Я заберу твой Дар. Долг

И. Барс, 2023

Мне удалось вернуться на Землю. Но так ли сильно я желала этого? Мою душу связали с душой Видящего вайгара. С тем, кто готов был отказаться от своих даров, лишь бы быть со мной. С тем, у кого я забрала самый ценный дар, о котором он даже не подозревает. И никто не заставит меня вернуть его. Никто и никогда! Пусть даже это единственное, что способно спасти Харн от визромов.

Глава 5

Потрясение. Глубинное фундаменторазрушающее потрясение било меня вновь и вновь. Каждый взгляд на кучерявую златовласую девочку; каждый вдох тяжелого земного воздуха, напитанного детским запахом, смешивающим суть Ариадны и мою; каждое слово звонкого голоска разбивало сердце и вновь склеивало, словно стеклянную вазу. Как такое могло быть? У вайгаров никогда, за всю историю нашего существования, не рождалось дочерей. У грайдеров — да, но не у вайгаров. Ребенок. Дочь. Такая удивительная! И я пропустил целых два года ее жизни…

Рэя затихла. Стоило оказаться вдали от Разлома, как маленькое тельце перестало дрожать и расслабилось. Я думал, что она потеряла сознание, когда мы вышли возле замка Паргна, но ошибся. Девочка просто затихла. Ариадна кричала, срывая голос. В ее глазах плескался страх, она требовала от меня ответа. Но я и сам не понял, что произошло. Почему Рэя почувствовала Разлом? Портал открылся довольно далеко. Настолько, что даже жар барьера не дотягивал до нас свои алчные обжигающие щупальца. Она не могла ощутить боль от высокой температуры. Тогда что? У меня не получалось заглянуть в эту маленькую голову и прочитать душу.

Только я собрался успокоить Ариадну, как Рэя тихо захныкала.

— Тише, тише, Рэя, — тут же подскочила лимгара, пытаясь забрать малышку из моих рук.

Признаться, я совершенно не умел обращаться с детьми. Боялся, что могу сделать что-то неправильно или, не дай Цайнар, навредить. Поэтому спешно начал передавать дочь Ариадне. Однако Рэя так резко и цепко обхватила меня за шею, что растерялся не только я, но и моя лимгара.

— Им так больно… — едва слышно зашептала девочка мне на ухо. — Они горят. Кричат. Не видят выход. Они зовут. Но их никто не слышит. Им нужно помочь. Скорее. Они съедят нас. Помоги им. Помоги.

— Хорошо, Рэя, хорошо. Я помогу, — прижал к себе и начал гладить дочь по спине.

Ариадна растерянно смотрела на меня, не услышав смысл шепота. Я отвечал ей обеспокоенным взглядом, пытаясь найти в ее глазах поддержку и понимание, как нужно себя вести. Похоже, помимо беспомощности, лимгара испытывала еще и нечто вроде ревности. Ей хотелось забрать Рэю. Вот только сама девочка не желала покидать моих рук.

— Поможешь… Поможешь… — тихо и значительно спокойнее прошептала она, слегка ослабив хватку. — Ты расскажешь мне, кто они? Расскажи. Но сначала ты должен уснуть. И мама тоже. Вы такие больные. Вам только спать поможет. Но вам нельзя пока в одну комнату. Вы не сможете тогда спать. Пусть мама в другую комнату пойдет, а я с тобой побуду. Скажи ей. Пусть идет спать.

Столь бурный, слегка хаотичный поток сложно воспринять. Я не знал о детях ничего. Однако мне было известно, что малыши постоянно куда-то лезли, и оставлять их без присмотра нельзя. Этим у нас всегда занимались девы. У мужчин другие задачи. Сейчас Рэя требовала, чтобы Ариадна покинула нас, оставив одних, при этом она хотела, чтобы я уснул. Разве так можно? Вряд ли мне удастся уснуть. Смогу ли я присмотреть за ней? Внутри зазмеились страх и холодное волнение. Хотя, это ведь мой ребенок. Должен.

— Ариадна, тебе нужно отдохнуть. На сегодня можешь выбрать любые покои.

