часто выливал те непролитые слёзы в подушку, он безумно скучал по дому, по отцу. Детдом был не бедным и небогатым, часто мальчишек выгоняли на работу в поля или чинить дыры в заборе и крыше. Так они набирались опыта в строительстве и не только.

Здание было кирпичным с железной крышей, эти пластины были ржавыми и некоторые дырявые. Стены были исписаны углём там были не только надписи, но и детские рисунки, которые никто не стирал. Периметр был обнесен забором, который раз в год красили. Был сад, где дети могли играть и есть плоды яблонь.

Обстановка внутри была вполне хорошей. Из-за г-образной формы здания туда могли поместить очень много детей, которые потеряли родителей. Была кухня, общая столовая, общие комнаты для сна, а площадка была на улице, как наш читатель помнит. У воспитателей была своя комната, там был самовар и старое радио.

Вадим продолжал ходить в школу, но уже в другую. Мальчик мечтал стать рыбаком и ловить самую лучшую рыбу и продавать её. Об этом он говорил своим друзьям по общей комнате, и они долго говорили какая рыба дороже стоит. Воспитатели только тихо смеялись над ним, ведь нынче на этой профессии нормальных денег не получить. Иногда они говорили прямо Вадиму, говоря, что он станет отличным учителем русского языка, ведь по этому предмету у него были хорошие оценки. Мальчик тогда не очень понимал разницу в профессиях, не смотря на зрелый взгляд на жизнь.

Вадима уважали в их детдоме, там были многие дети, которые просили у него помощи с русским. Конечно, он им помогал просто так, ведь ценил их дружбу, да и брать что-то взамен пока не умел.

В свободное время Вадим занимался разными делами по типу лазанию по деревьям и помощи повару на кухне. Поваром был крайне приятный человек в общении. Он был бородатым и говорил со смешным акцентом, только потом мальчик в уже зрелом возрасте поймёт, что говорил он с казахским мужчиной. Его звали Давлет, и он был бывшим коком и плавал в очень далёких землях. Кок — это должность на корабле, этот человек готовил еду на всю команду, но когда нужно он сражался на тросах, брал корабли на абордаж и получал свою долю в ограблениях на разные торговые корабли. Кажется, таких называли пиратами и можно было с уверенностью сказать, что Давлет был на него похож.

Он был в шрамах и здоровым, но седым и от него несло всё время перегаром. Он многое говорил о своих похождениях и привил мальчику страсть к чтению приключенческих книг, во главе которых стояла история о моряках, пиратах и сокровищах.

Вадим поменял своё мнение насчет профессии и решил, что станет моряком и будет ходить под парусом, обдуваемый холодным бризом и всё время чувствовать солоноватый привкус на губах.

В школе у него были проблемы с точными науками, такими как математика и черчение. С остальными, он более-менее справлялся. И так уж вышло, что он попал в класс, где были дети с родителями, и Вадим стал частым объектом высмеивания и издевательств. Мальчик был спокойным и тихим в школьные годы, но мог бы дать отпор даже троим задирам в классе. Ему просто не хотелось потом проблем с директором, с их родителями, и чтобы его подкараулили после школы уже взрослые ребята, которые решили отомстить за младших друзей или братьев. Поэтому он приходил с синяками, но с улыбкой на лице, ведь день был всё равно интересным.

У Вадима также хорошо получалось рассказывать истории и когда они вместе с друзьями ходили в лес, чтобы пожечь палки и пожарить сосиски, которые они прятали в карманах шорт или штанов, чтобы пронести мимо взрослых. Мальчик рассказывал истории о пиратах и их приключениях.

Летом, когда лес расцветал своей зеленью, когда речка наконец отмерзала и таял лёд, мальчики ходили на рыбалку и купаться. Поток там был не такой сильный и рыбы водилось много, Вадим не раз ловил их голыми руками или случайно наступал на мальков, пока выходил из воды.

Мальчик ни в чем не нуждался и рос он как обычный ребенок, но некоторая пустота и обида на мать всё-таки осталась. Вадим не пытался её найти или сбежать из детдома, его никто не усыновил. Он видел своё будущее и без матери и сестры, но всё равно их любил и скучал, они иногда ему снятся во сне, в них он представляет дом, отца, мать и сестру с улыбками до ушей, а вокруг цветут огород и душистые деревья с травой и цветами.

Детдом тоже окружала зелень, но не такая пышная, как дома, она была редкой и желтоватой, а деревья росли далеко в лесу в километре отсюда. Там росли ели, дубы, берёзы. Из их палок мальчики делали мечи и играли в рыцарей или пиратов.

Таковым было детство и юношество Вадима. Но вскоре его жизнь изменится неожиданно и бесповоротно…

Глава вторая. Педагог

В свои двадцать два года Вадим был неплохо сложен и имел некую популярность. Но тем не менее, он не позволял себе ни на кого смотреть. Это было сроду мантры, которую он повторял каждый раз. И дело было не в том, что девушки ему не нравились, наоборот, он подмечал их красоту и стать, но боялся чего-то большего и не сильно любил детей.

Странная ирония, что он в итоге после учёбы поступил работать учителем русского языка. Вадим имел съёмное жильё и переехал в Тверь, где преподавал свой предмет. Квартира была маленькой и довольно пыльной. Воздух здесь был затхлым, поэтому, как только Вадим сюда приехал, он открыл окна на балконе. В этой квартире никто не жил и поэтому мужчина был предоставлен самому себе и только. Приехал он сюда с увесистым, чёрным портфелем, что ещё имел со времён учёбы. В этом портфеле он хранил кружку, щётку, зубную пасту, дневник, ручку и одежду.

Жизнь сыграла с юным учителем злую шутку, уже в двадцать восемь, когда Вадим имел стаж в преподавательстве и обустроился в городе, у него обнаружили наследственную болезнь, из-за которой зрение потерялось быстрее. Поэтому он носил очки и стал выглядеть старше, а когда начал отращивать бороду, то походил на сорокалетнего.

В школе он показывал хорошие способности в общении с детьми, он обучал в старших классах, и ученики всегда благодарили его за терпеливость и спокойный характер. В кругу учителей он запомнился как хмурый и задумчивый человек, который, когда дежурил в коридоре школы что-то записывал в свой дневник.

Сама школа была старой, построена со времён войны. Её стены были с облезлыми обоями, но постепенно их заменяли на более новые. Потолок осыпался, но и это исправляли. Пол был каменным, двери деревянные. Школа была не очень большой, но вмещала более трёхсот детей, что лично для этой школы предел.

Вадим постепенно обживался на новом месте, как было уже сказано, в его затхлой квартире стали появляться старые вещи. На зарплату учителя мало что можно было купить, но со временем Вадим научился довольствоваться малым. У него была маленькая кухня, совмещённая со столовой, на столе как раз стоял самовар. Вадим спал на диване, который купил со скидкой, ведь пружина в нём была сломана. Чем мужчина гордился так это старым радио, оно было залеплено скотчем и облезлой краской, но для него эта покупка была очень успешной.

На улицу он не выходил, лишь смотрел через балкон как играют дети на площадке или как идут люди с работы. Проезжали машины, они громко шумели моторами под окнами домов. Друзей среди соседей у Вадима не было, к нему приходили только по делу, купите картошку или одолжите меду, да сахару. Соседи то были хорошими, хоть и некоторые часто шумели. Тогда потихоньку в каждой семье появлялись телевизоры, но у мужчины не было денег на его покупку, ведь, когда он купил пару книг на распродаже, он снова заразился идеей плавания.

Он не сможет уже быть моряком или пиратом, но всё равно хочет почувствовать этот бриз и соль на губах. По городу как раз проплывала река Волга. Да и билет на лайнер какой-нибудь не так уж сложно купить, осталось денег скопить ровно тысячу рублей и можно будет в путь.

Несмотря на такие успехи в жизни, но и невзгоды тоже были. Смерть отца так и не покинула душу Вадима. Отец словно призраком пришёл вслед за сыном и преследует во снах. В кошмарах ему мерещится мать и сестра, он просыпался в холодном поту на своём диване посреди ночи. Тогда он начал курить. Он вычитал, что это помогает снять стресс, но эффекта была мало, максимум снимал тремор рук во время работы.

Про задумку с лайнером пришлось забыть. Вадим не мог жить с этой психической болью. Призраки отца, матери и сестры, которую он едва помнит следовали за ним везде, ему казалось, что они шепчут ему на ухо в особенно сильном потоке ветра, в каждом шорохе листвы и скрипе снега под башмаком. Вадим стал замкнутым в этот момент жизни, одевался ещё теплее, ведь во время работы он содрогался в ознобе. От такого стресса он будто постарел ещё на десяток дней, но он был с хорошим иммунитетом. Его карие глаза потемнели и казались просто чёрными.

В итоге, когда он сидел на диване, сгорбившись и думая над банкой с мелочью и ассигнациями, которые стояли на столе рядом с дымящимся окурком, Вадим принял решение потратить скопленное на психолога, которому сможет рассказать о своей проблеме. Лично мужчина предполагал, что у него развивается шизофрения и пока он не знал способа как от неё избавиться. Он обратил внимание на окурок сигареты и гневно выбросил его в окно. Потом достал целую пачку из пальто и выкинул туда же, чтобы он точно не смог закурить снова.

После этого он пошёл к психологу и записался на приём в пятницу вечером, когда Вадим вернётся после работы. Конечно, он придёт с нагруженным портфелем, но документы и тетради детей подождут и до ночи.

У психолога был просторный кабинет, своё кресло, кофейный столик и диван. На тумбочке стоял телефон и аквариум, в которой плескалась рыбка, рядом стоял в оранжевой упаковке корм. Стены были с серыми обоями.

Психолог был крайне гибок в общении с Вадимом. Мужчина лежал на диване, предварительно сняв ботинки. Психолог, Николай Михайлович, внимательно слушал своего клиента. Вадим говорил скомкано и рвано и иногда вставал с места или принимал сидячее положение, перед этим схватившись за волосы и будто их выдирая. Тем не менее Николай Михайлович проявлял полную терпимость к Вадиму и в конце сеанса высказал все подозрения, которые он по пунктам разложил, пока записывал в блокнот.

