Конструктор миров: Возвращение на остров. Том 10

Ибратжон Хатамович Алиев

Виконт Амет Уна и граф Самуил Мур уже не раз испытывали свою удачу, смогут ли они покинуть остров Люксургию в целости и сохранности, не предав друг друга и своих моральных ценностей? И сможет ли на сей раз им сопутствовать удача или само провидение также прекрасно, как это было всегда? Мы уже знаем, что не так просто избежать смерти, но получится ли у наших героев? А тем временем партия продолжается…

Редактор Ибратжон Хатамович Алиев

Релактор Султонали Мукарамович Абдурахмонов

Релактор Фаррух Муроджонович Шарофутдинов

Иллюстратор Ибратжон Хатамович Алиев

Иллюстратор Раънохон Мукарамовна Алиева

Литературный консультант Екатерина Александровна Вавилова

И. О. научного руководитель Султонали Мукарамович Абдурахмонов

Экономический руководитель Фаррух Муроджонович Шарофутдинов

Корректор Гульноза Мухтаровна Собирова

Корректор Абдурасул Абдусолиевич Эргашев

© Ибратжон Хатамович Алиев, 2023

© Ибратжон Хатамович Алиев, иллюстрации, 2023

© Раънохон Мукарамовна Алиева, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0060-4748-8 (т. 10)

ISBN 978-5-0056-2752-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КОНСТРУКТОР МИРОВ: ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ОСТРОВ

ПРОЛОГ

Кто, злом владея, зла не причинит,

Не пользуясь всей мощью этой власти,

Кто двигает других, но, как гранит,

Неколебим и не подвержен страсти, —

Тому дарует небо благодать,

Земля дары приносит дорогие.

Ему дано величьем обладать,

А чтить величье призваны другие.

Уильям Шекспир

Яркий солнечный свет всё также продолжал отдавать тепло территории веранды, которой наверняка могло позавидовать любое поле на Земле, впрочем, как и любой другой мрамор или богатые восточные ковры. Именно здесь опустив свои руки, изредка выступающие вены на коих скрывали белые перчатки, стояло высокое существо с внимательным, сильным взглядом, всё также устремленное далеко. Однако, сознание быстро заменяло то, что только видел правитель посредством массивных голограмм, убранных после просмотра, на коих были видны разгуливающие товарищи в просторном лесу, имевшие честь побеседовать с одним из его сыновей, на более интересные размышления и образы.

Мышцы лица слегка изменялись, меняя общее содержание эмоции, которые они в целом выражали. Тем временем приятный прохладный ветер, ероша белоснежную бороду и пышную шевелюру, разделённая на отдельные части с массивным чубом, поддавались под этот поток по-разному, каждый образуя свою группу, как и мысли, образующиеся в мозге под этой черепной коробкой, и иногда доносимые до ушей из внутренних просторных садов звуки пения птиц делали своё дело, приятно расслабляя сознание. В мире существует огромное количество различных существ и их видов, не сложно также сказать, что каждый из них отличается своим образом мышления, своей логикой. И если раньше правитель имел большой опыт, то теперь…

Впрочем, мысли господина Абдуллаха прервались, как только до его ушей начали доноситься волнистые звуки, пиково резко выражающиеся в своем центре и дальше, разносимые эхом. Правителю не стоило даже оглядываться, чтобы понять, кто, обходя ковры, приближался к нему. Спокойные тихие шаги выдавали в приближающемся смелое, уверенное в себе, но одновременно доброе и спокойное существо, с приятными большими добрыми глазами.

— Отец, — поздоровался прибывший, приятным юношеским голосом.

— Здравствуй, Табалуга, — с яркой и доброй улыбкой посмотрел на дракона господин Абдуллах, жестом попросив подойти ближе.

Когда создание приблизилось, то отец положил руки тому на плечи смотря на него с большой радостью, а затем и на огромные просторы своих владений.

— Как прошла последняя экспедиция?

— Хорошо, нам удалось получить новые результаты. Те минералы, о которых вы говорили, действительно появились в нужное время и это было интересно видеть наблюдать как один за другим они растут в своей среде — в тоннах лавы.

Правитель слегка посмеялся от радости, заметив:

— Также я себя чувствовал, когда мы с Немо пробрались в недра планеты Земля, тогда многое нам удалось сделать и даже увидеть ядро Земли собственными глазами, — слегка придался воспоминаниям учёный.

— Теперь понимаю. Кстати, при возвращении я заходил к Искорке и Буре, их мероприятие прошло отлично, жаль, что вам удалось побыть только некоторое время.

Большое количество работ отображаемые на голограммах

— Это точно. Я стараюсь уделить вам как можно больше своего времени, но часов в сутках мне так не хватает, что порой так и хочется остановить хоть на немного время и побывать с каждым.

— Жаль, что это нельзя сделать, — отметил дракон. — Но как проходят ваши исследования, папа?

— Порой мне кажется, что я просто засну и не проснусь, поэтому чтобы не доводить себя до такого состояния, я стараюсь, как только ощущаю усталость всё бросать и хоть немного полежать.

— И правильно делаете, ведь у вас столько работы.

— Да, но главное — я счастлив, что у вас всё получается. Ах да, ты видел Унипега?

— В последний раз он был как раз с Искоркой, но потом если я не ошибаюсь, они направились в сторону леса.

— Там как раз были и наши гости, они беседовали с Бемби, кажется, он смог проявить на них не малое впечатление, — поворачиваясь и потихоньку направляясь в сторону зала говорил правитель.

— Но я готов поспорить, что не такое сильное, как Ицал, — с улыбкой отметил дракон.

От такого ответа господин Абдуллах разразился мощнейшим басовым хохотом, к коему присоединился и сам Табалуга.

— Это уж точно, — отметил учёный, приближаясь к входу в зал, который по одному стуку трости превратился в телепортатор на туннелирующих электронах. — По плану, нужно успеть поговорить с Унипегом, узнать его таланты, заодно показать это тебе, поэтому ты пришёл довольно вовремя, встретиться с Китом, поговорить с профессором, ознакомиться с письмами из планет, отметить правильные направления исследований для учёных и узнать какие философские новости появились, надеюсь, что ничего сверхстрашного, — прогладив бороду, мыслил вслух господин Абдуллах. — Ах да, ещё спросить и у мистера Диснея, как продвигаются съёмки, наверное, он давно отправил мне презентацию и сценарий…

— Но ты пропустил один из самых важных пунктов…

— Какой? Ознакомиться с твоими отчётами? Ах да, конечно, просмотреть материалы экспедиции, там может быть, что-нибудь интересное, или…

— Отдохнуть, пап.

— А, — вспомнив ответил правитель. — Это точно, — входя в портал ответил правитель.

И вот они уже были в этом роскошном лесу, продолжая идти по тропинке, иногда оглядываясь по сторонам. Часто правителю кланялись различные существа, коим правитель также улыбался и отвечал.

— И поспать, хотя бы немного, — продолжал тем временем дракон.

— Ну отосплюсь, я уж точно на том свете, — с иронией заметил правитель, из-за чего Табалуга скрестив руки на груди поднял одну из бровей, отчего учёный засмеялся. — Ну, хорошо-хорошо, и чуток в этом.

В ответ сын только улыбнулся и опустив руки покачал головой. Они продолжали активно беседовать на самые различные темы, пока до их ушей доносилось пение птиц, приятная прохлада заставляла кроны деревьев двигаться из стороны в сторону, создавая свою особенную мелодию.

— Отец?

— Да?

— Мы живём в этом огромном мире, который вы смогли создать, все мы радостны, но к нам попал Вадим Александрович и Родион Михайлович. Они очень даже хорошие, в этом сомнений у меня нет, но почему бы их просто не отправить обратно — на Землю? Ведь их место там.

Этот вопрос был довольно странным и вызвал небольшую паузу, во время которой правитель, смотря на Землю и смиренно ступая думал над многими аспектами.

— Знаешь ли, сынок. Никому точно неизвестно, где его место, ровно, как и тому же Вадиму Александровичу или Родиону Михайловичу. Что же до того, не вернуть ли их обратно — я просто не хочу, чтобы о нас кто-либо узнал или чтобы они мучились, думая о нас, ведь на Земле для всех — они мертвы.

Дракон внимательно слушал каждое слово своего отца.

— Здесь же, — продолжал правитель, — я надеюсь, что они смогут продолжить свою жизнь. Да, разумеется, наш мир очень сильно отличается от земного, здесь нет всех ненужных иллюзий, которые там люди приняли за смысл своей жизни, но я надеюсь, что они смогут научиться.

— Как же вы собираетесь им помочь в этом?

— Также, как и всем вам. Ведь вы тоже не знали, что вам делать, куда идти или хотя бы кто вы вообще, когда родились.

Этот мудрый ответ заставил дракона призадуматься и в очередной раз убедиться в гениальности своего отца. После этого последовала долгая пауза, по истечение которой правитель вспоминал своё сегодняшнее утро.

Господин Абдуллах все еще стоял у голограммы, мозг его продолжал функционировать. Ему нужно успеть завершить процесс расчета, который шел в виде фоновой программы, доделать монтаж своего обращения, как он считал нужным, и… что же ещё он должен был сделать? Писк просто гудел в его голове и казалось, но руки продолжали двигаться, набирая какой-то код. Почему-то всё в какой-то миг начало расплываться и ему казалось, что его рабочий стол становиться все ближе, в миг он понял, что просто его голова начала наклоняться и быстро пришёл в себя. Он широко открыл глаза и взглянул вперед — уже рассвело, а огромное Солнце поднималось все выше. Это придало лёгкую надежду и приятное ощущение лёгкости, но почти сразу же правитель начал замечать, как все вновь помутнело у него перед глазами. Быстро поморгав и помотав головой, он вновь решил сконцентрироваться на своей работе, лишь мимолётно взглянув на часы — скоро к нему должен прибыть Родион Михайлович, поэтому он должен успеть закончить все свои дела.

Он проверил, как шли остальные процессы, выполняющие огромные устройства и большое количество роботов в зале, после чего только хотел вернуться к основной работе, но словил себя на мысли, что попросту забыл, что делал. Потратив на то, чтобы вспомнить не больше 3 секунд, но так и не вспомнив, он перешел на следующую работу, которую кажется также оставил на половине — редактирование статей. Параллельно он поставил какую-то музыку или видео, с коими также должен был ознакомиться и начал редактирование. Затем, даже не переключаясь, он взял небольшой бокал, который уже был наполнен приятным сладким напитком и почти залпом проглотил жидкость — это всё, чем он только успевал «перекусить», если так можно выразиться.

Работы было еще очень даже много, и вот, когда редактирование было завершено, он ощутил, насколько ему было жарко. Тут же скинув с себя костюм и расстегнув пуговицу рубашки, он постарался вздохнуть полной грудью, но сделал это с адскими усилиями. Грудная клетка весила, кажется, тонн 10 и словно весь организм только и просил его перестать дышать — делать такие ужасные усилия. Прокашляв, а затем резко чихнув, Абдуллах продолжил работу — теперь ему нужно было продолжить дописать статью. Как же жаль, что из-за большого количества работ в самых различных сферах он забыл про то, что писал, этот порыв, этот пыл и вдохновение! Теперь, чтобы вспомнить, он решил включить подходящее видео, в очередной раз проверяя процессы — как оказалось, одна завершилась и за ней пошла следующая, а когда пошло видео, Абдуллах вновь ощутил, что начал незаметно кивать, но затем вновь придя в себя, он продолжил работу, стараясь не обращать внимание ни на что.

Мозг с трудом осваивал тонны информации, глаза ужасно болели и просто слипались, но правитель через силы открывал их, не давая сомкнуться. Но самое не приятное — головокружение и эта жара, которая не проходила, даже если направить сотни потоков ледяного воздуха. Было даже ощутимо, как сердце бьётся и в один миг, когда учёный дотронулся до поверхности стола в очередной раз, он ощутил, с какой силой кровь билась по его венам, словно по самой поверхности шли волны. Стала просто ужасно трудно дышать, а мозг отказывал работать, глаза практически ничего не видели, голова кружилась быстрее любой центрифуги, а сердце было готово остановиться.

Ученый еле как откинулся на спинку кресла и посмотрев вверх закрыл глаза. Он так глубоко выдохнул, что казалось, словно он испустил дух, но он всё еще был жив. Так просидев всего пару секунд, он, превозмогая силы поднял свою голову с мыслью, что его силы уже не такие, какие были прежде, организм его уже не выдерживает такие нагрузки. Он лишь на чуток открыл один глаз, который ужасно защипал, отчего он вновь крепко сомкнул оба глаза, затем словно поднимая штанги, подняв руки и протерев свои очи. Он не открывал их больше, но за ту долю секунды он увидел, что прошло целых 10 минут, как он так сидит! Как же он разозлился на самого себя, но не мог ничего поделать, через 3 минуты должен прибыть месье Верн, который по своему строгому нраву обладал отличной пунктуальностью по утрам.

Решив, хотя бы чуток подойти к порталу, по пути выпив кофе, господин Абдуллах попытался встать. Он отталкивался от ручек кресла, но это было сделать не так уж и просто, ибо он использовал чуть ли не последние свои силы. По пути учёный решил выпить кофе или другой подобный напиток, но просто силы его мозга не хватило даже приказать компьютерной системе приготовить кофе, ибо эта мысль так и осталась в виде «Нужно сказать компьютеру, дабы он приготовил кофе». Сил не было настолько, что ученый еле как держался на ногах и какое-то время опирался о парящую пластину в виде стола, даже забыв о всегда помогающей трости.

