Как это было?! Воспоминания. История одной жизни

И. Рыжик

В своей книге участник Великой Отечественной войны, инженер-капитан 1 ранга И. В. Рыжик, кавалер двух орденов Красной Звезды, ордена Отечественной войны, медали «За боевые заслуги» вспоминает, как он воевал, рассказывает о своих боевых товарищах. Книга написана без пафоса, интересно и содержательно о том, как реально наш народ защищал свою Родину.

Глава 2

Часть 4

Я на фронте

Я достаточно подробно описал обстановку на одном из участков боев на Карельском фронте — Лоухское, Масельское направления, потому что именно на этих участках я начал участвовать в боевых действиях.

Как это было?!

Разгром немцев под Москвой в декабре 1941 года позволил Верховному командованию перебросить 85 Морскую стрелковую бригаду от Москвы на важное Лоухское направление в Карелии.

Но мы этого не знали. Эшелон, начавший свой путь под Куйбышевым, сделав 2-х дневную остановку в Москве, продолжал свой путь почти нигде не останавливаясь.

Езда в эшелоне, это целая эпопея. Мороз до — 40 С. В вагоне иней на стенах, и вместе с тем душно и смрадно. Темно. Светится огонёк в буржуйке посреди вагона и там же свечка.

На нарах по восемь человек на боку, на досках. Жёстко. Много суток не раздеваемся. Для удобства вместо подушки — противогаз.

Вокруг «буржуйки» и днём и ночью сидят, кому не спится. Я ещё и старшина. На коротких остановках получить в хозяйственном вагоне хлеб, узнать готовность обеда на кухне.

Собрать всех, когда готово, и выстроив батарею с котелками в руках подвести к вагону с кухней. Проверить вагоны с лошадьми, их состояние. Забот полно.

Чем ближе к северу, тем короче день. Наконец мерное перестукивание колёс прерывает скрип тормозов и долгожданное «Выгружайсь».

Распахиваем двери теплушки и ничего не видим. Темень, ни зги. Наконец глаза начинают привыкать к темноте и различать силуэты. Выгружаемся.

Выводим лошадей, сгружаем сани, украденные в деревне, фураж. Эшелон уходит.

Вокруг лес. Зданий не видно. Помещение станции где-то в стороне. 3 декабря 1941 года Бригада высадилась на станции Лоухи. «См. карту»

Напомню, что Лоухи находятся рядом с Заполярным кругом. В это время там несколько месяцев длится полярная ночь. Значит примерно 20 часов в сутки абсолютная темень и около четырёх часов серые сумерки.

Только изумительной красоты многоцветные сполохи Северного сияния освещают землю. Но Северное сияние длится недолго, час, потом исчезает.

Получаем команду расположиться на ночлег. Костры только маленькие, прикрытые ветками. Располагаемся прямо на земле, нарубив в качестве подстилки ветки елей. Пытаемся построить что-то вроде шалашиков из таких же веток

Лошадей привязываем к соснам, каждый устраивается, как может. Кто сидит, кто, дремлет или спит. Разговоров мало. Оружия нет. Противник недалеко. И очень часто делает лыжные вылазки. Свой наган командир отдаёт дневальному.

Семизарядный наган

Так проходит ночь.

Бригада располагается недалеко от станции в лесу и активно готовится к боевым действиям. Нас одевают в зимнюю одежду — ватные брюки, фуфайки, валенки, полушубки, зимние рукавицы и каждому лыжи.

Это моя работа.

Хуже с лошадьми. Их надо запрягать. Нужна сбруя, уздечки, вожжи, подпруги, чересседельники. Для верховых лошадей — седла, попоны. Нужен фураж-сено, овес.

Для лошадей выдали противогазы, но запрягать их в сани нечем.

Противогазы для лошадей

Ожидается получение миномётов. Командиры усиленно изучают правила стрельбы из миномётов, умение вести глазомерную подготовку.

Мы живём в одной землянке вместе, с ними изучаю эти науки и я. Должен сказать, что у меня получается это не хуже.

Обстановка вокруг сложная. Мы ещё не в боях, но рядом.

Немцы рвутся к железной дороге. Финны беспокоят лыжными набегами. Не дремлют финские кукушки — снайперы.

По одному ходить не разрешается.

Командиры получили новенькие белые полушубки. Солдаты такие же, но БУ (бывшие в употреблении).

Разница заметна.

«Кукушки» начали отстреливать командиров. Командиры переоделись в БУ. Тогда начали стрелять по командирскому снаряжению.