— Вас тревожат кошмары, вам мерещатся родственники, а еще у вас тремор, — начал Николай Михайлович. — У вас и правда имеются симптомы шизофрении, но беспокоится не стоит, только для улучшения вашего состояния Вам нужно чаще быть на людях и на улице. У вас также депрессия от психической травмы, вы ведь потеряли отца, кошмары вызваны из-за неё и, возможно, вы чувствуете вину от случившегося, попробуйте завести питомца или друзей, чтобы как-то забыться, но я вам выпишу антидепрессанты, если народные методы не помогут. — всё это время Вадим выслушивал речь психолога, он чувствовал пустоту от этого разговора, будто всё что накипело он высказал, но кое-что он всё-таки не рассказывал подробнее.

— Спасибо, доктор, — поблагодарил хрипло Вадим, он успел повысить тон, пока говорил.

Он встал и взял вырванный листок из блокнота психолога. Вадим еще раз сказал спасибо и вышел.

Сказать честно, Вадим и правда следовал указаниям психолога, как в детстве слушал отца. Он не завёл питомца, но стал бывать чаще на улице и говорить с людьми. Ради интереса он даже зашёл в местный бар, но кроме синяка под глазом и испорченного настроения ничего не получил.

В какой-то степени Вадиму стало нравится так жить, тремор прошёл, но кошмары всё равно не уходили, но мужчина проглатывал как пищу на обед или ужин, они были безвкусной массой, которую он где-то таил внутри и казалось, что они гноились и чернели. Вадим опять вернулся к дневнику, который забросил, когда уже три года работал в школе.

Дневник он брал на улицу и, садясь на лавку, записывал мысли, фауну вокруг. Именно тогда он начал писать короткие рассказы. И честно сказать, улыбался за этим делом. Работу он воспринимал как должное, делал правильно и не показывал свою тревожность, но Вадим уже привык к ней пока работал шесть лет в этих стенах. Люди здесь начали сливаться со стенами, такими же белыми и блёклыми. Каждый день он встречал серо и мрачно. Бороду он вовсе не сбривал, она доходила до конца шеи и уже немного спадала на грудь.

Вадим за ней ухаживал, завязывал синей шёлковой ленточкой, расчесывал деревянным гребнем, который носил в кармане пиджака. На лице появлялись первые морщинки и еле заметная седина. Дома он продолжал читать, но строки книг превращались в обычные чёрные, чернильные пятна, без смысла, цвета и вкуса. Вадим мог представить всё что угодно с помощью строк из книги, великое сражение, лазурные и прозрачные моря Карибских островов, что населены пиратами с честью и без неё, но постепенно он мог видеть лишь сгустки клякс в голове.

Он копил на мечту, постепенно шёл к цели, но без того энтузиазма в молодости. Ему уже тридцать четыре СССР распался и началась новая эра в русском государстве, но Вадим продолжал жить в прошлом. Он помнил своих родных, но эти призраки перестали приносить ему боль, скорее из-за них он потерял смысл своего существования. Он не имел друзей, не имел собственной семьи и надеялся всей душой, что потомки его дорогой сестры Ани уже ходят по этой грешной земле. Он не плакал, когда прощался с матерью и сестрой, казалось, что все слёзы были осушены уже давно в той подушке с голубой наволочкой, в той кровати детдома, где маленький Вадим спал и тихо давился слезами, но в тридцать четыре года, когда ему думалось, что н чего не может его удивить или впечатлить, кроме кораблей на воде, как он резко стал плакать.

Это случилось неожиданно за очередным сухим обедом, сухим, потому что Вадим не ощущал вкуса еды, точнее не упивался им как раньше, и вот с его щёк потекли слёзы. Еда сразу приобрела вкус, солёный вкус, как море, по которому сплавлялись пиратские корабли в поисках торговцев, у которых были целые карманы с дублонами. Он радовался и плакал, хохотал с набитым ртом и утирал слёзы платком из ситцевой тряпки, сшитой с льняным куском рубахи.

Для него это было не очень культурно, не по манерам он поступал, но у уже ничто его не сдерживало, либо он сгнил внутри, как и любой другой человек. Только вот он не блевал чистой ржавчиной или гнилыми потрохами, нет, он просто всё держал, будто желудок горел от изжоги, возможно она и клокотала у него внутри как лава, ведь добавлять разные пряности он стал чаще в еду, поскольку вкуса на языке не было.

Тем не менее, несмотря на такие проблемы с психикой, он смог вырваться из этой колючей проволоки, от которой резался и царапался сильнее, не без шрамов конечно, но живым и намного сильным.

Вадим Александрович каждый день усердно работал и продолжал свою службу педагога, а шёл уже 1999 год. Скоро кончится учебный год, а совсем скоро и этот удивительный XX век. В один из таких дней, Вадим Александрович направлялся в школу. Сегодня у него 5 уроков утром и ещё 6 уроков после обеда и всего одно «окно», как называли свободное от урока время учителя. Понедельник был у учителя довольно напряжённым днём.

Проведя первые три урока, Вадим Александрович вздохнул, поскольку началась большая перемена и дети со всей скоростью побежали на нижний этаж. А сам Вадим Александрович сейчас сидел на третьем этаже в 37 кабинете. Ему нужно подготовиться к следующей теме. Следующий класс — 10 «Б» и тема «Паронимы». Внезапно дверь открылась и в кабинет раньше звонка вошёл мужчина средних лет. Он был явно старше Вадима, на голове красовалась лысина, а сам он был немного пухлым. Одет был форму и по виду напоминал преподавателя ВУЗа.

Вадим Александрович приподнялся и решил поприветствовать гостя, протянув ему руку. В ответ незнакомец также поздоровался и присел рядом с учительским столом. Вадим также присел.

— Я Василий Николаевич Ульянов, доктор филологических наук и профессор Тверского государственного университета.

— Вадим Александрович Вавилов, учитель русского языка и литературы. Рад знакомству — они пожали друг другу руки, затем профессор продолжил:

— Вас я знаю Вадим Александрович, мой внук здесь учится в Вашей школе в 5 классе, но я не по этому вопросу. Дело в том, что необходимо рассказать учащимся Вашей школы, которые будут в этом году поступать про наш университет, и мне бы хотелось остановится на филологическом факультете. И можете не беспокоится, я уже поговорил с директором и заместителем директора. Они то мне и посоветовали обратится к Вам, и стоит сказать, что Ваша слава, как отличного учителя русского языка выходит далеко за пределы этой школы, и я невольно пару раз слышал о Вас, поэтому был доволен такой рекомендации со стороны администрации.

— Весьма польщён, и благодарю Вас профессор, но какая помощь с моей стороны?

— Я предлагаю устроить научное собрание для учащихся, на котором некоторые из них, а также педагоги могли бы выступить с полноценными научными докладами. Так мы могли бы продемонстрировать то самое ощущение, которое испытывает учёный, когда защищает свою идею. Я бы мог пригласить для этого своих коллег, кроме того, я сам заведую кафедрой, поэтому думаю мне будет не так уж трудно это сделать. Но для успеха, мне нужно, чтобы именно Вы сорганизовали остальные детали мероприятия и желательно, чтобы сами также подготовили свой собственный научный доклад, в чём как я полагаю у Вас не будет особых трудностей.

— Благодарю Вас профессор, буду очень даже рад такой чести. И хотелось бы указать Вам собственное мнение и некоторые замечания по поводу этого мероприятия. Дело в том, что я полагаю, для учащихся будет немного трудно составлять научные доклады самим, по этой причине было бы не плохо организовать небольшой кружок до даты самого мероприятия, на котором Вы, вместе со мной, разумеется, провели некоторые уроки, на которых мы смогли бы объяснить детям и помочь им подготавливать свои научные работы. И не стоит забывать о таком важном аспекте как научный руководитель. В случае учащихся, это могут быть учителя, но в случае самих учителей?

— В случае самих учителей, научной руководитель не требуется, либо я лично могу быть научным руководителем.

— В таком случае, на какой день Вы планируете провести данное мероприятие?

— Если сегодня четверг, то во вторник думаю будет лучше всего, поскольку я уже сообщил это директору, а после беседы с Вами на собрании сообщу своим коллегам.

— Но не кажется ли Вам, что это слишком быстро?

— Дорогой Вадим Александрович, для Вас, я надеюсь это не составит труда и не забывайте о таком факте, что учёба заканчивается в мае и начинаются экзамены.

— Вы правы. В таком случае, я буду ожидать Вас сегодня после обеда, поскольку нам необходимо сегодня провести первый урок.

— В таком случае, я постараюсь подъехать после одной пары и собрания — торжественно закончил профессор — И ещё раз Вам спасибо.

— Это Вам спасибо — встал и проводил профессора учитель, в эту минуту зазвенел звонок и можно было услышать шум учащихся на лестнице…

Эти шесть дней пролетели незаметно, даже в воскресенье они усердно продолжали подготовку к этому мероприятию. Наконец наступил вторник. Вадим Александрович не спал всю ночь и распечатал все доклады и слайды. Также не спал и Василий Николаевич. На следующее утро, когда все были уже в школе, должен был успеть прибыть профессор Василий Николаевич со своими товарищами. Анатолий Валентинович — директор школы, который был самым высоким человеком в их школе тоже был на этом мероприятии и руководил многими подготовками, поскольку были приглашены и члены из отдела городского и даже областного народного образования.

После торжественной церемонии открытия вышли докладчики, среди них были и учителя русского языка и литературы, и учителя английского языка, и учителя немецкого языка с других школ. Но особенно было приятно видел учеников в этой роли. Вадим Александрович стоял вместе с Василием Николаевичем и наблюдали как ученик Вадима Никита Наумов читает свой доклад про роль использования в произведениях омонимических оборотов и влияния их на человека.

— Вы отлично подготовили их — заметил профессор.

— Благодарю профессор, но большим помогли Ваши уроки.

— Мои уроки не были чем-то особенным, а Вы стали полноправным научным руководителем и можете собой гордится коллега. И простите, а когда Ваш доклад?