Лимгара стрельнула в меня опасливым взглядом и вновь протянула руки к Рэе.

— Пошли, родная…

— Рэя хочет остаться со мной, — спокойным безапелляционным тоном перебил я.

В зеленых глазах вспыхнула злость и несогласие. Изящные черные дуги бровей красиво изломались и грозно столкнулись на переносице.

— Глупости. Она тебя знает всего несколько часов. Иди ко мне, Рэя.

— Не верит. Всегда чего-то не верит, — тихо зашептала недовольная девочка мне в шею, после чего резко отпрянула, развернувшись к матери на моих руках.

Ее лицо лишь слегка блестело от слез, однако ни следа на былую бурю чувств не осталось. В серых глазах застыл укор и решимость.

— Мама, — строго сказала девочка. — Ну неужели ты думаешь, что он врать будет. Мне нужно остаться с ним. Он болеет. Я могу помочь. А ты должна спать. Я хочу поговорить с Рэйгаром. Мы с ним не договорили. Ты же король, скажи ей.

— Но… — запнулась Ариадна, изумленная и с горькой тенью обиды на бледном лице. — Рэя!

Я разозлился. Разозлился от поведения своей лимгары, которая явно не желала оставлять со мной мою дочь, и от тлеющего желания, разгорающегося тем сильнее, чем дольше я смотрел на деву. Слишком долго она была вдали. Этот восхитительный запах! Неповторимый аромат… Это безупречное сильное тело. Зеленые, словно чистая гладь изумрудного озера, глаза, как у прекрасной горной газели. В них можно утонуть, раствориться и забыть о своем существовании. Оказывается, я уже забыл, насколько она прекрасна. Моя воля — она бы еще там, на «живой горе», кричала от удовольствия подо мной. Но дева посмела сбежать, да еще и выстрелить в меня! Первая пуля лишь слегка задела правое бедро, зато вторая вошла так глубоко, что поставила меня на колени и не позволила двигаться. Пришлось выращивать когти и выковыривать маленький кусок блестящего металла. Лимгара воспользовалась моей беспомощностью и сбежала. Вновь сбежала!

Воспоминания ошпарили шипящей яростью, так что, когда я схватил деву за подбородок, то вложил чуть больше сил, чем следовало.

— Иди спать, Ариадна. За́мок в твоем полном распоряжении. А завтра мы с тобой поговорим. У меня к тебе очень много вопросов.

Конечно, не будь на моих руках Рэи, я бы ее не отпустил. Но дочь действовала на меня отрезвляюще. Успокаивающе. Я лишь проводил лимгару хмурым взглядом, скользя по стройному стану и гладким голым ногам, когда она поднималась по лестнице, оборачиваясь и недовольно взирая на меня и малышку. И хоть Зверь требовал немедленно броситься следом, чтобы утолить свой голод и тоску, я без труда его поборол, крепко стиснув зубы.

— Пошли? — обратилась ко мне Рэя, когда Ариадна скрылась из нашего поля зрения.

— Пошли.

Я старался двигаться неспешно, чтобы девочка могла внимательнее рассмотреть замок, ведь ей так этого хотелось. Темнота скрадывала предметы ворохом теней. Мне известно, что людское зрение значительно слабее грайдерского. Однако, казалось, Рэя не испытывала трудностей, характерных для обычного человека. Насупившись, она, молча, пока мы шли к моим покоям, разглядывала стены с картинами, гобеленами и сюжетной лепниной; мебель в коридорах, галереях и залах; ковры на чистейших полах, выскобленных старательными прислужными орнами. Я не слышал мыслей малышки (хотя в их наличии можно было не сомневаться). И это очень меня интриговало. А вот то, что она молчала, пугало.

Когда я дошел до резных дверей, ведущих в кабинет, Рэя неожиданно скомандовала:

— Погоди.

Моя рука замерла на блестящей ручке. Внимательный взгляд девочки скользил по выпуклому рисунку Лорна, Имис и кружащим вокруг них звездам. Вновь захотелось проникнуть в эту маленькую головку, чтобы услышать, о чем она думает. Но за проведенную ночь на Земле мне так и не удалось этого сделать. Тишина. Только тишина.

