Человек в Замысле Бога. Книга четвертая

И. Б. Мардов, 2020

В основание этой книги положена мысль о человеке как о работе и работнике Бога. Учение о человеке как работнике и работе Бога неполноценно без постижения того, на какой конечный результат производится эта работа – без знания того, что вроде бы знать нельзя, постигновения Божественного Замысла, благодаря которому существует все существующее, и путей его исполнения, в том числе и человеком. Это невозможно без знания сверхчеловеческих Начал и Лиц, задействованных в осуществлении Замысла, их взаимодействия и того, что или кого они порождают. Только владение таким знанием позволяет установить взгляд на человека и его жизнь с точки зрения осуществления Замысла, понять, где на пути Замысла он находится ныне и что предстоит ему на нем. Ответы на все эти (и многие, многие другие) вопросы, данные в этих книгах, не декларативные и не сказочные, не ангажированы каким-либо исповеданием, получены на свой страх и риск, без опоры на какую-либо традицию.

Часть 16. Истоки зла в человеке. Чистилище

1

Человек Пятого Дня не в состоянии полноценно вникнуть в задачи, поставленные перед земным человечеством на Пути Замысла. Земной человек на Пути Замысла призван совершить то, что необходимо для обеспечения жизни нового адама. Так что земное человечество управляется из мира нового адама, из неопределенного будущего.

Мир филических двойников создается человеком в расчете на задачи филио-сарической Природы нового адама.

Условия и характер жизнепрохождения земного человека определяет специфика заданного ему интегрального Произведения жизни. Она устанавливает и Структуру человека, и общий характер навигации (дистанции жизни) человека (через рождение, взросление, достижение зрелости, старение, смерть), и необходимость возвратного, серафического, керувического, восхождений, и принципы функционирования системы человек — филиоэденский плод, и особенности архивирования в филиоэденском пласте.

Задача жизни нового адама — в отличие от предварительной на Пути Замысла задачи жизни земного человека — основная на Пути Замысла и не может быть не выполнена. Человек Четвертого и Пятого Дня в некотором роде приносится в жертву новому адаму.

Человеческое зло не поскальзывание при ходьбе, и вообще не то, чего могло не быть. Тьма и зло создают неимоверно сложную, бурную, но богатую жизнь во внутреннем мире человека. Именно такая сложность жизни нужна как для многокрасочной авторской картины, так и для весьма полноценной глубинной картины, выводящей на четвертый этаж. Без того и другого человек не был бы рабочим существом на Пути Замысла.

Зло в человеке необходимо для драматизма и трагизма жизни в бурях и страстях ее. Трагизм и драматизм жизни нужен не для жизни человека, а для результата его жизнепрохождения — для динамики, яркости и импровизационного богатства авторской картины Произведения жизни. Человеческое зло нужно для создания такой авторской картины, по которой может строиться динамичная жизнь нового адама.

Человеческое зло не ошибка и не результат действия противостоящих Замыслу воль и сил. Оно нужно в земных Днях осуществления Замысла. Без него нет рабочего преодоления, необходимого для духовного роста. Оно предусмотрено в Замысле для рабочего напряжения во внутреннем мире человека, но им раскалено до предела.

По своему мистическому статусу человек, как один из осуществителей Замысла, свободен исполнять или не исполнять Замысел. Человеческое зло призвано уничтожить человека, если он не исполняет Замысел.

* * *

Решение проблемы Зла выходит за пределы земной жизни. Смысл Зла, его роль и назначение в Замысле, за пределами земной жизни, на Восьмом Дне. Зла нет только на Девятом Дне, в Адаме Дома.

Внутренний мир нового адама (существа коренного Шестого Лица) не содержит недолжного. Насыщенный эденскими Светами новый адам внутренне бесконфликтен. Внутри его нет борьбы. Выведена из борьбы и его внешняя жизнь в эденофилиоматериальной Природе. Вся борьба жизни нового адама перенесена в филио-сарическую Природу.

