НФ-философия пересадки головного мозга. Концептуальная апперцепция

И. А. Ашимов

В научной монографии изложены результаты осмысления пересадки головного мозга или памяти в контексте «метафизики присутствия» с позиции НФ-философии. Отражены историко-гносеологические предпосылки и онтогенез трансферного со-знания. Осмыслены парадигмы и модели нейротрансплантации, в том числе вопросы идентификации личности после пересадки головного мозга с позиции теорий мозга и тела. Изложены этические аспекты социальной канонизации телесности и ко-эволюционный генезис трансферного сознания.

ИСТОРИКО-ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ И ОНТОГЕНЕЗ ТРАНСФЕРНОГО СОЗНАНИЯ

Пересадка головного мозга как исследовательский феномен практической философии

До сих пор, так или иначе, в философской литератур нет целенаправленных исследований «проблем-последствий» пересадки головы, не имеет четкой философской аргументации проблема трансфера сознания. В свое время, С. Лем писал: «Наука вырастает из технологии и, окрепнув, берет ее на буксир. Говорить о будущем, тем более, далеком — это значит говорить о видоизменениях науки. Для науки нет нерушимых истин или авторитетов. Ее заблуждения и ошибки не смешны, потому что они возникают в результате осознанного риска. Сознание этого дает право высказывать гипотезы, так как даже если они вскоре рухнут, это будет поражением на правильном пути. Ибо человек еще на заре своих дней всегда выбирал правильный путь, даже когда он этого не осознавал».

Именно такая преамбула напрашивается к данному разделу, в котором освещается история и перспективы пересадки головного мозга. При этом конкретными исследовательскими задачами являются: во-первых, изучение истории и перспективах пересадки головного мозга; во-вторых, характеристика нейротрансплантации как модель мировоззренчески противоречивой медицины будущего; в-третьих, освещение проблемы пересадки головного мозга, как предмет философской и социально-психологической рефлексии.

Итак, об истории и перспективах пересадки головного мозга. Можно ли пересадить голову человеку, так же как и другие жизненно важные органы, как во имя спасения жизни, так и в целях продления жизни? После пересадки головы будет ли человек тем же человеком или возникнет новая личность? Каковы наиболее вероятные социальные последствия пересадки головы? Ответы на эти вопросы уже больше века пытаются найти общество, наука, религия.

Вообще, история свидетельствует, что первые трансплантологи появились еще в Древнем Египте. Они проводили трепанацию черепа, в том числе с имплантацией в него алмазной пластины, вставляли искусственные зубы, глазной протез. Физиолог Хабиб аль-Хафез, исследуя свыше 200 древних мумий установил, что в древности (700—1250 годы) проводились операции по шунтированию сердца, пластике лица, изменению пола и даже пересадки органов и частей тела (конечностей). В одном случае у мумии была обнаружена пересаженная голова [53,153].

Известно, что многие ученые пытались отделить мозг от тела, им даже удавалось поддерживать его живым [56,109]. В частности, А. Кулябко еще в начале XX века установил, что изолированная голова рыбы некоторое время остается жизнеспособной при помощи простейших перфузионных приспособлений. С.С.Брюхоненко с помощью аппарата искусственного кровообращения поддерживал жизнедеятельность изолированной собачей головы. С.С.Брюхоненко и С.И.Чечулин в 60-е годы продемонстрировали живую голову собаки, подключенную к аппарату искусственного кровообращения.

Важно отметить, что в 50-е годы XX века В.П.Демихов (СССР) продемонстрировал живую голову собаки без туловища и после того как он убедился, что отдельные части тела могут существовать от организма независимо, приступил к созданию новой биологических конструкций — часть туловища собаки с головой он пришил другой собаке. Из протоколов эксперимента известно, что голова-донор реагировала, лаяла, принимала пищу. Архивы ученого свидетельствуют о том, что он вплоть до своей смерти работал и над проблемой пересадки головы [129,181,186].

Нужно отметить, что еще в начале XX века были впервые описаны клинические ситуации травматической декапитации. Ученые-медики приступили к изучению вопроса пересадки головы на другое тело, а также вопросы сохранения жизнедеятельности головного мозга, изолированного от остального организма, главным образом, в целях возможного продления человеческой жизни таким путём [129,161]. В настоящее время, многих ученых-хирургов в числе которых и Р. Уайт, не покидает мечта провести операцию по пересадке головы парализованного человека на тело «безголового», но здорового человека. Нейрофизиолог Д. Линке (Германия) высказался за вероятность положительного исхода подобной операции.

Нейрофизиолог Р. Худоерков (Россия) считает, что пересаживать голову вместе со всем позвоночником — это, возможно, медицина будущего. Хотя нейрохирург С. Роуз (США) на основании своих многочисленных экспериментов не раз заявлял, что человек, чья голова будет пришита к чужому телу, не сможет им управлять [112,119]. Между тем, в условиях постепенного наращивания потенциала нейротрансплантации во всем мире, ученые вообще остаются в неведении о последствиях и прогнозах этого сегмента медицины будущего, так как многие морально-этические, а также юридические проблемы остаются не осмысленными и не решенными.

Науке известны факты, что отрубленная голова ещё некоторое время способна к жизни, глаза у отсеченной головы реагируют на свет и звук, а на жест ткнуть пальцами в глаза — веки закрываются. Спустя 2 мин. 40 сек. голова переставала подавать признаки жизни. Пожалуй, вызывает серьезный интерес такие исторические сведения: непосредственно перед казню преступника через отсечение головы, некий доктор усыпил своего медиума, внушил ему отождествиться с преступником, следить за всеми его мыслями и чувствами и громко высказывать чувства и мысли осужденного в ту минуту, когда топор палача коснется его шеи.

