Последствия

Зоя Константиновна Сокол, 2019

Алису и её малютку-дочь убили. Жестоко, вероломно, несправедливо. И это преступление останется безнаказанным. Всё, чего Алиса хотела перед смертью – получить шанс на справедливое отмщение. И кто-то там сверху услышал её, дав в руки всё, что нужно для мести. Но какой будет цена?

ГЛАВА 4

Алиса обессиленно оперлась на Альберта Игнатьевича.

— Бесполезно! — сквозь слезы прошептала она. — Все бесполезно…

— Не говори так, — подбодрил рослый мужчина. — У тебя отличный прогресс…

— Хватит! — не выдержала Алиса.

Конечно, грубо с её стороны так прерывать, и физиотерапевт не заслужил такого отношения. Альберт Игнатьевич делал все возможное, чтобы поставить Алису на ноги и снова научить ходить. Не его вина, что спустя несколько шагов в ногах начинался тремор. Мышцы разучились правильно держать тонус, каждый шаг отзывался мучительной болью и сильным напряжением. Если бы Алису попросили описать её состояние, то она сказала бы, что правая нога слишком вялая из-за чего не удается даже толком согнуть в колене, а левая постоянно напряжена до такой степени, что каждый шаг отзывался болью не то, что в руках-ногах, даже в волосах! Из-за боли тело при движении перекашивало то в одну, то в другую сторону. В итоге либо Алиса падала от боли, либо от того, что не может опереться на ногу, потому что та безвольно сгибается.

Альберт Игнатьевич лишь хотел подбодрить, но сейчас слова физиотерапевта звучали как форменное издевательство. За четыре месяца, после пробуждения, все, чего Алиса смогла добиться — по большей части восстановить речь, начать садиться, практически самостоятельно есть, и ходить в туалет. Иногда во время еды начинался тремор в руках, и на помощь приходила медсестра. Бывали дни, когда занятий не проводили, потому что Алису буквально убивали адские головные боли, снять которые не получалось даже викодином.

Реабилитолог, Вениамин Филиппович, и Яблочков, чье имя отчество Алиса научилась выговаривать всего недели три назад — Игорь Гаврилович — хором заверяли, что с учетом всех повреждений и длительной комы выздоровление идет просто невероятно хорошо. Но чем больше времени проходило, тем меньше Алиса им верила. Каждый день она занималась с физиотерапевтом в зале, с реабилитологом на подвесной системе разгрузки веса, проводила по полчаса у массажиста, работала с логопедом и постоянно проходила новые процедуры. То в ванну положат, типа джакузи, то завернут в плотный материал, похожий на фольгу, набитую ватой, и начнут слабый ток пускать, то ещё что-то придумают. Но результаты были едва заметны.

Ей уже даже не стыдно признать, что руки опустились.

— А ну не ныть! — строго прикрикнул Альберт Игнатьевич. — Устроила тут…

— Но вы же сами видите, — шмыгнула носом Алиса, уже не так решительно. Появилось такое ощущение, что у физиотерапевта нужно просить разрешение поплакать. Он мужчина волевой, решительный и вызывал внутренний трепет и невольное побаивание. Как директор школы или экзаменатор.

— Хватит мне тут сырость разводить! — не дал поблажку пациентке Альберт Игнатьевич. — Если хочешь жалеть себя, то иди в палату, забейся в угол и рыдай, пеняя на судьбу злодейку и надейся, что прилетит вдруг волшебник и подарит способность ходить.

— Но… — попыталась возразить Алиса.

— Никаких «Но»! — перебил Альберт Игнатьевич. — Только в сказке крестная фея машет палочкой и исполняет желания. А тут нужно работать!

— Я стараюсь… — принялась оправдываться Алиса.

— Ты ноешь, — с расстановкой поправил Игнатьевич. — Когда только пришла в зал — вот тогда старалась и выкладывалась по полной. Но с каждым днем прикладываешь все меньше усилий. Почему?

— Потому, что все бессмысленно! — ухватилась за возможность высказаться Алиса. — Я стараюсь, все делаю, но сами видите, ничего не меняется! Я никогда уже не смогу ходить снова…

— Тогда уходи, — Альберт Игнатьевич подтащил Алису к инвалидному креслу, для передвижения по клинике и усадил.