— Сразу после Никиты, я поставил свой доклад последним.

— Довольно благородно с Вашей стороны — заметил доктор наук.

Когда наконец пришёл черёд Вадима Александровича, то диктор в роли Элины Комаровой — ученицы Вадима Александровича, которая рассказала про лексикологию, громко объявила:

— А теперь дамы и господа, со своим докладом выступит наш дорогой учитель Вадим Александрович Вавилов!

Зал восторженно встретил педагога, все знали этого хоть и замкнутого в себе, но любящего своё дело человека. Педагог восторженно начал свой доклад:

— Дамы и господа! Уважаемая научная комиссия, дорогие гости, коллеги и наши дорогие участники! Разрешите предоставить Вашему вниманию мой доклад о роли научно-фантастической литературы в популяризации и развитии нашего общества как самого читающего в мире. Моё исследование основывается на…

Педагог рассказывал о различных аспектах и ролях научно-популярного повествования, о том, как он развивает мышление, о том, какова статистика данного жанра, все данные по действию на человеческий организм. И хоть он часто использовал различные термины, даже учащиеся, которые возможно не были знакомы с этими терминами внимательно слушали своего учителя. Многие из них решили, в какой университет они поступят, а многие из них именно сейчас решили стать как их любимый учитель — педагогами, теми, кто будет со всей душой любить своё призвание.

–…Таким образом, в заключение мы можем сказать, что развитие научно-фантастической литературы именно в вышеуказанном направлении, и принятии в роли стратегии, поможет в развитию не только самой литературы, но и нашей дорогой молодёжи и воспитанию в них великого будущего нашего государства и всего человечества!

Зал разразился в овациях, громкие аплодисменты были слышны везде. Сидевший в центре Василий Николаевич первым встал, за ним встали все остальные и уже стоя продолжали аплодировать Вадиму Александровичу. Члены областного и городского отделов народного образования горячо благодарили Анатолия Валентиновича, который восторженно аплодировал педагогу, которого всегда считал другом и товарищем.

После этой истории Василий Николаевич и Вадим Александрович стали крепкими товарищами. Часто они встречались и обсуждали новые проблемы современной филологии, придумывали новые концепции и даже планировали издать книгу…

Глава третья. Профессор Вавилов

Июнь 1999 года.

Вадим Александрович с самых юных лет интересовался литературой и русским языком и вот теперь, когда он был педагогом, он решил отдаться науке. Конечно, работа педагога увлекательна, но когда каждый день приходится объяснять темы, если Вы действительно любите науку, возникает непроизвольное желание создавать и познавать удивительные закрома науки, какой бы она не была.

Сам педагог интересовался тематикой научной фантастики, и лексикография в данной области. Дело в том, что при создании фантастических произведений обычно авторы используют как научную терминологию, так и разговорную речь, в некотором смысле популяризируя развитие технологий. Но при этом большую роль играет то, как именно обращаются герои друг к другу. При разговорной речи возможно использование официального стиля, либо простого, а их смесь создаёт психологически некий дискомфорт. Вадим Вавилов решил исследовать эту лексикологию и написал магистерскую диссертацию, на соискания научной степени магистра.

Его работа описывала тот анализ, который он проделал над научно-фантастическими произведениями «Таинственный остров», «Продавец воздуха», «Властелин мира», «Я — робот» и многими другими, благодаря чему ему удалось составить некоторую систематику по определению вида произведения. Это было что-то наподобие системы таблиц, которая позволяла определить тип произведения. Как показалась тогда педагогу, его работа обещала быть довольно масштабной и вполне хватала ему для написания кандидатской и даже докторских диссертаций по этой тематике.

Как раз его недавнее знакомство с доктором филологических наук, профессором Ульяновым Василий Николаевичем, которое прошло на прошлой неделе было очень кстати. И поэтому, когда он завершил свою первую магистерскую работу, то решил побеседовать с профессором и попросить быть его научным руководителем.

Василий Николаевич подготавливался к предстоящей лекции. Открылась дверь аудитории и вошёл Вадим Александрович.

— Вадим Александрович! — с радостью встретил профессор.

— Здравствуйте, Василий Николаевич

Оба коллеги радостно поздоровались, а затем Василий Николаевич провёл педагога к столу и радостно начал беседу:

— Как же я рад, что Вы пришли. Право не ожидал — улыбался профессор, он успел за месяц отрастить бороду, она была не такой большой как у Вадима, но можно было сказать, что она ему идёт.

— Я не хотел особо Вас беспокоить

— Какое беспокойство мой дорогой друг? Вы никак не можете меня побеспокоить, но как я вижу, Вы что-то принесли для меня?

— Вы угадали профессор. Я решил защитить научную работу. Это моя магистерская диссертация и мне бы хотелось, чтобы Вы стали моим научным руководителем — немного робко передал работу Вадим Александрович.

— Очень даже рад Вадим Александрович, Вам следовало это сделать гораздо раньше, поскольку Ваш талант точно должен найти своё место, и оно точно выше уровня педагога среднего образования. А стать научным руководителем, я конечно же согласен — улыбаясь принимает работу профессор.

— Благодарю Вас профессор.

— Но это ещё не всё. Сейчас почти время обеда, поэтому я буду на обеде после этой лекции, а затем я примусь за Вашу работу, у меня как раз будет время. Извольте прийти в мой кабинет ближе к двум часам.

— Конечно, приду — в это время зазвенел звонок, символизируя начало пары, поэтому Вадим Александрович не задерживаясь попрощался с профессором и удалился, чтобы вернуться в указанное время.

Когда же Вадим Александрович прибыл в указанное время Василий Николаевич уже успел прочитать работу. Они долго беседовали и исправляли не точности, порой добавляли новые исследования. А для большего подтверждения, профессор предоставил возможности для проведения собственного социологического эксперимента, который Вадим Александрович смог провести уже на следующей неделе. Пока продолжались работы над работой, Вадим Александрович уже смог поступить в магистратуру. Так прошло около двух лет. А по окончанию магистратуры Вадим Александрович должен был предъявить готовую магистерскую диссертацию.

Василий Николаевич же подготовил рецензию, а также им удалось получить положительный отзыв от академика академии наук Гавриила Артёмовича Веньяминова. После такого радостного отзыва от профессора Вадим с большой радостью подал заявку. И всё это происходило в том самом Томском государственном университете, который был создан ещё в 1870 году.

И наконец, настал тот самый торжественный день. В тот день в просторном зале собралась научная комиссия, в тот день с Вадимом Александровичем должен был защищать его товарищ и коллега Глеб Валентинович. Оба магистранта сидели в коридоре и готовились к своему часу. Они ожидали своей очереди, перед ними вошла одна дама, которая также защищала свою работу, но оба магистранта не имели чести побеседовать с этой особой. Их научные руководители уже находились в зале, как и служащие этого отдела, поэтому они были в коридоре совершенно одни. Оба были торжественно одеты, а на руках держали стопку бумаг, это были копии их диссертаций, необходимые схемы, указатели и планы.

— Про что Вы говорили Ваша работа Вадим Александрович? — чтобы успокоиться решил завести разговор Глеб Валентинович.

— Неужели забыли название, которое прочти минуту назад? — удивился педагог и вновь посмотрев на обложку своей работы процитировал — «Роль официального стиля повествования, а также характеристические параметры определения типа произведения, при создании литературных трудов научно-фантастического жанра».

Можно было не удивляться такому длинному названию научных работ, здесь почти у каждого они были не малыми. Кто-то вписывал туда свой смысл и искренне работал, а кто-то просто защищался такой терминологией, стараясь показаться лучше.

— Извините мою забывчивость коллега — извинился Глеб Валентинович.

Когда прошло около двух часов долгих ожиданий та дама с радостным видом выпорхнула из зала. И наконец настал момент, когда должен был выступить Вадим Александрович. Секретарь научного совета зачитала его данные и предъявленные документы. Василий Николаевич уже сидел в рядах присутствующий, в их числе можно было увидеть и того самого Гавриила Артёмовича, которые решил посмотреть на выступление молодого человека.

— Здравствуйте дамы и господа! Изначально, разрешите поблагодарить Вас всех, за уделяемое Вами время. Я хотел представить Вашему вниманию свою научную работу «Роль официального стиля повествования, а также характеристические параметры определения типа произведения, при создании литературных трудов научно-фантастического жанра». Моя работа основывается на теории о том, что речевое взаимоотношение в официальном стиле в произведениях, повышает вероятность их успеха среди публики. На лицо видна актуальность данной работы, а также стоит сказать, что мне удалось провести несколько экспериментов по данной тематике, за что приношу отдельную благодарность господину Василию Николаевичу Ульянову и за научные советы Гавриилу Артёмовичу Веньяминову. Предметом моей научной работы является…

Выступление молодого человека продолжалось около трёх часов. Вадим активно рассказывал о новых исследованиях, приводил многочисленные факты, подтверждал свои научные выводы не только социологическими параметрами, но как бы это странно не звучало, медицинскими данными, которые он провёл для анализа действия официального стиля повествования на организм человека и дополнительно приводил целый ряд математических формул введя всю систему в полноценные рамки. Так, основываясь только на стилистике повествования, Вадиму Александровичу удалось создать целую систему классификации произведений и их воздействий.

— Так господа, мы можем создать ту самую необходимую систему классификации, пользуясь которой наши авторы могут создавать наибольшее лучшие произведения без каких-либо промахов. Стоит сказать, что более опытные авторы, подсознательно знаю такую систему, но для юного поколения, также, как и для самих опытных творцов необходима данная систематика. Именно этим методом, станет возможно развитие литературной области исследований и творений нашей необъятной Родины. И в заключение хотелось бы сказать, что мои исследования активно продолжаются и ещё необходимо войти гораздо глубже в этот и другие вопросы литературоведения, и познать новейшие тайны. И я с большой радостью могу сказать — «Учёным быть гордо господа!»