Далее доктор внушает своему медиуму прочесть или ощутить последние мысли умершего, как только голова отделится от туловища. Медиум передает такие отрывочные ощущения: «Голова думает, видит, страдает, чувствует! Голова не понимает, что случилось, ищет свое туловище. Голове кажется, что туловище за ней придет, «… я — отрезанная голова, я улетаю в неизмеримое пространство. Неужели я умер? Неужели все кончено? Если бы я мог соединиться с моим телом! Сжальтесь надо мною, отдайте мне мое тело! Если бы соединить меня с туловищем, я мог бы еще жить…».

Существуют исторические данные, касающиеся откровения палача во время отсечения головы: «Все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут еще полчаса: они так изгрызают дно корзины, в которую мы их бросаем, что корзину эту приходится менять, по меньшей мере, раз в месяц». Священник-магистр Г. Дьяченко (Россия,1900) пишет: «… человек, когда ему отрубают голову, не сразу прекращает жить, а его мозг продолжает соображать и мускулы двигаться, пока, наконец, кровообращение совсем не остановится и он не умрет окончательно…».

Между тем, из наблюдений хирурга Ж. Лабордеа (Франция), отрубленная голова, подключенная к аппарату искусственного кровообращения, хотя и живет несколько минут, но не реагирует на внешние раздражители. Физиологи С. С. Брюхоненко и С.И.Чечулин (СССР,1962) продемонстрировали научному обществу живую голову собаки, подключенную к аппарату искусственного кровообращения. При этом отрезанная голова вела себя довольно активно, облизывалась, моргала глазами [129,161].

Нейрохирург Р. Вайт (США,1962) в эксперименте с помощью аппарата искусственного кровообращения поддерживал в течение нескольких суток изолированный мозг обезьяны. В 1964 году он пересадил мозг одной собаки в туловище другой, а в 1970 году — выполнил первую в мире успешную пересадку головы одной обезьяны на обезглавленное туловище другой. После реабилитации обезьяна находилась в сознании, слышал и видела происходящее вокруг, гримасничала, скрежетала зубами, пила [112,119].

В 1973 году этот хирург провел целую серию экспериментов по пересадке головы у обезьян. Головы, пересаженные на чужое туловище, реагировали на свет, звуки, запахи, однако, во всех случаях тела обезьян оставались парализованными. В 80-е годы XX века начаты эксперименты по поддержанию жизни в отдельно взятой голове. Врачам удалось поддерживать жизнь в голове в течение 20 суток.

Нейрохирурги В. Крайтер и Г. Куридж (ФРГ,1986) почти целиком ампутированную голову подключили к аппарату искусственного кровообращения. Им удалось установить контакт с головой, по движению губ головы врачам удалось «прочитать» многие слова, из которых было ясно, что голова представляет трагизм своего положения. В. Сонитагу (США, 1989) удалось почти целиком ампутированную голову мальчика пришить к туловищу. Спиной мозг не был поврежден. Сознание вернулось к нему через три недели. С течением времени все восстановилось, парень успешно закончил среднюю школу.

Аналогичные успешные операции при таких ситуациях были выполнены в РФ (Севастополь, 1998; Екатеринбург, 1998), в США (Аризона,2002) [122,206]. С. Гилл (Бристоль, 1997) впервые в мире провел уникальную ортопедическую операцию, во время которой голова женщины была отделена от шейного позвонка, а после удаления всех шейных позвонков, голова была зафиксирована в новом положении при помощи металлических стержней. Ж.-М. Дюбернар (Франция,2005) провел частичную пересадку лица. В 2008 г. американские нейрохирурги спасли мальчика, у которого в результате ДТП голова была практически отделена от шеи («ортопедическая декапитация»). Они восстановили соединение головы с шеей. После длительной реабилитации больного удалось вернуть к нормальной жизни [112,119].

До недавнего времени перспективы трансплантации головного мозга или головы целиком воспринимались еще как фантастика, скорее, как сценарные идеи и сюжеты для книг и фильмов. По мотивам трансплантации головы и тела были написаны ряд произведений, в числе которых знаменитый роман М. Шелли «Франкенштейн или новый Прометей». Истории известны свыше 30 кинофильмов, как экранизация или сюжетное развертывание этого произведения. Находим нужным остановится лишь на некоторых из них, на наш взгляд, интересных в необычном развертывании характерной сюжетной линией.

Т. Фишер (1967) снял «Франкенштейн создал женщину», в котором Франкенштейну удается пересадить душу (не мозг, а именно душу) умершего своего помощника в тело его любимой девушки. Но в союзе тела и души главным становится то, что этот союз создало — смерть. Заботой Франкенштейна было найти способы убрать «фильтры», которые мешают душе вернуться к полноценной жизни, не неся на себе той или иной печати смерти. В другой экранизации романа Т. Фишер (1969) «Франкенштейн должен быть разрушен» циничный экспериментатор использует людей как материал для опытов. Режиссер фиксирует внимание на то, что материал постепенно разрушается, что наталкивает экспериментатора на мысль о частой смене тела.

В другой экранизации «Франкенштейн и Чудовище из ада» главный врач психбольницы собирает очередное Чудовище из органов и крупных деталей своих пациентов — «бесполезных людей», как он выражается. П. Моррисс и А. Маргерити (1973—1975) создали фильмы «Плоть для Франкенштейна», «Молодой Франкенштейн», «Шоу ужасов Роки Хоррора», в сюжете которых впервые поднимается вопрос о том, что пересаживается: мозг к телу или наоборот, тело к мозгу.