— Я же как раз и хотела пойти в палату отдохнуть… — его слова сбили Алису с толку.

— Вот иди и отдыхай, — милостиво разрешил Альберт Игнатьевич.

— Только сегодня или и завтра тоже можно? — осторожно спросила Алиса.

— Да хоть до конца своих дней отдыхай, — рявкнул физиотерапевт. — И не трать больше мое время. Я лучше помогу тем, кто хочет жить, ходить, бегать, а не отдыхать!

Он повернул кресло с Алисой и подтолкнул к выходу. Там кнопка вызова медсестры, чтобы забирала пациентов после занятий. Но Алиса не покатилась туда. Она понимала, что сейчас делал физиотерпавепт — пытался встряхнуть пациентку, разозлить, заставить грызть землю зубами, лишь бы только доказать, что он ошибся. И у него получалось!

Алиса несколько секунд помолчала, затем сказала:

— Я хочу ходить. Я должна!

— Но ты же устала? — вкрадчиво напомнил он.

— Не настолько, — покраснев, ответила Алиса. — Давайте продолжим!

— Другое дело, — одобрительно проворчал Альберт Игнатьевич, поворачивая кресло с Алисой. — И чтобы больше я твоего нытья не слышал!

— Хорошо, — смущенно пробормотала Алиса.

Занятие с Альбертом Игнатьевичем продолжилось с того места, на котором прервалось. Но мысли Алисы неудержимо утекали в другом направлении. Как ни странно — к Даниилу. Вчера он принес элегантные черные лодочки на высокой шпильке. До того клатч и телефон.

— Точная копия телефона, с которым ты не расставалась до аварии, — объяснил он. — Сюда скопировали всю информацию, какую только смогли извлечь из аппарата, разбившегося с тобой в машине. А клатч был с тобой в тот день. Удивительно, что он совсем не пострадал. Возможно, ты что-нибудь вспомнишь…

— Я что возвращалась с вечеринки? — с сомнением спросила Алиса. Недавно она поймала себя на том, что спрашивает о жизни Анаит так, словно о собственной. Хотя раньше старалась формулировать вопросы нейтрально. Раньше вопрос звучал бы не: «Я что возвращалась с вечеринки?», а «С такой сумочкой ходят по вечеринкам, я права?».

Алисе нравилась честность Даниила. Он ничего не скрывал и отвечал на все вопросы сразу же и максимально развернуто:

— Да, у вас с подругами был девичник. Ты сильно выпила и в итоге не справилась с управлением.

— Почему я нетрезвая села за руль? — эта часть истории никак не укладывалась в голове. Наверное, из-за того, что Анаит совершила поступок, который никогда не совершила бы Алиса.

— Потому, что всегда так делала, — не стал скрывать или приукрашивать правду Даниил.

— И меня что, никогда не штрафовали за вождение в нетрезвом виде? — удивленно вытаращила глаза Алиса.

Даниил снисходительно улыбнулся:

— Конечно, штрафовали. Даже лишили прав.

— Так я ещё и без прав ездила? — ахнула Алиса.

Даниил позволил себе улыбку:

— Отсутствие прав тебя не волновало. Ты просто делала, что хотела, и все.

— И куда меня это привело, — широким жестом обвела все вокруг Алиса.

В первые недели после пробуждения к Анаит в гости приходили родственники и друзья. Тогда Алисе казалось, что девушку все любят, значит она хороший человек. Но все куда прозаичнее. Намного позже оказалось, что Анаит из очень богатой семьи, да и замужем не за последним в Малавии человеком. Да что там в Малавии! Алиса с удивлением узнала, что у Даниила бизнес по всей Восточной Европе!

Как так получилось, что она раньше не слышала о нем? Её отец большую часть жизни вращался среди акул бизнеса. Если он не вел с кем-то дел, то точно знал в лицо, чем тот занимается и чем может быть выгоден или опасен для его бизнеса. Тут два возможных варианта — либо Даниил разбогател уже после смерти отца, либо его бизнес империя никак не пересекалась с бизнесом семьи Ухаровых. Что невозможно, ведь Даниил занимался гостиницами, и семья Алисы занималась, в том числе гостиницами. Разве только отец намеренно избегал контактов с Даниилом. Но почему?