Наконец, ему удалось, хоть как-то дойти до первой ступени, и он попытался спуститься, держась за перила, но тут же понял — его резко начало клонить вперед. Чтобы хоть чуток прийти в себя, он решил присесть, хотя его руки начали трястись от отсутствия сил и нагрузки, не говоря уже о подступивших венах. Ему еле удалось усесться и не упасть, после чего он наклонил голову, оперившись о ныне металлическое перило, которое сейчас для него было мягче самой мягкой перьевой подушки. В голове всё еще вертелись мысли того, что он должен сделать, что сейчас придёт моряк, что они должны пойти к.… но также, как плавно утихал голос его мыслей, также он не заметил, как плавно заснул, утопая в самых разных размышлениях.

Но как оказалось после этого не прошло и десяти минут, как он его разбудила компьютерная система, оповещая о прибытии месье Верна. Он тут же открыл свои глаза и попытался скорее прийти в себя, пару раз ударив себя по лицу и заметил своего друга, который просто не успел остановить робота, направляющегося к правителю и разбудивший его. Разумеется, что писатель начал просить друга хоть немного отдохнуть, но учёный отвечал лишь одной фразой:

— На том свете отоспимся, месье Верн, — и мотая головой, моргая глазами и приводя себя в порядок решил чуток умыться.

После беседы с фантастом и происходили дальнейшие события и сейчас, перед глазами правителя стояла обложка его романа, красивейшей книги, в которой возможно он кратко, но изложил практически всё самым гениальнейшим образом, как он считал. Ему стало интересно, какого мнения Табалуга об этой книге и поэтому он обратился к сыну, который кажется тоже был погружён в свои размышления, но часто с восхищением поглядывал на своего отца.

— Сынок?

Глава первая. Само совершенство

— Да, пап, — поспешил ответить дракон.

— Я хотел спросить, читал ли ты мою книгу «Давайте пойдём вместе…»?

— Конечно, отец, и я вам скажу, она получилась просто великолепной, отличной, потрясающей и даже в какой-то мере идеальной. И более того, она у меня вызвала много ассоциаций, довольно приятных.

— Какие же?

— Разумеется, что главный герой очень похож на вас, старший же сын, как я предполагаю, подобен мне, дочь, я подумал это Искорка, но потом заметив рог и нрав, сразу понял — это Вишенка. С третьим сыном у меня были затруднения, я колебался, это мог быть Райдер, мог быть Кит, мог быть кто угодно, но потом описания глаз очень привлекли моё внимание, — говорил Табалуга.

— Так-так, — с вниманием и улыбкой посмотрел отец.

— Вы не плохо их показали и мне кажется, что это Астробой, в большей мере, но я и черты Райдера вижу.

— Что же на счёт последнего?

— Я уверен, что это Гончик. Он был прообразом. Это и сбивало меня с толку, когда я не мог определить третьего сына. Говоря о людях, то вы их показали, как и отношение главных героев к ним, я бы даже сказал с неким удовольствием, — заметил Табалуга, что вызвало смущённую усмешку учёного, за которой последовало внимательное выражение, — но я даже не представляю сколько мучений вам принесла сцена с мучениями господина Лайонела и Халила, когда его мучили люди. Однако, как я разумею, вы были рады от сцены на кладбище, не так ли?

— Я был в восторге, сынок, в восторге, — ответил отец.

Это вызвало нотки удивления на лице Табалуги, но потом он продолжил:

— И финал, отличный, но знаете, там столько всего хотелось бы добавить, чтобы узнал тот же Вадим Александрович или Родион Михайлович…

— Возможно они узнают, сынок, но пока ещё рано, есть то, что они ещё не знают и это незнание закрывает их от следующей стадии, — лишь ступая дальше сказал правитель.

Дальше они шли ничего не говоря, лишь наслаждаясь окружающим миром, пока наконец впереди не показался парящий силуэт, он передвигался с такой огромной скоростью из стороны в сторону, что сразу можно было догадаться о личности этого непоседы.

Этот белый силуэт парил то в одну сторону, то в другую, а из большой поляны так и были слышны голоса:

— А я тебя поймаю!

— Нет, не догонишь!

— Кто может так говорить будущему королю прайда!

— Тот, кто может быть королём воздушного пространства!

Табалуга и учёный с улыбкой переглянулись.

— В таком случае, судьёй может стать властитель скопления, где этот прайд и пространство, — проговорив прибыл правитель.

Перед ним был Кайон и Унипег, которые резвились, гоняясь друг за другом, но как только прибыл господин Абдуллах, они тут же остановились со всей вежливостью поприветствовали правителя и Табалугу.

— Здравствуйте, отец, Табалуга, — сказал Кайон.

— Здравствуйте, папа и Табалуга, — добавил Унипег.

— Приветствую, — проходя к ним говорил правитель.

— Всем привет, — добавил Табалуга.

Правитель, подойдя к ним развернулся и вздёрнув подол своего плаща присел рядом с ними на листву, которой здесь была покрыта Земля. Табалуга последовал примеру отца, однако сел напротив, когда же учёный сел между Унипегом и Кайоном.

— Как я вижу ваша игра в самом разгаре, — начал правитель.

— Это уж точно, думаю у нас прирождённый талант догонять друг друга, — отметил львёнок, смотря на отца.

— Но мой явно лучше, — самоуверенно добавил Унипег.

Кайон хотел было возразить, но посмотрев на правителя, не стал.

— Унипег, — посмотрел на сына учёный, который тут же понял, что неверно поступил и поспешил ответить.

— Извини, пап.

— Сынок, понимай всё верно, каждый хорош в своём определённом таланте, например, ты просто замечательно паришь в воздухе, что является твоей особенностью таланта, а ловкость — особенностью Кайона. И конечно, талантов у всех может быть очень даже много, но каждый должен идти по своему пути, становиться лучше. Но есть ещё одно, что должен понимать тот, кто обладает тем или иным талантом. Посмотрите вокруг, ощутите эту приятную атмосферу, вам она нравиться, не так ли?

— Конечно, — ответил Табалуга.

— Разумеется, — добавил Кайон.

Унипег вначале немного затруднялся понять смысл слов, но потом ощутив приятный запах некоторых цветов, которые росли на этой полянке, ответил:

— Да, это приятно.

Прекрасного вида черёмуха

В ответ правитель улыбнулся и затем огляделся. Рядом с ними, наряду с прочими деревьями росла высокая черёмуха. Он поднялся и подойдя к дереву дотянулся до первой ветки, с коей сорвал пару плодов и вернулся обратно, тем временем дети внимательно следили за ними. Тем временем Вадим Александрович и Родион Михайлович уже попрощались с Бемби и потихоньку продолжали своё путешествие, держа в руках лукошки и беседуя между собой.

Идя, профессор заметил странные блики — они исходили от пышного наряда господина Абдуллаха. Переглянувшись, товарищи хотели подойти и стали свидетелями того, как учёный, сорвав плоды подходил к Унипегу, Кайону и Табалуге, после чего вновь присел рядом с ними. Они решили понаблюдать за ними и не нарушать их покоя, пока правитель уже заметил их, но не решив обращать внимание продолжал своё объяснение для своих созданий:

— Эта красота, разумеется, прекрасна, но каждый должен использовать свой талант во благо, улучшать его. Взгляните, — он показал на своей ладони шаровидные чёрные костянки с диаметром от 8 до 19 миллиметров, — это плоды черёмухи, они сладкие, но главное в них — вот это, — одним своим движением он разломил плоды, доставая их них округло-яйцевидную косточку, — её косточка, которую можно посадить в землю.

Он передал остальные косточки на время Табалуге, а сам, приняв более удобное положение и использовав свою трость, разрыхлил Землю, образовав небольшую лунку, в которую и положил косточку, а затем вновь засыпал её Землей.

— Она будет расти, но для этого её нужно будет полить водой, дать питательные вещества, — говоря это правитель наклонил свою трость и буквально обволакивая её набалдашник, потекла жидкость — вода с минеральными веществами. — Вскоре эта косточка вырастит сильным и могучим деревом, которое будет давать для нас тень, свои плоды. И по сути, каждый из вас может посадить своё семя, но я думаю, что это довольно скучно, ведь каждый может сделать что-нибудь особенное, например…

–…сделать так, — продолжал Табалуга, посадив одну из семян, но положив его как-то иначе, — чтобы она выросла быстрее или стала больше, или…

–… или чтобы давала лучшие плоды, — ответил Кайон и также посадил уже себя, переданное ему.

— Верно, — подтвердил правитель.

— А если я не хочу садить деревья? — спросил Унипег.

— Что же тогда тебе хочется?

— Гм, — задумался аликорн. — Мне, если честно понравилось строить здания из льда, но они могут растаять…

— Ты вполне можешь сделать так, чтобы не растаяло, — подбодрил учёный. — Какой домик ты бы хотел увидеть?

— Большой, с одной большой округлой формы, с одним балконом, выходящим вперёд, красивыми воротами с таким узором, словно в них отражалось будущее, они могли светиться благодаря тому, что там протекала светящая жидкость. А ещё, чтобы весь замок тоже светился, но не так ярко, благодаря добавлению фосфора, внутри же, как только мы войдём, будем большой красивый зал с большими узорами на потолке, причудливой формы, а в центре небольшое округлое образование, где мог находиться один из роботов, встречающий нас…

Он говорил с таким вдохновеньем, представляя всё это вокруг, когда же господин Абдуллах, внимательно его слушал. Описания были удивительными, было видно, что каждую деталь Унипег обдумывал, иногда выбирал какую из деталей он хотел, но удивляло ещё и то, что в этих элементах маленький аликорн вписывал какие-то смыслы. Когда же он завершил описание и посмотрел на своего отца, тот ответил:

— Прекрасная идея, но ещё прекраснее видеть всё это, в жизни, — с этими словами он посмотрел в сторону.

Как только присутствующие повернули свои головы, то были удивлены — ибо прямо перед ними стоял массивный ледяной дом, который только что описывал Унипег. Дети были приятно обрадованы и чуть ли не подпрыгнув от радости, Унипег с Кайоном принялись бегать вокруг этого сооружения, который был лишь чуть выше Абдуллаха, но был, невероятно красив и полон деталей.

— Но, — внезапно говорил Абдуллах, оставаясь на месте, — не всегда может быть так.

Унипег, радостно парящий вокруг внезапно остановился и удивился.

— Почему? — спросил аликорн.

— Потому что наши занятия не всегда могут быть победными, взгляни, — он указал на то, что дом потихоньку начал таять и его башня была готова уже обрушиться, но её подпирал Кайон снизу и аликорн сверху. — Любое дело может быть победным, так и вести за собой поражение, — продолжал учёный.

Табалуга тоже решил помочь, но ни у кого из них чего не получилось и в результате башня с диким грохотом упала прямо к ногам спокойно сидящего правителя. На лице Унипега можно было увидеть грусть.

— Она была такой красивой… — проговорил он, подлетев и сев рядом с отцом, даже в голове пробежала мысль о том, чтобы бросить эту затею с домом.

–…но, — говорил господин Абдуллах, положив руку на плечи сыну, — никогда не нужно расстраиваться, ведь всегда можно исправить положение. В любом случае ты не один, тебе вполне могут помочь твои друзья.

— Но ведь у нас не получилось, — сказал Кайон.

— А вы не спешите и подумайте, как можно сделать так, чтобы дом не таял.

— Гм… — задумался аликорн. — Есть ли что-то, что всегда бы сохраняло холод?

— Конечно — жидкий азот, — ответил Табалуга.

— И получается, — продолжал Кайон, — его можно влить в стены дома, но тогда внутри будет слишком холодно.

— Это можно решить, надев тёплую одежду или устроив вихревые потоки тёплого ионного воздуха, — предложил самый младший брат.

Одним щелчком господин Абдуллах предоставил им всё, что им только было необходимо и наблюдал, как Табалуга своим огненным дыханием создавал прослойки в стенах, Кайон поднимал бидон снизу, а Унипег верху, так они вместе останавливали охлаждение стенок красивого здания, быстро его восстанавливая. А господин Абдуллах, наблюдая за этим, лишь иногда помогал в этом процессе, пока за кустами на них смотрел профессор с моряком. Когда дело было сделано, они увидели результаты своих трудов — красивый величественный дом из льда отбрасывал от себя самые различные блики и вообще не собирался таять.

— Так вы каждый раз не только радуетесь и главное испытываете это чувство, когда ваше творение воссоздалось, оно просто стоит, но также получаете новый опыт, ваш мир обогащается новыми ощущениями. И как я надеюсь, не менее важно то, что я горжусь вами, всеми вами.

На лице учёного появилась улыбка, а глаза каждого его творения просто сияло от счастья, и они с радостью кинулись к нему в объятия. Они веселились и улыбались, им всем было очень даже хорошо вместе, именно так перед маленьким Унипегом создавался его собственный, богатый и такой светлый взгляд на окружающий мир, полный возможностей и несоизмеримого счастья!

Вскоре они решили осмотреть также дом и внутри, вместе с Кайоном, пока Табалуга переговаривал со своим отцом. Тем временем наблюдая за всем этим Вадим Александрович и Родион Михайлович тоже представляли себе, что бы они могли попросить, если бы у них сейчас появилась такая возможность, дабы наконец попросить у господина Абдуллаха, то что они хотят.

Моряк представлял, что он станет настоящим мэром в красивой деревне и будет жить в своей уютной хижине, где всё будет буквально под рукой, а он с гордостью, возможно с пафосом, который возможно был мил ему (хотя ему он не мил?) будет глядеть на свой немногочисленный народ. А Вадима Александровича всё устраивало, у него не было цели в жизни, но он её получил, у него была обычная квартира, но теперь он обладает огромными хоромами. Вот только бы ещё раз вдохнуть приятный запах советского иранского ковра, который лежал на полу в его родном доме и ещё раз полежать на нём, устремляя свой взгляд в потолок…

— Помню, как вы меня когда-то также удивили, — тем временем сказал Табалуга, на что правитель лишь улыбнулся и опираясь на свою трость встал.