Ф. Роддэм (1985) снял фильм под названием «Невеста», в котором Франкенштейн после пересадки головы своей невесты (Ева) на чужое здоровое тело пытается моделировать истинно свободную, не связанную с лживыми условностями, женщину. К. Рассел (1986) снял фильм «Готика», Р. Корман (1990) — «Франкенштейн освобожденный», Р. Дэвид — «Франкенштейн Эдисона», в сюжете которых усложненные психологические и морально-этические варианты и последствия пересадки головы.

Дж. Смайт (1972) создал многосерийный фильм «Франкенштейн: подлинная история», в котором, созданное Франкенштейном Существо терроризует ученого, чтобы он пересадил голову полюбившемуся ему женщины на тело умершей женщины. Данный фильм интересен в двух аспектах: во-первых, Существо было отягощено проклятием внешнего уродства; во-вторых, сам Франкенштейн отягощен проклятием уродства нравственного. Деградация облика Создания и духовная деградация ученого, запущенные «в параллель», их влияние друг на друга, привлечение в сюжет третьей силы — изначально злой, изменение под воздействием этой силы самого характера творения.

Д. Уикс (1992) создал фильм «Франкенштейн: реальная история». Вместо «сборки» тела из фрагментов трупов, ученый «выращивает» Существо в котле с биологическим раствором, клонируя свою собственную ткань. Аналогичный сюжет прослеживается в ряде версий «Кладбище домашних животных» С. Кинга, а в романе Р. Хайнлайна «Не убоюсь я зла» умирающий И. Смит организует пересадку своего мозга в новое тело.

В целом, литература и кино сделало Франкенштейна то гением, то безумным ученым, то расчетливым убийцей, то чудовищем, то жертвой, каждое из которых отражает перемену господствовавших взглядов в обществе на то, что движет этот мир в будущее: на перемены; на прогресс; на науку. Безусловно, образ Франкенштейна впитал в себя неизбежное зло, которым отягощен каждый решительный прогресс за грань привычного.

Нужно заметить, что такой прогресс всегда необходимость, потому что, во-первых, остановка означает застой и смерть, а, во-вторых, потому что невозможно обнаружить грань, не переступив ее. Такой шаг всегда непредсказуем и опасен, ибо за гранью привычного, лежит неизвестность. Именно потому такой прогресс всегда требует мужества и готовности платить за риск.

По мнению многих ученых и мыслителей, феномен Франкенштейна — это своеобразная лакмусовая бумажка, по изменению цвета которой человечество оценивает насколько велика может быть плата за тот или иной прогрессивный шаг, прежде всего, как нам кажется, в области трансплантологии и пересадки головного мозга, в частности. В этом смысле, Франкенштейн — это вечное напоминание о цене, которая неизбежно должна быть заплачена каждым за любой необдуманный поступок [90,112].

Важно отметить, что ученые во все времена не намерены были упрощать или же преувеличивать морально-этические трудности, связанные с пересадкой головы. Человечество решало и решает более сложные проблемы социальный морали. В этом смысле, данная задача также найдет свое решение — такова логика нынешнего подхода к проблеме.

Ученые находят разные пути и подходы к решению проблемы. Если с чужими органами возникают проблемы, то почему бы не сделать для человека запчасти? — это новая задача для ученых. И в этом направлении уже есть успехи [1,41]. Нынешняя технология такова, что можно сделать даже работоспособную «механическую» замену глаза. Изобретены органы из пластика, металла, стекла, которые не вызывают отторжения и в то же время работают не старея. Ученые могут вырастить «ковер» из клеток, а затем придать ему нужную форму с помощью полимерных шариков (ремоделирование органов).

Врачи-экспериментаторы уже предложили биосинтетический гибрид почек, мочевого пузыря, желудка. Разработан прототип, который является первым активным протезом ноги с микропроцессорным управлением, который идеально «вживается» в биомеханику тела [97,120].

Наш краткий обзор свидетельствует о том, что многие предсказания и фантастические проекты, даже самые невероятные, придуманные воображением писателей-фантастов постепенно осуществляются. В этом плане, можно смело предположить, что в недалеком будущем изолированная голова человека будет жить самостоятельно, относительно долго, а мозг будет функционировать, то есть мыслить [161,209].

Особую надежду в указанном направлении ученые видят в развитии теории и практики клонирования. «Клоническая революция» позволяет выращивать нужные органы или даже использовать клонов, идентичных по генотипу, в качестве «запчастей». В этом аспекте, вполне можно теоретически предположить, что будет заранее сделана копия человека «на запчасти». Такие органы можно будет выращивать прямо на месте, не подвергая пациента опасностям, связанным с пересадкой. Из мезенхимных стволовых клеток уже сейчас напрямую, без клонирования, делают первые «протезы» тканей [209,265].

По мнению ученых, альтернативным путем является печать органов с помощью специальных струйных принтеров, использующих в качестве «чернил» клетки. При этом «печать на плоскости» — лишь одна из сторон технологии, разрабатываемой, главным образом, для фантастической, как сейчас кажется, трехмерной «печати» полноценных человеческих органов. При этом, в качестве бумаги выступает специальный термообратимый гель, недавно созданный учеными. Данный материал при температуре ниже 200 градусов является жидкостью, а при нагреве выше 320 градусов затвердевает. Печатая на полимерной основе множество последовательных слоев геля и клеток можно буквально создавать трехмерные биологические объекты — органы, детали тела, ткани [265,291].