Ещё одна загадка, которую загадал новый муж.

Даниил вел себя с Алисой так, словно знал всю жизнь, хотя, по сути, они друг другу чужие. Порой становилось странно и немного неуютно. И дело даже не в том, что Алиса практически не знала того, кто теперь стал ей мужем. Открой тогда в палате глаза потерявшая память Анаит, то ничего не изменилось бы. Даниил умный мужчина и не может не понимать, что женщина, очнувшаяся после комы, в любом случае ему чужая и у него нет права обнимать, говорить, как с женой, строить планы на будущее.

Тогда почему продолжает обнимать, говорить, строить планы?

Судорога в ноге прервала размышления. Альберт Игнатьевич тут же уложил Алису на мат и начал растирать ногу.

— Ничего страшного, просто судорога. хороший знак! — приговаривал он, чтобы успокоить.

— Что тут происходит? — прозвучал над ними холодный голос Даниила.

— Судорога в правой ноге, — машинально ответил Альберт Игнатьевич. — Хороший знак.

— Что в этом хорошего? — сел рядом Даниил и подложил Алисе под голову пиджак.

— Судорога — непроизвольное судорожное сокращение мышцы, — сосредоточенно разминая ногу, ответил физиотерапевт. — Если мышцы в ноге реагируют на внешнюю стимуляцию, значит, ещё не атрофировались. Мы на правильном пути!

— А путь может быть менее болезненным? — спросил Даниил, убирая волосы, прилипшие к вспотевшему лбу Алисы. Судорога пошла на убыль, но все тело болело после занятий, и она не торопилась вставать.

— Ещё один, — фыркнул Альберт Игнатьевич, продолжая массажировать ногу. — Тут вам не кино, где в замедленной съемке показывают какую-нибудь тренировку, несколько вдохновляющих речей и вот уже вчерашняя калека скачет козочкой по горам, а все восхищаются тем, сколько силы воли и мужества потребовалось, чтобы снова стать на ноги. Тут нужно пахать, до боли, до кровавых мозолей и не сдаваться, когда больно. Нужно превозмогать себя, чтобы начать ходить. И вы должны не жалеть её, а поддерживать. И не давать опускать руки.

Альберт Игнатьевич встал:

— На сегодня все. Жду тебя завтра в то же время.

— Я приду, — пообещала Алиса.

Махнув рукой на прощанье, физиотерапевт вышел.

— Хочешь, его заменят? — спросил Даниил.

— Нет, — отмахнулась Алиса. — Он мне нравится — хороший дядька. Если кто и поставит меня на ноги — то он.

— Раз ты довольна, то и я доволен, — пожал плечами Даниил и помог Алисе сесть. — На сегодня все?

— Нет, ещё массаж, — вздохнула Алиса. — Помоги сесть в кресло.

Даниил взял её на руки так легко, словно держал не живого человека, а какое-нибудь пальто, и перенес в кресло. Устроив поудобнее, спросил:

— Куда вас доставить, госпожа?

— Я бы не отказалась от ужина в ресторане «Нисуаз», — пошутила Алиса. — Но обойдусь сеансом массажа на втором этаже.

Даниил издал короткий смешок, оценив шутку, про самый дорогой ресторан Малавии, и спросил:

— Всегда интересно, как придумывают такие названия. «Нисуаз»… — последнее слово он произнес медленно, почти нараспев, будто пытаясь распробовать. Он вкатил кресло с Алисой в лифт и вошел следом.

— «Нисуаз»? — зачем-то переспросила Алиса и объяснила Даниилу: — Это известный французский салат. И заодно — коронное блюдо в ресторане. Шеф повар готовит его по новому рецепту, который каждый сезон меняется.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил Даниил, нажав на кнопку второго этажа.

— Просто вспомнилось, — смущенно пожала плечами Алиса, не зная, что ещё, можно ответить. Не рассказывать же, что сейчас там работает шеф-поваром её бывший одноклассник, а она с детства частенько ужинала там с семьей?

