Магический круг

И. К. Ларионов, 2023

В мистическом остросюжетном романе «Магический круг» взаимопереплетаются самые невероятные события, казалось бы, несовместимые между собой. За их удивительными переплетениями скрыты узоры судьбы и тайные алгоритмы духа живого существа, пробуждающегося к всемогуществу в переломную эпоху мировой истории. Художественная форма, обращенная к эмоциональным порывам к чудесному, открывает порталы иных измерений мироздания. Для широкого круга читателей, настроенных на восприятие потоков жизни страны грез и сновидений, которая скрыта под покровом очевидности.

III

Нет худа без добра

Едва Браун закончил ознакомление с имеющейся информацией о Дашевском, как его внимание отвлекло какое-то странное, крайне неприятное, жужжание. Его воздействие на нервную систему можно было сравнить с особого рода скрежещущими звуками, весьма болезненно воспринимаемыми человеком, хотя характер самих звуков был совсем другим. Иногда казалось, что одновременно угнетающие и раздражающие нервную систему и психику звуки доносятся не снаружи, а распространяются изнутри мозга.

Вдруг сознание Брауна втянулось в огромную, спиралевидную воронку, состоящую из сплошной боли. Ощущение тела исчезло. И лишь раскручивающаяся по чудовищной спирали боль охватила все существо инспектора. Затем настало забытье.

Браун пришел в себя вдруг, сразу, с удивительно чистой и ясной головой. Он ощущал всепоглощающий холод и мёртвую тишину, причем, в теле не было никакого озноба.

Яркий свет за окном привлек внимание Брауна, и он выглянул наружу, чтобы лучше его разглядеть.

Диск, излучающий лунный свет, стремительно нёсся прямо на него. Браун непроизвольно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел во дворе дома летающую тарелку серебристого цвета, излучающую из опоясывающей ее окружности разноцветные огни. Внизу тарелки открылся люк и из него вышли четверо. Человекообразные существа, ростом немного более метра, следуя один за другим, направились в подъезд дома. Вскоре один из них появился прямо из двери комнаты, пройдя сквозь неё так, будто она представляла собой не твердое, непроницаемое тело, а была лишь воображаемым предметом, сотканным из одних лишь лучей сознания. За вошедшим последовали остальные.

Браун с заторможенными чувствами, но при удивительно ясном рассудке, внимательно наблюдал за визитёрами. Их очень худые тела облегали серебристого цвета скафандры. Открытыми оставались только бледно-зеленые лица и длинные, тонкие пальцы густого зеленого цвета, которых на каждой руке было по шесть. Больше всего Брауна поразили их неопределенного цвета глаза, узкие как щели, не выражающие никаких эмоций и излучающие непонятную силу, находящуюся во власти рассудка, служащего неведомой цели.

— Вам ничто не угрожает, — отчетливо прозвучали слова внутри мозга инспектора, хотя никто из вошедших не произнес ни звука. Однако сказанные слова звучали внутри Брауна предельно отчетливо, твердо, причем так, будто исходили от визитёра, остановившегося прямо напротив него.

В следующее мгновение визитёры плавно поднялись в воздух и окружили Брауна так, что глаза одного из них оказались прямо напротив его глаз. Другой просверливал своим взглядом его затылок, а двое оставшихся чуть было не прислонили с обоих сторон свои носы к его ушам.

— Следуйте за нами. Мы совершим небольшое путешествие, — прозвучал в мозгу инспектора тот же голос.

Затем зависшие в воздухе по обоим сторонам его туловища существа, взяли его за руки, и Браун почувствовал проходящий через него странный ток, словно его охватили два кольца холодного пламени.

В то же мгновение мысль инспектора заработала с лихорадочной скоростью. Он отчётливо сознавал, как нечто тянуло его к великой тайне, готовой вскоре раскрыться перед ним. В то же время внутренний голос предостерегал его, говоря, что достаточно ему войти внутрь тарелки, как его судьба роковым образом изменится: он станет слепым орудием в руках чуждых не только ему, но и всему человечеству, сил.