Наганы начали носить где угодно, но не в кобуре.

Житейских, а их на фронте тоже хватает, казусов было предостаточно.

Где достать сбрую для лошадей, чем их кормить, если не подвезли овёс и сено? Как сделать, чтобы они не замерзали? Где раздобыть керосин или бензин для освещения землянок?

И ещё сотни задач, которые лежали на плечах старшины батареи.

Следует помнить, что мы живём в лесу,

полярная ночь, темно днём и ночью. Мороз. Рядом идут бои. Нам выдали личное оружие — карабины.

Карабин пятизарядный, калибр — 7.62мм. образца 1938 года

Вместо 120 мм. миномётов нам дали 82 мм, но мы были рады и этому, активно готовились к боям, и вскоре вступили в них.

Тактико — технические характеристики 82-мм миномета образца 1941 года:

Калибр — 82мм

82-мм миномет образца 1941 года

Масса мины — 3,1 кг

Масса в боевом положении — 52 кг

Начальная скорость мины — 211 м/сек

Скорострельность 25 — 30 выстрел/мин

Дальность стрельбы — 3,4 км.

Наши стрелковые батальоны вышли к линии фронта, а мы должны были поддерживать их огнём наших миномётов. Задача — удары по пехоте и по огневым точкам противника.

Особенностью карельского фронта было отсутствие дорог, большое количество болот и топей, озёр. Линия фронта была извилистой, обходящей эти малопроходимые места, особенно летом, весной. Между линией окопов иногда было 300—500 метров, а иногда и несколько километров. Так называемая «нейтральная зона», по которой ходили, и мы и финны, и немцы для разведки противника. Ещё до прибытия на фронт я начал просить командира батареи освободить меня от должности старшины батареи и назначить командиром отделения разведки. Тем более что в батарее были люди более опытные, чем я, служившие в кавалерии и больше подходящие для этой должности.

Разведка

В январе 1942 года, я был назначен командиром отделения разведки. Лоухи немцы взять не смогли, но Масельская, Медвежегорская были в руках финнов, и нужно было их оттуда выбить. Выровнять линию фронта параллельно железной дороге, обеспечив её работу.

Главная задача разведчиков заключалась в определении огневых точек противника и нанесение их на карту. Представьте себе леса без начала и конца с 20 — 30 метровыми соснами, елями. Определить положение батарей противника, стреляющего из глубины леса можно только по огневым вспышкам над верхушками деревьев. Увидеть их, находясь на земле невозможно. Как быть?

Нужно залезть на самое высокое дерево и сидеть там всё время, наблюдая за горизонтом. Увидев вспышку, при помощи буссоли — прибора, позволяющего определить направление, засекаешь вспышку и считаешь, сколько секунд пройдёт с момента, когда увидел вспышку, до момента, когда услышишь звук.

Скорость звука = 300м/с. А дальше так: точка, где я нахожусь, нанесена на карте, направление на вспышку определено и тоже наносится на карту. Теперь остаётся нанести дальность — количество секунд, умноженное на скорость звука, на линию направления и получаешь точку, где стоит батарея противника.

На бумаге получается быстро и просто.

А как в жизни?

Зима, снег на земле не менее полуметра, на мощных ветвях сосен десятки килограммов снега. Мороз — 40С.

Задача: разведчику — наблюдателю залезть на самый верх дерева, для определения огненных точек противника, там отдежурить не менее трёх часов, пока не сменит товарищ.

К этому следует добавить, что ты одет так, что больше похож на бочонок, чем на человека. На ветвях нужно сделать площадку, чтобы можно было сидеть или стоять, пользоваться биноклем, буссолью, картой.

Залезть сложно: ствол у дерева от земли примерно 5—8 метров не имеет сучков, и обледенел, с ветвей падают глыбы снега, способные сбить наблюдателя с дерева. Как я и мои товарищи выполняли эти задачи?

После долгих раздумий, учитывая, что сосны, на которые нужно залезать, имеют разные диаметры, решил — нужны «когти». Придумал какие. Даже нарисовал их.

А кто их сделает?

Чертежи «когтей»

В дивизионе, если что — либо случалось с оружием, поломалось, согнулось, отломалось, шли к Грому. Гром — это наш оружейный мастер, старший сержант Громов.

Любое обращение к нему он встречал громогласным неудовольствием, в «художественных» выражениях. Заранее зная, что меня ожидает (мы с ним часто общались, когда я был старшиной батареи), все — таки решил идти к нему. Он располагался в землянке хозяйственного взвода. Захожу, Гром что — то делает. Подхожу к нему. Стою, молчу. Он продолжает работать. Проходит одна минута, другая.