Зачатие Божественного Адама происходит в Доме Седьмого Дня, перед перетворением. После перетворения, на Восьмой День, Зародыш Божественного Адама перенесен для созревания в Лоно Дома нового адама. Прежде чем стать Плодом, Зародыш Божественного Адама в Лоне Дома нового адама должен суметь победить зло в посягающей на его Лоно филио-сарической Природе.

На Восьмом Дне Зародыш Божественного Адама получает поле возделывания. Филио-сарическая Природа — поле труда и роста Зародыша божественного Адама.

Земной человек и порождает Зародыш Божественного Адама, создает ему рабочее поле жизни, его первоначальное поле битвы, необходимое для Его роста в материнском Лоне Восьмого Дня.

Человек способен что-то поправить, исправить, но не окончательно преодолеть зло в себе. Зло в сфере Первого Лица, зло земного человека им, существом Первого Лица, мистически и практически неодолимо. Преодоление Зла возложено в Замысле на Зародыш Божественного Адама в Лоне Доме нового адама, где происходит Его становление.

На самых ранних ступенях Своего развития Божественный Зародыш вступает в борьбу жизни, но не внутри нового адама, а во вне-внутри его, в филио-сарической Природе. Божественный Адам начинает рост в материнском Лоне с того, что одолевает Зло, выросшее в земном человеке и перенесенное после перетворения в филио-сарическую Природу нового адама.

В соответствии с Замыслом на Восьмой День новому адаму нужна в высшей степени конфликтная ситуация его жизни в филио-сарической Природе, созданной при перетворении из мира филических двойников. Тьма филио-сарической Природы — богатство Замысла.

У нового адама нет задачи подавить филио-сарическую Природу, а тем более уничтожить ее. Он призван не на то, чтобы, преодолевая ее, овладеть ею так, чтобы она стала частью его Дома.

Работа нового адама вводит филио-сарическую Природу в состав Дома нового адама, под правление Божественного Зародыша. Зародыш Божественного Адама первые движения роста Своего в материнском Лоне совершает на преодолении филио-сарического Зла сферы Шестого Лица.

Основная действующая модель духовного роста человека Пятого Дня и пророста филиоэденского плода на четвертый этаж построена на преодолении всевозможных препятствий роста. Рост и восхождение земного человека происходит по модели преодоления Божественным Зародышем рабочего Зла на Восьмом Дне.

Огромные сарические, творческие и эденские воли нового адама, тратящиеся на осваивание филио-сарической Природы, рассчитаны на огромное преодоление поставленных препятствий. Откуда они? В основном, от жизни человека Четвертого и Пятого Дня. Массив зла, совершенного человеком за Четвертый и Пятый День, аккумулируется в мире филических двойников и вместе с ним перетворяется в филио-сарическую Природу нового адама.

Новый адам обретает себя в авторской борьбе со злом во вне-внутри себя и совершает восхождения в процессе овладевания им филио-сарической Природой. При этом силы противоборствующих сторон должны быть конкурентные. Победа каждого конкретного нового адама вовсе не предрешена.

Зло — то, что ломает, производит поломки в Замысле. Зло ломает земного человека. Зло не по силам существу Первого Лица. Но для Божественного Зародыша оно — рабочее препятствие, необходимое для роста и становления в материнском Лоне.

2

В нравственном отношении животное не выше и не ниже себя. К нему понятие нравственного не применимо. Гнездилище зла в человеке не плоть и не психика, не животное в человеке, а филическая душа, которая через Самость возбуждает на злодействия низшую душу. Зло в человеке — зло человеческое, филическое, а не животное.

Человеческое зло присуще не животному в человеке, а человеческому в человеке. Филическая душа живет не только светлыми филическими энергиями любви и ума, но и темными филическими потоками — темной филией.

Любое учение о человеке неизбежно отталкивается от вопроса зла. Добро несет в человека эденская Жизнь, точнее эденский Свет Любви и эденский Свет Жизненности. Зло несут в человека потоки Света темной филии, поступающие в пользование авторских производных и через них в низшую душу.