— Мой долг давать каждому из вас то, что может так или иначе развить ваши таланты, как и ваш долг, делать то же самое уже для своих будущих созданий. Каждый имеет право наслаждаться любимым занятием или занятиями столько, сколько он хочет, ведь почти что вся наша жизнь состоит только из этого, мы читаем, наслаждаемся красотой, слушаем музыку, говорим, учим или учимся, делаем много чего ещё просто потому, что это нам нравиться, потому что у нас есть к этому талант.

И знаешь, сынок, — как-то задумавшись говорил правитель, — ты знаешь историю моей жизни. Я вспоминаю это, вспоминаю то, что пережили многие учёные — на мои глаза наворачиваются слёзы. Жаль, очень даже жаль, что у них не было этих условий, которые благо имеем по воле судьбы — мы, сколько было тех, кто отдал свою жизнь за истину? Коперник, Галилей, Джордано Бруно, Хамха Ниязи, Абдулла Кадыри, Авиценна, Абдулла Авлони, Абдурауф Фитрат и другие. Хорошо, что справедливость есть в этом мире и они хоть и поздно обрели эти возможности, однако всем нам нужно ценить всё это, ступать дальше, ведь сколько всего нас ждёт впереди…

За всем этим внимательно наблюдал Вадим Александрович, лишь иногда поглядывая на моряка, который также не мог оторвать своего взгляда.

— Отец, тут ещё столько можно сделать, — послышался довольно знакомый голос, который несколько удивил правителя, Табалугу и наблюдающих за ними.

— Унипег, это ты? — поинтересовался учёный.

Вскоре из балкона домика показалась фигура Унипега, а за ним и Кита.

— Кит? — удивился дракон.

— Когда ты успел там оказаться? — также спросил правитель.

— Я гулял по лесу и заметив это, решил устроить небольшой сюрприз, — ответил медвежонок…

Глава вторая. Дальше

— Вместе со мной, который вы так и не заметили, — добавил Унипег.

— И со мной, — уже выглядывая с первого этажа домика говорил Кайон.

Правитель удивился такой находчивости и засмеялся от радости, как и дракон.

— Скажу, что получилось у вас отлично.

— Спасибо, — ответили все троя.

— Но ещё, — продолжал, выходя из дома Кит, — я пришёл, потому что хотел пригласить вас, господин Абдуллах на небольшое наше выступление с Унипегом завтра вечером. В представлении принимают участие и другие наши сёстры с братьями, надеемся, что вы придёте?

— Если всё будет в порядке, то…

— Но неужели вам будет так трудно уделить всего пол часа времени? — спросил Кит.

— Да, более того, там будет сестра Искорка, она тоже согласилась принять участие и если вы помните, то и на её мероприятии вы не смогли побывать подольше, сделайте же так для нас, пожалуйста.

Ледяной домик, который создали творения господина Абдуллаха

Учёный несколько смутился и посмотрел на Табалугу, который понимающе посмотрел и развёл руками.

— Вы обещаете? — спросил Унипег.

— Хорошо, я обещаю, — ответил учёный, после чего последовали радостные возгласы всей команды.

— Спасибо большое отец, — обнимая говорили дети.

— Ну что же, — после всего этого продолжал господин Абдуллах. — Коль, мне нужно прибыть вовремя, это значит, что мне также нужно вовремя успеть закончить все свои дела, а это говорит о том, что мне следует поторопиться.

С этими словами он взял свою трость и попрощавшись с детьми, вместе с Табалугой продолжили свой путь, выходя практически к Вадиму Александровичу и Родиону Михайловичу.

— Доброе утро, ваше величество, — поприветствовал Вадим Александрович и Родион Михайлович.

— Рад видеть вас, господа, — сказал правитель. — Как я вижу у вас не плохие успехи по спору грибов.

— Да, господин Абдуллах и признаться, некоторые местности просто Рай для грибника, — отвечал Вадим Александрович.

— Мы стали невольными свидетелями того, как вы воспитывали своих детей и признаться, лично я был рад за этим наблюдать, — с лёгкой улыбкой сказал Родион Михайлович.

— Я этому очень даже рад и помните, Родион, что к вам я питаю не малые надежды, ведь не только своих детей, но и вас, и вас, — смотря на профессора сказал учёный, — я должен ввести в свой мир, объясняя все его устои, законы.

— Чему мы очень даже благодарны, господин Абдуллах. Но…

— Я вас перебью, вы хотели продолжить прогулку? — заявил господин Абдуллах.

— Да, если, конечно, вы не против, — ответил юноша.

— Разумеется, нет, пройдёмте, — жестом предложив следовать по тропинке и с размахивая тростью пошёл правитель, — продолжайте.

— Да, спасибо, — поблагодарил профессор. — Так вот, разрешите уточнить, каждый учение старается превзойти своего наставника, каждый жеребёнок бежит быстрее отца, и каждый орлёнок взлетает выше своих родителей, так чем же ваши дети уже или будут сильнее вас, господин Абдуллах?

На лице учёного появилась еле заметная улыбка, после чего он прогладил свою бороду и поправив подол плаща заговорил:

— Я ещё не достиг, но продолжаю достигать границ возможностей той или иной науки. Яркий тому пример экономика — наука с Земли, она себя изжила ещё в XX веке, поскольку была создана идеальная экономическая модель, но она никогда не может быть реализована по причине нечестности людей или «пользователей» если угодно, сейчас существуют только отдельные направления — философская экономика, социальная экономика и прочие.

Но существуют и другие науки, которые, возможно, изживут себя, поскольку буквально изучат всё, что только есть. Физика резонансных ядерных реакций в скором нашем движении, достигает этого предела для классических реакций, но ещё много других частиц. Однако, есть и такие границы, где не кончается сама наука, а кончаются возможности человека.

Яркий тому пример, математика — проблемы Гильберта, или великая теорема Ферма, или теория простых чисел-близнецов, или задача 3х+1, эти задачи хотят разрешить на Земле, хотя тут они уже почти все решены. Дело в том, что большинство среди них решил не я или кто-либо из учёных, а именно мои дети — мои создания, следующая стадия развития, более гениальная.

Или вот ещё один, довольно интересный пример. Дело в том, что в рамках известной нам математике невозможно решить уравнения пятой или более высоких степеней обычными известными методами, невозможно что-либо однозначно доказать или опровергнуть, яркий тому пример — модель Гёделя, доказывающая, что математика не полная, рассказанная Нейману.

По ней, доказательство истинности одного утверждения, имеющегося в наличии в математической модели, и исходящая из неё, возможно только тогда, когда оно ложно или доказать её ложность можно только тогда, когда оно истинно. Обычный пример — два «не», если сказать, что «я лгу» и при этом это утверждение истинно, то получится, что я говорю правду, но я говорю, что я лгу, но, если сказать, что я лгу, говоря «я лгу», выходит, что я говорю правду, в этом один из парадоксов.

Все они стали возможны, когда появились новые операции, истекающие из квантовых явлений. Дело в том, что макромир основывается на операциях в квантовом мире и при изучении уже непосредственно его, нам удалось получить огромное количество опыта и уже переход этих операций в математический вид создал супер-математику. Я могу сказать, что оперировать им я очень сильно затрудняюсь, как и мои коллеги, чтобы на нём работать, нам приходиться «переводить» все наши решения с классического языка математики через ингенциальные, перингенциальные и комплексные выражения, только тогда мы приходим к результату.

Более того, удалось таким способом решить проблемы Гильберта, решить уравнения любого порядка и совершить очень много всего, что открывает новые возможности. Это яркий пример того, когда дети превосходят меня по всем этим параметрам. И если ещё не упоминать их успехи в физических науках, не говоря уже о самых различных изобретениях на этой основе.

— Очень даже интересная мысль, получается, что и мы должны идти дальше, коль оказались в вашем мире, предварительно зная, что встретимся с преградой? — спросил профессор.

— Покажите мне живое существо, которое их не встречает? — последовал ответ.

— Гм.

— И это ещё не факт, что вы не превзойдёте меня, хоть я и сторонник аристократии, более того, я к ней принадлежу, я никогда не исключаю вероятности, что любая чернь может стать аристократом в смысле не только материалом, но и в смысле мировоззрения, более того, я этому буду очень даже рад.

— Тут я явно могу выразить свою взаимность в этой мысли, — заметил моряк.

— Благодарю.

— Но знаете, господин Абдуллах, — говорил профессор, — мне порой кажется, что то, мы изучаем и то, что я пишу в своём дневнике есть летопись не только одного человека, а она имеет несколько большее значение?

Ответа не последовало, правитель посмотрел вперёд и слегка покачал головой, но был ли это жест согласия или чего-нибудь ещё, трудно было понять. Звук трости отчётливо доходил до их ушей, приятно перекликаясь с пением птиц. Табалуга спокойно смотрел на это и ничего не говорил.

— Я, — спокойно начал говорить учёный, — как и тот, кто создал это скопление галактик, а также принял вас здесь, должен не только говорить вам, но и показывать вам самые различные пути. Как вы уже могли понять вы полностью вольны в выборе, это я думаю вам стало понятно после нашей с вами битвы, где мы наконец раскрыли наши совместные секреты.

— Если не говорить о истории вашей дальнейшей судьбы, — дополнил моряк, на что господин Абдуллах утвердительно и чётко кивнул.

— Куда вы нам предлагаете ступать? — спросил профессор. — Вы хотите, чтобы мы были только в том отделении?

— Нет, но и не запрещаю, только если ваша душа того не просит, — ответил учёный.

— Тогда, на Землю? — спросил моряк.

— Тоже нет, что делать вам на пустынной Земле? Право, то, что находится в вашей душе, то, что я прошу вас и то, что возможно за вас попросили ещё лучше. О, трижды романтический мастер, — обращаясь к обоим товарищам говорил правитель, остановившись и посмотрев на профессора. — Неужели вы не хотите гулять со своей сестрёнкой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? — затем он перевёл взгляд на юношу. — Неужели же вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? — обращаясь уже к обоим говорил правитель. — Туда-туда, там ждёт уже вас дом и старый слуга, а на полу постлан богатый восточный советский ковёр, свечи скоро загорят, чтобы подарить вам вдохновение, но скоро они потухнут, потому что вы оба вновь встретите рассвет. По этой дороге, господа, по этой…

Вадим Александрович и Родион Михайлович были словно заворожены словами правителя и каждый из них поражался тому факту, как же красиво учёный смог вплести в свои выражения в одну только эту речь их мечты. Но не успели товарищи представить все свои догадки, как послышался шорох, привлекший внимание присутствующих. Раздвинув кусты, закрывшие одну из старых тропинок, вышел в лёгком блестящем плаще с черными узорами, лёгкой улыбкой на лице и приподнятым настроением капитан Немо.

— Наконец, я нашёл Вас, Абдуллах, — поприветствовал ученого товарищ.

— Господин Даккар, — поприветствовал Табалуга.

— Принц, — раскланялись Вадим Александрович и Родион Михайлович.

— Здравствуйте, господа, — отвечал капитан. — Рад видеть всех Вас.

— Я полагаю вы прибыли с довольно интересными новостями, мой дорогой друг, — сказал первым господин Абдуллах.

— Да, как только получил эти новости сразу поспешил сюда. Держите, Абдуллах, — он протянул несколько листов, который правитель внимательно осматривал, — а также обратите внимание на сроки, я думаю это удивит даже вас — такого ярого любителя технологической скорости.

— Решили напомнить мне времена создания «Митры», «Электрона», «Султана» и прочих? — мимолётно спросил правитель.

— Было бы ошибкой их не вспомнить, — с улыбкой заметил Табалуга.

Этот диалог заставил просветлеть лица присутствующих, словно под приятным тёплым светом.

— Потрясающе, — наконец заявил правитель. — Если верить этим результатам, то кажется вся команда и мои дорогие творения превзошли даже меня. Но работы ещё много, следует дополнить каждую новую планету отдельными особенностями, благо если верить комбинаторике, у нас достаточно много вариантов, ровно, как и проектов.

— Новые области науки, открываемые детьми и нашими дорогими коллегами, вполне увеличивают эти цифры, — подметил капитан.

— Разумеется, — ответил правитель, продолжая просматривать данные и через минуту, завершив ознакомление. — Замечательные результаты, но я уверен, что это не всё, мне бы хотелось подробнее со всем ознакомиться.

— Думаю вы можете это сделать у себя в кабинете, я же хотел сказать, что думаю сначала отправиться на небольшую экспедицию, в сторону одной из уже созданных планет.

— Полагаю, месье Верн, мистер Артур Дойль и как минимум господин Беляев решили составить вам компанию?

— Если не считать господина Нобеля и Аронакса, вместе с моей командой. Более того, после этой экспедиции, я планирую отправиться в сторону отделения создания новых систем, где как вы уже видели просто кипит жизнь.

— В таком случае, вскоре либо я — вам, либо же вы — мне составите компанию, в зависимости от того, кто из нас первее прибудет к границам, — отвечал правитель.

— Если разрешите, отец, я хотел бы быть с вами, — попросил Табалуга.

— В случае, если ничего этому станет преградой, — спокойно и любя ответил правитель, на что его создание смиренно кивнуло.