— Идем, — властно произнесла Рэя.

Забавная.

Подчинившись, я открыл дверь, заходя в погруженный в ночной мрак кабинет. В большом камине доживал последние мгновения умирающий огонь, бессильно облизывая прогоревшие поленья, светившиеся слабой краской теплоты. Прохлада уже змеилась от высоких окон по полу, отвоевывая всё больше территорий и безжалостно одолевая стремительно остывающий жар угасшего пламени. Зато в соседней комнате явно было не так холодно. Из дверной щели бил яркий тыквенный свет, согревая одним лишь своим насыщенным цветом. Задерживаться я не собирался и направился прямо в спальню. И мне, и Рэе необходимо отдохнуть после столь утомительного путешествия, перемешенного с невероятными впечатлениями. Однако меня остановил очередной звонкий приказ:

— Стой, стой! Отпусти меня.

Девочка ловко спрыгнула с моих рук, стоило мне присесть на корточки, и подбежала к столу в центре кабинета. Она внимательно разглядывала резьбу на дорогом массиве, водя крохотной ладошкой по выпуклым деревьям и животным, изображенным на нем.

— Это же просто волки, — озадаченно посмотрела на меня Рэя.

— Верно. Волки, — согласно кивнул я, жадно рассматривая новое выражение непонимания на кукольном личике дочери.

Меня потрясало каждое ее слово! Каждое движение! Каждая эмоция, что отражалась в больших серых глазах! Я просто не мог поверить, что она настоящая. Что это моя плоть и кровь. До сих пор не верилось, что у меня есть ребенок. И если бы это был сын, то, скорее всего, осознать оказалось бы значительно проще. Но дочь!.. Она словно сон, мираж. Так похожа на Ариадну… и меня. Я просто не мог поверить в ее реальность. Но вот же она — смотрит требовательно. Смотрит так, как смотрел бы я.

— А ты тогда кто? Ты не похож на простого волка.

— Грайдер. Грайдеры не волки. Наши Звери лишь отдаленно похожи на этих животных.

— А-а-а, поняла-поняла, — задумчиво протянула Рэя, отворачиваясь и бросая еще один оценивающий взгляд на резную картину. — Ладно. Пошли.

Малышка деловито взяла меня за руку и повела в соседнюю комнату. Сурбандовые двери были слишком тяжелы для такой крохи. Они не заметили ее усилий, словно стояли не на смазанных петлях, а являлись каменной стеной, поэтому я помог, толкнув одну темную лакированную половину. Нас встретило мягкое оранжевое тепло камина, как верный ласковый пес. Помимо широкого очага в полстены, в спальне громоздилась огромная кровать, подпирающая выбеленный потолок витыми столбами; софа и столик. Одежда же хранилась за дверью из паргнского хрусталя, скрывающая длинное помещение — гардеробную. Я не любил нагромождение мебели, поэтому покои мои выглядели пустыми.

Обстановка комнаты совсем не заинтересовала Рэю. Она отпустила мою руку и побежала к кровати. С кряхтением, малышка попыталась забраться на нее, но та была слишком высока. Не говоря ни слова, я поднял ее и посадил на мягкую перину. Прежде чем залезть на постель с ногами, девочка деловито стащила с себя странную на вид бело-розовую обувь и только после этого удобно уселась в изголовье. Следя за каждым ее движением, я обошел кровать и устроился на другой стороне, откинувшись спиной на россыпь подушек, что так любили раскладывать прислужные орны.

Хлопая длинными ресницами, Рэя смотрела на меня, будто чего-то ждала. Однако мое восхищение, потрясение и неверие не давали мне говорить. Я не мог вымолвить ни слова, только смотреть. Рэю это нисколько не обременяло. Несколько неуклюжим, но всё столь же деловитым движением, она убрала ладошкой упавшие на лоб пушистые кудряшки, спросив шепотом:

— Кто они такие? Эти прозрачные люди?

Сердце пропустило удар. О чем она говорит? Мы же вышли из портала довольно далеко от Разлома. Нас разделяла густая полоса Леса. И если девочка почувствовала что-то, то увидеть точно не могла. Тогда откуда ей известно, как выглядят визромы?