Человек, конечно, остро переживает и тайну нравственного закона внутри себя, и тайну звездного Неба над собою, но более всего и острее всего — тайну темных, порочных побуждений обычного сердца человеческого.

Зло является в человека откуда ни возьмись. Человек нажимает на клавиши зла в себе, и они издают звук.

Разноликих людей, в которых заправляет темная филия, во все времена много. Они получают главное удовлетворение своей жизни от брутальной силы темной филии.

Всё животное использует ненависть для форсирования животной силы в моменты опасности. Ненависть в человеке возникает как реактивно, так и самопроизвольно, без крайней необходимости, по всякому случаю и без случая, по темной душевной потребности. Ненависть возвышает себя в своих глазах, и этого вполне достаточно, чтобы человек ненавидел человека.

Ненавидеть свойственно человеку не меньше, чем любить филической любовью. Ненависть и гнев даруют не меньшее филическое наслаждение, чем влюбление и радости творчества. Душа человеческая, бывает, ждет этих темных наслаждений. Кажется, что она не может без них…

Ненависть — свойство и потребность темной стороны филической души человека. Люди горят ненавистью с тем же пылом, что и влюбляются, но только прочнее.

Нет человека, который не мог бы разгневаться и в этот момент возненавидеть, как бы себя ни подавлял. Темная филия — когда злодейство, а когда гадости, мелкие подлости, цинизм, хамство, похабство, походя уколоть ближнего. Все зависит от накала темной филии.

Без темной филии человек не живет ни дня. От темной филии чувство зависти и, по большей части, отталкивание от другого человека. Всякое раздражение, даже сдержанное, любая недоброжелательность так или иначе навеивается темной филией. Одно из основных проявлений темной филии — злость, злоба. Злобность, открытая и скрытая, постоянная и временами, переполняет человеческую жизнь. Я не говорю, что все люди злобятся, злятся, гневаются, я говорю, что на свете нет человека, который не умел бы злобиться и гневаться.

Быть может, это происходит потому, что большую часть своей жизни человек заполняет сором и отбросами, считает это нормальным, не представляет, что можно жить иначе, и не желает этого. Люди любят сорить друг на друга, хотя в этом нет необходимости. Заполняясь сором и отбросами, человеческая жизнь тем самым создает благоприятную атмосферу для темной филии в ежедневной ничем вроде бы не примечательной бытовой жизни.

* * *

Темная филия — обычное явление в человеческой жизни. Все мелкое бытовое зло (основной массив человеческого зла) от темной филии. Мат — выражение темной филической энергии слова. Большинство людей получает психическое удовлетворение от темнофилического жизнедействия. Многим нравится находиться психически раздраженным. Зачем писать подметное письмо мужу об измене жены? Затем, чтобы получить удовлетворение от причиненных ему мук ревности.

Воспринимаемые органами чувств тела впечатления и значения совсем не всегда положительные. Многие травмируют психику, неприемлемы для морального сознания человека и проч. Образы и смыслы, созданные от таких темных впечатлений и значений, добывают откуда-то порции темной филической энергии. Все то, что человек предпочел бы не видеть (например, вид страдания живого существа или другое с ужасом воспринимаемое человеком явление животной жизни), в результате наполняет темной филией филическую душу.

Человек мучает других для того, чтобы получить темную филическую энергию.

Эстетические переживания суть переживания самонаполнения жизнью филической души. В том числе и темные эстетические переживания и темное эстетическое наслаждение от наполнения себя темной филией. Приток темной филии в себя некоторым доставляет эстетическое наслаждение.

Темная филия стремится показать на свету то, что человек воспринимает ночным сознанием и не подлежит обнародованию: эротическое действие, кошмары ночных фантазий, уродства. Темной филии нужно открыть сокрытое, скрываемое, физиологическое и психическое, чтобы кошмарить человека.

Эротическое искусство, накаляя похоть до пределов плотского самоуничтожения, удовлетворяет не естественные сексуальные потребности человека (таковых у него и нет), а потребности выражения темной филической стихии в литературе или изобразительном искусстве.