Пока продолжался этот диалог между правителем, капитаном и его творением, Вадим Александрович вместе с Родионом Михайловичем несколько отстранились от их беседы, отчасти размышляя о словах правителя. Учитывая факт того, что господин Абдуллах вполне мог читать мысли, не стоило исключать, а скорее даже предполагать идею того, что он решил воплотить в жизнь их самые удивительные мечты. Думая об этом на лице моряка, невольно появилась улыбка, вызванная понимаем того, что неужели он обретёт свой собственный дом в этом отдельном мире?

Заметивший это правитель наконец обратился и в их адрес:

— Как вы видите, я, к большому сожалению, не смогу уделить вам время, однако, я надеюсь, что совсем скоро мы встретимся снова. Что же касаемо продолжения моей истории, то я совсем скоро вы получите возможность её узнать и смею уверить вас — на этот раз, ваше погружение по времени несколько превысит прошлые пребывания в прошлом, если так можно выразиться.

— Я так понимаю, господин Абдуллах, вы решили воплотить наши мечты в реальность, но разрешите спросить, — начал говорить профессор. — Мы живём тут уже скоро около года, но до сих пор не знаем структуры вашего замка, ваших земель, вашего скопления галактики в подробности, в конце концов, никогда там не были. Так почему бы вам не уделить время этому, нежели погружать нас в историю?

— Именно по той причине, что я захотел показать вам всё вокруг, я решаюсь погрузить вас в свою историю на более долгий срок, нежели когда-либо, чтобы, когда вы вернулись, мы могли пойти дальше, более того, можете быть уверены, мне есть что ещё вам рассказать, ведь вы увидели только моё отношение к людям, хотя вам ещё предстоит познакомиться со стадиями развития моего королевства, его тайнами и законами, историей его образования, о моих путешествиях и знакомствах с учёными, понять кто такой Джаффар, как вы попали сюда в конце концов и многое-многое другое, — объяснил учёный. — Согласны ли вы на это?

Вадим Александрович посмотрел на Родиона Михайловича, который был несколько удивлён такому повороту и поначалу не понял суть их сделки, однако, после краткого объяснения профессора всё понял. Поначалу он был против, но затем также дал согласие, заявив правителю:

— Я согласен, — и протянул руку.

— Я тоже, — ответил филолог, повторив жест, приложив руку к руке доктора наук.

— Отлично, господа, — ответил учёный и обоими руками прижал руки товарищей.

Вокруг всё начало внезапно мутнеть, расходиться по сторонам, контуры становились не чёткими, ноги были готовы подкоситься, но в этот же момент ощущался лёгкий холод, который становился с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Веки утяжелялись, было труднее дышать с каждой секундой, мысли затуманивались, сердцебиение становилось медленнее, наступал сон…

Глава третья. Люксургия

Крик чаек доносился почти со всех сторон, но у них не было шанса, чтобы перекричать прибой, шум сильного и самого солёного в мире Индийского океана, игриво омывающий не только берег острова, но и палубу огромного судна. Люди были рады наслаждаться этой красотой, получая с каждым разом всё больше новых необычных ощущений, увеличивая свой опыт. Отличным дополнением к этому виду был аромат расцветающих цветов в горшках, расставленные по краям палубы. Огромные турбины, способные перебить своей мощью любую волну средней высоты покоились под поверхностью вод, а мощный якорь продолжал удерживать судно, позволяя людям не только спокойно гулять по судну, но также спускаться на берег или наоборот восходить на это судно, всё ещё поражающее своими размерами.

Среди тысяч людей были виконты, бароны и графы, беи и беки, эсквайры, мсье, мадамы и мадмуазели, сеньоры и сениориты, сэры, леди и джентльмены, паны, панны и пани, господа и госпожи, манееры и мефрау, мистеры, мисс и миссис, герр и фрау, Кириосы, Деспинисы и Кирии, Баба и Диди, тахсиры и ханумы, синьоры и синьорины, доны и донны, Сяньшен и Тайтай, понас и понатис, Херра, Руова, Нэити, месье, мадемуазели и многие другие. Из всего этого было видно, насколько разнообразным было собравшееся общество, желавшее увидеть подобное чудо человеческого гения и успевшие к нему прибыть за время его создания, всё же слухи — нечто, что не видит границ городов, областей, государств, а порой даже материков с океанами.

Вид на Индийский океан с острова вне вида «Султана»

Шаги отдавались приятным звуком на палубе, говоря о приближении почтенного господина к своим товарищам — это был никто иной как сам граф Амет Уна, с улыбкой направляющийся к верному другу — господину Самуилу Муру, рядом с коим помимо графа Годфри, барона Барруа и его ученика Вениамина стояла довольно интересная фигура, о коей упоминал господин Мур. Это был человек, среднего роста, ниже самого Амета, с округлой, немного удлинённой головой, широким лбом, линейными волосами, разделённые пробором, большими выделяющимися ушами и живыми огромными глазами, почти сразу над коими находились почти соединённые густые брови. Нос был широк, нежели длин, как и рот с явно выделяющимся подбородком, в будущем отлично подходящий для бороды.

Среднего размера плечи и миниатюрная фигура скрывали не бывалую силу и выносливость, о чём говорили кисти рук. Наряд этого человека состоял из роскошного банта, окружающий его горло поверх поднятого воротника белой рубахи, поверх коего виднелся костюм, а уже поверх его лёгкий плащ-накидка, так причудливо двигающийся подхватываемый разными воздушными потоками. Изобретатель был весьма рад встретить этого человека, которого сразу же узнал и по началу даже не хотел верить своим глазам, особенной той радости, что он сможет вновь поговорить по-русски, а не на различных диалектах индийского, английского или французского, которые на островах Перпентуум чаще всего использовались.

— Неужели, глаза не лгут мне, — заговорил граф на русском.

— Я надеюсь в том же, — отвечал удивлённый такой реакцией незнакомец, бросивший взгляд в сторону господ.

Также были удивлены этой реакции и граф Годфри с бароном и Вениамином, однако, кажется господин Мур всё отлично понял.

— Сам господин Альфред Бернхард Нобель, — уже на английском продолжал граф.

— Совершенно верно, — также отвечал Самуил ему в ответ.

— Я наслышан о вас, мистер Альфред, поэтому не сочтите меня бестактным за такую реакцию, ведь если мне не лгали мои источники, вы со своей семьёй достаточно долгое время были в Петербурге и владеете русским языком? — спрашивал учёный.

— Вы не ошиблись, ваше сиятельство, однако, подобная реакция с вашей стороны право поначалу меня очень даже удивила, но сейчас приятно обрадовала, ибо как оказалось я имею честь быть узнанным с вашей стороны до нашего знакомства. Разрешите уточнить, что же вызвало в вас такой интерес? Неужели работы моего отца?

— Скорее я бы сказал работы вашего друга — ученика Пелуза, Асканио Собреро.

— Вы знакомы?

— Ещё не имели честь, однако есть надежда. В целом, меня заинтересовали работы по добыче нитроглицерина и его использовании, такое взрывчатое вещество могло бы быть вполне полезным в шахтах, при добыче большого количества ценных руд, не так ли, господа? — обратился граф.

— В случае создания устройства, способного разверзнуть пучины гор, дабы там могли организовать новые шахты, изобретателя стоило бы поздравить с не малым фурором, лишь немного уступающий славе самого мистера Собреро, — отвечал господин Годфри. — Можете мне поверить, как владельцу нескольких шахт на разных континентах — Европе, островах, Индии…

— И металл из коих направлялся для реализации большого количества моих проектов, — добавил граф Амет. — Этот факт в дальнейшем и привёл меня к вам, ведь именно вы хотите усовершенствовать этот метод?

— Вы совершенно правы, господин Уна. Я должен также заметить, что несмотря на то, что вы младше меня, слухи о вашей гениальной натуре полностью оправдали свою правдивость, хотя я в это трудно верил.

— Вполне понимаю, — добавил граф Самуил, чем вызвал лёгкий радостный смех присутствующих.

— Охотно верю, — также ответил господин Альфред. — А также разрешите сообщить вам небольшую новость. Дело в том, что слухи в наше время распространяются по белому свету гораздо быстрее поезда и по сему весть о вашей деятельности уже успела дойти до ушей русского царя, который отправил вам письмо через своего гонца, но наверняка он задержался в пути.

— Надеюсь в хорошем смысле услышали обо мне? — решил уточнить изобретатель.

— Можете не сомневаться, хоть я сам не был лично знаком с Его Императорским Величеством, мне довелось встретить гонца его, который как бы это странно не звучало, попросил меня, если я прибуду на острова раньше передать вам это, — он достал сложенный плотный папирус. — В случае, если он сам прибудет раньше, то лично вручит весть от Его Императорского Величества.

Амет приняв послание раскланявшись немного отошёл и раскрыл его. Как оказалось, это была копия оригинального письма с большой массивной подписью, которое торжественно гласило:

«Божиею поспешествующею милостию, Мы, Александр Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Крельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода Низовия земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозёрский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны, Повелитель и Государь Иверския, Карталинския, Грузинския и Кабардинския земли и Армянския области, Черкасских и Горских Князей и иных наследный Государь и Обладатель, Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.

Дорогой Наш друг граф Амет Уна!

Сегодня до Нас дошли слухи о больших успехах, которые Вы имели честь совершить, а именно относительно создания с вашей стороны нового устройства, способного дать большое количество энергии. Наши учёные мужи и друзья были восхищены и выразили интерес ко всем Вашим трудам, как в этой, так и в иных областях, о коих Мы также имели честь быть осведомлены.

В частности, Нам было сообщено о новых осветительных лампах, лучших самоходных повозках, малых устройствах для выдачи электричества, более быстрых самопишущих машинах, считающих устройствах на той же энергии и прочих, среди которых были также весьма спорные и наверняка преувеличенные вести о том, что Вы соизволили лично построить башню, передающая эту энергию в любой конец мира или то, что Вы смогли поднять и перенести своё поселение из одного места в другой или то, что Вы создали огромный корабль, больше коего не видывал свет.

Я нисколько не сомневаюсь в силу чудесного дара коим, Вы были одарены со стороны Господа. И по сему, искренне желаю удачи в Ваших начинаниях, заверяя Вас в готовности, в случае необходимости, оказать вам Всестороннюю помощь, а также выражаю надежду на дальнейшее сотрудничество.

Также хотелось бы сказать, что в Нашем государстве, могущество которого растёт с каждым днём, очень тепло относятся ко всем учёным, исследователям, деятелям культуры, писателям, о славе которых, как я полагаю, Вы наслышаны. Именно поэтому, в случае возникновения возможности, я с буду рад приветствовать Вас в Нашем государстве, а с помощи Всевышнего в Санкт-Петербурге.

От посла же своего передаю Вам скромные дары. На этом, дорогой друг, я крепко жму Вашу руку от всего сердца.

Да поддержит Вас Господь.

Александр».

Господин Амет был очень даже рад получить такое замечательное послание. Он вернулся к своим товарищам с приподнятым настроением, немного продолжив беседу, а также дискуссию с господином Альфредом, который прервал господин Мур, совершенно своевременно отметив:

— Итак, господа, как я понимаю, вы отлично подошли друг для друга и вашу беседу вы можете продолжить в пути, ведь сейчас нас пригласили совершить небольшое путешествие в город.

— Гм, — прогладил свои усы граф Амет. — Перед тем, как мы пойдём, разрешите уточнить, господа, как я вижу в этой местности отличная природа, но что касаемо горной местности?

— Здесь располагается три горы — Ортау, Мандель и Шарки, — говорил барон. — Одни из красивейших, с богатой растительностью, а порой даже с не плохой добычей для охоты, если угодно.

— Верно, — решил добавить граф Годфри, — но также есть предположение, что здесь можно организовать не плохие шахты по добыче металлов, но их пещеры ещё не изучены до конца, этим хотели заняться, но либо не хватило средств, либо энтузиастов, которые по неким легендам погибли здесь.

— Интересно, — отвечал Амет, — но нет ли в этой местности кремния?

— Вполне может быть, — отвечал Годфри.

На лице у Амета появилась интригующая улыбка, после чего он обратился к Муру.

— Если согласитесь, предлагаю совершить небольшое путешествие в сторону этих гор, прежде чем прибыть в город, если же нам удастся прибыть в город к вечеру, то мы бы не только смогли посмотреть город, но и оказать честь господину герцогу, встретившись с ним прямо в его замке.

— Не плохая идея, молодой человек, — отозвался барон.

Все были согласны с этим предложением, в том числе и мистер Нобель. Затем же, не теряя времени господа спустились на сушу, где их поджидали слуги, удерживающие их скакунов. Амету было приятно вновь увидеть Тульпара, который по всей видимости был также рад, ровно, как и Радж — скакун графа Мура или Вениамин — своего скакуна, который прибыл по приказу графа Самуила.

Оседлав своих коней и отойдя подальше от толпы, они поспешили в сторону огромных возвышенностей. Сначала им пришлось преодолеть границы огромного леса быстро скача по тропинкам. Этот поток, звук галопа лошадей, перекрикивающие любые другие звуки от пения птиц, до стрекотания насекомых, хотя со звуком ручьёв он мог поспорить и этот темп, был невероятно приятен. Когда лес кончился их встретила небольшая долина, полностью заваленная камнями и большими булыжниками, среди коих ещё можно было пройти, но главным объектом среди этих каменных образований была огромная гора, плавно начинающаяся со стороны пристани и всё острее, с многочисленными выступами поднимающаяся к своим вершинам, которые с этого ракурса казались огромными.

— Гора Ортау, — заговорил барон. — Вторая по высоте гора на острове. Причудливо, что она находиться почти рядом с Мандель — самой высокой горой. Шарки же, на другом конце острова намного ниже её по высоте, но издали все они образуют такую картину, будто один сплошной хребет.