— Хорошо, что память к тебе возвращается, — фальшиво обрадовался Даниил. За этой радостью что-то было. Один из множества секретов, скрывавшихся за спокойным, невозмутимым фасадом.

Двери лифта открылись, и Даниил молча выкатил кресло на мощёный дорогой плиткой пол этажа. Затем также ничего не говоря привез в кабинет массажиста.

Ангелина Велизаровна уже ждала Алису. Даниил помог пересадить её на кушетку, и устроиться поудобнее. Узнав, сколько времени займет массаж, на всякий случай рассказал о том, что у Алисы случилась судорога в правой ноге и ушел. Ангелина Велизаровна с помощью ассистентки помогли Алисе раздеться и лечь. Обычно массаж длился около часа иногда больше. Помимо всего прочего, в кожу втирали ароматические масла, способствующие активизации кровотока и мышечной активности.

— Приступим? — спросила Ангелина Велизаровна.

— Подождите! — спохватилась Алиса. — Мой плеер! Там, в кармане брюк!

— Та должна расслабляться, а не слушать какой-нибудь рок или фолк или поп…

— В плеере записана не музыка, а книга, — пояснила Алиса. — Мой нейрологопед, Чеслав Леонтьевич, посоветовал слушать их, чтобы увеличивать словарный запас, и чтобы поддерживать мозг в тонусе. Сказал, что это дополнительное упражнение на концентрацию, внимание и развитие памяти.

И ведь почти не соврала. Он и правда советовал слушать информацию через наушники, и рекомендовал аудиокниги. Даже написал список. Алиса прочитала каждую и хорошо помнила сюжет. Так что вполне могла сойти за только что прослушавшую их женщину с расстройством памяти.

— Ну… ладно, — нехотя согласилась Ангелина Велизаровна. Женщина подала Алисе плеер и помогла включить. Здесь и правда записаны новости, но не все подряд, а все, что удалось найти о конкретных личностях, которые Алиса выбрала в интернете и скачала на плеер, чтобы послушать. К счастью ноутбуком можно худо-бедно пользоваться и одним пальцем. Так что ни тогда, когда реабилитация только начиналась, ни тем более теперь, когда руки уже слушаются, посторонняя помощь не понадобилась, и никто не узнал о том, что вернувшаяся из небытия Анаит Князева интересуется шестью вполне конкретными мужчинами.

О ком-то информации очень много, о ком-то совсем крупицы. Но Алиса скрупулёзно собирала все видео, конвертировала в аудио, и перекидывала на плеер, слушая, изучая, анализируя. Чтобы бить врага, нужно найти его слабые точки.

Мало просто отнять бизнес. Нет! Алиса собиралась бить по самому больному, отбирать то, без чего лучше вообще не жить. Она выросла среди этих людей, и лучше любого другого человека могла найти их слабые места.

Определив цель, нужно ещё и выбрать способ, как к ней подобраться, понять, какими ресурсами Алиса теперь обладает и что можно сделать, чтобы никто не понял, чьих рук дело все происходящее. Если выйдут на Анаит, то пострадают и Андриановы, и Даниил, и неизвестно ещё кто. Этого нельзя было допустить. Они кажутся хорошими людьми и не заслужили такого.

К тому же, пока есть возможность обойтись своими силами, не стоит втягивать их в чужую войну. Чем меньше случайных жертв — тем лучше. Им нечего делить с этой сворой.

Благодаря прослушанным записям, Алиса смогла определить для себя первую жертву, так сказать — Иван Рыжов. К нему проще всего подобраться и легче ударить. На родине, в России, он практически неприкосновенен, потому, что щедрою рукою раздает взятки и откаты. И не раз этим хвастался деловому партнеру и «братюнечке» Артуру Ухарову в присутствии Алисы. Более того, игорный магнат — как он сам себя величал — поучал Артура, все время пытался втянуть в многочисленные грязные делишки. Отец стойко держался и проводил четкую черту, пока дела в бизнесе шли хорошо. Но когда фортуна отвернулась, поддался соблазну и начал давать взятки и откаты.

