Танцующий бог

Иар Эльтеррус, 2022

Тысячи лет отсутствовал дома Канатоходец, которого глупцы называли богом бездомных талантов и таборов пестрых, после того, как спас родной мир от гибели. Ему это дорого обошлось, через многое пришлось пройти, чтобы вернуться. Но и дома оказалось далеко не все в порядке. Утеряны знания. Чародеи стали шарлатанами. Певцов, сказителей и музыкантов преследуют. Люди закоснели в невежестве и пороках. Однако идущий над бездной по канату сдаваться не приучен. А значит инициированному блудным богом молодому чародею предстоит пройти по всему известному миру в поисках утерянных древних знаний и артефактов. Не жалея себя. И в конце пути его встретит достойная награда – величественный замок Наэрта, обитель древних чародеев, распахнувшая ворота перед своим новым повелителем. Книга пишется по миру моей жены, Мартиэль, и с ее помощью. По звенящей струне над землей и богами, Изумляя созвездий сияющий взор, Небеса измеряя босыми ногами, Нет, не шел – танцевал необычный жонглер. И смотрели насмешливо братья и сестры: Мол, в семье Всемогущих завелся чудак, – Бог бездомных талантов и таборов пестрых, Искрометное солнце шутов и бродяг. Мартиэль

Глава 1

Устало вздохнув, Майт вытер пот со лба — жара в этом году выдалась страшная. К счастью, город уже виднелся вдалеке, скоро менестрель сможет отдохнуть и выпить кружку-другую холодного эля в трактире. Впрочем, назвать Теймар городом было бы слишком смело — так, городишко. Это барон Хайседский требовал называть свое владение городом, но его требования выполняли разве что местные жители, да и то, чтобы не ссориться с владетелем, не отличавшимся кротостью нрава.

Миновав распахнутые и явно много лет не закрывавшиеся ворота, у которых скучал стражник в ржавой, едва не рассыпающейся кольчуге, Майт двинулся к ближайшему трактиру, предвкушая праздник желудка — деньги у него имелись, зрители оказались щедрыми к сказителю, даже одна серебряная монета перепала. Вокруг смотреть не хотелось, уж больно Теймар был неприятен на вид. Прямо в заполненных грязью лужах валялись свиньи, и эти лужи приходилось обходить, одновременно посматривая, чтобы не напороться на всадника. Лошадей ведь имели только богатые люди, а им столкнуть бедняка в лужу — раз плюнуть, некоторые вообще так развлекались.

Трактир имел смешное название «Два хвоста». Чьих хвоста никто не знал, даже хозяин в ответ на вопросы только разводил руками. Майт уже бывал здесь и ценил трактир за вкусную стряпню и отличный эль. Да и цены были вполне приемлемыми. Тумар, как звали хозяина, к тому же позволял менестрелям выступать вечерами, не беря с выступающих пять медяков, как другие. Мог даже кружкой эля бесплатно угостить, если песня или сказание нравились.

Толкнув дверь, Майт вошел внутрь и облегченно вздохнул — в трактире было прохладно, видимо, Тумар нанял чародея, чтобы справиться с жарой. Или купил амулет из Города Мастеров, по слухам, там продавали охлаждающие пирамидки, поставишь такую в укромном месте, каплей крови активируешь — и в самую жару дома прохладно.

Окинув взглядом столики, менестрель удовлетворенно улыбнулся — свободных мест хватает, это вечером здесь ступить некуда. За дальним столом с аппетитом поедал жаркое человек средних лет, у ног которого лежал футляр с лютней. Поняв, что видит перед собой коллегу, Майт подосадовал про себя — он-то надеялся выступить здесь и немного подзаработать, но кто-то опередил. Ну, что поделать, в среде менестрелей считали, что кто первым пришел, того и сцена.

— Майт! — помахал незнакомец. — Рад тебя видеть! Иди сюда.

Присмотревшись, он узнал махавшего — встречались несколько раз. Иралиан! Бывший придворный менестрель герцога Лэра.

— Привет, дружище! — Майт сел напротив и пожал протянутую руку. — Как дела?

— Ты знаешь, в последнее время на удивление хорошо, — улыбнулся Иралиан. — Зрители щедры, пару раз выступал в замках мелких владетелей. В обиде не оставили. Однажды даже целых десять серебряных заплатили.