— Что же находиться за ней? — поинтересовался Вениамин.

— Море и скалы, — отвечал граф Годфри, — и скажу, что довольно устрашающие скалы. Один раз мне довелось подплыть к ней на своей бывшей небольшой тартане к ней с той стороны, это было удивительно, ибо неизвестно по какой причине, но обратные стороны этих скал подобны вратам ада, особенно когда бушует шторм и с силой выбрасывает отточенные ударами волн камни прям по на суда, словно тысячи лучников атакуют незваных гостей.

Такое описание вызвало не малый интерес.

— Удивительно, что с другой стороны этого адского вида имеется не мало природного, — указывая на проросшие деревья и порой даже на диких коз, которые проскочили между ними.

— Отличная причина, для… — поднимая ружьё хотел выстрелить господин Годфри, как его остановил господин Мур.

— Полагаю, поскольку мы сейчас не нуждаемся в еде, не стоит решаться на подобное и приберечь пули для самозащиты.

— В этом я с вами соглашусь, господин Мур, — отвечал Амет, — ибо как мне кажется, нам придётся взобраться почти на самый верх этой глыбы и постараться пройти с противоположной стороны к тем самым скалам, которые вы описали. Подплыть к ним довольно опасно, придётся идти отсюда.

— Но к чему же? — поинтересовался мистер Альфред.

— Я надеюсь, что здесь имеется один довольно редкий минерал, название коего я сообщу вам, как только мы его обнаружим, — ответил Амет.

— В таком случае, предлагаю оставить наших скакунов у подножия и самим взобраться наверх, — предложил барон.

— Полностью согласен с вами, ваша милость, — спускаясь со своего скакуна ответил граф Мур, — более того, у нас имеются трости, которые будут не плохими помощниками в нашем путешествии.

Вскоре они оставили своих коней у деревьев, где их охранял камердинер графа Годфри, последовавший вместе с ними, пока они начали осторожно подниматься вверх по скалистой местности. Ящерицы тут же разбегались, а иногда засохшая на солнце трава причудливо хрустела под ногами, иногда был слышен стрекот кузнечиков, быстро отбегающих к зелёной траве…

Глава четвёртая. Горная местность

Насекомых стало больше, когда им удалось наконец дойти до более ровной поверхности, где к тому же росло высокое дерево. Подъём был не таким сложным, хотя пришлось затратить усилия, крепко вставляя концы тростей в щели и опираться на них, но за эти труды они были награждены прекрасными видом огромного леса, в центре коего виднелись верхушки купола, а дальше соседние горы, закрывающие горизонт. Солнце уже покинуло зенит и было заметно, что время не собиралось никого ждать, неуклонно заставляя двигаться не только яркое дневное светило, но и облака, гонимые скорым ветром куда-то вдаль.

— Дальше мы будем подниматься к следующим выступам? — спросил Вениамин.

— Да, но, когда они закончатся, нам придётся немного рискнуть и пройти по тропе огибая гору, — ответил господин Годфри. — Но проблема в том, я не знаю есть ли сейчас тот небольшой выступ тропы, если мы поднимемся выше, думаю уже откроется вид на эту тропу, и мы сможем в этом убедиться.

Все кивнули в ответ и отправились дальше. На сей раз пришлось заменить обувь на ботинки, после чего продолжить путь. Поток ветра немного усилился, что заставило подолы плащей парить в разы активнее. Они старались подниматься как можно выше и скорее, но иногда просто не в силах устоять от того, чтобы, придерживая одной рукой шляпу, оглядеться по сторонам, наслаждаясь чудными красотами природы, которые видны отсюда и не улыбнуться блистающему Солнцу, к коему как казалось они приближались. Но нужно было продолжать путь, поэтому каждый раз, затратив на это всего пару секунд, они разваривались и продолжали восхождение, предрекая скорый доход до следующего большого выступа.

И вот они уже преодолели порядка 300 футов или около 90 метров. Оставалось ещё достаточно много, при высоте этого гиганта в 560 метров. Но благо им предстоит дойти до высоты только в 500 метров, ибо там и должен находиться тот самый проход, о коем говорил господин Годфри.

Удивительно, что именно с этой высоты только стало видно пару холмом, которые из-за странной каменистой наружности могли быть приняты за части гор. Они тоже возвышались над землёй, самая высокая среди них была высотой близкой к 200 метрам — пороговому значению для холмом, остальные же были значительно ниже. И вот, наконец перед путниками предстала очередная площадка-выступ, где они могли немного передохнуть под кроной пары деревьев, что тут проросли. Удивительно, что не смотря на такую местность, растительность была весьма богата цветами и кустами, а над головами всё ещё пролетали птицы.

— Довольно неожиданно здесь встретить дикую астру или мальву лесную, но они очень красиво украшают эти хребты, не так ли господа? — обратился граф Уна, оглядывая красивую растительность.

— Полностью согласен с вами, — ответил граф Мур, подходя ближе к другу, на что обратил внимание Амет, выпрямившись и улыбнувшись.

— А что это? — указывая на один из цветков спросил Вениамин.

— Это полынь древовидная, — ответил, подойдя барон.

— А это? — чуть было не дотронулся мальчик.

— Не трогай, — тут же поспел Амет. — Это дельфиниум, ядовитый цветок.

— Здесь бывают ядовитые цветы? — удивился мальчик.

— Конечно, — ответил господин Годфри, — к примеру вот ещё один представитель — вязель пёстрый. Но тут, конечно, больше красивых растений, полевой марьянник, серповидная люцерна или папоротник с тысячелистником.

— Тоже самое я могу сказать и про породу, господа, — ответил внезапно сэр Нобель.

Как оказалось, он достал лупу и решил разглядеть некоторые камни, которые он нашёл и уже приступил к записям.

— Странно, что тут очень даже много древних магматических образований, — заметил господин Нобель.

— Возможно сам остров принадлежит к типу образованных при извержении вулкана? — предположил барон.

— Вполне возможно, но я думаю стоит проверить это предположение одним довольно интересным методом, взяв пробы магматической породы и обычной почвы, — ответил господин Амет.

Вениамин сразу же понял, что речь шла о радиоуглеродном анализе, но сейчас не было времени для очередной лекции, поэтому изобретатель не стал заострять внимание на этом моменте.

— Отлично, — ответил граф Годфри, — теперь же, когда мы поднялись достаточно высоко, я думаю кому-то из нас придётся пройти к тонкой части этого выступа за деревом, пока мы побудем под его кроной.

— Почему же нам нельзя отправиться туда вместе? — спросил барон.

— Хотя бы той причине, что всех нас выступ просто не выдержит, а лишний сильный шум станет причиной для обвала, — ответил Амет. — Я согласен отправиться.

— И я, — ответил Вениамин.

— Я думаю, не стоит, — хотел было сказать изобретатель, чем вызвал небольшую грусть у мальчика, но его прервал Самуил.

— Вы обучились многому видя это и поскольку судьба вас не жалела, думаю вам также стоит обучить и своего ученика, — говорил граф Мур.

Эти слова добавили уверенность изобретателю и стали визиткой карточкой для подпрыгнувшего от радости мальчика.

— Хорошо, — согласился изобретатель и направился к дереву, дабы пройти мимо со своим учеником.

Это дерево высотой около 4 метров с косо вверх поднимающимися ветвями располагалось близко к концу выступа, из-за чего были видны его корни с тонкой чешуйчато-лупящейся корой на стволе. Крона состояла из яйцевидных, а на концах острых с клиновидным основанием, листьев. Уже появились плоды — ложные яблоки с пятью многосемянными гнёздам, тёмно-жёлтого цвета, иногда с красноватым односторонним «загаром», сейчас войлочно-опушённое.

— Вам же я пока советую взять пару плодов айвы, к сожалению, они ещё не поспели — это произойдёт только в сентябре или октябре, но это будет не плохая память. Я просто обожал его в сыром виде, но лично советую попробовать добавить в плов.

— Даже если вы это не любите? — спросил Вениамин.

Граф немного смутился этим словам, чем вызвал лёгкий смех остальных, а затем и свой, с ответом:

— Разумеется, — после чего они и продолжили путь.

Поначалу тропинка ссужалась не так сильно, но их почти сразу же за первым углом накрыла тень от огромной горы. Тут растительность в разы была меньше и это было видно, поскольку сюда почти не падал свет от солнца, но в пресмыкающихся в лице ящериц или насекомых в лице быстро перебегающего десятка скорпионов, тысяч муравьёв и прочих, явно не было недостатка.

Они следовали вперёд, стараясь хоть как-то разглядеть верхние выступы. Граф решил воспользоваться металлическим биноклем небольшого размера, который часто был у него в кармане.

— Что-нибудь видите, господин Амет?

— Пока нет, есть выступы, но они значительно ниже. Хотя, погоди, кажется вон та небольшая дорожка, которая почти у конца скалы, она слишком сильно выступает от общей поверхности скалы может быть той самой дорогой, о которой говорил господин Годфри.

— Но, есть ли у нее продолжение?

— Пока не понятно, — опустив бинокль говорил граф. — Попробуй взглянуть, — обратился он к мальчику, передавая бинокль.

Плод зелёной горной айвы

Ученик не стал заставлять учителя ожидать, поэтому быстро принял предмет и начал со всей своей внимательностью всматриваться. Действительно имелся большой выступ, который огибал скалу, но имел ли он продолжение почти прямо над ними? Если бы они смотрели с точки, где находиться дерево или дальше, им явно бы ничего не было видно, но и сейчас ситуация не сильно улучшалась. Была видна существенная разница в поверхности горы, но не было до конца понятно, достаточно ли дальнейший проход, где как можно было понять не раз был камнепад, был достаточно широк, чтобы оттуда прошёл хотя бы один человек?

Мальчик вглядывался, как и граф, но затем изобретатель опустил голову и уже протянул руку мальчику, чтобы принять бинокль, пока начал дуть ветер, но тут ученик внезапно заговорил:

— Подождите, господин Амет, я вижу. Наверху, какая-то ветка, это ветвь от небольшого деревца, что находиться ближе к плоскости горы, — передавая бинокль говорил мальчик, чем тут же воспользовался ученый, — подул ветер и наверняка наклонил его ветвь в сторону, что сделало его видимым для нас. Корней не видно, но дерево или точнее куст, смог как-то прорасти, значит и для нас там будет достаточно места!

Граф всматривался и с каждой секундой на его лице улыбка становилась всё шире, наконец, он посмотрел на ученика с радостным видом. От грусти и вздоха разочарования, что он до этого издал не осталось от следа.

— Замечательно, Вениамин! — наконец сказал граф Амет. — То, что нам нужно!

— Поспешим сказать остальным о нашей находке!

— Конечно, — ответил изобретатель.

Ученик поспешил как можно скорее, но тем в отличие от него учёный не спешил и лишь размеренно шёл. Тогда ученик оглянулся и не понимая поведение своего учителя решил спросить.

— Всё в порядке, господин Амет?

— Да, Вениамин, просто находясь на такой большой высоте, я задумался об одной интересной идее.

— Что же привлекло ваше внимание?

— Взгляни в сторону этого поселения, оно находиться в низине, впрочем, как и все его обитатели, в чём я уверен. И я размышляю о том, чтобы может быть захватить остров?

От этих слов мальчику стало не по себе.

— Вы шутите? — с дрожью в голосе спросил мальчик.

— Ничуть. Стоит признаться в том, что даже если наука сильна, для её продвижения, как я вижу с каждым днём, неизбежно нужна власть, полное господство, могущество, не только научное, но и военное.

— Почему же вы так решили? Ведь никогда у вас не было таких мыслей.

— Да, но обрати внимание, до того, как я не был с господином Муром, мало кто мог обратить на меня внимание, но благодаря нему я обрёл связи, сам встал на ноги, тебя взял к себе и только теперь общество слушается меня. Количество моих слуг и рабочих исчисляется десятками тысяч и почему? Только потому, что я могущественнее, потому что в моих руках есть какая-никакая власть, отсюда я и делаю выводы, что для того, чтобы осуществить ту научную революцию, о коей я думаю и мечтаю, нужно обладать ещё большей властью.

— Властью над целым островом?

— Если не над островами, — со странной улыбкой ответил граф. — Ведь если иметь это люди — обычное общество, если закрыть им все возможные пути — превратить их в рабов, для всех ты и станешь царём, а для некоторых Богом. Поэтому я думаю использовать то, что у меня есть и полностью блокировать весь остров, ведь они жили под гнётом других правителей, ничего не будет, если они будут действовать уже в лучших целях, скажем, принесут себя в жертву науке…

С каждым словом господина Амета в жилах Вениамина стыла кровь, он не понимал, откуда в господине Амете эти эмоции? Что с ним приключилось? Как он мог так быстро поменяться? Но мальчик ещё не знал, что это было вовсе не быстрое или резкое изменение, это было скорее одним из сильнейших стадий возбуждения его самой страшной болезни — ненависти ко всему человечеству.

— В любом случае, — хладнокровно продолжал Амет, — что стоят они по сравнению с тем масштабом, о коем ты знаешь. Можно будет создать новые лаборатории, предприятия, устройства и новых жителей…

— Новых жителей?

— Да, подобных тебе, подобных Ицалу. Они будут жить бок о бок друг с другом, но, разумеется, центром оставим остров Перпентуум. Ведь подумай сам, у них нет цели, когда же у меня есть, у них нет чести, нет стати, — он подошёл максимально близко к мальчику, говоря это, но при этом оставаясь в тени горы, — они есть у меня или хотя бы, — он смотрел внимательно на мальчика из тени, а его глаза сверкали как у хищника, — у них нет той силы, что даёт наука, но я ею владею.