Есть что-то в человеке, что обеспечивает приток темной филии и усиливает ее.

Потребность в темной филии ощущают все три авторские производные на трех сторонах Структуры. Автор в человеке со всеми его добрыми или злыми пристрастиями работает с тем в Структуре, что есть в ней. На стороне Встречи людям надо специально стараться, чтобы не излучать постоянно темную филию друг на друга. Общая душа пытается обуздать в повседневности открытые выражения темной филии, но по существу это не много что меняет. Жизнь человека Пятого Дня по большей части состоит в том, что он либо взывает к темной филии, либо стремится утишить ее в себе. Положения морали отрицательны, потому что человек полон темной филией.

Бесовство — праздник темной филии.

От темной филии человек, пусть и в самые редкие минуты жизни, склонен упиваться ядом в себе. Потребность в кощунстве и хамстве (кощунство, бывает, заменяет хамство там, где оно исключено воспитанием) связана с неудовлетворенным желанием упиваться своим ядом. В общественной жизни вполне доброкачественные люди вдруг превращаются в одну большую ядовитую болотную змею, которая, упиваясь ядом в себе, стремится искусать всех и вся.

Темная филия словно создана для чрезмерной агрессивности. Разгорячение филической (и особенно яфетической) жизни, как бы оно ни начиналось, неизбежно приводит к разгорячению темной филией и создает предпосылки для массового злодейства.

Для сплоченности в добре надо быть личностью. Для сплоченности по Тьме можно быть каким угодно, но вместе со всеми. Объединение людей по общей в них Тьме куда сильнее, чем близость по общему Свету. Своими (ближними) люди считают людей своей Тьмы. Этим испокон века пользуются политики.

Пассионарии — люди темнофилической энергии. Пассионарный взрыв — высвобождение темнофилической энергии. Импровизации исторического процесса управляются не светлыми, а темными силами. Энергия темной филии, если верить Гумилеву, накапливается в людях, требует удовлетворения и вырывается наружу. С энергетической разрядкой вроде бы понятно, но как темная энергия накапливается для революций, войн, всех общественных потрясений? Вопрос первой важности.

* * *

Человек как таковой, и каждый человек, обладает как темным, так и светлым интеллектом — подобно филической любви и ненависти. Темный интеллект и светлый интеллект — фундаментальная характеристика ума человека. Вдохновение темным интеллектом не меньшей силы, чем иные вдохновения и чем вдохновения светлого интеллекта.

По особой напористости и нетерпимости темного интеллекта разного рода (в общем случае это сугубо иронический или саркастический интеллект, стремящийся понижать достоинство другого интеллекта) обличения получаются у человека лучше всего. Темный интеллект куда проницательнее светлого интеллекта в темных явлениях жизни. Он способен ярко, остро и зорко обличать или возвышать тьму, но немощен в осмыслении светлых сторон человеческой жизни.

Темный интеллект получает удовлетворение сам от себя. Он требует и выражения, и применения, и жертв. Носители темного интеллекта вовсе не нейтральны к добру и злу, но вразумить их, в основном людей нравственно вменяемых, трудно. Под действием темного филического разума им больше нравится оболванивать людей, скрывать правду и лгать им, чем просвещать, выявляя правду.

Есть уникальные люди только светлого ума — Лев Толстой. Есть люди могучего темного интеллекта — А. Зиновьев. Быть может, Толстой во многом согласился бы с оценками Зиновьева, но отвратился бы от напора его темного интеллекта. Среди нескольких тысяч персонажей художества Толстого нет ни одного, который высвечен темной филией. Даже те, прототипы которых были лично неприятны Льву Николаевичу (Победоносцев, скажем). Можно соглашаться или не соглашаться с анализом и выводами Толстого, но нельзя не согласиться с тем, что у него, даже в обличениях его, ум светлый, и только светлый. Толстовская критика всего и вся — не интеллектуальная критика, а взгляд мудрости и душевной искренности на все, что происходит вокруг.

