К новой философии

И. А. Старцев, 2019

Читателю предоставляется достаточно подробно проработанная философия для новой России. Многие задаются вопросом: как нам быть дальше, если нет идей, которые помогли бы нам выбраться из нынешнего тупика? Однако, как показывает данное пособие, идеи есть. Остаётся только им обучиться.

Введение к новой философии

Как это ни странно, но эта книга не написана, чтобы убедить. Ещё со времен Джамбаттиста Вико (1668–1744) известно, что риторика наиболее успешна лишь когда слушатель (либо же читатель) убеждает сам себя. Естественным образом и посредством того, как устроен его или её разум или в каком состоянии он или она находится, каждый выносит своё понимание, интерпретацию, а иногда даже и свои слова, вместо того, что было написано другим. Я могу только предоставить свои аргументы и доводы, убедительность которых выясняется каждым в отдельности и самостоятельно. Моё дело — предоставление выбора, но сам выбор всегда за Вами. Поэтому я не хочу занимать место и время пустой, хоть и местами грубой болтовнёй. Содержание этих страниц есть моё собственное видение, которое, известно, никогда не будет достоянием большинства. Исходя из этого, пишу я в первую очередь для себя, отводя Вам, досточтимый слушатель, роль наблюдателя, в некотором смысле необозримого и тайного, вольного иметь своё собственное понимание моих слов.^[1]

Чтобы не терять дальнейшего времени зря, начну с постановки проблемы: мы живём во время кризисов философии и социально-экономического строя. Почему философии? Потому что она не может угнаться за наукой. Чем отличается философия от науки? Философия по праву считается самой абстрактной из дисциплин, породивших науку. Она исследует способы мышления, произведения духовности, моральные поступки и мудрость в целом. Последняя же исследует реальность посредством количественных методов, которые сами в себе бессодержательны, хоть и могут быть теоретизированы качественно (например, в теории чисел).

В Эпоху Просвещения произошли первые в мире революции науки и философии, изменившие наше представление о том, что такое вселенная и как возможно её познать. В XX веке произошла очередная и всеми признанная революция в науке. На основе неевклидовой геометрии Эйнштейн перевернул представление о природе света и пространства (времени), подтверждённые эмпирически. В философии продолжаются споры о том, как объяснить эти открытия. В этой книге я хочу исследовать путь альтернативный тому, который начался перекличкой ньютоновской механики с кантовской философией и который сегодня оказался в тупике, когда наука и философия не находят общего языка. Среди множества развивающихся современных философий, нужно остановиться на нескольких и попытаться вычленить из них те элементы, которые поспособствуют для разрешения наших сегодняшних конфликтов.

Так как современная философия начинается с Иммануила Канта и имеет дело именно с его установками теории познания и априорного аппарата, то часть изложенного обязательно коснётся его философии. Нам может показаться странным случаем, когда эмпирически точная наука находит несостоятельность не только в предшествующей научной теории, но и в предшествующей абстрактной философии, примыкающей к науке. Здесь мы имеем ввиду конфликт теории относительности Эйнштейна и представлениях о пространстве и времени у Канта. В истории науки мы видим много научных открытий и сдвигов, но мы впервые видим, когда наука опровергает некоторое философское основание и приводит к кризису, а также развитию совершенно новых концепций в попытках выйти из конфликтной ситуации. Кант совершил переворот в философии, но он связал свою философию с наукой своего времени и поэтому сделал свою философию уязвимой, с точки зрения современной критики. Несмотря на то, что Кант придавал огромное значение своим априорным формам пространства и времени, он не смог избежать изменения в представлении самих этих форм, обусловленных эмпирическими открытиями. Споры, которые разразились в XX веке на почве этого конфликта современной философии и современной науки привели к ещё более сложному представлению пространственно-временных форм, представлению, которое эволюционирует и углубляется по мере развития в такой же степени философии, как и науки. Но помогут ли нам плоды этих споров,^[2] дошедших до нашего времени, выйти из конфликта или, наоборот, усложнят его ещё больше? Если мы можем несколькими словами выразить мотив следующего исследования, то он будет таким: постнеклассической (современной) науке нужна новая философия…

И следующие, не менее важные, вопросы: Что сможет связать множество обособленных, зачастую противоположных голосов и мнений, сложившихся в атмосфере постоянно прерывающегося развития капиталистического общества и его культуры, тем самым обеспечив России будущее без экономических кризисов и политической нестабильности? Можно ли создать такую основу для России, чтобы её народу был чётко виден путь, позволяющий не только переосмыслить и преобразить её этические и экономические ценности, но также позволить России стать независимой от иностранных государств, их культурных ценностей и экономической валюты в частности? В первой главе и приложении (смотрите Старцев, 2021) мы будем развивать эти вопросы. В остальных мы попытаемся пойти ещё дальше, чтобы разработать иные понятия общенаучного знания и общефилософского единства. Но, как и в любом произведении радикального характера, стоит очертить конфликтные стороны, на которые мы будем опираться, а также идеи, которые послужат точками отталкивания. Канта мы уже упомянули. Теперь стоит назвать и другое имя, так неразрывно связанное с ним.

