Войга. Хроники

И. Сказитель, 2019

«Тайна славян раскрыта! Тайна, что передавалась из поколения в поколение и оберегалась жителями таежной глуши. Какого бога стерли из истории язычества? А главное, почему? Мистический сказочник приоткрыл завесу вселенной и рассказал то, что дано увидеть лишь его глазам!» Первая часть сборника рассказов по мотивам мистического триллера И.Сказителя «Войга» с основной сюжетной линией книги не пересекается. Здесь вы не найдете ответов. Эти истории созданы лишь для того, чтобы создавать вопросы.

Лычегда (400г. до н.э.)

Солнце украдкой прокрадывалось своими палящими лучами через ветки деревьев, досаждая и без того измотанным путникам, хаотично расположившихся возле костра и второпях доедавших свой запоздалый обед. Их было больше десяти. Больше десятка бравых мужчин с тяжелыми мечами на поясах. Их можно было бы принять за свору разбойников, если бы не довольно опрятный и чистый вид.

— Как же хорошо! — отклонившись и упершись спиной в крону соседнего дерева, сказал один из ратной компании. Тот, что явно при каких-то волнующих обстоятельствах получил особую примету, в виде повязки на правом глазу.

— Кому как, одноглазый, — недовольно протянул плечистый парень с перемотанной ладонью.

— Вот чего ты вечно всем недоволен, Ратибор?

— А чем тут быть довольным? Жара такая, что аж сдохнуть можно! — пожаловался мужчина и вытер сопревший лоб повязкой на руке.

— Да, ты посмотри вокруг! — не успокаивался приятель. — Благодать-то какая! Как солнце красиво светит…

— Я бы сказал жарит со всей своей треклятой дури! — усмехнулся Ратибор ему в ответ.

— Солнышко-то чем тебе не угодило? — вмешался в их разговор светловолосый парень, лет шестнадцати на вид. Он был самым молодым из их компании, да и самым миловидным к слову. За что частенько и получал колкие прозвища от своих собратьев…

— А тебя, красавица, вообще никто не спрашивал! — осек его Ратибор.

— Не нападай на мальца, он тебе ничего плохого не сделал, — вступился за парня тучный мужчина лет пятидесяти, что сидел напротив спорившей троицы.

— Глава, так я ж не со зла! — оправдался мужчина.

— Нет, ну правда, братцы! Ну, разве не хорошо тут? — не унимался воодушевленный одноглазый. — Все зелено, все живо! Не то что у нас пещерах! А тишина какая!

— Вот именно, — насупившись полушепотом произнес Глава, — тишина…

Все мужчины замолчали и прислушались. На их лица пала тень тревоги, а их тела сковало ожидание неминуемой беды, с которой каждый из них уже был до боли знаком.

Они свернули свой лагерь, водрузив малочисленные пожитки на, немного отдохнувших от долгой дороги, лошадей и выдвинулись в путь. На хмурых их лицах читались разные мысли: от жестокого осознания и принятия до злости и ненависти к тому, что им предстояло. Но в сердце каждого из воинов теплилась маленькая искорка надежды, что предательски не затухала, не имея даже и права на какую-либо подпитку в том мире, который был ведом только им.

На окраине поселения до них донеслись первые крики. Мужские и женские голоса сливались в один протяжный стон. Неожиданно из ближайшего к ним дома выбежала женщина в разорванной рубашке. Ее лицо было залито слезами, рот не смыкался, выпуская все новый и новый вопль отчаяния. В ее глазах на искаженном от страданий лице каждый из мужчин видел мольбу.

Она добежала до них и пала на землю. Она протянула одну руку вперед, но не смогла выдавить из себя не слова. Только крик, только боль, а теперь и отчаяние. Именно оно заставило ее кататься по зеленной траве и колотить то себя, а то и землю.

Глава первым сделал шаг вперед, приблизившись к ней и опустившись на колени. Он выставил над ней ладонь и на секунду закрыл глаза.

— Оно? — в нетерпении спросил одноглазый.

Мужчина поднялся с колен и, вытащив свой меч из пояса, всадил его в беднягу.

— Оно, — с грустью подтвердил Глава, изымая орудие из тела убитой. — И уже давно. Въелся в них по самое не хочу.

— Может, зря, — испуганным голосом спросил молодой парень. — Может, к Марьянке их свезем? Выходит?

— Кого можно будет спасти — заберем, а остальных… — он еще раз посмотрел на окровавленное лезвие своего меча. Сколько же отрицания было в этом приговоренном взгляде, — сам понимаешь.

— Когда же эта падла уже нажрется?! — с ненавистью произнес один из мужей.

— Никогда, — отрешенно ответил ему одноглазый и первым двинулся вслед за своим предводителем, навстречу истошным крикам ни в чем неповинных людей.

Картина, что предстала перед их глазами, была не нова для путников. Нет, они встречались с этим безумием уже ни раз. Но каждый раз она вызывала в них ненависть. Каждого из них она заставляла окунуться в печальные моменты собственного прошлого. Моменты, которые они рады были бы забыть.

— Все готово, всех собрали, — сообщил мужчина с перевязанной ладонью своему предводителю, который, облокотившись на забор, наблюдал, как солнце медленно исчезало в зареве багрового заката.

— Иду.

Они подошли к бревенчатому загону для скота, где были собраны оставшиеся живые жители этого поселения. Кто-то был привязан к столбам изгороди, а кто бешено метался по всему загону. Некоторые катались по грязной земле, натыкаясь друг на другу, разрывая собственную одежду вместе с кожей, а иногда в беспамятстве колотя и лежащего рядом соседа.

Глава поморщился:

— Почему не всех связали?

— Так это… Веревок не хватило, — попытался оправдаться мужчина.

— А в деревне сыскать еще не догадались?

— Так… Собрали все, что было, — он виновато потупил взор.

Предводитель вздохнул, пытаясь вместе с воздухом выпустить из своей груди и тягучую грусть.

Конец ознакомительного фрагмента.