— Завидую… — Майт удивленно покачал головой, ему ни разу так не везло. — Хотя у меня, в общем, тоже неплохо. Хочу вот свой театр собрать — одному трудновато.

— Благодари нашего покровителя! И проси о помощи. Если захочет — будет у тебя театр.

— Какого еще покровителя? — изумился сказитель.

— А ты сам разве не ощущаешь, что у нас, менестрелей, покровитель появился? Могущественный покровитель! Вспомни, как еще пятнадцать лет назад к нам относились. Чуть ли не собаками травили! А теперь? Совсем другое дело.

Немного подумав, Майт вынужден был согласиться с коллегой. Действительно, еще лет десять назад вот так запросто прийти в город и выступить было невозможно, могли вышвырнуть пинками, а то и избить, отобрав последние деньги. А уж если поэт или певец исполнял что-то неугодное местному владетелю, то беднягу могли даже казнить — бывали случаи. Однако потом что-то изменилось, и с человеком, поднявшим руку на менестреля или сказителя, начали происходить разные смешные конфузы. Он мог на ровном месте поскользнуться и упасть так, что лопались штаны, выставляя на всеобщее обозрение голую задницу. Или свалиться в лужу. Или покатиться кувырком. Но обязательно так, что над ним потешались все вокруг.

Майту вспомнился забавный случай в городишке Нокваль, и он не сдержал смешка. Ноквальскому бургомистру не понравилось выступление, и он послал трех стражников с приказом накостылять сказителю по шее и вышвырнуть из города. Стражники попытались сделать это, но не смогли — один каким-то образом оказался в свином загоне, где его «нежно» облобызал огромный кабан, столкнув при этом в лужу жидкого навоза. Второй, поскользнувшись, сел на край повозки, на второй край которой в этот момент рухнул с третьего этажа тяжелый мешок. И стражнику, размахивающему руками и ногами, и оглашающему пространство нечленораздельными воплями, пришлось учиться летать. Третий вообще каким-то образом свалился в выгребную яму, откуда его долго общими усилиями доставали.

И ведь подобное случалось почти каждый раз, когда кто-то хотел причинить вред актеру, менестрелю, шуту или сказителю. Выходит, Иралиан прав, и у них в самом деле появился некий покровитель, обладающий загадочной силой. Но тогда почему он вступается не всегда? Видимо, сказитель, сам не заметив, задал этот вопрос вслух, поскольку Иралиан на него ответил:

— А покровитель защищает только талантливых, на бездарей он силу не тратит.

— Думаешь? — удивленно посмотрел на него Майт.

— Знаю. Видел не раз, как бездарей безнаказанно пинали. Но если кто-то пытался обидеть талантливого человека, то с обидчиком тут же что-то случалось. Не опасное для жизни, но позорное. У Канатоходца хорошее чувство юмора.

— У кого?! — подался вперед сказатель. — Какого еще канатоходца?!

— Нашего покровителя, — усмехнулся менестрель. — Я его видел. Мне же по приказу лэрского герцога сухожилия на руках подрезали и выкинули из замка! Если бы Канатоходец не помог…

— Расскажи! — загорелись глаза Майта.

— А что тут рассказывать? — устало вздохнул Иралиан, видимо, ему не слишком хотелось вспоминать о случившемся. — Думал, конец мне пришел. Меня же на улицу выбросили в чем был, да еще и с искалеченными руками.

— А что ж ты такое спел, что герцог вот так?..

— Он, паскуда, женился в очередной раз, и я спел прямо на свадьбе, перед гостями и невестой, о том, как герцог заморил одну за другой пять предыдущих жен. Ну, он и взбеленился…

— Ну ты даешь… — восторженно протянул Майт. — Я б не рискнул…

— Да достало меня эту тварь восхвалять… — скривился Иралиан. — Терпение лопнуло, вот и спел правду. Плюнул на все. Ну и получил… Палач герцогский хорошо постарался, сволочь, так сухожилия подрезал, что работать я мог, а вот играть — нет…

Он немного помолчал и продолжил:

— Брел куда глаза глядят, думал, скоро свалюсь в канаву и там подохну. Но ничего, выжил, доплелся до большой фермы, там в батраки нанялся. Руки зажили, но тошно было до невозможности — играть ведь не мог, хоть лютню мне и отдали, когда из дворца после наказания вывели. В голове музыка звучит, а пытаюсь ее сыграть — и не могу. Год как-то продержался, а потом понял, что дальше так жить не могу. Ну и пошел на речку топиться. Зимой, между прочим…

— И?.. — подался вперед Майт.