Авторы исследования полагают, что трехмерная «печать» слоев кожи, различных органов — это путь, который сможет обеспечивать больного, нуждающегося в пересадке органа всем необходимым в кратчайшее время. Однако, подлинной революцией, конечно, станут вживляемые биосинтетические органы, клетки которых смогут получать питательные вещества прямо от организма, а сам орган будет защищен от атак со стороны иммунной системы. Именно такая технология наиболее перспективна для консервации головного мозга. В этом плане, возлагаются большие надежды на наномедицину, патохимию, биотехнологию, генную инженерию и пр. [27,63]

Компания «Transmedics» (США) по праву претендует на революцию в деле консервации и идентификации органов. Идея в основе системы заключается в том, что орган «не должен заметить» смену хозяина. Все время — от момента, когда орган изымается у донора, до момента, когда хирург начинает его вживлять реципиенту, — он продолжает функционировать так, будто и не покидал тела. Подобная машина создана и уже готова к клиническим испытаниям в ряде стран (США, Япония, Канада, Германия и пр.). С ее помощью можно оценить и потенциально даже улучшить функцию органов, тем самым увеличив количество пригодных для пересадки трансплантатов [39,89].

М. Асашимо (Япония) в эксперименте «вырастил» глазное яблоко из недифференцированных эмбриональных клеток лягушки и вживила их в глазную полость головастика. Новый глаз полноценно интегрировался в нервную систему и способен передавать нервные импульсы. По прошествии некоторого времени на эмбрион производится специально подобранное и тщательно дозированное генетическое воздействие с целью отключения развития мозга. В результате появляется на свет животное, тело которого можно использовать для омоложения без каких-либо этических проблем [97,129].

Теоретически клона можно вырастить и без воздействия на мозг. Он даже никогда не будет приходить в сознание, начиная с момента своего появления на свет. В некоем аквариуме с физиологическим раствором будет плавать тело, которое быстро вырастет с помощью специальных технологий до величины взрослого человека [130,296].

Изгибы позвоночного столба, мышцы, связки — всё это формируется из-за того, что человек двигается. Поэтому, скорее всего, самый простой способ получения клонированного тела — это воздействие на эмбрион, в результате которого появившееся на свет существо будет животным, а не человеком. Потом это животное можно вырастить в клетке до размеров взрослого человека. И следующий шаг — это пересадка головы оригинала на тело животного. Что мы получаем в итоге? Получим серьёзный эффект омоложения — убеждают ученые [127,151].

По их мнению, голова будет старая, но она омолодится: кожа разгладится, исчезнут морщины, зрение улучшится, отрастут волосы, улучшится работа головного мозга. Получив новое тело, останется нужным только заботиться о том, чтобы поддерживать в порядке свой омолодившийся мозг. Это намного проще, чем поддерживать в работоспособном состоянии весь организм.

Профессор Р. Вайт считает, что пересадка головы будет новой эпохой в мировой медицине и, безусловно, даст уникальные возможности бесконечно продлевать жизнь человеку, подбирая новые и здоровые тела клонов или тех людей, чья жизнь оборвалась по случайности или по неосторожности [15,60]. Трансгуманисты считают, что выращивание органов по отдельности и параллельное омоложение существующего организма (в т.ч. мозга) на микро — и наноуровне, имеет более реальные перспективы. Безусловно, над сложностями пересадки головы довлеют, прежде всего, регенерация нервов.

Если не найти эффективные пути активизации нейрорегенерации, даже после успешной пересадки, пересаженный головной мозг окажется отключенным от всего тела. Нейрохирургу Ф. Швабу (Германия,1998) удалось осуществить регенерацию нервных отростков и провести сращивание перерезанных нервных волокон спинного мозга у крыс. При этом парализованные крысы обрели подвижность [102,159].

В последнее время появляются сообщения о составах на основе наночастиц и стволовых клеток, способных «включать» регенерацию нервной ткани. Возможно, в недалеком будущем восстановление разорванных нервных окончаний станет реальностью, и тогда вероятность успешной пересадки головного мозга реализуется. Сегодня мировое сообщество трансплантологов после полной пересадки лица, с оптимизмом думает, наконец, о пересадке головы [168,199].

Таким образом, пересадку головы целиком даже самые опытные хирурги делать пока опасаются. И связано это не только с отторжением, а, главным образом, с трудностями соединения разорванного спинного мозга головы и тела-донора. В этой связи, мы задались целью осветить проблемы нейротрансплантации, как модели мировоззренчески противоречивой медицины будущего.

Для социологии и философии медицины важна проблема нейротрансплантации как модели мировоззренчески противоречивой медицины будущего. Нужно отметить, что связать воедино тысячи нервных окончаний такого жизненно важного органа, как головной мозг, пока не под силу даже самой «тонкой» технике. Если собственно пересадка головного мозга и удастся, то тело человек останется парализованным. В указанном аспекте, нейротрансплантация, как научная специальность и как отдельное специфичное направление трансплантации органов и тканей, приобретает особую актуальность и приоритетность [263].

Термин «нейротрансплантация» обозначает трансплантацию эмбриональной мозговой ткани в головной или спинной мозг. Истории известны случаи пересадки ткани мозга взрослой кошки в головной мозг собаки, случаи трансплантации участков коры больших полушарий у взрослых кроликов. Такие исследователи, как У. Томпсон (США,1890) и В.С.Салтыков (Россия, 1905) экспериментируя пересадку ткани мозга пришли к заключению, что пересадка взрослой нервной ткани в головной мозг млекопитающих безуспешна. Однако, чуть позже другие исследователи успешно осуществили трансплантацию ткани эмбрионов или новорожденных животных в головной мозг взрослых млекопитающих [129,266].