Однако, что позволено игорному магнату в России, для крупного бизнесмена в Малавии — смерть.

Алиса хорошо помнила, как все произошло. Разве такое забудешь? Подобные события врезаются в память, также легко, как горячий нож в масло. Проходят годы, но воспоминания не блекнут. Их то и дело возвращает к жизни то какое-то слово, звук или запах.

Семья Ухаровых собралась за семейным столом, чтобы отпраздновать первую беременность Алисы. Гости уже знали, что под некоронованным королем гостиничного и игорного бизнеса Малавии шатается трон.

Да не просто шатается!

Враги уже спилили одну из ножек, и сейчас активно пилят следующую. Если им удастся, то власть монарха падет. Однако Артур Ухаров держался так, словно ничего не происходит. Уверенно улыбался, бодро проводил встречи и собрания, жил и работал в том же режиме, что и раньше… Все говорило в пользу того, что стратегия выхода из кризиса разработана и успешно запущена в работу.

На все вопросы Алисы отец беспечно отмахивался:

— Брось, это не самая страшная передряга, в какой мне доводилось побывать за прошлые годы. Это даже неприятностями не назовешь. Так… небольшой кризис…

Отец врал. И Алиса всему верила.

Она так хотела быть обманутой, что даже не пыталась осмотреться вокруг и вникнуть в суть происходящего. Удобно перекладывать ответственность за жизнь и благополучие на кого-то другого. Не нужно ни о чем переживать, заботиться, ничем не нужно заниматься. Однако такая жизнь — просто смерть замедленного действия. Когда ты ничего не решаешь, то ни на что и не влияешь. Твое мнение никого не интересует, твои проблемы решаются в последнюю очередь, твои интересы не учитываются.

Жизнь преподала Алисе урок — болезненный, но хорошо усваиваемый. В трудную минуту можно рассчитывать на поддержку разве что позвоночника.

В её глазах отец был не просто царем, богом! Непоколебимым титаном, держащим на плечах небо. И ничто не способно его пошатнуть — ни дождь, ни снег, ни солнце, ни ветер. Ему невозможно перечить или возражать — с тем же успехом можно покричать на стену или поговорить с рекой, чтобы убедить повернуть воды вспять.

Гром грянул именно за тем ужином. Точнее, грянула шумовая граната. Потом в столовую повалил едкий дым, из-за которого невозможно дышать, и очень слезились глаза. Со всех сторон кричали, раздавались приказы бросить оружие и перестать оказывать сопротивление, ещё что-то, что в общем гвалте невозможно разобрать.

Кто-то заломил Алисе руки и вывел из столовой. На свежем воздухе, когда в глазах немного прояснилось, она увидела ужасную картину: всю охрану скрутили и положили лицом в землю на поляне перед домом; слуги были тут же, гостей и членов семьи, как и саму Алису, заковали в наручники и рассадили по полицейским машинам. Последним, что она запомнила, прежде чем двери закрылись и её повезли в участок — был отец, которому зачитывали права и надевали наручники.

Алиса никогда и никому не поверила бы, что такое возможно. И судьба выбрала надежный способ доказать, что возможно все. В тот день был не просто закат эпохи, весь мир стал свидетелем того, как титан пал.

Не под напором обстоятельств, нет.

Алиса точно знала, что виноваты не обстоятельства, а люди. Виноваты нечестные на руку партнеры, разорвавшие построенную Артуром Ухаровым империю на части, а после избавившиеся и от него. Видимо, отец до последнего верил, что бывшие друзья и соратники удовлетворяться теми кусками, которые уже отщипнули. Ему стоило помнить, что шакалы, почуяв раненное животное, никогда не отступят. Они выждут момент, и когда животное уже не сможет сопротивляться, добьют. Или просто дождутся смерти. Но не отступят.

Сейчас трудно говорить, как все могло обернуться если бы отец не последовал настойчивым советам Ивана Рыжова и не начал давать взятки. Возможно, со временем УхаровКорп стал бы на ноги, а, может, пошел ко дну ещё быстрее. Также Алиса не могла с уверенностью сказать, действовал ли Рыжов по собственной инициативе, или был в сговоре с остальными. Да и зачем? Все уже произошло. И теперь Рыжову придется столкнуться с последствиями.