— Ну и явился мне Канатоходец… — неохотно пробурчал Иралиан. — И так меня обсмеял, что я не знал, куда со стыда деваться. До сих помню… «А водичка-то мокрая, холодная… Куда ж ты, болезный, лезть собрался? Ты ж в эту крохотную лунку не пролезешь…» Я его тогда убить готов был, гада. Кинулся, не сразу сообразив, что его там и нет, а так, видение, что ли. Пропахал носом лед. А он стоит и издевается! Твое, говорит, оружие — слово, а не кулаки, менестрель. Я ему в ответ: да какой из меня менестрель с такими-то руками?! А он: что за проблема? Посмотрел на меня — и боль из рук ушла. Я только рот разинул. Пока руки ощупывал, он исчез бесследно. Я на ферму вернулся, за лютню — могу играть, еще лучше, чем прежде. Чудо!

— Точно, чудо… — согласился Майт. — Может, это чародей был?

— А ты слыхал про чародеев, что такое могут? Я не слыхал. Так он мне потом еще и во сне являлся. Видел его на канате над бездной. В сине-черно-серебряном трико и колпаке с бубенцами. То ли циркач, то ли шут, то ли еще кто. Обернулся ко мне с каната и говорит, чтобы я пел, душой пел, правду людям говорил, в небо их звал. Еще сказал, что истинному артисту теперь нечего бояться, никто его больше не тронет, не посмеет. Я тогда не поверил. А позже сам не раз видел, как нечто невидимое наказывает поднявших на меня или других менестрелей руку.

— Я тоже такое видел, — задумчиво покивал сказитель. — Говоришь, Канатоходец? Спасибо ему за защиту и помощь!

— А не за что, ребята! — возле их столика возник из ниоткуда шут в сине-черно-серебряном трико и разноцветном колпаке с бубенцами. — Вы, главное, собой оставайтесь. Себя не предавайте!

Он подмигнул озорным глазом и растворился в воздухе. Ошарашенные Майт с Иралианом принялись оглядываться, но быстро поняли, что никто, кроме них, шута не видел.

— Это он был?.. — едва слышно спросил Майт дрожащим голосом.

— Ага… — глаза Иралиона сияли. — Он. Наш покровитель…

— Повезло нам, выходит.

— Это еще вилами по воде писано, повезло или нет. Он защищает, но и требует многого.

— Оставаться собой? Разве ж это много?

— Ты, по молодости, еще не понимаешь, как много… — грустно улыбнулся Иралиан. — Ничего, позже поймешь.

— А…

Майт не договорил. В трактир влетел расхристанный белокурый парнишка и с порога возбужденно заорал:

— Наш учитель с чародеями из пришлого балагана схлестнулся! Щас на площади поединок будет! Чародейский!!!

Посетители загудели, переглядываясь, и один за другим потянулись прочь из трактира. Видимо, предстоящее зрелище было редким, и всем хотелось поглазеть на него. Майт с Иралионом тоже подхватились на ноги, быстро допили свой эль и поспешили на площадь — взглянуть на чародейский поединок хотелось и им, такие поединки случались редко.

Народ на площади сбился вокруг помоста, с которого обычно объявляли приказы барона. Менестрели все же сумели пробраться в передние ряды, хотя это оказалось и непросто. На помосте стояли двое — молодой парень с простецким лицом и слегка вьющимися темными волосами, а напротив него тоже темноволосый мужчина средних лет с небольшой ухоженной бородкой, полноватый, увешанный золотыми побрякушками с ног до головы, одетый в чародейскую мантию. Он выглядел южной птицей Рат^[1], которую изредка привозили купцы на потеху богатеям.

Майт с интересом разглядывал чародеев. Странно, парнишка сказал, что один из них местный учитель. Но как такое может быть? Разве чародеи занимаются чем-то, кроме своего Искусства? Насколько знал сказитель — нет. Он подумал и спросил об этом у стоящего рядом едва не подпрыгивающего на месте плюгавого мужичонки.