С 1970 году во многих странах мира стали проводиться исследования с трансплантацией эмбриональной нервной ткани в мозг млекопитающих. Опыты показали, что при соблюдении определенных условий трансплантаты не только приживляются, но и дифференцируются, разрастаются, устанавливают тесные морфофункциональные связи с мозгом реципиента. Были проведены множество экспериментов, которые показали, что трансплантация приводит к уменьшению симптомов паркинсонизма и нормализации двигательных функций у экспериментальных животных [19,129].

О. Баклунд, Л. Олсон, А. Зайгер (Великобритания,1983) выполнили первые операции с аутотрансплантацией мозговой ткани при тяжелой форме паркинсонизма. И.Н.Виноградов (1991) осуществил более 200 нейротрансплантаций и на основании своих исследований однозначно интерпретировал их результаты, как благоприятные [29].

Использование в качестве трансплантата эмбриональной человеческой ткани ученые столкнулось с целым рядом морально-этических проблем, которые стали предметом обсуждения соответствующих специалистов на многочисленных научных форумах по трансплантации, а также Всемирной Медицинской Ассоциации (ВМА). Следует заметить, что важным этическим документом, регламентирующим трансплантацию, является «Декларация относительно трансплантации человеческих органов», принятая ВМА (Мадрид, 1987).

«Положение о трансплантации фетальных тканей», принятое ВМА (Гонконг,1989), регламентирует трансплантацию, в том числе и нейротрансплантацию, с использованием фетальных тканей [53,122]. Безусловно, это прогресс, а между тем, оказывается, что разнообразие приложений не только открывает многообещающую перспективу, резко увеличивает потребности в трансплантации нервных клеток, но и создает ряд серьезных этико-правовых проблем, связанных с прагматизацией проведения абортов.

К концу XX в. уже было выполнено более 2000 нейротрансплантаций. Были представлены обнадеживающие результаты мозговых трансплантаций у больных церебральным параличом, а также больных с задержкой психического развития, микроцефалией, синдромом Дауна, атрофией мозговой коры, торсионным спазмом, мозжечковой атаксией и даже рассеянным склерозом [19,129].

Таким образом, в настоящее время нейротрансплантация выполняется более чем в 14 странах мира, в которых правовой и этический подход к трансплантации эмбриональной ткани в мозг человека различный. Для решения проблем были разработаны конкретные правовые положения, которые неоднократно обсуждались на многих конгрессах и симпозиумах по трансплантации в разных странах мира и в специальной литературе.

Европейское общество трансплантации и регенерации «Nectar» сконцентрировало усилия на развитии эффективных, надежных, безопасных и этически приемлемых методов лечения нейродегенеративных заболеваниях путем нейротрансплантации [122,294]. В 1994 году были опубликованы «Основные этические принципы использования человеческой эмбриональной ткани для экспериментальных исследований и клинической нейротрансплантации».

В «Nectar» сформулированы самоограничивающие основные этические принципы нейротрансплантации для Европы, целью которых является предотвращение использования трансплантатов от договорных абортов, а также соблюдение высоких стандартов уважения жизни и человеческого достоинства [6,12]. Были приняты положения, регламентирующие проведение нейротрансплантаций в клинике в соответствии с международными и внутренними правилами.

Важно подчеркнуть, что расширяющиеся технологические возможности аутополучения стволовых клеток из различных тканей потенциального реципиента, очевидно, видоизменяют морально-этические аспекты нейротрансплантации, значительно оптимизировав их. Однако эти подходы не исключат строго обоснованной юридически и морально-этически практики использования эмбриональной нейроткани в клинических целях, в реальной медицинской практике ХХІ века.

Следовательно, морально-этические и правовые аспекты трансплантации всегда будут звучать актуально. В этом плане нейротрансплантация как метод восстановления функций центральной нервной системы, обладающий совершенно особой клинической эффективностью, может рассматриваться как модель медицины будущего.

В данном разделе нами затронута лишь часть проблематики в области нейротрансплантологии, выдвинутой самой жизнью и олицетворяющей прогресс медицины. Ее основополагающий компонент — морально-этическое опережение и сопровождение данной отрасли здравоохранения. Учитывая сложность и многогранность этого нового направления, мы задались целью осветить проблему пересадки головного мозга, как предмет социологической рефлексии.

Для социологии медицины, безусловно, важна проблема пересадки головного мозга, как предмет не столько социологической, сколько философской рефлексии. История, социология и философия науки знает немало примеров, когда некоторые научные направления вызывали у ученых и общественности серьёзные этические и нравственные сомнения.

Как подчеркивалось выше нейротрансплантация, как модель будущей медицины, и пересадка головного мозга дают возможность ощутить вкус реального будущего. В настоящее время, интерес ученых вызывает, как это не парадоксально, в первую очередь феномены, которые невозможны просто по определению, нигде и никогда, «то, чего вообще не может быть».

В этой связи, находим нужным привести таблицу наиболее важных открытий, которые помогут преобразовать или изменить мир, составленной Г. Ретрей Тейлором («Биологическая революция») [40,81]. Первая фаза (1971—1975): трансплантация членов и органов тела; оплодотворение человеческих яйцеклеток в пробирках; имплантация оплодотворенной яйцеклетки в матку женщины; неограниченная консервация яйцеклеток и сперматозоидов; предопределение пола по желанию; бесконечное продление клинической смерти; искусственная плацента; синтетические вирусы. Вторая фаза (1976—2000): полностью перестроенные организмы; продление молодости; регенерация органов. Третья фаза (> 2000 года): отмена старости; мозг, отделенный от тела; соединение мозга с компьютером.