Именно так грандиозно смог закончить своё выступление, которое было очень даже высокого оценено, даже коллегами Гавриила Артёмовича. Так Вадим Александрович получил наконец заслуженное звание магистра. Теперь он работал в университете и преподавал филологию. Но слова Вадима про новые исследования не заставили себя долго ждать. И уже через два месяца, он подал заявку на защиту кандидатской диссертации. Как же повезло Вадиму Александровичу, потому что ему удалось за те два года в магистратуре успеть подготовить как кандидатскую диссертацию, на соискание научного звания доктора философии по филологическим наукам и докторскую диссертацию, на соискание научного звания доктора филологических наук.

Кандидатскую работу Вадим Александрович предъявил уже через два месяца, с приложением около 30 научных статей, которые он успел опубликовать в самых различных научных журналах. В этом активно помогал Василий Николаевич не только как научный руководитель, но также помогал финансово, даже учитывая, что Вадим Александрович потратил почти всю свою заработную плату за эти месяцы на публикации и подготовки научных работ. Вместе с этим, он подготавливал одну монографию и два учебных пособия. Первое своё учебное пособие, Вадим Александрович смог завершить ещё после встрече с Василием Николаевичем, но они решили выждать нужное время для публикации.

Вскоре Вадим Александрович вновь стоял в том зале, но уже предъявлял свои документы на соискание научной степени кандидата филологических наук. И хотя после подачи документов прошло не мало времени, ответили Вадиму Александровичу довольно быстро. Не стоит говорить, что всё проходило слишком легко, были не малые трудности и если при защите магистерской работы дискуссий проходило меньше, то на защите кандидатской работы, кроме трудностей, которые преодолел Вадим только подготавливая эту работу, были трудности и при научных дискуссиях.

–…Я решил предъявить Вашему вниманию свою научную диссертацию «Воздействие на психологическое восприятие литературного труда при использовании научно-технической достоверности и математического доказательства при создании фантастических произведений и конструкций» на соискание степени доктора философии по филологическим наукам. В данной моей работе, я хотел показать проблему отсутствия научной достоверности во многих фантастических трудах нашего времени и то, как это сказывается на восприятии такого рода произведений… — когда речь была завершена, то вопросы были намного сильнее, чем в прошлый раз.

— Господин Вавилов, неужели Вы думаете, что имеет роль использования науки как таковой? Вы не были знакомы с такими понятиями как философия, которая должна главенствовать в таком произведении? — спрашивал один из слушающих.

— Простите, но я полагаю, что стоит учесть и философию научного развития, что очень даже важно особенно для фантастических произведений

— В таком случае, каковы же цели создания учебных пособий? Наука должна располагаться только для популяризации и не более. И даже тогда не должна быть увеличена излишне. А Вы предлагаете увеличивать объём — спрашивал уже другой слушатель, но по интонации было понятно, что все прекрасно понимали идею Вадима Александровича, но задавали вопросы специально, чтобы опровергнуть идею во что бы то ни стало для юного исследователя.

— Господа, для защиты работы, я могу предъявить Вашему вниманию более подробное представление работы «Философия науки в произведениях», которая была опубликована и имеет подробные указания и ответы к Вашим вопросам.

— Мы читали Вашу работу Вадим Александрович. Особых доказательств Вашей правоты там мы не находили…

Этот спор продолжался довольно долго, поэтому кандидатская работа обошлась Вадиму Александровичу гораздо дороже работы магистра. Но это его не устрашало, ведь он планировал представить самую свою большую работу именно в докторской диссертации. После получение должности кандидата наук, Вадим стал получать гораздо больше и уже казалось хватало на безбедную жизнь, но он никак не мог приступить к этому. Поэтому он решил сначала занять пост доктора наук, а после заняться своей квартирой, его домиком, который всё ещё оставался таким же, каким был.

Работы над докторской диссертацией шли отлично и Вадим Александрович не раз переписал ту работу, которую задумал ещё в магистратуре. Вместе с Василием Николаевичем, который всегда был рядом, они смогли опубликовать монографию и учебное пособие, а также около 50 научных статей за этот год. Скоро предстояла защита. Василий Николаевич никогда не показывал даже малейшего недоверия к своему коллеге, наоборот поддерживал. Но многое изменилось летом 2002 года.

Вадим Александрович и Василий Николаевич продолжали свою работу дома у профессора, который ни раз приглашал своего коллегу. Дверца открылась и вошёл внук доктора наук. Учёные не отвлеклись и не обратили внимания, и заметили мальчика, только когда он подошёл в плотную. Тогда они решили немного передохнуть и выйти попить чаю. Тут мальчишка спросил:

— Вадим Александрович, а на чём основана Ваша самая главная, как говорит дедушка работа? — в глазах мальчика было искреннее желание к познанию и любопытство, которое не давало покоя ни на мгновение, Вадиму предстояло объяснить максимально простым языком, без термином и тогда он сказал:

— Я объясню тебе так. Представь ты читаешь интересную книгу, и она тебе очень нравится. Она про космические корабли, про приключения…

— А про пиратов, спасателей? — добавил мальчик.

— И про пиратов, и про спасателей. А теперь представь писателя, который придумал историю, но не знает, как написать для такого мальчика как ты, чтобы было ну очень интересно. Тут к нему на помочь и приду я.

— Как это?

— А очень просто. Если у него есть идея, то он может посмотреть на мою таблицу и понять каково вида его идея, ведь их много, и их типов тоже. Узнав тип, он может тоже через мою таблицу смотря на особенности своей истории, которые здесь я все перечислил, понять, как можно написать, чтобы всем таким мальчишкам и девчонкам нравилась его книжка, и чтобы она была популярной.

— А это возможно?

— Конечно, возможно.

— Тогда я обязательно почитаю Вашу работу, когда Вы закончите! — с восторгом говорил мальчишка. — И тогда я напишу лучшую книгу, которую ещё не читали!

— Иди поиграй — сказал профессор, затем обратился к коллеге — Вы сами уверены, что это у нас получится?

— Конечно Василий Николаевич, ведь мы работаем уже целый год

— Возможно и получится, но я не уверен, что там пропустят. Вы не забыли спор после защиты кандидатской.

— Конечно не забыл, но что мешает прорваться во второй раз?

— Хм… я договорился с Гавриилом Артёмовичем о нашей встрече с ним. Он попросил, чтобы Вы тоже были. Поэтому, если Вы не против, давайте поедем к нему, а работу продолжим после приезда — постарался уговорить профессор.

— Если это срочно…

Совсем скоро они уже были на месте и сидели с их давним товарищем, академиком Гавриилом Артёмовичем.

— Василий Николаевич рассказал про Вашу работу — сам академик был преклонного возраста, поэтому говорил не спеша. — И знаете Вадим Александрович, вот я уже мало Вас знаю, и Вы меня. Я часто Вас поддерживал, но на сей раз, нам нужно посмотреть правде в глаза. Это слишком масштабная работа.

— Гавриил Артёмович, можете не сомневаться во мне.

— Вадим Александрович — это говорил товарищ Гавриилы Артёмовича академик Виктор Романович, который сидел вместе с ними — если хотите услышать мой совет, как академика и коллеги Гавриила Артёмовича, то я за столько лет никогда не слышал, чтобы в литературе была такая чудотворная таблица, даже если за дело возьмётся самый лучший психолог мира. Уж поверьте мне, я не вижу особой перспективы. Да, это была хорошая работа. Да, с Вами соглашались, когда Вы были учителем, когда были магистром, даже когда были кандидатом, но чтобы уже с доктором… Вы уж извините, но думаю, Вам стоит заняться более приземлёнными вещами.

— Но…

— Виктор Романович совершенно прав — добавил Гавриил Артёмович — Я также посоветую Вам оставить эту Вашу работу и взяться за более простой тип. К примеру, оставить хотя бы ту таблицу для определения типа повествования и на основе этого, кроме того у Вас всё достаточно для этого.

— Но профессор, столько работы…

— Думаю Виктор Романович и Гавриил Артёмович правы Вадим. Я также соглашусь с ними, просто я не мог Вам сказать этого. Это чистой воды утопия, Вадим Александрович и нет смысла продолжать нашу работу. Лучше взять одну деталь и её немного развить, насколько это возможно. По-моему, это единственный ход.

— Также не забывайте о своём здоровье, ведь если будете слишком много работать над такой большой работой Вам может грозить сумасшествие — заявил Виктор Романович.

— Виктор Романович, как это может мне грозить, когда я люблю свою работу…

— Которая не имеет своего будущего — добавил Гавриил Артёмович.

— Может быть, может быть Ваша идея каким-то образом реализуется через 5 лет, может через 10, а может вообще через 100 лет? — старался мягче говорить Василий Николаевич — Но сейчас у нас нет никаких шансов. Лучшее что может быть, это то, что Ваше выступление утвердят не действительным, и мы вернёмся. А в худшем, Вам предложат выступать только в следующем году!

— Я понял Вас, господа — лишь сухо ответил Вадим Александрович.

Тут Василий Николаевич посмотрел на часы и заявив:

— Простите, думаю нам уже пора, нам необходимо ещё подготовить работу — предложил Вадиму Александровичу пойти.

Они возвращались в дом Василия Николаевича, но тут внезапно профессор заявил шофёру, чтобы они свернули. Когда они повернули, то прибыли в лес…

Глава четвёртая. Путешествие

Не известно куда они направлялись и что задумал профессор, но когда они повернули, они проезжали уже в каком-то лесу, который раньше Вадиму Александровичу был не знаком. Внезапно водитель потерял управление, и машина упала на обочину. К ужасу учёных водитель погиб на месте, а они сами получили лёгкие ранения. Когда они вышли кандидат наук спросил у профессора:

— Профессор, куда мы ехали?

— Мы направлялись в один университет, я хотел показать Вам одного моего старого знакомого, но видимо судьбой нас забросило не далеко. Это тот самый лес, где мой коллега и погиб в аварии — говорил Василий Николаевич держась за коллегу. Был уже вечер и стемнело, им нужно было как-то вновь попасть в город.

— Василий Николаевич, но как мы попадём домой?

— Здесь не проезжают машины, потому что был построен обходной более длинный, но безопасный путь, я хотел урезать. Поэтому единственный вариант нам идти пешком, думаю недалеко здесь должен быть выход, ведь мы не так глубоко заехали.