Наконец он поднимает на меня глаза.

— «Чего пришел?».

— «Разговор есть».

— «Раз пришел, говори».

Я излагаю свою мысль о «когтях», достаю бумажку с рисунком. Он прерывает молчание вопросом:

Дверь видишь?

— «Вижу»

— «Исчезни». И далее объясняя, что он мне может изготовить.

Я конечно не исчезаю. Беседа некоторое время продолжается, в результате убедив его, что это не прихоть, а необходимость, и что он участвует в улучшении возможности обнаружить противника. Решение было принято.

Когти, одетые на сапог

— «Сделаю».

И сделал, причем очень хорошо. Мы с их (когтей) помощью залезали на сосну любой высоты и любого диаметра.

Часть 5

Кировская железнодорожная магистраль

Её значение для успешных боевых действий на всех фронтах европейской части страны огромно. Значительная материальная помощь нашей стране от США и Англии, которую оказывали нам по ленд — лизу, (дается на время — ленд и в аренду — лизу), осуществлялась морским путем до Мурманска и оттуда, по кировской железной дороге, в центральную часть России. Немцы это понимали и главной задачей боев с их стороны: перерезать эту дорогу, наша — не дать им это сделать.

Частично, блицкриг в Карелии им удался.

В 1941 году две трети территории Карелии немцы захватили (от границы с Финляндией почти до Кировской железной дороги). Уже в сентябре 1941года Геббельс (С 1933 по 1945 год министр пропаганды и президент имперской палаты культуры) кричал на весь мир:

— «Кировская железная дорога выведена из строя — не работает и не может быть восстановлена».

Но это была очередная ложь.

Гитлер лично присылал в штаб группировки приказ: «взять станцию Лоухи к ноябрю 1941 года».

Они усилили бомбардировки с воздуха, пытались взрывать мосты, водокачки, связь и другие железнодорожные сооружения. Борьба продолжалась, а дорога работала. Только за первую половину 1942года по дороге прошло 15 тысяч вагонов импортных грузов из Мурманска, через станции Сорока — Обозерскская в центр страны. Это примерно 230 — 240 тысяч тонн.

Всего за годы войны было перевезено несколько миллионов тонн грузов.

К февралю 1942года немцы поняли, что продолжить свое победное шествие им не удается. Бои местного значения не прекращаются, но захвата дороги не получилось.

В один из таких обстрелов по площадям (немцы почти каждый день куда — нибудь стреляли) попала и наша батарея. Такой обстрел всегда неожиданный. Минометные расчеты (бойцы) занимались на позиции. Краснофлотцы — Гуржий (из города Суммы, Украина) и Васильев (из города Одесса, Украина) тренировались в быстрой смене позиции миномета.

Дружные, но всегда подшучивающие друг над другом:

— не так крепишь,

— не так взял,

— слабак,

— смотри как надо.

Обычная словесная перепалка во время работы.

Мне нравятся эти ребята.

Сильные, красивые, неунывающие, уверенные в себе, с флотской закалкой и обязательной подначкой (оба служили на корабле).

Я подошел к ним:

— «Привет разведка! Как там, у фрицев? В разведку ходишь, а фрица не привел. Очень хочется подарить ему мину!».

Не успел ответить, что мину они могут послать фрицу по указанному мною адресу, как получилось наоборот. Немецкая мина прилетела к нам и не куда-нибудь, а почти рядом.

Васильеву осколок в плечо, миномету вмятины на стволе и фундаментной раме, мне удар (ниже колена левой ноги) в пуленепробиваемый валенок. Команда:

— «Все в укрытие!».

Сан — инструктор (женщина лет 20—30, одна на две батареи) занялась ранеными (еще у 2-х человек легкие ранения). Я пошел в землянку.

Через пару дней (живем, не раздеваясь) левая нога начала сильно болеть. Оказалось, что осколок не просто ударил в валенок, а пробил его, ватные брюки, флотские брюки, кальсоны, кожу и мышцы над костью ноги, обратную сторону валенка и вылетел, оставив в нем рваное отверстие. За два дня рана загноилась, и сан инструктор, решила отвезти меня в полевой лазарет, показать врачу, и заодно проведать наших раненых. Меня оставили на пару дней, чтобы исключить рецидив. Через два дня рана затянулась, и я вернулся в часть. Жизнь пошла своим чередом. Каким чередом?

Конец ознакомительного фрагмента.