Не русский игорный магнат запустил цепь событий, приведшую к смерти Ники. Но он стал одним из важных звеньев. И теперь поплатиться всем, что дорого — деньгами, властью, а затем и собственной жизнью. Вот и все, что представляло ценность для этого дождевого червя. Все остальное по его же словам, можно купить или заменить.

Отец верил одному из первых деловых партнеров, никогда не обманывал и не «кидал» на деньги. Ему казалось, что и у Рыжова достаточно причин сохранять верность их союзу: Артур Ухаров начал работать с ним тогда, когда никто не хотел, когда все в Малавии и дальше по Восточной Европе воротили от нувориша, сколотившего деньги на крови и наркотиках, нос. А из-за прочных связей с криминалом, от Рыжова шарахались, как от прокаженного. Жизнь научила Артура не мерять всех по себе. Правда, дорого взяла за этот урок.

Отец получил от первого партнера несколько ножей в спину и сказал Алисе, что сам их заслужил. И она была с этим согласна.

Ему стоило уйти на покой, передать Михаилу дела, ведь сын был жестче в принятии решений, агрессивнее в ведении бизнеса, и смотрел на вещи свежим взглядом. Он мог вдохнуть новую жизнь в семейное дело Ухаровых.

Но отец не видел достоинств сына из-за гордости и жадности до власти. Артур Ухаров часто принимал неправильные решения, проявлял слабость, из-за чего страдали все вокруг. Отец окружил себя ненадежными партнерами, которые рано или поздно предали бы его, не укрепил тыл, не подготовил пути к отступлению. Если бы он был жив, то имя Артур Ухаров стояло бы седьмым в её списке.

Под конец жизни отец много о чем говорил Алисе. Рассказал о том, чего она мечтала не знать, о темных секретах, о своих порочных слабостях. В конце пути Артур Ухаров решил исповедоваться. Его тяготили даже не совершенные грехи, и преступления, на которые он шел, строя бизнес, а то, что в итоге все оказалось напрасным. Каждое преступление и каждая сделка с совестью — все напрасно. УхаровКорп развалилась, и он не мог найти в себе силы пережить потерю. Или не хотел.

Кому ещё он мог об этом рассказать? Никому. После того, как короля свергли с трона, все от него отвернулись, даже родной сын. Михаил ссылался на постоянную занятость, на необходимость спасать то, что ещё можно спасти. Но правда в том, что отец стал отработанным материалом. Сейчас Алиса все понимала, а тогда находила объяснения поведению брата, старалась выгородить, прикрыть, защитить.

Отец несколько раз порывался изменить завещание, написанное в пользу старшего сына. Хотел оставить все, что имеет Алисе в наследство. Случись так, она не дожила бы даже до родов. Но ангел-хранитель уберег.

Алиса каждый раз отговаривала отца, потому, что считала, что замужем за состоятельным человеком, и будущее обеспеченно. А вот Михаилу потребуются все ресурсы, чтобы устоять на ногах. Да даже если брак даст трещину, то разве старший брат не поддержит попавшую в беду сестру?

Теперь от таких мыслей становилось смешно. Теперь, она сопоставляла в голове факты, видела не отдельные эпизоды, а весь спектакль, разыгранный как по нотам. Доверчивость и вера в людей дорого ей обошлись.

Пришла очередь и остальным заплатить по счетам.

Ангелина помогла Алисе снять наушники:

— Ну, вот и все, — бодренько сказала она, и спросила: — Как книга?

— Ничего, — ответила Алиса, слегка улыбнувшись. — Мне интересен главный герой. Его жизнь вот-вот круто повернется, но он об этом ещё не знает.

— А что за книга? — как бы между прочим спросила Ангелина, помогая одеться.

— «Граф Монте-Кристо», — ответила Алиса.

Практически сразу после того, как Ангелина закончила с одеждой в кабинет постучали. Алиса знала кто, ещё до того, как двери открылись, и вошел Даниил. Он проводил с восставших из мертвых женой каждую свободную минуту, иногда просто смотрел и часто прикасался. Как будто до сих пор нуждался в подтверждении того, что она правда здесь, что ему не мерещиться.