— А как же наши телефоны?

— Мы не сможем дать никакого сигнала, наши телефоны не сработают.

После этого краткого диалога они продолжали свой путь пешком. По пути Вадим Александрович спросил:

— А кем был Ваш коллега и почему Вы хотели мне показать его место работы?

— Я хотел показать Вам его работу. Он был физиком и работал не покладая рук. Был кандидатом наук и работал над химическими соединениями или точнее над их атомными структурами. Он так усердно работал и смог выявить совершенно новые данные. Тогда им заинтересовались службы защиты, он начал меньше появляться на людях, и я мало имел возможности общаться с ним после этого. А потом, я смог с ним встретится в последний раз. А затем, стало ясно о его смерти. Удивительно, но по его желанию, его труп до сих пор находится здесь. Кажется, мы пришли — прошептал профессор.

В телефон профессора был встроен фонарик, и он не включал его, чтобы сэкономить заряд, которого почти не оставалось, но сейчас он не мог не показать это. Он включил его и направил наверх. Перед взором Вадима Александровича предстало тело, этот человек был повешен на ветке дерева. Застывшие бездонные глаза источали непонятные эмоции. Это был мужчина средних лет, чуть младше профессора. Он был в рабочем белом халате, перчатках. А на лице застыла на веки безумная улыбка…

Вадим Александрович застыл на месте, а Василий Николаевич заговорил:

— Вот к чему приводит излишнее стремление! Вы думаете наука ответит Вам взаимностью за Ваши труды? — Нет! Они высосет всю Вашу кровь и заставит Вас гнить повиснув на виселице, сделанную Вашими руками! Да, мы учёные, но и мы должны остерегаться этой силы. Когда мы входим слишком глубоко и познаём, становимся сильнее, но наш энтузиазм вызывает страх — нас боятся. Его боялись! Он стал настолько сильным, что люди попросту не догоняли до него и вот к чему это привело! Поэтому — он быстро посмотрел на Вадима — остановитесь Вадим Александрович и прекратите свои работы! И начинайте простую работу, иначе Вас ожидает такая же участь!

Кандидат наук застыл на месте и просто не мог шевелится, не мог сказать ни слова, его всего разрывало изнутри, его обувал страх, боязнь, куда же пропала его научная смелость? Куда пропало его бесстрашие? Сейчас их не было и Вадим Александрович понял насколько далеко он зашёл… Внезапно они услышали вой волка и ринулись вперёд, стараясь как можно быстрее убежать, но Вадим Александрович упал и потерял сознание…

Когда учёный очнулся, он уже был дома у Василия Николаевича. Их спас лесник, который жил неподалёку и помог им выбраться. Теперь в глазах Вадима не горел тот пыл, не горел тот энтузиазм и нет, он не потерял интерес — он испугался, он бросил и захоронил свою идею в могиле, которая глубже любой норы на Земле, он захоронил её у себя в душе как можно дальше, чтобы никогда больше не вспоминать.

Наконец, настал торжественный день, который как раньше считал Вадим, будет одним из самых счастливых в его жизни. Перед выступление он встретил своего друга Глеба Валентиновича, того самого, с которым они ждали очереди при защите магистерской диссертационной работы.

— Вадим Александрович! Как же я рад Вас снова встретить! На доктора стараетесь?

— Вы угадали Глеб Валентинович, а ведь мы не виделись с Вами ещё с магистратуры

— Точно. Ведь после этого я долго работал. Вот сейчас только на кандидата.

— Волнуетесь?

— Зачем же мне волноваться, когда всё уплачено

— Извините, что Вы имеете ввиду?

— Я точно буду кандидатом, даже если ничего не скажу. Я заплатил им, чтобы меня провели. Вам я доверяю даже мои сокровенные тайны, ведь мы с Вами не зря бок о бок два года трудились, верно?

— Простите, но я немного удивлён такому Вашему поступку.

— А по Вас не скажешь. Извините, а почему Вы так грустите, дорогой друг? Что-то случилось? Если беспокоитесь, мне не составит труда…

— Нет, не нужно. А грущу я, потому что похоронил свою самую грандиозную идею

— Ну это тоже не проблема, нужно всего лишь оплатить и примут любую Вашу прихоть Вадим Александрович. Хоть число «пи» заново объявляйте!

— Спасибо, но лучше я убью себя вместе с моей идеей, чем поступлю так подло со своей честью! А теперь, разрешите отлучится.

— Как скажете, мистер честность! — усмехнулся Глеб.

Вадим испытывал небывалое отвращение к этому человеку, после того что услышал. Наконец, он дождался своего входа и торжественно начал свою речь, которая на сей раз была по самому виду Вадима Александровича намного грустнее всех предыдущих:

— Дамы и господа… Сегодня, я предъявлю Вашему вниманию работу «Таблица повествовательной системы», она посвящена определению стилистики повествования. Она очень проста и заключена в том… — он без интереса говорил свой доклад.

Когда выступление кончилось, мало кто задавал вопросы. Эта тема была уже протоптана и была лёгким путём для прохода, что очень даже раздражало Вадима, который в сердце был настоящим учёным. Так он получил свою степень и гордо назывался — доктор филологических наук, профессор Томского государственного университета Вадим Александрович Вавилов.

Так прошло целых десять лет, Вадиму только-только исполнилось сорок четыре года, а билет на лайнер даже подорожал, но вместе с тем и зарплату он стал получать гораздо больше на должности профессора. Со временем он забыл про свою боль и радостно продолжал свою работу на новой должности, читая лекции и иногда проводя исследования. Шла эра кабельного телевидения, в магазинах продавались DVD проигрыватели, диски и кассеты, для них строились или открывались новые магазины. У самого Вадима уже имелся собственный телевизор, он был цветным и показывал старые каналы.

На жизнь он глядел, как на безделушку, уроженец чистых советских принципов трудись и получай, он пытался это привить дворовым мальчишкам, которые вели себя будто бандиты на районе. Разумеется, его обходили стороной, некоторые смеялись.

Вадим Александрович продолжал учить студентов, а иногда и детей, и не один десяток выпустил из стен университета. Она преобразилась с веком новых технологий. Теперь появились эти компьютеры и электронная база данных, Вадим долго учился у их нового молодого кандидата информационных наук, как разбираться в этих компьютерах и интернете. Анатолий Романович казался лучом в те времена, всего двадцать четыре года, а столько знает в компьютерах, да и объясняет хорошо, правда Вадим учеником оказался плохим и в общем трудно ему давалось это дело.

Антидепрессанты он принимал один раз, когда кошмары уже было невозможно видеть больше перед глазами, а сейчас эта баночка так и лежит в большей пластиковой коробке, которая хранила в себе всё необходимое для первой помощи, для излечения болезней. С иммунитетом Вадима какие-то грипп или насморк были не так уж и страшны. А квартиру Вадим Александрович так и не привёл в порядок, а оставил всё как есть, хоть уже зарплата вполне позволяла.

Месяц спустя в июне месяце, когда Вадиму не нужно появляться в университете и все эти экзамены были сданы, мужчина купил билет на лайнер, который будет плыть по Атлантическому океану к Флориде и обратно с перелётом на самолёте через Европу. Это конечно было очень затратным путешествием, но большую часть времени Вадим наконец будет плыть на корабле и пусть не так как было в его мечтах, но этот трепет, эта мысль как труп снова оживёт, при виде чёрной пучины океана. При том, теперь он вполне мог себе позволить реализацию своей мечты.

Вылет к Лиссабону в Португалии будет вот уже через одну неделю. Профессору дали соответствующую брошюру с путеводителем по Флориде, в которой они будут от силы два дня и назад на пристань, на корабль. Он уже чувствовал этот шум прибоя, этот ветер с каплями морской воды и песнь чаек, которые летают близ суши островов и материков.

Мужчина часто представлял этот миг, в красках, наверное, это единственный образ, который он так с любовью вспоминал. Он взял свой потрёпанный временем портфель, который сослужит своему хозяину службу до смерти и собрал в него самое необходимое в поездке. Зубная щетка, паста, немного готовой еды, одежда и деньги, пара десятков тысяч рублей. Ох уж это время до отправки в путешествия, в далёкие дивные земли, к людям, которые говорят на другом языке и которых ты люто презирал в Холодную войну.

Вадим буквально дрожал и отбивал дробь каждый день, час складывался в года. Мужчине буквально было нечем заняться, он прожил без общения, ведь хоть он и работал с Василием Николаевичем и другими, он не общался с ними по душам и вот чуть-ли не двадцать с лишним лет и забыл какого это разговаривать с людьми дольше и раскрывать им душу. Вадим разговаривал с мальчишками во дворе, но это были всего пара предложений, которые практически не менялись из года в год.

Ему не терпелось как-то разнообразить жизнь, и он часто спрашивал себя что будет дальше, например, через ещё десять лет или он уже свихнется к этому моменту и умрёт, так и не дождавшись луча света в глуши, в которой он живёт давно. Он часто возвращался в события прошлого, это было его неотъемлемая часть, от которой он не имел права отказываться из-за обиды на мать, которая до сих теплилась в его груди, он холил и лелеял этого зверя или во что превращается ненависть к человеку? Профессор же ощущал, что это не зверь и не пустота, а чистая ненависть, как лава жгучая и как кислота, съедающая всё, а пахнет не лучше протухлой еды.

Июль 2009 год.

Прошла неделя и Вадим Александрович, несмотря на старые кости и боль в спине, готов был прыгать на стены от счастья. Он вмиг оделся в своё старое пальто, которое вышло из моды ещё в семидесятых, ботинки и шляпу, чтобы седеющие волосы прикрыть от бушующих ветров. Взяв портфель, ключи от дома, Вадим оглядел своё небогатое жилище. Оно никак не изменилось за все двадцать два года проживания, только появился телевизор, и радио сломалось и только. Всё такие же старые стены, пыльные книжные полки, кухня, диван со сломанной пружиной. Он вздохнул и покинул свою обитель, быстро спускаясь по бетонной лестнице.