Мальчик застыл при виде этой картины, вспоминая былую доброту графа.

— Более того, какая у них есть причина сопротивляться, когда лучше им подчиниться, хотя бы даже как расходный материал, — Вениамин разинул рот от удивления, когда же Амет сам усмехнулся своей не плохой шутке. — Ты согласен?

— Но, господин Амет, верно ли то, что вы говорите? Соответствует ли это вашим былым убеждениям, вашей идее?

— Что ты имеешь ввиду?

— Я хочу сказать, что разве вы не должны самым первым соответствовать тому образу, который вы видели хотя бы в Ицале? — мальчик старался донести свою мысль. — Ведь вы хотите, чтобы все творения и жители вашего будущего мира были добрыми, а злоба и жестокость не по нраву никому.

— Неужели ты забыл, что они сделали с Ицалом, с наукой, с истиной, со мной? И после этого, они имеют право существовать? — указывая на все города спрашивал Амет.

— Для моего господина Амета, для которого существовал обычный мальчишка на улице и которого он приблизил к себе — могут, потому что он тогда имел право существовать для него.

Грозный взгляд тут же сменился удивлением, зрачки сузились, рот еле открылся, лицо застыло, изображая ужас и страх перед своими собственными мыслями, словами и замыслами. Амет еле как узнал в этих фразах себя. Настало молчание, которое, казалось, длилось вечность, но в эту же минуту, изобретатель понимал, что он забыл кем он был на самом деле. Забыл свои же слова и свою же доброту, став подобным этим же самым людям, которых так ненавидел.

Мальчик, подумав, что не смог оказать влияния на своего учителя и решив, что ему лучше уйти, раскланялся и поникнув попытался уйти, но почти сразу же ощутил на своих плечах тёплое прикосновение. Ученик не хотя посмотрел обратно, думая увидеть грозное выражение лица и лишь с мельчайшей надеждой на лучшее, и она оправдалась, Амет тут же обнял своего ученика, говоря:

— Да, Вениамин, ты прав, твой господин Амет любил всех людей, даже не любя их в их же пользу, — держа мальчика за плечи и смотря на него уже говорил Амет. — Я забыл это и спасибо тебе, что ты напомнил мне это…

Глава пятая. Всё выше и в пещеры

— Всегда рад помочь, Мой господин Амет! — ответил мальчик и с улыбкой обнял своего любимого учителя.

После этого они отправились к остальным ожидающим, с превеликим удовольствием сообщим радостную весть. Затем последовал очередной акт восхождения к самым вершинам горы. Во время их путешествия, им удалось не только переговорить друг с другом, но и получше узнать господина Нобеля, относительно коего у изобретателя были свои планы, однако сейчас сообщать их было ещё рано, нужно было дождаться нужного времени и обстоятельств.

Когда они наконец добрались, спустя несколько выступов до последнего выступа прошло порядка 2—3 часов, особенно благодаря их усилиям и всё ещё теплилась надежда, что они успеют вовремя вернуться в город. Разумеется, они не могли идти постоянно без устали, поэтому часто они помогали друг другу, так граф Годфри часто давал руку помощи барону, а господин Мур Вениамину и мистеру Нобелю. Ради справедливости стоит отметить, что как бы ни старался Амет, часто его не самые лучшие физические таланты давали о себе знать, особенно после забытия огромного числа тренировок под руководством господина Мура.

Именно поэтому именно граф больше всех просил помощи, на что ему тут же отвечали. Однако, не смотря на физическую усталость, умственная работа продолжалась гораздо активнее, пришло большое количество идей, особенно благодаря такой смене обстановки и природе. Эти идеи были уже не только о его новом мире, который как видно, молодой человек так жаждал воссоздать, но и более спокойные. Яркий их пример был в области его романов, где ему пришли мысли новых перипетий сюжета, а также с многочисленными словесными оборотами. Ещё к таким затеям прибавились новые биологические эксперименты.

После истории с покойным Ицалом, только-только Амет думал найти в себе силы продолжить свои исследования в этой области, как и продолжить многие свои работы в целом, ведь трагедия очень сильно повлияла на него не только увеличив его грозность, что было видно, но также и уменьшив темп, пыл. И кажется только теперь, можно уже говорить о проектировании новых биологических существ, но прежде увеличение возможностей человеческого организма.

Интересно, что усталость в такие моменты обнажала проблему малой выносливости живых существ, а это уже нужно было исправить. Пока шли эти мысли, они успели отдохнуть, лишь изредка переговаривая между собой на самой высокой площадке этой горы, которая была достаточно просторной и отсюда открывался просто восхитительный вид. Разумеется, не такой как с «Митры», однако по красоте и особой атмосфере, это место могло поспорить даже с видами на высоте уровня облаков. Более того, тут также были другие примечательные растения.

Конечно, деревьев больше не было, но виднелись редкие цветы. На верхушках гор вовсе не было снега, как это принято видеть, особенно в это летнее время, но прохлада, как и более холодный ветер давали о себе знать. Подолы их плащей просто летали на ветру, подобно пышным флагам, изгибаясь в самых причудливых формах, радуя глаз. Они вновь решили остановиться на небольшой привал, дабы чуток вернуть себе силы. Вглядываясь вдаль и наслаждаясь видами, каждый из них вёл беседу, но порой все затихали, чтобы ощутить эту атмосферу.

— Я не знаю как вы к этому отнесётесь, господа, — говорил господин Мур, — но я решил, что приятно использовать силу разума в подобной прекрасной атмосфере, на огромной высоте.

— О чём вы, ваше сиятельство? — поинтересовался мистер Альфред.

— Об одной интересной игре, — доставая из своей сумки деревянную дощечку, которую тут же открыл и расположил на одном булыжнике, который так кстати оказался здесь со своей почти плоской поверхностью, говорил граф.

Было легко догадаться, что это были шахматы и присутствующие с удовольствием переглянулись.

— Я полагаю, — продолжал граф, — что стоит быть объективным. Каждый из нас обладает не плохой физической подготовкой, но не каждый из нас его отлично применяет, по этой причине, я подумал, что это отличный повод включить умственную подготовку, дабы лучше использовать физическую. Что скажите, Амет?

Изобретатель понял намёк и улыбнувшись в ответ присел против графа Мура. Они тут же расставили фигуры, а для присутствующих было также приятно отвлечься, наблюдая за подобным быстрым «турниром». Амет играл за белых, а Самуил за чёрных. Все фигуры подобно гордой армии уже заняли свои позиции и теперь первой направилась в бой пешка графа Уна, ступив на e4, словно первая, выступая от имени короля. Тут же к ней в ответ направилась пешка, заняв свою позицию на с6. Но на такой спокойный ход последовал не менее дерзкий, чем в первый раз ответ, выходом соседней пешки Амета перед королевой к своему товарищу на d4.

На сей раз, казалось, и граф Мур решил дать достойный ответ, выставив прямо перед последней пешкой свою на d5. Это позабавило Амета, и он выступил своим левым конём на c3, после чего Самуил, выстроивший диагональный ряд из трёх своих пешек спокойно уничтожил первую выступившую пешку соперника, но тут же была уничтожена выступившим конём Амета на e4.

На выручку поспешил прибыть белый слон, заняв позицию f5, угрожая коню, который поспешил ретироваться, совершив своё злодеяние и заняв g3. Белый слон графа Мура, кажется, тоже успокоил свой пыл и отправился на g6. Далее последовал следующий выпад со стороны Амета, выдвинувший пешку на h4 и тут снова в ответ выступила пешка, но уже на h6. Тогда начал действовать второй конь Амета, заняв своё место рядом со своим собратом на f3, на что также ответил чёрный конь, заняв место на d7. После этого вновь последовала пешка на h5, она явно была намерена продолжить свой путь до победного конца, даже напугав слона, отошедший на h7. Тогда обрадованный Амет решил вывести своего белого слона прямо напротив слона противника, находясь, как бы странно не звучало, под защитой пешки и ферзя.

Однако, смелость — второе имя господина Мура, который дерзко уничтожил этого белого слона своим, заняв позицию d3. И, хотя смелость похвальна, она тут же была наказана со стороны белого ферзя, который уничтожил этого слона, в ответ на что последовал скромный ход пешкой на e6. Казалось бы прошло не так много времени, особенно если учитывать, что только описание было не таким уж быстрым и молниеносным, как движения самих игроков. Тем временем в ответ на движение пешки на поле битвы ринулся тёмный конь Амета, заняв ячейку f4, а за ним последовал ход чёрного коня на f6 — напротив слона.

И тут последовал не стандартный ход — рокировка с левой ладьёй белого короля, который благо находился под защитой недавно вышедшего тёмного слона. В ответ на это действие вышел уже чёрный слон графа Мура прямо перед своим королём на e7, затем прыжок белого коня на е4, словно закрывая имеющийся промежуток. Глаза игроков блистали при виде каждого из ходов, продумывая при этом самые различные возможные комбинации, идеи противника.

Тут же в игру наконец вошёл чёрный ферзь, царственно перелетев на а5, на что ответил сам белый король, сместившись на b1. Поняв намёк «чёрные», тоже решили сделать свою рокировку, но уже с правым для Амета ладьёй. Воспользовавшись этим замешательством Амет гордо забрал коня противника самим объявив мат на позиции g6, но тут же был наказан вторым конём Самуила, который поспел с позиции d7 на g6. Амет не хотел сдаваться, поэтому выступил второй его конь на е5 и тут в игру вступила чёрная левая ладья, встав на d8.

Белый ферзь, сразу поняв намёк решил обезопасить своё высочество, поспешив на е2, на что игриво ответила пешка на c5, подставляя себя под пешку противника, но Амет сделав вид будто этого не заметил спокойно увёл соседнего коня на g6, к большому сожалению, сразу же потеряв её от пешки противника. Самуил был на высоте, но тут же Амет ответил ему дерзким выпадом его высочества ферзя на невинную пешку, которая стояла на e6, рядом с конём, объявив шах. Господин Мур тут же поспешил убрать своего короля на h8.

Амет был рад такому жесту и воспользовался возможностью уничтожить его пешку на g6 своей пешкой, наслаждаясь сладкой местью. Шла весьма напряжённая, но и весьма сплочённая в буквальном смысле, по расположению фигур на доске битва, в ходе которой конь поспешил к своему правителю на g8. И вот уже завершился 20-й ход, когда игра успела вызвать столько эмоций у каждого из игроков, от спокойствия, улыбки, злобы и досады до удивления, восхищения и вдохновения.

Прекрасная шахматная игра между Аметом и Самуилом

Теперь же, Амет решил идти до конца, направив своего тёмного слона прямо перед его чёрным величеством на h6, но тут и представитель пешек показал, что они могут быть сильны, уничтожив слона, однако, это открыло путь для притаившейся ладьи, которая скоро прыгнула на эту же h6, объявив королю шах. Но и тут его величество спешил защитить конь, который и был рядом с королём, тогда его высочество белый ферзь, решил воспользоваться моментом, проглотив тёмного чёрного слона перед собой на e7, с злобной улыбкой смотря на две ладьи.

Казалось, они должны были уже бежать, но тут внезапно подбежал конь на f7, словно желал собственной погибели. Такую дерзость нельзя было оставить без наказания, из-за чего его уничтожила пешка, подкравшаяся сзади с g6. Внезапно тут же выступил его величество король на g7, словно не выдержавший подобной наглости. Однако, ответом на такой гордый ход было лишь движение белой ладьи на d3, на удивление ответ был аналогичным — вышла чёрная ладья на d6. Тогда белая ладья решила раскрыть свои планы перепрыгнув на g3, вновь объявив шах, но короля спешила защитить чёрная только что вышедшая ладья.

Тогда белый ферзь быстро переметнулся на е5, отдалённо посматривая на ликующего белого короля, с гордостью стоящий за своими тремя пешками и с гордостью наблюдающий за этим великолепием попивая чай. И тут начал действовать чёрный король, решив не только выйти из ситуации, но даже в случае поражения забрать с собой на тот свет как можно больше жертв — уничтожив пешку на f7. Этот выпад был наказан ходом белого ферзя, выступившего сразу перед его величеством на f5, на что в ответ его вновь захотел защитить ладья.

Поначалу, хотелось его тут же казнить, но в голову пришёл более умный ход и тут же на 29-м ходу ферзь перелетел на d7 объявив полный мат. И вот чёрный король был зажат с одной стороны белым ферзём, с другой белой ладьёй, а с обоих сторон, как бы это смешно не звучало своими собственными чёрными ладьями. После свершения сего действия, наступило некоторое молчание, после чего Амет посмотрел на господина Мура, который видя такие успехи был очень даже рад, ибо практически всегда в вопросе шахмат превосходный полководец принц Даккар одолевал победу над Аметом, однако его тренировки и старания кажется начали давать свои плоды, о коих он узнал по иронии судьбы почти на вершине горы.

— Поздравляю вас, Амет, — протягивая руку и улыбаясь сказал господин Мур.

— Спасибо, господин Мур, — улыбнувшись в ответ пожал руку молодой человек.

И вот, когда они завершили такой напряжённый турнир, если можно так выразиться, все присутствующие зааплодировали обоим игрокам, крича «браво». Теперь же следовало продолжить путь, но внезапно, после усердной битвы молодой человек, чуть выше места, где они стояли увидел красивейший цветок. Амет смотрел в его сторону, понимая, что хоть он и устал, ему стоит приложить немного усилий, дабы достать его для одной леди, которая каждый раз всплывала в его памяти.

Этот цветок звался «цветком любви» — эдельвейс.

— Продолжим же наш путь, господа, — предложил граф Годфри.