— Ты их видела, Рэя? — стараясь не выдать голосом изумление и страх, спросил я.

Малышка закивала своей кудрявой головой и прижала ладошки к ушам так сильно, будто хотела раздавить саму себя.

— Они так кричат. Им больно. Сильно больно. Страшно им. Сильно-сильно страшно! Мне так никогда страшно не было.

— Как ты их увидела, Рэя?

— Я закрыла глаза и начала слушать. Они и показались. Дали мне свои глаза. Я видела стену. Большую. Желтую. Она горячая и жжется. Эти прозрачные люди плачут и просят их выпустить…

— Ты слышишь их? — вдруг дошли до меня самые главные слова девочки.

— Конечно, слышу, — еще шире распахнула малышка глаза. — Как их не услышать? Все слышат, они же кричат!

Мне показалось, что кровь перестала бегать по моим венам. Не может этого быть! Болезнь, страшная зараза Харна — визромы. Так мало было тех, кто мог видеть этих порождений Крайхра, и совсем не существовало способных их услышать. Мы не могли понять цель и смысл существования проклятых созданий. Иногда я думал, что если бы кто-то смог услышать и понять для чего они вселяются в живых, убивая и погибая, то тогда получилось бы отыскать лекарство от этой заразы. Любой харнец отдал бы последнее, желая обладать таким Даром, способным освободить наш мир. Я сам готов пожертвовать многим. Многим, но не всем. И точно уж не собственным дитя. Я не подпущу Рэю и близко к этим чудовищам. Никто не должен знать о ее способностях.

— Надо им помочь. Ты поможешь? Ты обещал.

— Да, конечно, Рэя. У меня нет другого выбора, — и я ничуть не кривил душой (хотя с формулировкой «помочь» был не совсем согласен).

Нахмуренное личико разгладилось. Малышка бросила на меня оценивающий взгляд, а после строго выдала:

— Тебе нужно спать. Ты так сильно болеешь! Я таких больных и не видела даже. Ложись.

Она явно говорила не про видимую глазом физическую болезнь. Учитывая, что, кажется, Рэя могла видеть и слышать визромов, то, скорее всего, в ней рос сильный Дар. Дар Видящего души. Редчайший на Харне. Не в грайдере, а в маленькой девочке, не достигшей и десяти лет. В моей маленькой девочке. Это пугало меня до плохо описываемого ужаса.

Перекатывая в голове все эти ледяные мысли, я подчинился, вытягиваясь на кровати и удобно устраиваясь на подушках. Малышка подползла ко мне и ладошками провела по моим векам, закрывая глаза.

— Ты лежи, — негромко произнесла она, гладя меня своими маленькими теплыми ладошками по лбу, носу, щекам. — А я буду говорить. Буду говорить, а ты будешь засыпать. Тебе кажется, что ты уснуть не сможешь. Но ты сможешь, я точно знаю. Бывает, я так маме помогаю спать. Она ведь тоже болеет, так же как ты. Говорит, что не болеет, но мне-то виднее. Вот здесь, — Рэя постучала мне по центру живота там, где расходились ребра. — Там тебе сейчас нехорошо. Холодно, тянет, страшно, но и радостно немного. А вот сейчас еще страшнее стало. А теперь еще…

Она звонко рассмеялась. Я же действительно холодел всё сильнее, слушая тонкий голосок с закрытыми глазами. Рэя читала мою душу.

— Не бойся. Я никому больше не скажу, что так умею, — мягко похлопала она меня по животу там, где скрутился неведомый доселе комок ужаса. — Мама научила, что и когда можно говорить, а что нет. Я подумала, что тебе можно. Мне, кстати, ясно, почему ты болеешь. Хочешь расскажу?

— Расскажи, — не открывая глаз, серьезно ответил я.

— Из-за мамы. Я тебе сейчас что-то расскажу, ты сначала, может, даже разозлишься, а потом тебе станет хорошо. Но так надо, чтобы болеть перестало.

Не самое приятное вступление, но я тут же собрался и приготовился слушать.