Первое время Алиса радовалась его поддержке и участию; тому, что есть с кем поговорить. С родителями Анаит трудно общаться — они искали дочь, пытались рассмотреть её в улыбке, услышать в словах, узнать во взгляде. Невыносимо каждый раз видеть их разочарование. А вот Даниил соглашался на все, что дают и не ждал от неё общих воспоминаний, не вглядывался, надеясь увидеть что-то из прошлого, не ждал, что она будет вести себя так, как вела Анаит.

Сейчас Алиса чувствовала себя виноватой перед ним. Даниил не говорит, что очень любит Анаит, что она для него все. Вместо него говорят дела. Он терпелив, проявляет понимание и рад уже тому, что жена очнулась. Но так будет не всегда. Однажды он устанет ждать возвращения той женщины, которую так сильно любил, однажды станет ясно, что Анаит — мертва и ждать её воскрешения не стоит. И даже представить страшно к чему это приведет.

— Как прошел массаж? — спросил Даниил, пересаживая Алису в кресло.

— Все хорошо, — привычно ответила Алиса, и зачем-то добавила: — Даже слишком. Я так расслабилась, что сейчас больше похожа на желе.

Ангелина Велизаровна рассмеялась.

— Мышцы восстанавливаются, — сказала она, — и все быстрее. Посмотри на себя! Пару месяцев назад, ты и слова такого выговорить не могла — «расслабилась». А теперь щебечешь как пташка.

Алиса смущенно улыбнулась, очень радуясь в душе. Ей нужно услышать слова ободрения.

— Чеслав Леонтьевич очень хвалит Анаит, — подхватил Даниил, и в его голосе слышалась гордость. — Он говорит, что на его памяти никто так быстро не восстанавливал речь.

Алисе стало приятно, что Даниил гордиться её успехами и неловко в то же время. Она все не могла понять, как относится к таким проявлениям близости на людях. Вроде они муж и жена, но в то же время абсолютно чужие друг другу.

— Наверное, книги, которые он посоветовал читать, помогли, — предположила Ангелина Велизаровна.

— Книги? — удивился Даниил.

— Да, — подтвердила Ангелина Велизаровна. — Сегодня Анаит слушала «Графа Монте–Кристо».

— Книги? — снова удивленно повторил Даниил. — «Граф Монте–Кристо»?

— Да, — подтвердила Алиса, слегка нахмурившись. Раньше, если она говорила, что прочитала какую-то книгу, никто так не реагировал. — А что такое? Тебе не нравится эта книга?

— Нет, — неловко ответил Даниил. — Книга вполне ничего, хотя у Дюма мне больше нравятся «Королева Марго» и «Три мушкетера». Но… просто… На моей памяти ты никогда ничего не читала, кроме постов в Инстаграме.

Алиса не знала, что ему ответить и просто пожала плечами. Попрощавшись, Даниил вывез её из кабинета и повез в соседний корпус, в палату.

— И как тебе книга? — спросил он по дороге. И Алиса задалась вопросом: неужели Анаит настолько глупа, что любое проявление интеллекта так удивляет и шокирует Даниила?

— Какой я была? — вместо ответа спросила Алиса. Ей на самом деле интересно. К тому же, раз уж придется играть в игру, то нужно хотя бы разузнать, какие карты выпали при раздаче.

— Ты… — Даниил замялся. — Ты любила ходить по ночным клубам и тусовкам. Твой шкаф дома поделен на два отделения — повседневная одежда и клубная. А ещё ты обожала гулять по магазинам. Ни дня без шопинга… Ты делала много фотографий для Инстаграма. Раньше вела и твиттер, но забросила аккаунт потому, что там у тебя никак не получалось набрать подписчиков.

Алиса сморщила носик. Пока все не слишком увлекательно. Хорошо, что у неё «амнезия» и черепно-мозговая травма, из-за которых «личность почти наверняка изменится, появятся новые привычки и вы можете не узнать прежнюю Анаит».