Практически наиболее важные открытия первой и второй фазы состоялись. Мы являемся свидетелями того, что в мире развиваются такие авангардные научные направления, как наноработизация, пантокриатика, цереброматика, сеттлерика и пр. Следует заметить, что до недавнего времени, трансплантология вызывала сомнения, но с тех пор, как успешные операции по пересадке органов в мире приобрели конвейерный характер, сомнения в вопросах морали и этики явно отошла на задний фон.

На наш взгляд, это обманчивая картина триумфа трансплантологии. Ежегодно в мире производятся сотни тысяч пересадок органов. Однако, любая цифра — существо безликое, ее можно использовать для любого обоснования. В частности, если говорить о многотысячных злоупотреблениях и нарушениях в сфере органного донорства, то следовало бы ввести всемирный запрет на трансплантологию, но если говорить о том, что, благодаря пересадки органов можно спасти жизнь сотни тысяч людей, то следует отметить всемирную приоритетность развития трансплантологии [131,158].

В указанном аспекте, трансплантология представляет собой двуликий Янус, одним ликом, обращенным к реципиентам, а другим к потенциальным донорам. В этом плане, нужно отметить, что каждый из доноров и реципиентов обладают своей автономией и зачастую противоположными интересами.

В последние годы все чаще говорят о том, что современная трансплантология вошла в политический тупик, когда интересы одних (доноров) не совпадают с интересами других (реципиентов). Антрополог Р. Фокс и социолог Ю. Свэйзи (1992) после 30 лет исследований в области трансплантологии оставили работу, возненавидев разом и саму медицину, и органное донорство, а заодно и граждан, страстно желающих продлить свою жизнь путем пересадки органов и тканей. А между тем, это мнение профессионалов, которые, как известно, в своей области «видят лучше и дальше».

Нужно заметить и то, что с каждым годом ученых и специалистов с технократическими убеждениями становится все больше [161,200]. Нужно отметить, что культура Запада достаточно либерально отнеслась к новым технологиям, без особого внимания к социальным последствиям и проблемам, вне серьезного интереса к теоретическим спорам биоэтики и медицины. Такой «культурный» снобизм стал идеологическим эквивалентом технологического прогресса.

Следует отметить, что работы представителей западной биоэтики выстраиваются в своеобразной конфронтации к гуманитарному дискурсу. Нынешние ученые — сторонники технологического прорыва, прототипы таких теоретически перспективных технологий, как нейротрансплантация, советуют рассматривать не только и не столько с позиции гуманизма, как и особенно трансгуманизма в аспекте реальных и гротескных вызовах современной трансплантологии и смешениях примеров возможных результатов в будущем [9,227].

Признавая то, что нейротрансплантация, включая пересадку головного мозга, является своеобразной моделью мировоззренческих противоречий в медицине будущего, нужно признать и тот факт, что сама позиция рассмотрения и разрешения также является не менее противоречивой. Речь идет о противоречивых позициях гуманизма и трансгуманизма на одни и те же проблемы.

В настоящее время задаются вопросом насколько самодостаточен гуманизм в решении новых и сверхновых проблем? Общеизвестно, что гуманизм — это манифест личности человека, как высшей ценности, безусловное признание права личности на жизнь, здоровье, благополучие, свободу, счастье, но при безусловном соблюдении симметричных прав других личностей. В этом аспекте, данный манифест должен, безусловно, определять смысл и содержания форм социального прогнозирования и регулирования, в том числе в сфере «проблем-последствий» новых технологий, включая пересадку головного мозга [9,233].

Как известно, религия является оплотом и гарантом гуманизма. Нужно отметить, что, несмотря на то, что все мировые религии достаточно позитивно продвинулись в понимании запросов трансплантационной практики, но они так и не смогли окончательно договориться о целостности тела в момент погребения. В этом плане, любопытно то, что, признавая и поддерживая трансплантологию, в то же время высказываются достаточно жестко против дальнейшего развитие системы органного донорства [17,20].

Взгляд на человека, как на совершенно особое существо, (в библейской традиции — «образ божий»), не имеющее аналогов в природе, не подлежащее изменению и обладающее надприродными свойствами, заведомо недоступными для изучения и воспроизведения в рамках науки и технологии — это религиозный глас, запрещающий весь спектр исключительно важных исследований, связанных с повышением прогностической и технологической эффективности разума.

Религии задаются вопросами следующего характера: человек умер, его душа отлетела, мозг остался в теле. Разве его мозг без души не мертв, а потому разве его можно пересаживать? Нельзя отождествлять мозг с душой, ибо он хоть и связан с ней таинственным образом, тем не менее, мозг лишь орудие высшей нервной деятельности. А вот как душа проявляет себя через высшую нервную деятельность, нам неизвестно — это тайна Божия. Но она себя совершенно четко проявляет, а разум помогает нам облекать в слова то, что дает душа — утверждают теологи. В целом, мнение религиозных конфессий заключается в том, что для человека пересадка донорского головного мозга — неприемлема. К тому же чужой мозг — это чужие знания, ощущения, память.

Память относится к области души. Мозг состоит из многих-многих миллионов микропроводников, которые напоминают сложную компьютерную систему. Безусловно, там есть какие-то накопители памяти. Но область памяти связана неразрывно с нашей душой, которая проявляет себя через высшую нервную деятельность — таково мнение представителей религии [19].