Его подошва на ботинках отдавала дробь, а вещи в портфеле, которые и так были неаккуратно сложены, что портфель казался больше и раздутее, еще сильнее перемешались внутри. На стене подъезда красовались надписи и разные рисунки, Вадим Александрович однажды поймал такого, но не проучил, всё равно было чем этот юноша занимается, главное не с ножом в руке.

Добрался в аэропорт на автобусе, которых завезли в начале двадцать первого века. Удобный транспорт, но многолюдный и не очень приятно пахнущий, ну прям как обычная электричка тогда. Нашёл нужный рейс и впервые забрался по трапу на самолёт. Профессор никуда не выбирался, кроме улицы на работу или в магазин, страну не видел, как и иностранцев, только если негров-студентов или таких же туристов. В этот момент мужчина чувствовал радость и прилив энергии, он возбудился, как ребёнок после шоколада, от одной лишь мысли про море и корабль!

Сев на своё место в самолёте, он почувствовал легкое головокружение от восхищения. Запах самолёта был стерильным и довольно необычным. По рядам ходила стюардесса и проверяла билеты или правильно ли кто сидит. Самолёт еще долго стоял до отлёта. Немногие пришли ещё пока что, но вскоре весь эконом-класс был забит разными семьями и людьми. Потом прозвучал голос по микрофону, который заглушал общий гул и призывал немедленно пристегнуться.

Самолёт вышел на трассу, этот момент был очень волнительным, доктору наук казалось, что тремор вернулся, а это лишь самолёт легко вибрировал от работы двигателей на крыльях. Потом он стал сильнее разгоняться, пока полностью не оторвался от земли и убрал шасси. Вадим всё это время смотрел глазами в иллюминатор, прямо сердце захватывало от всего этого пейзажа и момента. Долгое время мужчина считал, что так и не будет в море, плавать на корабле, а теперь он летит аж на самолёте в Лиссабон, потом через Атлантический океан на корабле во Флориду, оттуда также обратно.

Вадим Александрович испытывал неслыханное наслаждение при полёте и осуществлении собственной мечты, к которой стремился ещё с детства

Он был готов от этого переизбытка эмоций выпрыгнуть в окно, на деле же он выглядел спокойно, ни один мускул не дрогнул от переполняющего восторга. Под ним расположились города, лесные массивы, реки, озёра, моря и всё такое. Людей не было видно, но они копошились под этим самолётом. Звук от двигателей был очень громким и даже звукоизоляция с помощью иллюминаторов была не всесильна. Вскоре самолёт поднялся намного выше облаков, и уже было трудно разглядеть землю под тучами и нежно-белыми облаками.

Вадим Александрович всё это время смотрел в иллюминатор и читал журнал вместе с брошюрой, помимо этого у него имелась интересная книга в портфеле, но к сожалению, его взяли и положили в багажный отсек самолёта. Под ухом храпел не менее старый человек уже полностью седой и с протезом зубов. Вади неоднозначно поправил очки на переносице и тоже решил поспать хотя бы немного, он же ничего не пропустит.

Сон на самолёте несколько отличался от сна в поезде, если в поезде тебя убаюкивал сам транспорт стуком по рельсам, то самолёт летел плавно, лишь немного дрожа, будто у самолёта тоже ходят мурашки по коже от восторга. Но Вадим был человеком обычным и даже стоя мог заснуть, будто лошадь в табуне, так и здесь заснуть под храп соседа было не сложно, даже как-то намного легче.

И так добрался Вадим до Лиссабона столицы Португалии, насколько знал он сам…

Сели в аэропорту без помех. Спускаясь по трапу, Вадим чувствовал, как по его бледной коже скользят лучи солнца. Он чувствовал, как ветер обдувал его тело, сквозь пиджак, который он носил в школе. Какая-то мания путешественника проснулась в разуме мужчины. Он видел столько людей в одном месте, слышал столько слов, смысла которых ему не понять. Вадим взял свой портфель, полностью набитый вещами в руку, и пошёл весьма уверенной и прямой походкой в общей куче галдящих людей. Сверкали линзы фотоаппаратов, много таксистов стояло рядом с аэропортом, они подходили и предлагали свои услуги.

Экскурсовод встретил кучу туристов как раз у выхода и повёл к автобусу. Транспорт сиял от своей чистоты и весь дым выходил через трубу наверх сразу в воздух. В самом автобусе было темно и душно, и множество людей, которые переговаривались между собой зашли внутрь. Вадим сел с худощавым мужчиной, который взял бумажный пакет на колени. Он выглядел нездорово, а когда автобус тронулся с места под голос экскурсовода, который рассказывал о местных местах, Вадим понял в чем дело. Этого мужчину начало тошнить и всё содержимое своего желудка он выплёскивал в пакет. Вадиму пришлось на это смотреть, а когда глаза его подвели, он продолжал слушать глухие стоны своего соседа.

Вадим не вслушивался в болтовню экскурсовода, а просто следил за машинами, что проезжали рядом с автобусом или обращал внимание на дома с интересной архитектурой. Уже скоро они прибыли на паром. В лицо дул приятный ветер, принося с собой запах воды, мокрых камней и кажется вареной кукурузы. У причала медленно покачивался корабль. Это был больших размеров лайнер с рубкой на самом верху, его построили недавно и хотя он уже успел сделать несколько плаваний, этот маршрут построили специально для этого новейшего лайнера и сейчас он впервые отправится по новому курсу.

Сам же лайнер подходил под своё гордое имя, которое красовалось на нём — «Колумбия». Его мотор скрывала обшивка корабля, но пропеллеры были видны снаружи и даже чёрная вода их не скрывала. У трапа стоял капитан и матрос, капитан курил трубку и шевелил усами, когда проверял билеты у пассажиров. Его жетоны светились на солнце. Матрос стоял рядом, сложив руки за спину и выпятив юношескую грудь. Ему было на вид двадцать два, а на лице уже была видна щетина. Вадим посмотрел на него с невидимой завистью, ведь тоже мог бы быть обычным матросом и бороздить моря и океаны подобно пиратам из книг.

Трап скрипел под ногами у Вадима, а глаза его смотрели в пенящуюся пучину. На камнях причала рос мох и водоросли. Корабль качался на волнах, и Вадим чуть не упал, облокотившись о перила. На стенах корабля висели спасательные круги, сверкали чистые стёкла иллюминаторов. Все двери были открыты, но плотными и тяжёлыми. На полу покоились верёвки, а за бортом скрытый от всех глаз валялся якорь. На корабле имелся бассейн, и рядом стояли шезлонги. Матросы ходили по палубе и мыли пол, либо занимались другими своими делами. На первом этаже под полом находился технический отсек, уже выше на втором начинались каюты и комнаты для развлечения народа, например, собственный мини бар. Когда капитан проверил все билеты, он медленной походкой направился к рубке, его сопровождал тот юноша. На борту было много людей, колёса их чемоданов отбивали дробь по палубе, речь лилась потоком из человеческих уст.

Глава пятая. Крушение

Вадим странно себя ощущал, когда слышал слова чужих людей, он иногда ловил на себе короткие взгляды. Недалеко закричали чайки и плескалась мелкая рыба. Из большой трубы извергся сноп дыма и громкий звук, что оглушил чуткие уши Вадима. Корабль стал немного дрожать и медленно раскачиваться от волн. Под пропеллером вода пенилась и бурлила, оставляя едва видимый след, который тут же исчезал под сильным течением моря.

Вадим немного плутал по кораблю с важным видом. Он заглядывал в комнаты и тут же выскакивал будто ошпаренный, ведь это была не та комната. Вскоре у него начали ломить ноги, и его нашёл юноша, которого он встретил у причала.

— Здравствуйте, вам помочь? — спросил он, у него было смуглое, загорелое лицо.

— Да, я не могу найти свою каюту, — сказал Вадим, пожимая чужую руку.

Он дал свой билет юноше, и тот лишь присвистнул. Вскоре он провёл Вадима чуть ли не по всему кораблю и все-таки привёл в нужное место. Вадим проклинал огромные корабли с его скользкими полами, в которых можно чуть-ли не своё отражение увидеть. Юноша оказался приятным в общении, ему двадцать два, уроженец России и зовут Родион. Родион был юн, но мыслил здраво, главное находил время читать ту или иную книгу во время таких плаваний. Вадим рассказал ему, что тоже мечтал стать моряком, также бороздить моря, океаны, но в итоге стал обычным учителем, средней ставки.

— Вот ваша каюта, — улыбнулся Родион.

— Спасибо, может нам ещё как-нибудь поговорить? — спросил Вадим, отложив свой портфель на кровать.

— Когда освобожусь, тут же приду, сэр, — сказал юноша и ушёл.

Вадим никогда не проводил время настолько приятно, как сейчас. Казалось, что с этим человеком он мог долго говорить про географию и море. Родион любил воду, любил её прелести, но не так как Вадим, он не горел этим так, чтобы вода испарялась в желудке, но обращался на «Вы», хоть и с тёплым чувством. Вадим мог это ощутить и понять, такой он человек.

Его каюта была маленькой, с собственным туалетом и ванной. Был маленький телевизор, кровать, аккуратно заправленная, стол, стул, холодильник и тумбочка. Его каюта выходила прямо на палубу, где плескалась вода и ходили люди. Маленькое окно смотрело в океан. О таком Вадим мог только мечтать. Несмотря на хорошую слышимость того, что происходит вокруг, но Вадим мирно засыпал под этим шумом, его баюкали сами волны и звуки плеска воды, мотор, который должен был скрываться под обшивкой где-то рядом.

Вадим не подумал бы никогда, что будет выходить из своей комнаты так часто. Обычно, он прятался в своей пыльной квартире, но сейчас вообще забывал, что у него была каюта, он жил на палубе. Сидел на полу, загорал рядом с бассейном и смотрел далеко за перила корабля, где океанская пучина скрывала рыбу и своих хищников.