— Я не пойду с вами, — проговорил Браун так, будто в нем проснулся до того спавший беспробудным сном человек, совершенно незнакомый и в то же время удивительно ему близкий, потому что это был он сам, но только не погруженный в земные проблемы, а взирающий на них из вечности.

— Оставьте меня в покое! — в тон ему прокричал другой, земной Браун. — Вы не имеете права!

В следующее мгновение он судорожно нажал на кнопку микроприбора личной безопасности, спрятанного на запястье левой руки.

— Мне бы продержаться полминуты, — подумал Браун. — Потом здесь появятся вооруженные до зубов агенты секретной службы.

Визитёры отпустили руки Брауна, и, не спеша, отдалились на несколько шагов. В его мозгу вновь зазвучал уже знакомый ему голос.

— Ваш прибор отключён. Сопротивление напрасно, — донеслось от одного из пришельцев.

— При отключении прибора на контрольном пульте загорается сигнал. В любом случае охрана прибывает немедленно. Только бы продержаться, — подумал Браун.

— На пульте Ваш шифр выглядит в полном порядке. Контролирующие его сотрудники не подозревают, что с Вами происходит нечто необычное. Помощи ждать неоткуда. У Вас выбор только между двумя возможностями: или Вы добровольно следуете за нами, или мы будем вынуждены ввести Вас в бессознательное состояние, и доставить к месту назначения не как пассажира, а как груз. В последнем случае Вы лишите себя возможности наблюдать путешествие, за одно лишь лицезрение которого многие люди, не задумываясь, отдали бы жизнь. Решайте скорее. Великий Гомулус, по чьему приказу мы действуем, не привык долго ждать. Даём Вам одну минуту на размышление, чтобы Вы убедились, что никто не собирается приходить Вам на помощь.

Дарованная минута показалась инспектору целой вечностью. Его натура рвалась к отчаянному, пусть безнадёжному, сопротивлению. Рассудок говорил, что лучше пойти добровольно и в полном сознании наблюдать за развертыванием дальнейших событий. Интуиция говорила ему, что здесь что-то не так.

— Минута истекла. Ваш выбор? Браун молчал и не двигался.

— Мы вынуждены Вас усыпить.

Один из визитёров достал из-за пояса короткую трубку, и стал медленно наводить ее на переносицу инспектору.

Буквально за мгновение до того, как излучение трубки должно было бы пронзить переносицу Брауна, по всему его телу молнией пронесся внутренний ток; биение сердца замерло всего на миг, но этого ему оказалось достаточным, чтобы вырваться из раскручивания событий во времени, управляемых неумолимым жезлом железной необходимости. Браун бросился на пол, одновременно нанеся сильный удар ногой по визитёру, наводившему на него трубку. Было ощущение, что он со всех сил ударил ногой в чугунный столб. От неожиданной резкой боли инспектор застонал, но в следующее мгновение удар прошёл сквозь туловище визитёре, как через пустое место. Боль тут же утихла. Визитёр стоял, как ни в чем не бывало, однако трубка выпала из его руки.

Пегас, до того не подававший признаков жизни, с угрожающим лаем бросился на визитёров. Те, после краткого замешательства, с перекошенными от боли от укусов собаки лицами, хотя внешне признаков укусов не было видно, поднялись с пола и зависли под потолком. Пегас в отчаянии прыгал на врагов, но они оставались недосягаемыми.

Тем временем визитёры достали по маленькому зеркальцу и стали фокусировать исходящие от них лучи света так, что все четыре луча сошлись на собаке. Как только это им удалось, на месте пса образовалось ослепительное пламя. Браун в отчаянии зажмурился. Когда он, наконец, открыл глаза, перед его взором предстала удивительная картина: по комнате в ярости носился пес, тело которого состояло теперь из чистого пламени. От него не исходил жар, но и чувство ледяного холода, которое ранее ощутил инспектор при прикосновении визитёров, отсутствовало. На этот раз лица пришельцев были искажены паническим ужасом. Огненный пес приобрел способность летать по комнате, и они не могли нигде от него скрыться. Браун почувствовал, что против Пегаса у них нет оружия.