— Да кто ж его знаит-то… — растерянно почесал в затылке тот. — Странный он. Сирота, его наш старый учитель, Фаэр, растил. Подобрал гдей-то мальчонку. А как Фаэр помер, Кейсав сам на его место стал. Токмо…

Мужичонка скривился и добавил:

— Чемуй-то не тому он пацанву учит… Мой шкет вумными словесами заговорил, фиг поймешь, чего он и баит-то. А зачем оно простому человеку надобно? Книжки всякие шкет читать стал, дурные книжки. Не я один тако думаю, усе соседи тоже. Не дело енто. Другой учитель нам нужон. А уж коли Кейсав еще и чародей… Надо будет барону пожалиться.

Горожанин укоризненно помотал головой и замолчал. Майт задумчиво хмыкнул и посмотрел на темноволосого парня с куда большим интересом, чем раньше. Он еще не знал, что их судьбы завязаны в один узел, хотя в следующий встретиться им доведется нескоро.

* * *

Ожидая поединка, Кейсав продолжал размышлять, не зря ли он во все это ввязался. Однако из города все равно пора уходить, люди все чаще недоброжелательно поглядывали на молодого учителя, да и слухи о нем начали распространяться нехорошие. Почему-то горожанам не нравилось, что он учил их отпрысков думать самостоятельно, а не покорно внимать авторитету родителей. Юноша незаметно вздохнул — такого подхода он никогда не понимал и понимать не хотел, ведь учитель, наоборот, всегда учил Кейсава именно думать, а не пользоваться набором готовых мнений.

Странной выдалась его короткая жизнь, даже сам он это понимал. Своих родителей Кейсав не помнил, начав осознавать себя уже после того, как Фаэр подобрал его. Юноша не раз спрашивал учителя, где и как это произошло, но тот уходил от ответа, бурчал, что пусть лучше воспитанник вот эту книгу прочтет и сообщит свои выводы о ней, чем дурью маяться. Если разобраться, то Фаэр потратил на обучение Кейсава столько времени и сил, сколько не тратил на учеников никто. По крайней мере, никто из тех, кого юноша знал. Иногда у него даже возникало подозрение, что учитель считает его воспитание главным жизненным приоритетом, пуская остальное побоку.

Фаэр был чародеем, причем однозначно выше третьей ступени, хотя считалось, что ступени выше просто нет. Вот только Кейсав не раз видел, как учитель делал вещи, неподвластные никому другому, даже описанным в древних книгах великим мастерам. Воспитанника Фаэр тоже растил как чародея, научив очень многому. Вот только не велел никому говорить о том, что они оба владеют Искусством. Почему? Ведь период гонений на чародеев давно прошел, а именно тем, что к владеющим Искусством плохо относятся, Фаэр и мотивировал свое поведение. В ответ на недоумение воспитанника он иногда недовольно бурчал, что жрецы, в последнее время очень усилившиеся, чародеев не просто не любят, а люто ненавидят, и всегда готовы доставить им неприятности, которых умным людям следует избегать.

Год назад Фаэр умер. Впрочем, умер он для остальных жителей городка, а Кейсав в его смерти сильно сомневался, поскольку наставник после нее не раз являлся к нему в виде призрака и продолжал учить. Причем начал давать куда более сложные, чем раньше, связки. Порой такие, что Кейсав больше декады ломал голову в попытках понять, откуда там ноги растут, ведь учитель приучил его понимать, как и почему действует та или иная связка, а не использовать вслепую, как часто делали другие чародеи. Мало того, Фэйр заставлял воспитанника придумывать собственные связки для конкретных целей, что считалось вообще невозможным. Кейсаву довелось пару раз беседовать с другими чародеями, и он был поражен их ограниченностью. Они на полном серьезе утверждали, что можно использовать только разработанные древними мастерами заклятия, не пытаясь их хоть в чем-то улучшить, поскольку это обязательно приведет либо к гибели, либо к сумасшествию наглеца. Причем говорили это с таким апломбом, с такой уверенностью в своих словах, что даже возражать не хотелось. Кейсав и не возражал, помня требование учителя скрывать свои силы и знания от посторонних. Только мысленно посмеивался над невеждами.