Никто не знает где хранится память о тех или иных событиях? Это — тайна, это область для нас непостижимая, и мы должны здесь остановиться — призывают теологи. Почему говорят, что память милосердна? Ведь человек зачастую забывает плохое, а помнит хорошее, светлое? Это все проявление нашей души, которая по сути своей — божественная. В связи с изложенным выше, нужно признать иллюзией то, что в вопросах гуманизма религия обладает исключительной компетентностью.

Нужно отметить, что страх поступить греховно, то есть не в соответствии с «божественным предназначением» — это тенденция к догматизации знания, то есть к приданию даже научным доктринам характера «священных истин». К сожалению, во многих науках, в особенности, медицинских, такая тенденция нарастает.

Нужно признать, что малые войны между миром рациональным и миром иррациональным в эпоху биотехнологий постепенно становятся главной ареной борьбы нового века с «предрассудками» и «суевериями» прошлого тысячелетия. В указанном ракурсе, трансгуманизм свободен от запретов на технологии, постулирующие возможность таких манипуляций с человеком, как компьютеризация (нанороботизация), копирование сознания на синтетические носители (сеттлерика), «синтетические радости» (фантоматика и цереброматика) и, наконец, полная переделка конструкции человека и его окружения (пантокреатика).

В этом аспекте, трансгуманизм считается рациональным, основанным на осмыслении достижений и перспектив науки, мировоззрением, которое признает возможность и желательность фундаментальных изменений в положении человека с помощью передовых технологий с целью ликвидировать страдания, старение и смерть и значительно усилить физические, умственные и психологические возможности человека [55].

Трансгуманисты считают, что раз трансгуманизм исходит из рационального взгляда на человека — значит, разногласия находится там, где гуманизму недостает рациональности. В этом плане, должна быть область принципиальных разногласий, где трансгуманизм подвергает сомнению некоторые основы гуманизма. Это очень важное допущение, когда речь идет о таких мировоззренчески противоречивых направлениях науки, как нейротрансплантаций, включая пересадку головного мозга [9]. Тезис о том, что «некоторые „фундаментальные моральные идеалы и ценности“ должны быть внушены человеку любой ценой» привели к тому, что возникли целые поколения «фундаментальных идеалистов».

Как подчеркивалось выше, под гуманизмом понимается мировоззрение и образ жизни, основанные на уважении к человеку, на признании его права на самостоятельное развитие, его ответственности за свою судьбу и соблюдение общепризнанных моральных норм и законов. Следуя вышесказанному, можно сделать следующее допущение: явно и неявно предполагается, что моральные нормы и законы унифицированы, общепризнаны и априори соответствуют перечисленным правам человека, а понятие «человек» тождественно понятию «личность».

Трансгуманизм оспаривает это и предполагает, что в своей основе трансгуманизм является новым этапом в развитии гуманизма и является научно ориентированным мировоззрением, согласно которому современный человек не является вершиной эволюции, но, скорее — началом эволюции вида Homo Sapiens [9]. В «Основах современного гуманизма» (В. Кувакин и др.), говорится: «Целью гуманизма является научить человека быть на уровне своих возможностей, помочь ему наилучшим образом адаптироваться к среде обитания, научить человека партнерству, плодотворному и взаимоприемлемому сотрудничеству с миром природы, с обществом, с себе подобными и самим собой» [56].

Трансгуманисты считают, что гуманизм выполнил историческую миссию, изгнав догматику и мистику, но при этом образно говоря «не трогая самого человека». Трансгуманизм постулирует возможность таких манипуляций именно с человеком, как пересадка головного мозга, нейротрансплантация с эффектом «присутствия» личности после смерти человека, компьютеризация с копированием сознания на цифровых носителях (сеттлерика), и, наконец, полная переделка конструкции человека и его сознания.

На наш взгляд, позиция трансгуманизма наиболее «благоприятна» именно при рассмотрении проблем пересадки головного мозга или всей головы в целом. Именно при пересадке головного мозга существуют множество сомнений, а тезис о том, что «мы вправе бояться того, чего не понимаем» приобретает особую актуальность.

По мнению ученых, пересадив голову одного человека к телу другого мы получаем своеобразную новую личность. Между тем, истина такова, что «ни одному из видов живых существ нельзя доверять далее границ его собственных интересов». Многие философы и ученые задаются вопросом — насколько это достижимо? Каковы ожидаемые при этом социальные последствия?

Нужно отметить, что, приложив надлежащее усилие в надлежащей точке, любое разумное сознание может взорваться самым необычным самопониманием. Другая истина гласит о том, что существуют некоторые формы иррациональности, которые, будучи доведены до крайнего выражения, могут стать новыми моделями нормальности. Третья истина утверждает о том, что если моральное зло нельзя избежать, то выбирайте моральное зло, которое можно контролировать. Лучше это, чем эпидемия неконтролируемого морального зверства — такова логика примиренческого подхода [42,48,305].

Общепонятно, что философия — это искусство рационального предположения, она может «развести» вопрос о том, как нужно поступать, если мы хотим найти истину, или же то, что более всего на нее походит, в тех случаях, когда нельзя с уверенностью знать, что есть истина. В вышеуказанном аспекте, искусство рационального предположения весьма полезно в двух различных отношениях: во-первых, часто наиболее трудным этапом в поиске истины является формулирование правдоподобной гипотезы; во-вторых, часто мы вынуждены действовать в условиях неопределенности, а в таких случаях важен вероятный прогноз о возможных последствиях [160,301,306].

Человеческий мозг является на сегодня единственным органом, ещё не подвергавшимся трансплантации, — так что подобная операция с точки зрения логики научно-технического прогресса не просто представляется следующим закономерным шагом, но и в каком-то смысле выражает квинтэссенцию прогресса естественных наук.