С большим трудом непрошеным гостям удалось просочиться сквозь закрытое окно с пуленепробиваемыми стеклами, после чего они поспешили к своей летающей тарелке.

Пегас прекратил преследование, когда пришельцы оказались за пределами комнаты.

Едва открылся люк тарелки, как вдруг рядом с ним, откуда не возьмись, появился маленький шарик, излучавший ослепительный свет. В следующий миг шарик стал непроницаемо черным и из него брызнул один-единственный луч, направленный в середину открытого люка. Цветные огни вокруг тарелки разом погасли, и она стала медленно оплавляться, превращаясь в подобие гигантской капли ртути и непостижимым образом просачиваться под землю. Уже через несколько минут она исчезла, не оставив никакого следа.

После случившегося душевные силы оставили Брауна, и он впал на некоторое время в забытье. Придя в себя, он некоторое время осматривался в комнате, оказавшейся к тому времени погруженной в полумрак. К нему подбежал Пегас и нежно лизнул в руку. Вдруг инспектор почувствовал на себе чей-то взгляд, и обратил внимание на силуэт человека, вросшего в кресло напротив. Браун не мог разглядеть ни его лица, ни, тем более, его глаз. Но, благодаря непостижимому глубинному чувству, он понял, что их глаза таинственным образом встретились.

После происшедшего все вокруг завибрировало, и через несколько секунд пораженный Браун обнаружил себя сидящим в удобном резном кресле в восхитительной дворцовой зале. Напротив него, в таком же кресле, застыл удивительного вида человек. Между ними лежал Пегас. Больше всего в незнакомце Брауна поразили глаза. Они были столь глубоки и выразительны, что первоначально притягивали на себя все внимание. Лицо, отличающееся одухотворенностью и состоящее, казалось бы, лишь из оттенков глубочайшего смысла, безукоризненная фигура, изящное и необычное для землян одеяние, — все это дошло до сознания инспектора лишь некоторое время спустя. Брауну казалось, что перед ним очеловеченный бог, и он попал, возможно, в рай.

Незнакомец первым нарушил молчание, заговорив на никогда не слышанном Брауном языке. Тем не менее, Браун без затруднений понимал его речь. Манеры говорить, держаться были столь естественны, непринужденны, что Браун почувствовал себя почти столь же свободным, как и заговоривший с ним человек.

— Я бесконечно счастлив видеть Вас здесь, мои дорогие, Нун и Алк. Не удивляйся, что я называю тебя Нуном, а нашего пса Алком. У нас, среди бессмертных, в ходу иные, чем на Земле, имена. Как давно мы не виделись, Нун! В третьем тысячелетии до новой эры, когда я последний раз жил на Земле, ты был моим отцом, а я — твоим сыном. Тогда Алк тоже жил с нами. Сейчас ты вряд ли вспомнишь имена, которые мы носили пять тысяч лет назад. Но всему свое время. В данный момент для нас важны другие имена. Зови меня Люн.

Поток воспоминаний вот-вот готов был затмить сознание Брауна, ставшего в новой ситуации Нуном. Но им мешал какой-то барьер. Лишь отдельные, отрывочные картины далекого прошлого быстро проносились перед внутренним взором, принося с собой чувство невыразимой душевной теплоты.

— Невероятно! — прошептал Нун. — Что творится со мной?! Это похоже на сон, галлюцинацию. Такого не бывает…

— Бывает еще и не такое. Как много всего на свете, что ты, в данный момент, не смог бы даже представить. Но впереди достаточно времени. А за ним — целая вечность, — с улыбкой проговорил Люн и продолжил.

— Наша встреча втроем — великий праздник. Но сегодняшний день, если применять земные мерки времени, для Алка праздник вдвойне: наконец-то ему удалось сделать свое тело бессмертным. В схватке со слугами мрака ему на мгновение удалось достичь пробуждения всех своих жизненных сил и, благодаря этому, отпечатать голографический образ своего тела в первоматерии, из которой создаются все миры и в которой они рано или поздно растворяются. Теперь Алк обладает магическими силами. Он еще не успел их как следует испытать. Но сейчас он их нам продемонстрирует… Растворись, Алк!

Конец ознакомительного фрагмента.