Еще вчера утром Кейсав не думал, что его жизнь может так быстро измениться, уходить из Теймара он собирался ближе к осени, когда жара немного спадет. Однако даргал^[2] понес юношу за город, где вчера поставил свои шатры бродячий балаган Шаэра. И там выяснилось, что оный Шаэр считает себя не бродячим циркачом, а «великим» чародеем со свитой. Чего только он не обещал зевакам! И исцеление от неизлечимых болезней, и предсказание будущего, и защиту от сглаза, и хороший урожай, и удачу в делах. Лишь бы платили. Услышанное заинтересовало Кейсава, и он пробился через толпу к повозке, с которой разглагольствовал Шаэр. Посмотрел на того чародейским взглядом и, не выдержав, рассмеялся в голос — способностей к Искусству балаганщик не имел в принципе. Вывод следовал один — это шарлатан. А учитель не раз твердил Кейсаву, что шарлатанов нужно наказывать, поскольку они позорят имя чародея и вызывают ненависть к владеющим Искусством. Вспомнив рассказы Фаэра о творившемся после Первой войны чародеев, юноша решительно вышел вперед и разоблачил Шаэра перед горожанами. Тот возмутился, закудахтал, начал орать, что он — ого-го, однако Кейсав предложил ему доказать свои слова, создав хотя бы простейшую связку огненного шара. На что шарлатан заявил, что это ниже достоинства «великого» чародея и вызвал юношу на чародейский поединок завтра днем. Кейсав пожал плечами и согласился.

Поздно вечером, когда юноша уже собирался ложиться спать, в дверь его крохотного домика неожиданно постучали. Удивившись, кого это принесло в такое время, Кейсав открыл. На пороге стояла русоволосая, большеглазая, не слишком красивая девушка в цветастой юбке до пят. Совершенно незнакомая. Впрочем, по ее наряду сразу стало понятно, что она из балагана, в городе такую одежду не надела бы ни одна уважающая себя женщина. Интересно, что ей нужно? Очередная уловка шарлатана?

— Здравствуйте… — потупилась нежданная гостья. — Вы ведь тот молодой человек, которого Шаэр вызвал на поединок?

— Да, — подтвердил Кейсав.

— Можно с вами поговорить?

— Заходите.

Юноша посторонился, и девушка нерешительно вошла, окинув взглядом небогатую обстановку и развешанные по стенам пучки целебных трав — если была возможность обойтись без чародейства, Кейсав старался обходиться, так уж воспитал его учитель. Затем она села на указанный табурет и снова смущенно потупилась. Юноша молча ждал.

— Меня зовут Сейла, — наконец заговорила гостья. — Я из балагана Шаэра. Я хотела вас предупредить…

— О чем? — приподнял брови Кейсав.

— Сам Шаэр, конечно, никакой не чародей, но в балагане есть чародеи, причем неплохие. Я в том числе.

— Да?..

Юноша всмотрелся в нее и удивился — девушка не лгала! Она действительно обладала силой, и немалой силой, только неразвитой. Ее, похоже, никто по-настоящему не обучал. Что-то может, но вряд ли многое. В этот момент Сейла, вероятно желая доказать свои слова, сформировала на ладони огненный шар, но сделала это столь неуклюже, что Кейсав едва сдержал смех, но сдержал, чтобы не обижать ее — гостья чем-то понравилась ему. Но в этот момент девушка потеряла контроль над шаром и обожглась, зашипев от боли. Кейсав машинально погасил ее огненный шар короткой, почти незаметной связкой, одновременно залечив ожог еще одной.

— Ой… — Сейла с изумлением уставилась на свою ладонь, потом подняла расширившиеся глаза на улыбающегося Кейсава. — А разве можно залечить ожог так быстро?..

— Как видите, можно, — развел руками он.

— А думала, такое только древние мастера умели… Понятно теперь, почему…

— Что?

— Почему вы разоблачили Шаэра. Я читала о том, как относились к шарлатанам древние мастера…

— Ну, я-то уж точно не древний мастер, — улыбнулся Кейсав. — Я не понимаю только, зачем вы ко мне пришли.

— Не все в балагане довольны своим положением, — тяжело вздохнула гостья. — Но иного выбора нет… Каждый из нас что-то умеет, но никто только своим умением не прокормится. А Шаэр дает нам хоть какой-то кусок хлеба. При этом каждый делает то, что умеет лучше всего.