Вызываемая филическими потоками темного разума интеллектуальная критика всего и вся не нацелена на положительное решение подвергаемого остракизму положения дел. Она вытравляет мудрость из людей; да так, что она не может пустить корни и стать правящей.

По своей природе она вытравляет разум-мудрость не хуже легкомыслия. У людей темного ума нет и не может быть программ, основанных на мудрости и соответствующем знании человека. Они — умники, служат таланту темного интеллекта, и для сохранения самочувствия талантливости готовы поддержать все что угодно. Среди них есть люди подлой мысли. Подлость мысли заразительна, тем более когда одета в одежды науки, социологии, психологии, религии. Соприкосновение с подлой мыслью небезопасно.

3

Кроме склонного к избыточности рабочего зла, в человеке есть зло демоническое. Следы его, бывает, прочитываются на лицах людей. Что им нужно от себя? Что нужно им от нас? Они пришли в эту жизнь, чтобы погибнуть в ровной злости, изойти в холодной ненависти, спокойно гася Свет в себе и во всем, где Свет светит. И все это исключительно по одной вольности Зла в себе, по холодной злобе на себя, по презрению ко всему и всем, по «праву на бесчестие» и представившейся возможности это право осуществить на практике. И это у них не настроение, а мотив их жизни.

Людей демонического зла мы будем называть сдомами.

Натура сдома требует зло гадить в этом Мире. Мерзость необходима ему для полноты самоощущения. Основная черта его поведения и движущая им душевная потребность — глумление и глумливость. Он грабит или насилует не столько для того, чтобы завладеть чужим имуществом или удовлетворить половое влечение, сколько для того, чтобы при этом совершить акт глумления. Сдом может «просто так» убить, засыпать колодец или спалить дерево в пустыне.

Сдом не просто унижает и губит другого, он унижает и уничтожает, как питается, утоляет свой психический голод изничтожением ненавистной ему стилистики всякого человека. Довести человека до полного обезволивания, до полного погашения образа человеческого, психически растоптать его, дает сдому такое же удовлетворение и успокоение, какое дает любовь. Сдом — носитель жуткой любви, для удовлетворения которой необходимо мучить и унижать предмет любви. Если для этого необходимо измучить человека физически, то он его мучает. Есть мужья, которые доводят до такого состояния жен и психически счастливы.

Внутренний мир сдома не только пользует высшее для нужд низшего, но и пытается в глумлении и унижении превратить высшее в то, что ниже низшего. Он — вывернут сам и стремится перевернуть человеческую жизнь так, чтобы высшее в ней стало низшим и низменное — сверхчеловечным.

Сдом — тот, у кого высшая и низшая душа как бы поменялись местами, у кого низшая душа — высшая, а высшая душа — низшая. Сдом — человек порочной и самовольной Самости. Сдом смотрит на каждого как на свою добычу и жертву.

Порочное лицо сдома наживается им не обязательно в преступлениях, даже самых страшных, а существованием в пороке. Не прелюбодеяние, а постоянное нахождение в состоянии прелюбодеяния. Не обман, а жизнь в обмане. Человек попадает в категорию сдома благодаря сдомскому образу внутренней жизни, а не только сдомским деяниям.

Адам и Ева обрели некий сугубо человеческий взгляд на себя и друг друга, от которого им стало стыдно. Сдом не знает ни стыда, ни позора, он мало что бесноватый и растленный, он демонстративно презирает совесть и стыд в человеке. Милосердие, жалость, добролюбие для сдома нечто постыдное, род слабости или самоунижения. Он предпочитает глумливость в качестве сарической воли и ее самодемонстрации. Отсюда его перевернутая мораль и геройство этой морали.

Корень сдома мистически изъят из Замысла на человека. Он знает, что пришел только сюда, только в земную жизнь, первый и последний раз. Его чувство себя, вся его психология и поведение определяются этим.