— Попрошу обождать меня всего пару минут, джентльмены, — заметил Амет.

— Что-то не так, мой дорогой друг? — подойдя спросил Мур.

— Вовсе нет, граф, я хочу достать вон тот цветок — эдельвейс, — ответил изобретатель.

Поняв причину этого поступка граф, молча кивнул в ответ, после чего учёный поспешил, используя свою трость и стараясь нащупать ногами хотя бы небольшие опоры, коих здесь было чертовски мало достать цветок. Он тянулся и тянулся всё выше, вытягивая руки и изгибаясь.

Оставалось совсем немного и наконец, ему удалось ухватиться за этот прелестный цветок, также известный как леонтоподиум получивший своё латинское название от подобия с львиной лапой, а более прелестное немецкое от описания его как благородное белое растение. Его большие на ощупь с мельчайшими волосками, словно с еле заметной шерстью листья служили украшением для центра, где вокруг большого центрального бутончика с тысячами жёлтых точек, более малые подобные ему бутоны, образуя красивое подобие иерархической симметрии.

Наконец, заполучив этот цветок граф поместил его в небольшую сумку и также осторожно спустился обратно, где ему вновь помогли товарищи. Затем они продолжили своё приключение, по пути вновь встречая другие малые растения в лице редко встречающегося лугового василька, папоротника, тысячелистника, дубровника, очитка седума и очень редко всего пару подснежников. Вскоре они, следуя по определённому пути, максимально прижимаясь к стене и часто удерживаясь за чаще всего высохшие ветки деревьев проходили на следующие выступы, огибая огромное гору. И стоило им пройти на его противоположную сторону смотрящая лицом к океану, они могли убедиться в правдивости слов господина Годфри.

С огромной высоты можно было увидеть, как волны ударяют о прибрежные скалы с заострёнными краями, из которых с каждым ударом волны буквально выстреливали десятки осколков камней. Но к большой радости, волны не были столь высокими, как и не слишком сильно доходили до поверхности горы, оставляя её поверхность крайне неровной, со всеми выступами.

Разумеется, что здесь не было больших и просторных выступов, подобно тем, что можно было наблюдать на противоположной стороне, однако, по этим выступам всё ещё представлялось возможным спуститься чуток пониже. На удивление Амет уже отсюда, стоя на последнем большом выступе, заметил большую пещеру, которая была не так далеко от них, где могут быть залежи кремния.

— Нам стоит пройти к той пещере, господа, — заявил лишь Амет и даже не дожидаясь ответа пошёл в сторону цели.

Графы и барон спокойно отнеслись к такому жесту, в отличие от удивлённого мистера Альфреда.

— Когда его настигает творческий пыл, его не остановили бы даже самые быстрые арабские лошади, — проговорил барон, осторожно ступая на выступы, вставляя конец своей трости в расщелины, после чего стараясь на них опереться.

Так осторожно, друг за другом они продолжали свой проход к пещере. Амет же первее всех спустился к огромной дыре, достаточно широкой, после чего помог остальным спуститься к нему. Стоит признать, что самым ловким оказался именно Вениамин, особенно с его воодушевлённым, после последней беседы, настроением. И теперь, граф мог спокойно говорить.

— Вот мы и пришли, — приступая осматривать породу говорил Амет.

Он достал лупу, небольшой фонарь, который казался диковинным в этом время, но благо это объяснялось его изобретательской натурой. Остальные присутствующие тоже осматривали всё вокруг, обращая внимание на высокий свод, небольшие сталактиты, которые продолжали свой рост и еле различимые звуки воды в глубине пещеры, которая уходила дальше…

Глава шестая. Потерянный незнакомец

Продолжая наблюдение, присутствующие не раз заметили, что подобная обувь пришлась для них очень даже кстати, особенно если учесть не только горную местность, которую они преодолели, но и довольно большое количество песка и земли, коей покрывался пол.

— Обратите внимание, мистер Альфред. Здесь довольно много твёрдой породы, но некоторое их количество находиться на земле в виде песка — это следствие того, что пещера смотрит прямо в сторону океана. За счёт сильный брызг, дождя, ветра и прочих природных катаклизмов упавшие на землю большие куски минералов дробятся, создавая такую поверхность, которая становиться всё меньше, если углубляться дальше. Но мы пришли не за этим, нам нужен был кизельгур.

— Кизельгур? — переспросил господин Альфред.

— Или диатомит, — изобретатель показал на немного рыхлые или сцементированные кремнистые отложения белого цвета, которые находились ближе к полу, остальные присутствующие также осмотрелись. — Остров находиться в Индийском море и если верить рыбакам, то здесь часто водятся диатомии, либо они попадают сюда течением. После их гибели панцири остаются в океане, но после поднимаются тайфунами, смерчами, попадая затем сюда, дополнительно смешиваясь с уже имеющейся породой. Так и образуются отложения диатомита, содержание минералы опала, халцедона или кварца, относящиеся к биогенной породе.

— Это всё довольно интересно, ваше сиятельство, но к чему вы клоните? — поинтересовался господин Нобель.

— К тому, что его можно использовать в ваших исследованиях, ведь вы не раз слышали про нитроглицерин, — сказав это, изобретатель с непоколебимым спокойствием достал из сумки ампулу нитроглицерина, чем вызвал настоящий шок и резкое движение, у присутствующих.

— Как вы его принесли, он ведь взрывается при резких движениях? — спросил господин Нобель.

— Я решил воспользоваться гироскопической системой, — достав из своей же сумки сферический держатель в виде гироскопа ответил Амет, после чего все присутствующие успокоились. — Использовать нитроглицерин крайне неудобно, поскольку, он на самом деле может взорваться в любую секунду, но я подумал о том, чтобы какой-нибудь минерал впитал его, но я думаю использовать вместе с кварцем.

— Гм, — ответил господин Нобель, подойдя поближе и с лёгкостью отломив кусок кизельгура, который был довольно лёгким. — Знаете, граф, вы должно быть правы, я думал над использованием инфузорной земли, более того, можно использовать в смеси с кварцем, коего здесь предостаточно, но обратите внимание на лёгкость самого кизельгура. Это говорит о его пористости, что в свою очередь говорит о полной достаточности его самого для этого дела.

— В таком случае, прошу, сэр, — передавая ампулу, после чего встав и отойдя на безопасное расстояние сказал Амет.

Остальные присутствующие с замиранием сердца наблюдали за тем, как господин Нобель практически беззвучно разломил ампулу и осторожно налил нитроглицерин на лёгкий кизельгур, который быстро начал его впитывать в себя. Спустя какое-то время, господин Нобель достал из кармана спички, выпустив оттуда одну спичку. Затем он положил всю эту конструкцию поглубже в пещеру, пройдя метров около двадцати, после чего Амет передал ему нитку, которую они протянули до выхода и уже там подожгли. Все они безмолвно наблюдали как шнур потихоньку горел, а светящее пламя мирно подходило всё ближе и ближе к новому изобретению.

Амет ни на секунду не сомневался в действии этого устройства, когда же у всех остальных это вызывало сильно волнение. Они даже приблизились к неровным стенам пещеры, скрываясь хотя бы за небольшими выступами, ожидая, когда прогремит звук взрыва. Наконец, громогласный звон эхом усилился в несколько раз, став выше даже шума волн, проносясь далеко, а возможно даже вызвав небольшой камнепад над ними, но к большой радости присутствующих, которые согласились на подобный риск — свод пещеры оказался крепким и лишь немного посыпал своих гостей минеральным дождём, которые они все быстро стряхнули.

Вход в пещеру, где произошло грандиозное открытие

— Поздравляю, господин Нобель! — с радостью говорил граф Амет.

— Поздравляем, господин Нобель! — также подхватил Самуил.

— Поздравляем, мистер Альфред! — добавлял граф Годфри.

Каждый из присутствующих ликовал и поздравляли изобретателя.

— Это было гениально, — следуя к месту взрыва говорил Амет.

— Грандиозно! — повторял граф Брайан. — Это откроет перед нами столько новых возможностей!

— Признаться, это в разы лучше любых имеющихся взрывчатых устройств, и разумеется, бомб Маленького Рено, — заметил граф Мур.

Все присутствующие шли в сторону эпицентра взрыва, где явно были заметны следы от осколков, обожжённый участок земли.

— Спасибо, господа, но ведь это была ваша идея, Амет, — видя такой потрясающий результат отметил господин Нобель…

— Отнюдь нет, сэр. Если бы не ваши старания, но я бы даже не задумался об этом, я обычный учёный, которые сделал маленькое предположение, а вы осуществили всё остальное, — ответил Амет, стараясь как можно лучше скрыть свою личность. — Более того, я попросил бы никогда не упоминать моего имени, причину чего же я поведаю вам, как только буду располагать такой возможностью.

— В таком случае, разрешите отблагодарить вас.

— Коль так, то я попрошу у вас две вещи, — пока Амет говорил послышался какой-то странный звук, но все сочли это за эхо, — одну вы уже дали — вашу компанию, второе же — я попрошу вас как можно лучше развить эту технологию и никогда не забывать о науке, ведь кто как ни мы с вами, способные использовать дары науки в экономических целях, должны заботиться об этом?

— Обещаю вам исполнить вашу просьбу, ваше сиятельство и ещё раз благодарю за помощь, — пожимая руку графа Амета говорил мистер Нобель. — Говоря же об этом изобретении, то его стоит ещё развить, ведь много вопросов ждут своего ответа, хотя бы насколько кизельгур обеспечивает безопасность, какова максимальная сила тряски, более того, нужно как минимум разработать модель для более удобного поджога этой конструкции в целом.

— Кстати, как вы собираетесь его назвать и когда вы думаете дать первые результаты, мистер Нобель? — поинтересовался граф Годфри.

— У этого устройства очень даже большая dynamo, граф, отчего я и предлагаю, назвать его динамитом, — ответил мистер Альфред.

— Замечательное название, — подхватил барон.

— Говоря же о времени, то я думаю, что нам стоит немного подождать, хотя бы около четырёх-пяти лет на исследования, — пророчески ответил господин Нобель.

— Отлично, в таком случае, если будет нужна помощь, мы всегда готовы, — отвечал граф Брайан, но тут вновь послышался тот самый звук.

На сей раз уже нельзя было списывать это на эхо, поэтому присутствующие решили обратить на это внимание.

— Уж не разбудили ли мы какого-нибудь обитателя этой пещеры? — спросил барон.

— Пещера обращена лицом к океану, мы с трудом сюда перебрались, что твориться внизу вы видели, кто может здесь обитать? — задал вопрос в ответ господин Годфри.

— Здесь кто-нибудь есть? — спросил на граф Амет на русском, а затем на итальянском языке. — C'è qualcuno qui?

— Ist hier jemand? — добавил граф Годфри.

— Είναι κανείς εδώ? — спросил граф Мур.

— Is anyone here? — в конце спросил Вениамин.

Каково же было их удивление, когда в ответ они услышали еле различимое: «qui c’è», что означало: «здесь есть»! Поначалу они переглянулись, но затем все вместе как можно скорее поспешили в сторону звука. Как оказалось пещера тянулась достаточно далеко и шла уже под наклоном, уходя всё больше вниз, именно тут они нашли еле живого человека в разодранной одежде, в грязи, с различными ранами, небольшим рюкзаком и парой тетрадей внутри. Именно он из последних сил ответил на вопрос и потерял сознание. Все тут же поспешили донести его к выходу из пещеры, после чего достали из своих сумок воду в фляге и пару сухариков.

Попив воды, человек пришёл в себя и словно дикий зверь накинулся на сухарики с жадностью их поедая. Тем временем Вениамин узнал в грязной сумке свой рюкзак с тетрадями, подаренный ему Аметом, ещё когда они были на большом острове, до их отплытия, что вызывало у него недоумение.

Когда неизвестный наконец смог напиться и поесть, с молниеносной скоростью проглотив абсолютно все сухарики и одну айву, цвет его лица стал более живым, тряска в конечностях прошла, а затем и раны его были обработаны. Теперь можно было спокойно поговорить, чем и решили заняться почтенные господа, особенно если учитывать, что погода внезапно начала ухудшаться. Было очевидно, что скоро пойдет дождь, ветер уже успел усилиться в несколько раз и они явно бы не успели спуститься, а в непогоду подобный риск был бы настоящим безумством. Поэтому они решили сначала выслушать найденного ими господина.

— Спасибо вам, господа, — наконец заговорил неизвестный. — Благодарствую.

— Ничего особенного, долг каждого человека быть человечным, — отозвался господин Мур.

— Как долго вы находитесь в этих пещерах? — поинтересовался барон.

— Я и сам не знаю, добрый господин. Для меня этот срок больше ста лет. И вы даже не представляете, как всё это изменило меня, я бы в жизни не заговорил бы так вычурно, культурно, если хотите.

Он сделал небольшую паузу, словно задумавшись, после чего продолжил:

— Но эти тетради, — указывая на рюкзак говорил незнакомец, — они помогли мне не потерять рассудок.

— Довольно знакомый рюкзак, — задумался граф Годфри, смотря на Вениамина. — Это же кажется…

–…мой рюкзак, который вы мне подарили, господин Амет, — сказал Вениамин.

— Господин Амет? — внезапно встрепенулся незнакомец. — Вы и есть его сиятельство, граф Амет? — словно вспомнил что-то сказал неизвестный.

— Да, — с лёгким удивлением кивнул изобретатель.

— А вы, его милость барон Жан Барруа? — указывая на возможно догадывающегося барона спрашивал неизвестный.

— Вы угадали, но мы разве с вами знакомы? — решил всё же перепроверить свои догадки месье Жан.