— А все лавры пожинает хозяин балагана, — понимающе кивнул юноша. — Не сказал бы, что это хорошо.

— А что делать-то?! — с отчаянием вскинулась Сейла. — В провинции чародеев и так не сильно любят, сами, наверное, знаете. Многие наши вообще в розыске, их обвинили в наведении порчи на скот или на людей. Кое-кого Шаэр из тюрем выкупил, кое-кого из бедных многодетных семей взял, где они от голода загибались. Мы и хотели бы иначе, но в балагане хоть какая-то защита есть! Я только в балагане впервые поела досыта!

— Понимаю… — помрачнел Кейсав. — Но поймите, вы живете обманом! Нельзя обманывать людей, обещая им то, чего сделать не можете! Я — обученный чародей, но даже мой учитель, а уж мне до него далеко, не взялся бы лечить многие болезни, не говоря уже о привлечении удачи.

— Я согласна… — уныло понурилась девушка. — Но деваться некуда.

— Почему? Уйди от этого шарлатана! У тебя есть сила, тебя просто нужно обучить, и ты сама станешь хорошей чародейкой.

— А кто обучит-то? Где наставника взять?

— Да, это проблема… — вынужден был согласиться Кейсав. — Хорошего наставника просто так не найдешь, да еще вопрос — возьмет ли он в ученики. Мой учитель, кроме меня самого, никого не брал, бурчал, что нечего метать жемчуг перед… э-э-э… не способными его оценить.

— Я бы оценила… — как-то искоса посмотрела на него Сейла.

Немного помолчав, она продолжила:

— Я потому к вам и пришла, что давно хочу из балагана уйти, только некуда. Родным я не нужна, они и так не знают, как остальных детей прокормить. Податься некуда. Кое-что могу, но очень мало, да и не рискну показывать в глухих местах, что я чародейка — могут и камнями забить, если одна буду. И что делать — не знаю…

— Все равно советую уходить, — укоризненно покачал головой чародей. — Лучше что угодно, чем жить обманом.

— Наверное, вы правы… — девушка встала и одернула юбку. — Пойду я, поздно уже.

— Спокойной ночи! — пожелал Кейсав, тоже вставая и открывая дверь.

Проводив гостью, он сел у стола и задумался, не зря ли полез в это дело. Ведь у таких, как Сейла, действительно нет возможности иначе заработать на кусок хлеба. Но с другой стороны, Шаэр их просто использует, кладя львиную долю заработка себе в карман. Нет, наверное, все же не зря. К сожалению, после поединка из города придется уходить, пока барону не сообщили, что в его владениях появился сильный чародей — уж барон-то такого подарка судьбы не упустит. А иметь дело с этой жадной сволочью Кейсав не хотел, так можно и самому сволочью стать. Поэтому юноша заранее собрал дорожную котомку, намереваясь покинуть Теймар сразу по окончании поединка.

Шум собравшейся толпы вернул Кейсава из воспоминаний к реальности. Он снова с трудом удержался от смеха при виде разряженного Шаэра — это же надо настолько не иметь вкуса. А тот выглядел самодовольным и полностью уверенным в своих силах. Странно даже, на что он надеется?

Шаэр исподлобья поглядывал на наглого юнца, осмелившегося бросить ему вызов, и предвкушающе ухмылялся. Скоро Сейла разделает его в пух и прах! В этой глуши встретить настоящего чародея невозможно, они все в столицах графств и герцогств сидят. А если этот Кейсав что-то и может, то уж всяко меньше Сейлы, способной одним огненным шаром двух-трех человек поджарить. Тем более, что звездочет вчера предсказал — ей суждено поразить наглеца в самое сердце. Значит, вообще беспокоиться не о чем. Вечером, правда, глупую девчонку долго не могли найти, но после того, как нашли, больше не спускали с нее глаз, а то одному даргалу ведомо, что может взбрести ей в голову.

— Против меня ты никто! — гордо заявил Шаэр, приняв важный вид, а если точнее, надувшись, как земляная жаба во время брачных игр. — Ты с девчонкой сначала справься, а затем уж и я выйду, если от тебя что-то останется.