— Мы всё время куда-то летали. Мама говорила, чтобы мне показать разные страны. Но на самом деле, она меня прятала. От тебя прятала. Не хотела, чтобы ты нас забрал сюда. Но если бы я не появилась, она бы не стала прятаться. Я знаю, чего ты боишься. Боишься, что мама дружила с другими дядями. Тебе не стоит бояться. Она дружила только с одним. Его Денис зовут. Он мне не нравился. Хотел хорошим показаться, говорил даже, когда мама нас не слышала, что станет моим папой…

Слышать это оказалось не просто тяжело, а больно. Я так сильно разозлился, что даже пришлось сжать челюсти и задышать чаще. Не знаю, заметила ли это Рэя, но рассказ ее продолжился всё в той же беззаботной манере, только маленькие пальчики вновь начали выписывать узоры на моем лице.

— Врал этот Денис. Не хотел он папой становиться. Он вообще злился, что я есть. Но ему так сильно хотелось, чтобы мама с ним стала жить, что даже такие враки навыдумывал. Только он маме не нужен был. Она никак не могла придумать, как от него отвязаться. Не знаю почему. При нем ей всегда было стыдно и неудобно, почему-то. И прогнать она его никак не могла, поэтому и приходилось с ним дружить. Я рада, что ты пришел за нами. Маме опасно становилось там, где мы жили. Много темных дядей из деревни на нее смотрели плохо, и души у них злые были. Они знали, что маму никто не защищает, поэтому задумывались о недобром. Но я знала, что ты скоро придешь за нами. Итар во сне сказал, что нужно немного подождать. Только он думал, что я — мама. Ариадной меня называл. Смешной. А я его и не исправляла. Всё думала, догадается или не догадается?..

Так вот как так вышло! А я всю голову сломал, почему Интар не знал о Рэе. На Земле и вовсе пришел в ярость, когда осознал, что брат нашел мою лимгару через сны дочери, но ничего мне о ней не сказал. Но стоило вернуться на Харн, как искренняя оторопь, отразившаяся на его лице, и непонимание в мыслях развеяли мою злость. Интар даже не подозревал о существовании девочки.

— Мне только кажется, что ты слишком задержался, — вдруг шепотом произнесла Рэя. — Разве тебе не хотелось меня увидеть? Ты сейчас скажешь, что не знал обо мне. Но ты знал. Просто не слушал.

Я раскрыл было рот, желая оправдаться, однако последняя фраза заставила меня замолчать. Малышка зашевелилась, перелезла через мою руку и легла, забившись под подмышку и прижавшись ко мне. Она положила крохотную ладошку на место, где, по ее мнению, жила душа, начав медленно ритмично постукивать пальчиками.

— А теперь спи. Спи. Я завтра спрошу у тебя вопросы, — тихо распорядилась Рэя. — Спи. Слушай мои пальцы.

Вначале пришло сомнение и неуверенность. Можно ли мне спать, пока не спит ребенок? А вдруг я усну, а она куда-нибудь уйдет? Не дай Цайнар, выйдет из замка и подойдет слишком близко к обрыву…

— Спи, спи. Я никуда не уйду, — словно прочитав мысли, успокоила она меня, продолжая похлопывать живот.

Эти равномерные мягкие удары, будто выбивали все мои сомнения, страхи, горести и печали. С каждой секундой мне становилось светлее, легче, спокойнее. В душе расцветало прекрасное чувство счастья и радости, от присутствия крохотного создания под боком. Моего создания.

Сон придавливал своей тяжестью, но я отчаянно ему сопротивлялся, пытаясь продлить это ощущение эйфории от осознания, что у меня есть дочь и что наконец-то мои мучения закончились. Ариадна в Паргне. Разве можно уснуть?

Рэя тихо замурлыкала медленную незнакомую мелодию, и меня потащила в свои объятья тьма. Почти полностью провалившись в забытье Мари, я услышал довольный голосок девочки:

— Ты думаешь, что я не знаю, кто ты. А я знаю. Ты ведь папа мой. И теперь мне совсем не страшно. Ни за себя, ни за маму. Спи. Спи…