Родион иногда приходил к нему поговорить, пусть и Вадим ему был чуть-ли не отец, они вели себя как братья или друзья. Вадиму нечего было рассказывать из своей жизни, пусть и жизнь беспризорника и была очень насыщенной на события, но Родиона лишь смешила такая закрытость друга и всегда сам рассказывал историю из жизни. Вадиму казалось, что он вновь начал жить, всю свою жизнь с девяти лет он существовал будто в прострации, в ином мире, а когда оказался на этом корабле, стал дышать этим морским воздухом и слышать шум прибоя, то он ожил, его словно разбудили из очень глубокого сна. За это он был признателен Родиону и когда они плыли уже третий день в Атлантическом море, рассказал немного про себя. Раньше юноша знал малую часть личности Вадима, не знал этот юноша чем живот мужчина, который всё время смотрел в океан детскими, мокрыми глазами.

— Я любил лазить на соседские яблони и есть их, правда отец меня порол, но яблоки стоили моей жертвы, — шуточно рассказывал он. — А как проходило Ваше детство Родион Михайлович?

— Мой отец не был таким жестоким, меня наказывали один раз за то, что раскрасил стены красками, — Родион немного задумался, будто доставал это воспоминание из ящика.

— Я вот жил в Тверской области, мы кое-как справлялись со своими нуждами, — улыбка пропала с губ Вадима. — отец всегда злился из-за этого, у него чуть-ли не слюни брюзжали, когда он со страстью покрывал Казахстан, Украину и другие страны матом.

— Да, я помню, мой отец родился 1951, во времена СССР, так сказать, и всегда говорил мне, что по сути русский народ жил в нищете, пока наше правительство волосы рвали за чужие страны, чтобы им хорошо жилось, но им то всё было мало.

Вадим и Родион говорили об этом с досадой и грустью в глазах, пусть Родион и не успел нормально застать те времена, но отзывался о них с детской любовью. А вечером того дня Вадим Александрович и Родион Михайлович, решили сфотографироваться на память. Удивительно, но хоть прошло много лет и чего только не пережили герои, оказалось, что это фото осталось до сих пор.

Фотография Вадима Александровича и Родион Михайловича на лайнере «Колумбия» в первый день путешествия

На протяжении трёх дней Вадим немного загорел на солнце, пока плавал в бассейне. Люди на корабле были приятными и не конфликтными, но с ними мало было о чём поговорить. С ними плыл ещё ветеран, который выходил вечером из каюты и собирал толпу детей перед собой, рассказывая времена войны. Он отзывался о ней со страхом и трепетом, не торжествующим и великим, а будто зверь, которого поймали в капкан. Тем не менее, он рассказывал и смешные истории, пока он и его батарея сидели в окопах или где-то в лесах, когда было позволено отдыхать после всех ужасов.

— Как-то раз нам в туалет попала мина, и как она рванёт! — глаза старика налились озорством и смехом. — Мы несколько часов потратили, чтобы всё отмыть.

Детям нравилось, да и Вадим тоже краем уха слушал рассказы старика.

Как же грустно, что сейчас всё переворачивают, такая досада!

Еда на корабле была вкусной, пусть и пытались сократить паёк, дабы дотянуть до Флориды, чтобы пополнить запасы провизии. Потихоньку были слышны крики чаек.

— «Помни, где чайки, там суша», — вспоминал слова отца Вадим, когда они ходили на рыбалку.

— Это острова Пуэрто-Рико, господин Вавилов — показал пальцем Родион.

В этот день в океане было не спокойно. Волны разбушевались и заливали своими брызгами палубу. Небо было серым и полностью в тучах, где-то там сверкала молния, она притягивалась к воде и пару раз ударяла рядом с кораблём. Моряки кричали и швабрами убирали всю лишнюю воду. Люди в эту погоду не выходили из своих кают, предпочитая отсиживаться и играть в карты. Вадим мочил своё пальто на палубе, в этот момент о стоял на носу корабля и поражённо наблюдал за погодой. Он бы так и зарисовал её, но не мог. Полил сильный дождь, а корабль трясло в разные стороны, казалось, что он вот-вот разломиться, подпрыгивая на волнах.

Капитан принимал последние усилия выровнять корабль и держать его на плаву. Его руки дрожали, а на лбу проступил пот, он иногда кричал на матросов, что разводили панику.

Родион работал шваброй и изредка поглядывал на Вадима, в чьих глазах отражались молнии, которые ярко сверкали в небе. Тучи пучились на небе, они пожирали друг друга, но меньше от этого не становились. Сердце замерло чуть-ли ни у каждого участника этого путешествия, но если у Вадима оно билось часто от восхищения и трепета, то у других от страха. Родион не был трусом, но такая погода даже его заставила поволноваться.

— Вадим Александрович, может Вам в каюту пойти, не то погода совсем испортиться! — он пытался перекричать бушующий ветер, удерживая фуражку.

— Куда уж хуже! Лучше я здесь останусь! Спасибо! — крикнул ему в ответ мужчина, смотря вниз под корабль.

Вода была чёрной, пустой, даже рыбы спрятались под камни и водоросли. Трясло на корабле очень сильно, шезлонги на корабле улетели за перила, немного их погнув. В мини баре выпали все бутылки из шкафа, и их содержимое вылилось лужей странного нечто из комнаты. Лампочки на корабле мигали и казалось вот-вот лопнут или перегорят. Мотор пенил воду, но начинал потихоньку глохнуть.

Капитану становилось плохо видно, из-за дождя стекло начинало сильно размывать вид. Дворники плохо помогали, и капитан начал ругаться и сам немного поддавался общей панике матросов. Несмотря на страх, они продолжали работать, спускались вниз, проверяли мотор, двигатели, бегали по коридорам и проверяли людей, только вот пробки назад ещё никто не вставил нормально, и в конечном счёте электричество пропало. Послышались крики испуганных людей, складывалась своеобразная песня смерти, которая включала в себя шум ветра, дождя и безумные брызги морских вод. Матросы мигом спустились его налаживать, ведь некоторые устройства самого корабля работали с электричеством и только.

Вскоре появились скалы рядом с сушей. Пару раз корабль носом таранил мель, так что всё шло кувырком, Родион упал и чуть не выкатился за борт, благо ему помог Вадим. Он крепко вцепился в руку своего товарища и вытянул обратно на палубу, только вот приключение на этом не закончилось.

Корабль снова поцеловался с землёй, только на этот раз едва задел её, поскольку капитан стал выравнивать корабль в слепую, ориентируясь на выкрики своего друга матроса. Он стоял на мостике и кричал в рубку направление, как рулевой, а капитан ориентировался на них, пока дворники снова не заработают. Уже онемели все руки, а язык прикушен до крови, капитан кряхтел, но выполнял свою миссию.

Вадим тоже упал вслед за Родионом, корабль повернул направо, и мужчина покатился в то направление, ударяясь о прибитые к полу столики. Вадим вырубился, когда встретился затылком о ножку стола, боль была резко, а потом волной отдала по всему телу, пока в глазах не потемнело. Мужчина мчался прямо к смерти, его бессознательное тело безвольно скатывалось в пучину морскую и даже перила не смогут спасти его от печальной участи. Родион взял спасательный круг и побежал навстречу Вадиму, капли дождя застилали глаза или это слёзы самого юноши мешали ему, но он поскользнулся на палубе снова и резко ударившись подбородком о пол, прикусил язык настолько, что пошла кровь. Одежда вся сырая и мокрая неприятно прилипала к телу. Руки были содраны в кровь и щипали раны от каждого соприкосновения с водой.

Вадим больно ударился спиной о перила, и под его весом лёгкий металл погнулся. Мужчина зацепился пальто об обшивку корабля, но ткань не удержала вес и кусок одежды так и остался висеть. Так Вадим упал в воду, она бурлила и пенилась, а чёрная пучина уже скрыла добрую часть его тела.

— Вадим Александрович! — закричал Родион, он повис на перилах, но когда его друг скрылся под воду, его сердце на миг остановилось.

Родион закрыл глаза, он предался панике на одну секунду, но сразу взял себя в руки и прыгнул следом. Он держался за спасательный круг, что очень ярко выделялся на фоне общей серости дня. Никто не видел их за бортом, все были заняты другими делами, и корабль медленно, но стал уплывать прочь от двух мужчин. Родион смог в последний момент вытянуть за руку Вадима, он был без сознания.

— Стойте! — кричал Родион, гребя руками, он закинул Вадима на круг и плыл следом за кораблём, толкая груз впереди. — Стойте!

Силы начали покидать юношу, крик становился тише, а рывки все медленнее и медленнее. Волна накрыла их с головой, и Вадим свалился в воду снова. Родион медленно скрывался под воду, он не мог видеть из-за солёной воды, а воздух в лёгких потихоньку начал выходить. Странное это ощущение от погружения в воду. Жидкость обволакивает тело, ощущается всеми частями тела и так приятна на кончиках пальцев. Что-то коснулось ноги Родиона, оно было твёрдым и острым, поскольку юноша поцарапал икру. Оно засветилось ярким голубым свечением, и вода с водорослями отражали от необычной глади. Родион не видел, ведь у него закончился воздух, и он стал конвульсивно дёргаться, но Вадим потихоньку часть за часть пропадал в этом странном объекте, он поглощал его бесшумно, лишь водная глушь была в ушах. Родион предпринял последнее усилие и нырнул вслед за Вадимом, ведь терять ему было нечего. Он на ощупь спускался по столбу, на котором держался объект и коснулся поверхности, она засасывала его не резко, а нежно и плавно. Родион нырнул вниз головой и исчез, как и Вадим, из его носа текла струйка крови.

***

Вадим проснулся от сильной боли в спине. Он резко дёрнулся от страха, ведь оказался в неизвестном месте, оно было размыто. Вадим резко принял сидячее положение, и всё его тело отозвалось ужасной болью, а изо рта полилась морская вода. Когда он изрыгнул целую лужу воды, Вадим решил осмотреть место подробнее.

Это был огромный лес, очень яркий и пышный. Вокруг росли тысячи разных деревьев и кустарников, так что определить вид леса было невозможно. Находясь в сидячем положении он поднял свой взор в сторону неба и прищурился от яркого света Солнца, но перед ним находилась гигантская арка. Эта арка напоминала вход в восточные здания и это гигантское сооружение закрывало собой почти половину обзора. В правой стороне находилось около двух-трёх больших и более десяти меньших прямоугольных зданий, кажется там тоже были огромные входы перед ними. Там же находилась верхушка пару башен, кажется европейского стиля. Когда Вадим опустил свой взор, то окружающий его лес и деревья будто не имели конца, и лишь это огромное сооружение было видно. Под ним оказалась обычная земля с изумрудной травой. На кустах росли ягоды, а на ветках деревьев сидели мелкие животные. Вадим прекрасно помнил Родиона, который был рядом.