Он махнул рукой, и двое помощников вывели на помост Сейлу. Вот уж кого Кейсав не рассчитывал здесь увидеть, так это ее. Впрочем, девушке, судя по ее виду, происходящее тоже удовольствия не доставляло. Она бросила на довольного собой Шаэра злой взгляд и что-то неслышно прошипела сквозь зубы, видимо, пожелала ему «всего хорошего». Однако тот не обратил на это никакого внимания, махнул рукой, подавая сигнал к началу поединка, и спустился вниз.

— Извините… — потупилась Сейла. — Я не знала, что он меня выставит…

— Ничего страшного, — ободряюще улыбнулся Кейсав. — Начинайте, не бойтесь.

Девушка еще раз виновато посмотрела на него, затем развела в стороны руки, начавшие наливаться синеватым свечением. Перед ее лицом сформировался небольшой огненный шарик и не слишком уверенно двинулся к Кейсаву. Тот на него просто дунул — и шарик погас, оставив после себя быстро развеявшийся клуб дыма. После этого Кейсав слегка пошевелил пальцами перед грудью, и над Сейлой сформировалось крохотное облачко, откуда на голову девушки пролился теплый дождик. От неожиданности она вскрикнула и отступила на шаг. Кто-то в толпе заржал, как молодой жеребец.

В глазах Сейлы появилось возмущение, она явно рассердилась. Свела руки вместе и толкнула что-то невидимое в сторону Кейсава. Он нарочито тщательно отряхнул рукав камзола от поднявшейся пыли.

— Сосредоточьтесь, Сейла, — посоветовал молодой человек. — Вы способны на большее.

Она неприязненно посмотрела на него и отряхнула волосы от вороха неизвестно откуда взявшихся цветочных лепестков. Похоже, ее не воспринимают всерьез! Это же просто свинство! Кем он себя возомнил?! В сердцах девушка применила водяное копье. Но бессовестный Кейсав словно и не заметил этого — копье по дуге обогнуло его и врезалось прямиком в Шаэра, окатив того водой с ног до головы. Хозяин балагана тут же стал похож на мокрую ворону и принялся раздраженно ругаться.

— Вам лучше работать со стихией огня, — негромко сказал Кейсав. — Вода — это не ваше. Да и контроль усилить не помешает.

По толпе прокатились смешки. Сейла бросила на молодого учителя разъяренный взгляд, но все же воспользовалась его советом. От злости она сформировала такой огненный шар, какого не формировала еще никогда, и со всей возможной скоростью швырнула в противника. Тот ловко поймал шар и принялся перебрасывать его с руки на руку, язвительно комментируя стиль создания. Сейле стало обидно до слез. А сам Кейсав не делал ничего страшного, он то осыпал ее чем-то, то взъерошивал волосы ветерком, то запускал над головой девушки рой разноцветных огоньков. И проделывал все это с оскорбительной легкостью. Только сейчас до Сейлы окончательно дошло, чем отличается обученный чародей от необученного. Она знала это и раньше, но столь наглядный пример оказался очень убедителен.

Вскоре Сейла выдохлась, сил у нее всегда было не слишком много, и она истратила их все, теперь с пару дней не сможет чародействовать. Она опустила голову и признала свое поражение, на что Кейсав только кивнул, словно ждал этого. Впрочем, видимо, действительно ждал — знал, что девушка ему не противник. Он еще вчера об этом говорил.

Шаэр спал с лица. До него дошло, что он, паче чаяния, наткнулся на настоящего, сильного и обученного чародея. Но что такой чародей делает в этом занюханном городишке?! Ответа хозяин балагана найти не смог, да и не стал долго думать об этом — нужно было как-то выпутываться из неприятной ситуации. А как?..

— Так вы идете? — донесся с помоста издевательский голос Кейсава. — Я жду.

— Э-э-э… — протянул Шаэр, не зная, что сказать. — Я…

— Вы — никакой не чародей! Я готов простить вас, если вы прилюдно признаетесь в том, что вы — шарлатан!

— Но… — растерянно протянул тот. — Я…

— Или выходите на помост! — тон Кейсава был непреклонен.

— Ладно, ладно… — насупился Шаэр, со страхом и бессильной злобой глядя на него. — Я не чародей… Я обманывал вас, люди… Я не умею ни лечить, ни призывать удачу…

— И вообще ничего не умеешь! — безжалостно добил противника молодой чародей. — Ты шарлатан!