— Погодите, — внезапно отозвался граф Годфри. — Если рюкзак Вениамина у вас, а в последний раз мы его видели, — смотря на барона сказал граф Брайан, — перед обвалом в моей шахте!

Неизвестный начал активно кивать и улыбаться.

— Получается, это вы тот самый последний шахтёр, который так и не был найден, и вы же автор дневника, который мне принесли, — заключил Амет и сразу же переменился в лице, выражая некое презрение.

— Да-да-да, это я, ваше сиятельство, — соглашался шахтёр, пока в его глазах не стал читаться страх. — Но значит, это к вам потом попали мои никчемные записи?

В ответ на такое странное выражение, которое так сильно отличалось от стиля написания, что увидел изобретатель в дневнике граф несколько усомнился.

— Извините, разрешите уточнить прежде, с какого числа вы находитесь в этих пещерах? — решил уточнить Амет с лицом человека, коего хотели обмануть.

— С 10 мая, которое прошло после взрыва, ваше сиятельство, — честно отвечал незнакомец.

— Гм, — кратко ответил граф. — Верно.

— Вас что-то смутило во мне? — решил спросить найденный.

— Ваша речь, кажется, за эти 10 дней, вы довольно сильно изменились, поскольку ещё в начале вашего текста, вы нарекали меня глупцом, который захотел как можно скорее умереть, не помнили не моего имени, не имени месье Барруа, лишь имя графа Годфри и Вениамина и это лишь часть отличий, — ответил внимательный изобретатель.

Такие слова не хило напугали шахтёра, из-за чего его зрачки резко расширились, руки еле заметно начали дрожать, а весь окрас его тела стал подобен мрамору. Быстро это понявший барон поспешил успокоить найденного.

— Не беспокойтесь, мистер Лентри, никто не собирается осуждать или тем более как-либо наказывать вас за эти слова, — подойдя и еле заметно похлопав того по плечам произнёс месье Жан.

В ответ шахтёр глубоко выдохнул, но всё ещё со страхом смотрел на графа Амета.

— Мне не стоило, не стоило ничего писать, — словно сам себе говорил Лентри. — Я уничтожу! — резко встав кинулся он к портфелю с тетрадями, но его резко ухватили графы Годфри и Мур.

— Я бы не был столь категоричен, — обойдя их говорил изобретатель, отчего шахтёру стало ещё страшнее, но затем он продолжал с улыбкой. — Конечно, это не прекрасное произведение, но в этом есть свой потенциал.

— Соглашусь с господином Аметом, — добавил граф Мур отпуская Лентри, который чуть было не упал на пол. — Более того, скажу, что вам стоит развить свой талант.

— Простите вашего раба Лентри, ваше сиятельство, но как же я могу это сделать, если у меня даже нет средств, чтобы моя доченька, моя Кира могла хорошо учиться. Ведь ради неё я был вынужден ни сколько взять, сколько украсть тетради у вашего ученика Вениамина, за что каюсь перед вами, — хотел упасть на колени шахтёр.

— Не стоит, — тут же остановил его Амет. — Вы не виноваты. Отныне вам будет выдано все, что только необходимо, дабы вы могли быть счастливы со своей дочерью. Кстати, где же она сейчас?

— Она осталась с супругой моей и наверняка для них я уже погиб? — чуть ли не со слезами на глазах отвечал мужчина.

— Еще не прошло так много времени, — ответил господин Годфри. — Я приказал оказать помощь всем пострадавшим и их семьям, по сему можете быть спокойны.

— Спасибо вам, ваше сиятельство, — кланялся Лентри, на что Годфри лишь ответил медленным кивком.

— Вы вернётесь с нами на остров, как сказал граф Амет, после вы получите все, что необходимо, — говорил граф Мур, — но главное, вы получите возможность развить свой талант, свой дар.

— Тысячу раз простите меня, ваше сиятельство, но я не смогу так поступить, ибо я боюсь повторить судьбу моего отца, — отвечал, встав мужчина.

— Нам это уже известно, — отвечал барон, — вы писали об этом и весьма искусно.

— Да, но все ведь прекрасно помнят судьбу моего отца…

— Только здесь, Лентри, — сказал граф Мур. — Вам ничто не мешает взять свою дочь и отправиться на материк. Если это поможет, то я готов покрыть все ваши расходы…

Глава седьмая. Продолжение приключений

От этих слов лицо шахтера начало все больше и больше выражать небывалое счастье и восторг!

— Спасибо-спасибо-спасибо, вам всем, — почти забыв о своих ранах и увечьях твердил мужчина.

— Не стоит благодарностей, — отвечали присутствующие.

— Я даже не знаю, как отблагодарить вас, — говорил Лентри.

— Думаю это мне известно, — отвечал Амет, с улыбкой посмотрев на присутствующих господ, которые прекрасно поняли мысль графа.

— Все, что угодно, ваше сиятельство. Если даже будет угодно, жизнь мою возьмите.

— Пусть жизнь ваша вам же верна будет, я лишь хочу, когда мы прибудем обратно на наш корабль, чтобы вы мне рассказали о вашем путешествии в этих пещерах. Ведь мне известно лишь то, что мне удалось прочесть в вашем дневнике, а я бы хотел услышать продолжение, — отвечал Амет.

— Как вам будет угодно, ваше сиятельство, — лишь покорно ответил Лентри. — Но отмечу одно, что поскольку я прибыл сюда из острова Гритер Перпентуум, то эти острова соединены между собой, что говорит о том, что это скорее целая сеть пещер, образующие один туннель — канал между этими островами.

Такая информация была весьма интересной и возможно даже открывающей свои возможности для применения в будущем.

— Мудрое решение, граф, — заметил господин Годфри, — с учётом того, что нам уже пора возвращаться, ведь если мне не изменяет память, вы должны встретиться с его светлостью герцогом.

В ответ изобретатель кивнул головой в знак согласия. И вот уже все вместе направлялись к выходу из пещеры или точнее уже туннеля, о коем они узнали. Как оказалось, удача вновь решила им улыбнуться, о чём говорило яркое Солнце уже так быстро стремящееся к горизонту, заменившее дождь и вместе с этим до сих пор ярко освещающая весь небосвод.

— Какое же счастье вновь увидеть свет, — проговорил господин Лентри, после чего добавил. — Жаль, что не всем моим товарищам было суждено его увидеть снова, как и мне, — с ноткой грусти говорил шахтёр, но тут же ощутил руку его сиятельства графа Самуила Мура у себя на плечах.

— Такова воля судьбы и мы должны это принимать, хотим мы того или нет, ибо как я убедился за свою жизнь, каждый раз эта воля, этот выбор, сделанный судьбой на удивление, оказывается самым лучшим, — прекрасно понимающий всю горечь утраты, но вместе с этим осознающий весь объем сказанных слов, ответил граф Мур.

В ответ господин Лентри кивнул головой, еле как выдавив из себя улыбку, в ответ на серьезное выражение капитана Немо. Затем же они, глубоко вдохнув свежий воздух, осторожно начали выходить наружу, озираясь по сторонам. Мистер Лентри как хоть и с трудом, но продолжал активно ходить, не смотря на полученные травмы. Однако, совершить те акробатические трюки, кои исполняли все присутствующие, быстро перепрыгивая по горным выступам он явно не мог. Граф Мур вместе с графом Годфри за счёт своей не хилой физической подготовки помогали ему не раз удержав и спасая от падений в пропасть, откуда еле были видны вздымающиеся волны в разы меньшей высоты, чем при первой их встрече с ними.

Но вот, когда мы наконец удалось преодолеть этот отрезок пути дальнейший спуск также создавал новые вопросы. Они стояли на небольшой площадке, стоя на коей же чуть раньше граф Амет быстро добежал до входа в пещеры. Уже в другой части небосвода успела показаться Луна.

Далее им предстояло повторить тот же самый путь, при помощи использования тросов. Изначально спускался граф Амет вместе с Вениамином и месье Жаном, после чего господин Альфред вместе с графами Муром и Годфри помогали опускаться Лентри. Стоит сказать, что после восстановления сил физическая подготовка вполне могла уже сообщить о себе, благодаря чему уже при следующем спуске он смог уже помощь даже графу Амету, здоровье коего уже могло пошутить с ним злую шутку. Стоило также дополнить, что их трости активно продолжали помогать им в спуске. За очередным выступом следовал следующий, камни активно трещали под ногами, хотя усталость давала о себе знать, ибо они шли без какой-либо остановки, ведь они должны были успеть прибыть к его светлости герцогу, вся эта атмосфера невольно добавляла свои ощущения, свой вклад и некий пафос всему происходящему.

Они вновь проходили по тому самому месту, где Амет сорвал прекрасный Эдельвейс

По пути в очередной раз встречались самые различные растения, а уже когда им удалось спуститься к низине, можно было увидеть быстро пробегающих перед ними горных козлов. Огромный и массивный лес становился всё ближе и ближе, огромные и потрясающие виды сменяли свой ракурс с каждым спуском, открывая образы ожидающих внизу своих господ пару служащих с их верными скакунами, успевшие устроить себе небольшой пир из лесных кустов.

И вот они вновь стояли на том самом большом выступе, на который они взобрались впервые на подъёме. Лентри с каждым разом всё больше удивлялся окружающей красоте и был несказанно рад вновь находиться на поверхности. Господин Альфред продолжал размышлять о проведённом эксперименте, графы также поддерживали эту беседу, обдумывая уже вопросы экономического характера, а изобретатель и барон, вместе с Вениамином были полны лирического настроение, от этого прекрасного путешествия, которое им довелось совершить.

Наконец, когда им удалось спуститься, их активно встретили, после чего на месье Жан отправил мистера Лентри со своим камердинером на судно, дабы ему выделили каюту и оказали все необходимые услуги. Также господин Альфред решил не откладывать пришедшие мысли в долгий ящик и сразу отобразить всё на бумагу. Как же его понимал граф Амет, каждый раз испытывающий муки совести за каждую забытую идею, если такое несчастье происходило.

Именно поэтому господин Альфред Нобель решил отправить вместе с ними и скорее вернуться на «Султан», пожелав все своим товарищам удачи и поблагодарив за такое прекрасное путешествие. После этого же графы Годфри, Брайан, Амет, барон Барруа и Вениамин продолжили путь в сторону города острова Люксургия, уже мысленно представляя удивление его светлости, когда они лично прибудут к нему после небольшого ознакомления с городом.

Огромный зеленый лес встретил своих почтенных гостей приятными звуками журчащего ручья неподалёку и обильным пением птиц. Каждая из них перекликалась между собой, при этом казалось, что у каждой из них по 3 языка и 2 глотки, ибо тот шум, что они устраивали просто поражал своими масштабами, но на удивление не так сильно страшил и на удивление приятно дополнял эту картину. Иногда можно было увидеть, как над головами всадников, размеренный топот коней коих был отлично слышен и действовал успокаивающе, пролетало что-то. Чаще всего это были птицы, но порой это могли быть даже самые настоящие белки-летяги, растопырившие свои лапы и ловко лавирующие в полёте от дерева до дерева хвостом.

В отличие от них фауну этой местности представляли и рептилии, в особенности змеи, которые можно было принять за неодушевлённые палки или странные ленты, в миг способные накинуться. Благо, ничего подобного не произошло и господа спокойно прошли мимо всех таких представителей. Часто путешествия по этой местности современный человек вполне мог бы вообразить себя в каком-нибудь фильме или сказочной истории про поиски сокровищ или в стиле Робинзонады, однако, граф Амет уже привык к особенностям этого времени, в частности, благодаря путешествиям в другие части света, хотя в душе не переставал поражаться всему масштабу, красоте и возможно даже чуду природы. Огромные массивные деревья, устремляющиеся вверх, у основания коих могли быть огромные муравейники, самые удивительные растения, обвивающие более больших собратьев, наполняли этот лес своим колоритом.

Путешественники оглядывались по сторонам, иногда подмечая, как быстро краснел небосвод, однако изначально следовало ожидать, что такой занятой человек, как его светлость вряд ли освободиться вовремя, даже для таких важных гостей, поэтому товарищи не спешили. В какой-то момент они встретили странное зрелище. На большой поляне вращалось вокруг какой-то тёмной кучки огромное чёрное нечто, состоящее из сотен полос. Это не могло не привлечь внимания и когда они подошли, то стали свидетелями потрясающего и весьма трагичного зрелища — это был огромный смертельный хоровод муравьёв, довольно редкое зрелище. Причиной такого явления становиться ошибка всего лишь одного муравья, который идёт по-своему же следу по кругу, после его примеру следует второй муравей, затем третий, четвёртый и до тех пор, пока не включиться в их хоровод все муравьи. Они будут продолжать идти и идти до тех пор, пока не упадут замертво, что и происходит с многими, кто находился по середине и где их трупы образовывали мёртвую кучу.

Взгляд присутствующих с неподдельным ужасом устремлялся на них, не зная, как им поступить. И тут они молча переглянулись между собой, после чего первым выступил граф Мур, который решил обратить этот процесс вспять. Неподалёку лежала упавшая ветка, которую он взял и подойдя поближе к муравьям, осторожно положил на пути первого ряда эту самодельную дорогу, на которую тут же начал выходить муравьи. Затем он опустил её на землю и наблюдал за тем, как толпы муравьёв выходили по ней, все уменьшая количество тех, кто оставался в круге, ибо каждый из них, следуя за запахом друг друга начали образовывать спираль, всё еще думая, что идут по прямой. Наконец, их ряда начали существенно ссужаться, а те, кто наконец покинули этот смертельный хоровод направлялись дальше, продолжая свое путешествие.

Конец ознакомительного фрагмента.