В крайнем выражении сдом любит убийство, возбуждается смертью, и не только смертью другого, но и смертью вообще, в том числе и своей собственной. Образы кровавых мучений и умирания притягательны для него. Образы эти выражают его сущность — выход из существования.

Сдом живет без имени, он лишен Имени собственного, которое заменено кличкой, прозвищем, именем нарицательным. В отличие от исходного филического неукоренения, именное укоренение Сдома «истреблено с лица земли». Сдому необходимо, если и не вновь укоренить себя, то заявить о себе в качестве личности, действующей в составе продолжающего быть человечества. Разумеется, это у него всегда обретает уродливые формы. Но иначе, не уродливо, явить себя личностно — псевдоличностно — сдом не может.

Сдом находит черный вход в души людей. С ним небезопасно вступать в общение. Он имеет силу внедряться в другого. Или хотя бы вызвать омерзение и тем все же испоганить другую душу.

Библейское государство Содом было полностью заражено сдомским духом — да так, что в пяти его городах не нашлось и пяти праведников. Темное сдомское «мы» — не толпа убийц и грабителей, а весьма хорошо организованное сообщество, основанное на жестких моральных установлениях, на морали наоборот, и решающее свои особые задачи. Каждый содомянин в каждый момент должен был быть настороже и избегать возможности стать объектом издевательства и насилия; с другой стороны, он сам мог и должен был участвовать в глумлениях на законных основаниях.

По преданию, над чужеземцами в библейском Содоме разрешалось совершать все, что могло утолить интерпсихическую ненависть его законных граждан. Иного рода общение с чужеземцами каралось. Пригласивший чужака в гости в наказание публично раздевался догола. Особое отношение было к нищим и голодным. Им подавали, но не хлеб, а специальную монету, надписанную владельцем, который только и мог отоварить ее. На глазах у всех бедняк с деньгами медленно умирал голодной смертью, после чего каждый содомянин брал свою монету обратно.

Содомянин должен был подавлять всякое чувство сострадания в себе. Это моральный постулат содомского общества. Содомский юноша не мог уступить старому или больному, ибо он тем самым проявит слабость и рискует потерять положение в содомском сообществе.

Воровство (и, надо думать, коррупция) в Содомском государстве — законная и уважаемая деятельность. Половая распущенность и циничное отношение к женщине государственно поощрялось. Разврат во всех содомских городах был открытым. Не существовало никаких запретов на информацию о жизни отдельной личности. Что, в частности, было нужно для осуществления привилегий (в основном привилегий на глумление) элиты общества. Одна из таких привилегий — возможность удовлетворения страсти к вандализму и иных темных инстинктов. Богохульство, идолопоклонничество и сквернословие — признак принадлежности к содомскому обществу и его хороший тон.

Кровопролитие не возбранялось. Хотя существовала юриспруденция и строгий суд. Так, за пролитую кровь пострадавший платил обидчику как за врачевание кровопусканием. Другой содомский закон устанавливал, что тот, кто имел вола, пас общественное стадо один день, а кто скота не имел — пас два дня. Еще по одному закону Содома перебравшийся вброд платил в казну в два раза больше, чем тот, кто воспользовался мостом. Все наоборот, но все — законно.

В стремлении пользоваться нравственностью наоборот сдом глумится над самой нравственностью. Он переворачивает мораль не для аморальности, а для того чтобы дать простор темной филии в себе и насладиться ею. Сдом — ненасытный к темной филии человек. В отличие от всех других людей, в которых темная филия проявляется порывами, приступами и более-менее редко, сдом всегда перенасыщен темной филией, распираем ею. Сдом — совершенное вместилище темной филии. Он — сгусток темной филии, сам в полной власти темной филии и постоянно излучает ее из себя.

Сдомы обладают повышенной сарической волей и потому способны привлекать к себе других. В него включаются и несдомские и сдомоподобные люди. Этих привлеченных в сдомство больше, чем самих сдомов. Сдом может примоститься в благонравном человеке и проявиться, когда будет востребован.