— Я шарлатан… — подтвердил хозяин балагана, скрипнув зубами.

— А теперь я хочу обратиться к тем, чьей силой Шаэр бессовестно пользовался. Ребята, девушки уходите от него, вы сами всего добьетесь! Запомните — нельзя обманывать людей! Обещайте только то, что действительно можете сделать. Иначе тоже превратитесь со временем в шарлатанов! С этого дня у Шаэра не будет ни в чем удачи. Не оставайтесь с ним!

Немного помолчав, Кейсав продолжил, обращаясь уже к горожанам:

— Люди, вам придется найти другого учителя. Я ухожу из города. Спасибо вам за кров и хлеб! Не держите зла, если что было не так. Счастья и удачи вам!

Он низко поклонился, спустился с помоста и направился к воротам города. Горожане загудели, провожая молодого чародея взглядами, но ни один не попытался остановить его — чародеев в провинции побаивались и недолюбливали, поскольку те обладали непонятной людям силой. А люди всегда боялись неизвестного — такова уж их природа.

Майт тоже проводил Кейсава взглядом, а затем начал проталкиваться к сбившимся в стайку и что-то возбужденно обсуждающим балаганщикам. Шаэр явно пытался им что-то доказать, но его никто не слушал. Сказитель возбужденно потер руки и двинулся к ним — это был шанс, которого упускать нельзя. Если все получится, то у него будет свой театр!

Выйдя за ворота, Кейсав обернулся и довольно долго смотрел на город, в котором жил, сколько себя помнил. Впереди ждала неизвестность, но молодой чародей не боялся, а наоборот, испытывал азарт. Он надеялся, что сумеет найти новые знания, научится многому и проживет интересную жизнь. Однако прощаться со знакомым местом было все-таки немного грустно. В конце концов, Кейсав тряхнул головой, улыбнулся и решительно зашагал на юго-запад, в сторону Лэра.

Дорога мягко стелилась под ноги, по сторонам виднелись небольшие рощицы, изредка холмы, поросшие кустарником. Скоро ягоды созреют, а может, уже сейчас есть немного зрелых, надо будет проверить. Кейсав редко выходил за пределы города, поэтому мало знал о жизни за его стенами, но считал, что справится со всем — ведь он чародей.

Внезапно какой-то звук позади привлек внимание юноши. Он обернулся и успел заметить человеческую фигуру, скрывшуюся за кустами, кажется, женскую. Кейсав пожал плечами — наверное, какая-то крестьянка пошла ягоды собирать. И двинулся дальше. Но через некоторое время позади снова раздался звук шагов. Он резко обернулся и увидел девушку, показавшуюся знакомой. Всмотрелся и негромко выругался себе под нос.

— А вы что здесь делаете? — спросил он у перепуганной Сейлы, нервно мнущей в руках узелок со скудными пожитками.

— В город иду… — она опустила глаза. — Я ушла из балагана…

— Что ушли, это правильно, — улыбнулся Кейсав, — давно надо было. Но зачем вам в город?

— Говорят, в Лэре чародеи есть. Вот иду проситься в ученицы, может кто-то возьмет…

— Неплохая мысль, — кивнул юноша. — Но почему вы идете за мной?

— Одинокой девушке на дороге опасно… — понурилась Сейла. — Можно с вами пойти?..

Кейсав озадаченно почесал затылок. А ведь она права — девушку те же разбойники и изнасиловать могут. Хотя она вполне способна разогнать банду огненными шарами. Но все равно, негоже оставлять ее одну, некрасиво это. Да и идти вместе веселее будет.

— Хорошо, — улыбнулся молодой чародей.

— Благодарю! — просияла девушка, как-то странно посмотрев на него.

Они переглянулись и, болтая обо всем на свете, зашагали по дороге.

Примечания

1

Птица Рат — помесь попугая с павлином. Очень криклива, имеет яркое, многоцветное оперение. По поверью считается символом роскоши. (Прим. автора).

2

Даргал — живший в предыдущую эпоху жрец Шиннаны, подчинивший себе тварей Мертвого леса и развязавший Первую войну чародеев. Он пришел из другого мира через разлом, оставшийся после ухода Танана и Падальщика из Дэлоуэ. Его именем ругаются, как на Земле именем черта, слишком жуткую память он по себе оставил. (Прим. автора).