— А чем я увлекалась? — попыталась найти хоть какую-то точку соприкосновения с нынешней оболочкой Алиса. Про себя она только так и называла тело Анаит. Так легче. В противном случае появлялось глупое чувство вины. Как будто она заняла чье-то место, украла чью-то жизнь.

— Ну… — протянул Даниил, и по затянувшейся паузе Алиса поняла, что он старается что-то вспомнить, но ничего на ум не приходит. Наконец, его осенило: — Ты занималась фитнесом!

— И все? — не смогла скрыть разочарования Алиса. — Может я любила готовить?

— Готовить? — удивился Даниил. — Да ты почти ничего и не ела, боялась фигуру испортить.

— А почему я не читала?

Вдруг стало так стыдно, будто не совершенно чужая и незнакомая женщина не умела готовить и не любила читать, а она сама, и Алиса с досадой воскликнула:

— Боялась, что заведутся мозги и придется их краской для волос с амиаком выжигать?

Даниил не сдержал смешок, но быстро взял себя в руки. Он остановился и, обойдя кресло, присел перед Алисой, чтобы взять за руки и, глядя в глаза сказать:

— Может ты и не самый начитанный и талантливый человек, но тебя однозначно нельзя назвать глупой или плохой. Ты всегда умела просчитать наперед любую ситуацию и извлечь из неё максимальную выгоду. К тому же ты не сделала никому ничего плохого.

— Водитель, в которого я врезалась, с тобой согласился бы? — задала неудобный вопрос Алиса.

Даниил не нашелся что ответить. Он молча встал и снова обошел кресло.

Дальнейший путь до палаты они проделали молча. Наверное, он знал, что рано или поздно эта тема всплывет. Или надеялся, что после выздоровления Анаит будет прежней — пустоголовой и ограниченной. Вот почему он удивился, когда узнал, что супруга читает.

У неё чесался язык спросить: сильно ли он разочарован? Но Алиса промолчала. Не то время. Не то место. Не та жизнь.

Были и другие вопросы, но вряд ли Даниил захотел бы на них отвечать. А она не уверенна, что так уж хочет знать ответы. Одиночество накатило со страшной силой, сжав сердце в тиски. Трудно быть одной, постоянно оставаться на чеку, следить, чтобы не сболтнуть лишнего. Она так устала притворяться Анаит, слушать слова, предназначенные другой женщине, учиться быть ею. Тяжкий груз лежал на плечах, и спина под его весом начинала прогибаться.

Уже перед самой дверью, там, где привычно ждала медсестра, для каждодневных ванных процедур, которые Алиса все ещё не могла выполнять сама, Даниил остановился на таком расстоянии, на котором их видно, но не слышно. Снова обошел кресло, присев перед Алисой, и глядя в глаза сказал:

— Так ли важно, каким человеком ты была тогда? Той женщины больше нет. Да тебе и не обязательно быть той Анаит, которую все знали. Ты — это только ты. Не бойся жить. Не бойся стать на ноги и идти. Не бойся падать. Я всегда тебя подхвачу.

Алиса не знала, что сказать, и он, не дожидаясь ответа, продолжил:

— Да, ты не справилась с управлением. Так ли важно почему? Все ошибаются. И те, кто глупее тебя, и те, кто умнее. Не ищи оправданий своим поступкам в прошлом. Оно уже никогда не изменится. Попробуй подумать о будущем. Только от тебя зависит, какая женщина в него шагнет. Не вини себя в произошедшем. Ты пережила ад и продолжаешь в нем жить, искупила вину и больше так не поступишь. Небеса дали тебе второй шанс. Не пытайся оправдать чьи-то ожидания. Будь собой. Больше ты никому ничего не должна.

Это именно те слова, которые ей нужно было услышать. Слова, предназначенные не Анаит, а Алисе. Всего несколько предложений помогли воспрянуть духом.

Наклонившись вперед, Алиса молча обняла его, глотая слезы. Возможно это не навсегда, возможно, когда Даниил поймет, что жена никогда не будет прежней, никогда к нему не вернется, он охладеет и исчезнет из жизни Алисы. Но сейчас он был единственной опорой, силой, толкающей вперед, когда уже нет сил идти.