Айн Рэнд. Её имя связано с радикальной капиталистической идеологией, которая может быть полезна России.^[3] Возможно, вы читали или слышали о её философском романе Атлант расправил плечи. В связи с популярностью этой книги, её имя вызывает разного рода высказывания в свой адрес. Мне, например, всегда было любопытно, если я когда-нибудь встречусь с кем-то, кто скажет громко и горделиво — я Объективист. И затем я гадаю, что сам скажу этому человеку. Буду ли я шокирован? Или я поведу себя корректно? Что если я скажу что-то объективно глупое? Я даже не знаю точно, как именно поступлю. Мне неизвестно если настанет то время, когда я в живую встречусь с настоящим Объективистом. Они люди гордые и не часто выходят в публичную жизнь, или хотя бы не в те же самые общественные места, где обычно сам провожу время, в провинции, далеко от небоскрёбов, которые они любят, считая такие изобретения человечества главными достижениями. В отличии от кантовской субъектной философии, Рэнд предложила свою собственную, основывающуюся на независимом от нас знании об окружающей реальности, и назвала её Обьективизмом.

Иногда я думаю, что мы живём в нации, разделённой на две фракции: одна экстремальная и постоянная, а другая — умеренная и недостаточная, но, может быть, все они уже перемешались. Конечно, я говорю об Объективистах и так-называемых анти-Объективистах, независимо от того, знают ли те, кого так называю, или нет. К счастью, наши дела обстоят не так уж плохо, чтобы через искусственно возведённую стену не было слышко выкриков с противоположной стороны. Есть индивиды, которые пытаются расширить рамки Объективизма не потому, что им нравится такая философия, и не потому, что она им ненавистна. Требуется некоторые внутренние сомнения, чтобы работать над такой неоднозначной темой. Такая работа может быть учёной или любительской. Как Вы уже могли догадаться, я стою где-то между всеми этими противоположностями. Мне следует подчеркнуть, что эти противоположности субконтрарны^[4] и не обязательно противоречат друг другу. Иначе сказать, мы можем находиться частично с обеих сторон: не-Объективист и Объективист, не-любитель и любитель, не-учёный и учёный, особенно когда верим, что пространственно-временной континуум является понятием нередуцируемым и основным, рождающим другие понятия в нашем разуме.

Если Вам интересно понимать такие мысли, значит, можно быть уверенным, что следующие главы подробно всё это объяснят. Действительно, есть люди, которые изучали Объективизм и пришли к таким выводам, которые выходили за рамки чистого Объективизма. И я не говорю о тех, которые отказались от такого мировоззрения сразу же или после ознакомления, потому что они возненавидели его. Или тех, которые стали анти-Объективистами после перенесения психологической травмы, связанной с этой радикальной философией. Или даже тех, которым она надоела и которые решили остаться в стороне под непробиваемым щитом, сотканным из равнодушия. Нет, я говорю о просвещённых индивидах, которые получили от Объективизма такую дозу идеологической свежести, что, может показаться, он привёл их к перерождению. Такие люди действительно особенны и очень редки. Я думаю, что они могут быть нашей единственной надеждой на будущее, и мне хочется верить, что являюсь одним из таких людей.

Мы знаем, что человечество прошло через много исторических взлётов и падений. У нас были восходы мыслителей в Ионии и Древней Греции между тёмными и в значительной части неизведанными временами, затем из Средних веков выросло Возрождение и потом настала европейская Эпоха Просвещения, а теперь мы на перепутье. Начнётся ли Новая Эпоха — в России или зарубежом — или перед нами темнота? Я знаю, что решать это надо нам свободно и разумно. Объективисты как Леонард Пейкофф, основной приёмник и разработчик философии Рэнд, к сожалению, слишком много внимания уделяют последнему. В Гипотезе ДИМ Пейкоффа (2012а^[5]) есть аргументы в пользу сильных сторон исторического развития, но заканчивается эта книга на мрачном предчувствии беды от религиозного авторитаризма в Америке (а может это скорее настоящее России?). Один недостающий момент в том, что Объективистам не нужны перемены, рост, развитие, или эволюция. Вместо того, чтобы идти вперёд со всем нашим знанием, полученным наукой XX и начала XXI веков, они желают вернуться в недоступные нам периоды истории. Чтобы вернуться к Древним Грекам или в XVIII–XIX века свободно рыночного Капитализма, которые были устроены Эпохой Просвещения, нам следует отказаться от нынешней самости и посвятить себя культу Рэнд (Ротбард, 1970). Однако, вместо этого не лучше ли нам переродиться, по неизбежности ли или по нашей доброй воле от желания перемен?

Добро пожаловать, попутчики!

Примечания

1

Выражаю благодарность за редактирование введения к данной книге Александру Ширшову.

2

Начиная с Э. Кассирера и М. Шлика начала XX века, мы увидели насколько несовместимыми показались современная, посткантовская философия и неклассическая, а теперь и постнеклассическая науки. Концепции Г. Рейхенбаха (Падовани, 2011) не привели к успешной интеграции и выходу из данного кризиса, и поэтому мы попробуем исследовать другой путь, каким бы неортодоксальным он не оказался.

3

Оппозиции в России может быть задан следующий вопрос: Нужна ли идеология с её положительными принципами для политической победы в сегодняшних обстоятельствах? Мне кажется, нам не хватает более твёрдой позиции, которая не будет изменяться реакционно, в зависимости от действий власти. Кстати говоря, к нынешней власти, теряющей свою популярность на выборах, этот вопрос теперь тоже подходит.

4

Субконтрарность — частичное совпадение — логическое отношение между двумя простыми сравнимыми суждениями, в которых объемы субъектов частные, а связки противоположны друг другу.

5

Так обозначается одна из двух работ Пейкоффа одного и того же года в Списке использованных источников.