Для социологической рефлексии над вопросами пересадки мозга важно пытаться избавиться от воззрений, целиком зависящих от настоящих обстоятельств, условий, окружения, времени, пространства, то есть выполнить своеобразный социально-философский эксперимент, когда путем экстраполяции можно сделать вывод, что любые иррациональные страхи и предрассудки касательно человека, смерти его головного мозга, замены головного мозга, а, следовательно, сознания личности со временем сами рассосутся [57,58,300]. В этом аспекте, философ должен задавать себе вопрос не только о том, какого рода знание менее сомнительно, чем другие, и почему, но и с какой позиции рассматривать проблему.

Именно в этом смысле анализ противоречий во взглядах гуманистов и трансгуманистов не только полезно, но и необходимо. В этой ситуации необходимость симбиоза гуманизма и трансгуманизма очевиден в плане «дозированных» умозаключений и обоснованных выводов философа, решающего вопрос с полярных точек зрения, в случаях, когда возникает необходимость установления вынужденного компромисса [26,52].

Из истории вопроса, изложенной выше ясно, что Франкенштейн, по сути, выкроил, скомпоновал новый организм. Эта история имеет свое продолжение и сегодня и ситуация такова, что нынешние экспериментаторы не намерены ослабить хватку доктора Франкенштейна. Не секрет, что многие современные ученые считают Франкенштейна и его последователей, выдающимися личностями, основателями и движущей силой трансплантационной хирургии.

Между тем, нужно признать, что до сих пор неясно, кого же экспериментаторы получат в итоге? Будет ли при этом создан новый человек или будет оживлен умерший человек? Кто будет обладателем души — владелец тела или владелец головного мозга? Может ли считаться оправданной с медицинской точки зрения такая операция, в результате которой даже при самом успешном её исходе пациент останется парализованным?

Все доводы общества, ученых, социологов и прочих, философ должен рассматривать как приблизительно верные. В этом плане, для философа важно научное знание и научные законы, но не подробности науки, а ее принципиальные результаты, история и в особенности метод научного исследования [148,150]. Если задуматься, то намерения современных Франкенштейнов представляются логическим следствием развития нейрохирургии и трансплантационной хирургии последних лет. Речь идёт о том, чтобы удалить больное тело и дать голове, то есть личности, здоровое — или предположительно здоровое — тело.

Безусловно, человек, который получит новое тело, будет испытывать в обращении с ним огромные трудности, поскольку, как это отмечалось нами выше, наука не научилась пока восстанавливать нарушенную связь между головой и телом. Особенно сложная проблема в том, что пересадка головного мозга от одного другом неизбежно приведёт к проблеме идентификации — кто где?

Учёные подчёркивают, что тело и мозг — сугубо равноправные партнёры, что мозг не только отдаёт приказы телу, но и получает от него массу необходимой информации, и что тело обладает собственной индивидуальностью. Другое дело, что наше сознание не всегда, а вернее, очень редко воспринимает эту присущую телу индивидуальность [199].

Указанные выше соображения заставляет задаться следующим вопросом: насколько этически оправдана трансплантация всего тела, в какой степени хирурги своим вмешательством меняют душу пациента, не создают ли они своей властью монстра? Для того, чтобы увидеть истину специалист обращается к социологу и философу. Здесь возникает естественный вопрос: свободен ли социолог или философ от тех ограничений, которые накладывает на него человеческая природа, в какой же мере можно преодолеть эту человеческую субъективность? можем ли мы что-либо знать о том, что такое мир на самом деле, в противовес тому, чем он нам представляется?

Нужно подчеркнуть, что любой философ не может быть свободным от своей природы, от природы человека. Однако, преимущество философа в том, что он может мыслить большими расстояниями и огромными промежутками времени, он может мыслить, как с позиции гуманизма, так и с позиции трансгуманизма, он прислушается и к доводам теологов, технократов, социологов, психологов [148]. В особенности, это касается рассмотрения такой социологической проблемы, как взаимосвязь души и тела или сознания и материи. Здравый смысл воспринимает дуализм «тело-сознание», как само собой разумеющееся. Между тем, философы пытаются устранить его, говоря, что тело — это иллюзия, порожденная сознанием (идеалисты) или же сознание — это не что иное, как способ проявления тела (материалисты).

Сторонники эксперимента считают, что такая операция по пересадке головного мозга или головы целиком призвана спасти жизнь реципиента, как правило, парализованного больного. С позиции философии — это познание фундаментального вопроса философии и теологии: что такое человеческое «я» и где оно расположено. Душа человека сосредоточена там же, где и его дух, то есть в головном мозге. Так что можно утверждать — и это с социологической точки зрения весьма интересный аспект, — что, трансплантируя голову, мы заодно трансплантируем и душу [199].

Таким образом, пересадка головного мозга выступает не только как медицинский, но и философский эксперимент, в ходе которого предстоит выяснить, где же у человека кроется душа, или, выражаясь языком современной психологии, его «я».

Надо сказать, что мнение экспериментаторов на этот счёт в известной мере противоречит как религиозной доктрине, постулирующей единство души, духа и тела, так и новейшим научным исследованиям, свидетельствующим о наличии тесной взаимосвязи между психическими и физиологическими процессами. Важно отметить, что, по сути, такая операция уже легитимирована нашим подходом к смерти. У всех вызывает сомнение в том, что к живой голове будет пересажено чужое тело, а между тем, в трансплантологической практике давно укоренилось мнение о том, что юридически смерть человека наступает тогда, когда перестаёт функционировать его мозг, то есть считается, что личность сосредоточена в голове [232].

Конец ознакомительного фрагмента.