Сдомство — мрачный спутник человечества, губитель и растлитель. Сдом — осквернитель человеческого в человеке и, прежде всего, осквернитель Общей души. Народ осквернен, когда сдом свободен в нем.

Сдомы словно ждут своего часа и при возможности становятся мощным губительным течением общедушевной жизни. Зараженная сдомством Общая душа исключается из человечества, выходит из существования, изничтожая другие Общие души. Сдомство — смертельная болезнь Общих душ. Симптомы сдомства — симптомы бытийственной и метафизической гибели Общей души. Все порчи Общей души неизбежно совмещаются со сдомством.

Сдом — не просто духовно неполноценный или душевно порочный человек, он — духопротивник, разодухотворяющий Общую душу. Он замуровывает в душах вход в иной мир и тем окончательно гасит духовную жизнь в людях. Общество, терпящее в себе сдомство и допускающее широкое его распространение, общедуховно обречено.

Сила сдома — всегдашний ужас человеческий. Во все времена народы стремились к установлению твердой Власти для обуздания сдомства. Сдомство разряжается в войске. Революция развязывает сдомство. Его затем приходится прибирать к рукам сильной нимродовой Властью. Но излечения от сдомства нет.

Сдом не ближний и не дальний, он — антиближний. Сдомство можно либо уничтожить, либо обратить в рабство.

4

И на стороне Встречи, и на общедушевной стороне человека подстерегают множество опасностей, словно специально заготовленных для испытания сторгических связей на прочность. От первых сторгических порывов в отрочестве и до конца дней человек имеет благо жить сторгической жизнью. Сторгическое благо надо душою заслужить, потом добыть, им особо дорожить и сохранить, проходя через все соблазны и заносы жизни. Иначе благо духовного единения может превратиться в сторгическое зло.

Любовь нередко переходит в ненависть. От вершины сторгического единения до пропасти сторгической антилюбви всего шаг. Но что за чудовищный и непостижимый шаг!

Разные обстоятельства и воздействия превращают ближнего в дальнего, жену в чужую женщину. Совсем другое дело, когда взаиможизнь вдруг становится противожизнью — когда друг разом обращается не в дальнего или чужого, а в антидруга. Возможность превращения любви в ненависть и друга во врага-антидруга указывает на то, что душа наша способна на замену светлой сторгической одухотворенности, которой она живет в сторгической любви, на темную сторгическую одухотворенность, которой она живет в сторгической ненависти.

Есть темное сторгическое горение душевной жизни, и в нем человек горит с той же силой и той же свободой, что и в огне сторгической любви. Темной сторгии верны так же, и кладут на нее жизнь так же, как на сторгическую любовь. Удовлетворения потребности темной сторгии душа желает и добивается не менее, чем удовлетворения светлой сторгии. И это несмотря на то, что состояние сторгической антилюбви есть одно из самых мучительных и дремучих состояний души.

Ненависть темной филии сконцентрирована на образе врага. Ненависть к врагу — к чужому и чуждому. Ненависть темной сторгии — к своему, к ближнему, из которого выделывает темносторгического ближнего. Брат на брата, дочь на мать, украинец на русского — идеальные образчики темной сторгии.

Как для сторгической любви необходимо узнавание себя в другом, так и для темной сторгии необходимо узнавание, но своего антидруга в другом. Он становится «своим другим Я» с отрицательным знаком — своим враждебно-родным «Я».

Темносторгический антиближний, как и сторгический ближний, переживается в Пятом Лице. Девиз темной сторгии: ненавидь ближнего как врага своего.

Врага можно уважать. К темносторгическому ближнему ничего, кроме отвращения. Темносторгическое отвращение — одно из самых жутких чувств человека. В него включено стремление к расчеловечиванию.

Темная сторгия отличается от темной филии в том числе и тем, что темная сторгия это не просто ненависть, а любовь к ненависти. Врага маркирует чувство ненависти к нему. Темную сторгию маркирует любовь к ненависти к антидругу. Порок любви к ненависти в том, что она рушит высшую душу человека, делает его существом двудушевным.

Конец ознакомительного фрагмента.