— Возможно мы попали в Австралию или часть Африки, где всегда лето, но я ни разу не припомню подобных размеров сооружение в этих широтах — хрипло выдавил Вадим, его горло всё еще болело после морской воды.

Еще раз оглядевшись, Вадим принял попытку встать с места, у него это получилось, но ему пришлось опереться о дерево, которое было рядом. Спина мужчины всё еще болела, и он здесь один, помнит только грозы, корабль и Родиона, а дальше всё в тумане. Он коснулся рукой своей спины и болезненно зашипел, там явно синяк или перелом ребер. Мужчина кинул печальный взгляд на своё пальто, которое было мокрым и порванным на спине, не было пары пуговиц, а дневник в кармане вместе с бумажником оказались испорчены от воды. Вадим взялся за голову, все его вещи на корабле, а вокруг не имелось средств коммуникации!

Было не ясно, каким образом он оказался внутри леса и почему нигде по близости не было берега, куда его могло выбросить. Да и вообще каким образом он только остался жив? Он ещё раз всё осмотрел и попробовал пойти, несмотря на то что он согнулся в три погибели и шёл медленно, он считал, что это намного лучше, чем просто лежать на земле и ждать, когда придёт хищник.

В это время, в кустах с ежевикой пробирался Родион, юноша еле переставлял ноги, из правой икры текла кровь. Он жмурился и шипел от боли, но мужественно терпел. Его одежда вся была мокрой. Внезапно неподалёку он увидел Вадима.

— Я вас нашёл! — воскликнул он усталым и тихим голосом, он чуть не свалился от бессилия, но крепкая рука подхватила его за локоть.

— Я рад, что Вы живы, — сказал Вадим, печально улыбнувшись. — Но не рад, что Вы попали в одну историю со мной. Вы помните, что с нами произошло?

— Каждый миг! Вы отключились, после чего мы упали в океан, потом утонули… — выпалил он. — Так мне казалось.

Они вместе снова по-новому оглядели пространство. Вокруг простирался лишь этот лес и слышалось щебетание птиц. Неподалёку протекали ручьи и поэтому можно было услышать слабый шум воды.

— Нам нужно вперёд, там какое-то сооружение, может нам помогут — сказал Вадим.

Они взялись за плечи друг друга и направились в сторону сооружения, и тут они заметили, что довольно далеко, выше верхушек деревьев виднелась верхушка некой «зелёной стены», которая также простиралась с востока до запада, как и сооружение, верхушки которого, как думали товарищи скрывалась за облаками.

Глава шестая. Странное место

Вадим вместе с Родионом продолжали свой путь в чащах этого великолепного леса. Вадим смог перевязать рану Родиону, порвав часть подола своего пальто, всё равно оно уже не пригодно. Родион же осмотрел спину своего товарища, там тоже оказалась приличная рана. Но через некоторое время они начали привыкать к этой боли, потому что его уже заглушал голод. Чтобы немного отвлечься Вадим заговорил:

— Родион Михайлович, довольно странен этот лес. Здесь есть разного вида деревья, кустарники — как можно бодрее говорил учитель.

— Вы правы Вадим Александрович, но можно ли нам питаться каким-нибудь из этих ягод. Мы не сможем достать до фруктов, если здесь есть фруктовые деревья.

— Нет, мой друг, нам нельзя рисковать. Увы, я не узнаю не одну из ягод — осмотревшись ответил Вадим Александрович.

— В таком случае, давайте передохнем у этого дерева — указал юноша и обессилев присел на траву.

Вадим поступил также. Когда они сидели, напряжение спало, и они вновь осматривали этот дивный лес. Слышалось пение птиц, кажется это было пение соловья, которое чуть позже сменило пение голубя. Удивительно, что в этих местах есть голуби. Звуки пения канарейки, красно-грудки, ласточек, воробьёв сменяли друг друга. Эту прекрасную мелодию дополнял звук журчащей прозрачнейшей воды неподалёку. Цветы наполняли своим ароматом, который дополнялся прекрасным запахом листвы и деревьев. Природа благоухала.

Лес, в котором оказались товарищи, был просто сказочным

Внезапно пение начало стихать.

— Вы слышали? — спросил тревожно Родион.

— Что именно?

— Шорох

— Нет, не слышал.

— Такое ощущение, что за нами кто-то следит.

— Мне так не кажется — не успел произнести Вадим, как послышался звук ломающихся сучьев под чьими-то ногами — А теперь кажется… — прошептал мужчина.

Звуки стихали, и уже не было слышно ни одной птицы. Трудно было понять, кто за ними наблюдает. Возможно это мог быть хищник. Поэтому товарищи встали как можно скорее, опираясь о дерево и поспешили в сторону сооружения.

Родион сильно хромал, а Вадим стался помогать юноше идти быстрее. Ощущение слежки всё усиливалось. Им уже казалось, что за ними смотрят тысячи глаз за каждым деревом. И они в совершенно незнакомом месте, кто или что это могло быть?! Стараясь идти быстрее они не заметили, как споткнулись о корень дерева и оба упали. Родион потерял сознание, а Вадим пытался встать, но взвыл от ужасной боли. Видимо он сломал ногу! Последнее, что он увидел, это то, как к ним кто-то приближался…

Вадим открыл глаза. Он лежал на просторной мягкой кровати. На нём была белая пижама, ноги прикрывало тонкое покрывало, а под головой были подушки. Кровать была очень даже широкой и длинной, что до конца Вадим прилично не доставал. Над ним был свод кровати. Мужчина попытался встать и только ожидал боль, но ничего не почувствовал. Когда он приняв сидячее положение осмотрел спину рукой, никакой раны уже не было. Нога тоже была целой.

Когда он огляделся, он увидел, что он находился в огромной комнате. В длину эта комната была метров 20, а в ширину около 15. Возле его кровати находился столик, также здесь был большой стол, письменный стол со всеми принадлежностями, секретер вместе с электрической лампой, а с потолка свисала огромная люстра. А на потолке были самые различные узоры жёлтого оттенка.

В высоту комната была не меньше 7-ми метров. Большие шкафы были наполнены различными вещами. В некоторых были книги, в некоторых одежда, красиво сложенная, что видел Вадим через стеклянные проёмы с узорами. Мужчина встал и подошёл к гардеробу, как он предполагал, когда он подошел раздвижные дверцы сами открылись и там он увидел самые различные наряды. Строгий костюм, нарядные костюмы, наряды футболок, спортивное одеяние, праздничное одеяние, фрак, плащ и среди них было его пальто, на котором нет того места, где оно порвалось.

Пальто было полностью целым, как и все вещи. В том числе дневник с бумажником были в идеальном состоянии. На вешалке он увидел различные типы головного убора — кепки, шляпы, шапки, всё что душе угодно. На туалетном столике же были разложены различные духи, несколько расчёсок и многое другое.

На земле по всей площади располагался гигантский ковёр, на котором ходил Вадим в белых очень мягких тапочках. На стене он увидел огромный плазменный телевизор. Учитель всё это оглядывал и не мог понять, где же он находится. Что же это было за чудное место? Чтобы оглядеться, Вадим одел длинный белый банный халат, который также висел на вешалке, рядом с которым было несколько зонтов и тростей, а внизу целый ряд самой различной обуви. Одев халат, Вадим подошел к одной из белоснежных дверей, которых в комнате было два. И она тоже сама открылась.

Когда учитель вышел, то он оказался в огромном помещении. Эта комната уже была длиной около 40 и шириной порядка 30 метров, а в высоту точно была около 10. Видимо, это была гостиная. Почти всю стену перекрывал огромный шкаф, набитый различными вещами. Там были окошки из цветного стекла, за которыми можно было увидеть различную посуду из хрусталя, керамики, фарфора. Рядом находился как подумал Вадим книжное отделение, поскольку на всех полках располагались различные книги, правда учитель сейчас не обращал большого внимание какие именно. Также здесь он заметил ещё один телевизор довольно больших размеров.

А справа и слева от него находились кресла. Далее находился большой и мягких белый диван, такого же цвета кресла. А по центру располагался большой стол на 12 персон. Стол уже был накрыт, а блюда были прикрыты колпаками. Сервировка была просто великолепной, посуда, расположенная на столе была изготовлена из самых различных материалов. Среди них были серебряные ложки и вилки, хрустальные стаканы, золотые тарелки, а на некоторых посудинах, располагались самые различные фрукты — от спелых персиков, то сочных яблок, над которыми свисал виноград, по которому текли прозрачные капельки. Часто на хрустальной такой посудине были такие драгоценные камни как сапфир, изумруд, рубин. А некоторые посуды были полностью изготовлены из цельного камня, например, меньшие тарелки, как предполагал Вадим Александрович, для салатов, были полностью изумрудными.

Сам же стол был сделан из цельного куска дерева, на которого были нанесены самые различные узоры, а на нём самом была постелена белоснежная скатерть, которая просто сияла на свету от огромной люстры. Но было странно, что в комнате не было окон. Сами стены же были обклеены или больше всего на самих стенах были созданы замечательные узоры, среди которых ярко выделялись дверные проёмы. После дивана, как увидел Вадим Александрович, располагалась вторая дверь, а уже возле большого шкафа, который продолжался до самого конца располагалась другая дверь, уже двухсторонняя, которая видимо выводила из этого отдела.

Кроме указанной мебели в комнате было ещё много всего, от аквариума до небольшого фонтана, который располагался дальше от большого стола. Педагог решил узнать, куда же она ведёт меньшая, односторонняя дверь и не успел он подойти, как она сама открылась. Какова же была радость увидеть Родиона Михайловича! Товарищи крепко обнялись и обрадовались, что остались живы!

Конец ознакомительного фрагмента.