Миссия «Лучшая подруга»

Зоран Дрвенкар (2021)

Умная и захватывающая повесть о дружбе и поиске своего места в мире с приключенческим сюжетом и элементами детектива. Пандекраске Пампернелле одиннадцать лет, и она принцесса. У нее есть все, чего можно пожелать, даже личный телохранитель и биограф. Каждый день она меняет наряды, ловко стреляет из лука и фехтует. Лишь одна проблема мучает героиню — у неё нет лучшей подруги. С помощью специального приложения Пандекраска Пампернелла подбирает трех кандидаток на эту почётную роль. Одна живет в Монголии, вторая в Ирландии, а третья в Индии. Прежде чем сделать свой выбор, принцесса должна познакомиться с каждой из девочек. Но так ли просто найти настоящую дружбу? В этой доброй и динамичной книге сочетаются элементы приключенческой повести, романа воспитания и детектива, сказочные мотивы и современные реалии, тонкая ирония и большое уважение к внутреннему миру подростка. А живые и многогранные герои не только найдут отклик в душе читателей, но и станут прекрасными компаньонами в виртуальном путешествии — ведь на маршруте принцессу ждет немало сюрпризов! Вошла в топ лучших 7 книг для молодых читателей (май 2021 г, Deutschlandfunk/Радио Германии). Для кого эта книга Для детей от 10 лет На русском языке публикуется впервые.

Из личных хроник Пандекраски Пампернеллы

Теперь позвольте рассказать вам о том, как я приняла три первых важных решения. Вот каким было первое: я отказалась носить корону.

— Никакую корону я не надену, — отрезала я.

Прошло четыре дня с тех пор, как мы вернулись из Рима. А значит, я уже четыре дня умела говорить и могла наконец-то высказывать своё мнение. Мы обедали, и я горела от возмущения.

Королевской чете подали ножку ягнёнка со спаржей, мне — пакору^[1] с арахисовым соусом. Будь моя воля, я бы питалась исключительно пельменями и макаронами и время от времени съедала бы ризотто. Один из слуг положил возле моей тарелки корону принцессы. Королева думала, что я буду рада её носить. Но меня эта перспектива совсем не воодушевляла. Я восседала на двух бархатных подушечках, скрестив руки, — принцесса, которая не желает носить корону. Король попросил меня расплести руки: по его мнению, в этой позе я была похожа на брецель. Я постаралась поменьше напоминать брецель.

— Солнышко, почему же ты не хочешь носить корону? — спросила королева.

Я чуть не фыркнула.

— Из-за моей причёски, разумеется! — ответила я.

Король с королевой взглянули на меня так, словно впервые заметили, что у меня растут волосы.

— Тебе же всего два года, — напомнил король. — Ты ростом меньше метра.

— А при чём тут мой рост? — не поняла я.

— Король хочет сказать, что в твоём возрасте ещё рано задумываться о причёсках, — объяснила королева. — И потом, корона наоборот подчеркнёт причёску.

— И сделает тебя выше, — добавил король.

Я покачала головой. Король с королевой меня решительно не понимали.

— Меня устраивает мой рост, — ответила я, — а мою причёску не нужно ничем подчёркивать. Она такая, какая есть.

Чтобы вы не удивлялись, я поясню: с первых дней жизни я приобрела привычки, которые вызывали неодобрение у королевской четы.

Например, моя манера есть спагетти.

Или звуки, которые я издаю, когда открываю банку с вареньем.

Или то, как в минуту сосредоточенности из уголка моего рта любопытно выглядывает кончик языка.

Или моя причёска.

Всё началось с моего рождения — по крайней мере, так мне рассказывали. Меня произвели на свет, искупали и запеленали. До тех пор всё шло хорошо. Мне дали материнского молока, я в первый раз срыгнула. Тоже никаких сложностей. Но потом я впервые заснула, а когда проснулась, то внезапно так громко закричала, что полроддома вынуждены были заткнуть себе уши.

Это привело всех в растерянность.

Королева попыталась снова накормить меня молоком, я её оттолкнула и продолжила кричать. Король строил мне рожицы, хлопал в ладоши и ходил по палате колесом. Все было тщетно. Я кричала не переставая. Лишь когда к кроватке подошла одна из медсестёр и погладила меня по редким волосикам, поправляя причёску, я вдруг умолкла и улыбнулась, обнажив тогда ещё беззубый рот.

С этого момента начался ежеутренний ритуал, о выполнении которого бдела и королевская чета, и слуги: сразу после пробуждения, купания и пеленания мне делали новую причёску. С тех пор я не проронила ни слезинки.

— Почему ты уделяешь столько внимания волосам? — однажды не сдержался король.

Не сомневаюсь: этот вопрос он хотел задать мне с того дня, как я появилась на свет.

— Как можно не уделять им внимания? — удивлённо отозвалась я.

Король пожал плечами.

— Мне вот всё равно на мою причёску.

— Ведь это же просто волосы, — добавила королева.

Иногда я сомневаюсь, точно ли они мои родители.

— У вас-то, может быть, просто волосы, — объяснила я, — но вот это…

Я потянула себя за прядку. В тот день мне сделали причёску под названием «Боковая волна»: выглядела она так, будто я на одну минуту дольше, чем следует, простояла под ледяным северным ветром, причём дул он только с левой стороны.

–…Мои волосы, — закончила я. — И им каждый день нужна новая причёска. Так бывает, когда у человека есть собственная шевелюра.

Королевская чета переглянулась, и король высказался за двоих:

— Откуда у тебя такие мысли?

— Да так, прочитала.

Король с королевой засмеялись.

— Дитя моё, ты не умеешь читать, — напомнил король.

— Очень даже умею! — воскликнула я.

Королева погладила мою ручку.

— Солнышко, как бы тебе этого ни хотелось, но читать ты ещё не умеешь.

Моё терпение лопнуло. Спустившись со стула, я помчалась к комоду, где лежали газеты, схватила первую попавшуюся и вернулась к столу. Дрожа от негодования и взяв газету вверх тормашками, я принялась читать:

«По сообщениям железнодорожного ведомства, железнодорожное сообщение в регионе было прервано на нескольких участках путей. От перебоев в электроснабжении пострадал преимущественно центр страны, откуда непогода двинулась в направлении юга. Технические специалисты пытаются восстановить энергоснабжение в кратчайшие сроки».

Довольная собой, я опустила газету.

— Ничего подобного в газете не написано, — сказал король.

— А вот и написано! — сердито вскрикнула я.

— Солнышко, — сказала королева, — врать — плохо.

От волнения меня одолела икота, и я замолчала.

— Мы все знаем, что у тебя прекрасная память, — продолжила королева.

— А ещё мы знаем, что непогода разыгралась ещё полгода назад, — добавил король, забирая у меня из рук газету. Уже тогда я терпеть не могла, когда кто-нибудь во мне сомневался. Мне так хотелось уметь читать!

— Что делают японцы, когда хотят извиниться? — спросила меня королева.

Я прижала руки к бокам.

Король с королевой обучили меня некоторым правилам хорошего тона. Например, как приседать в реверансе, или как держать вилку, или как незаметно сморкаться. Особенно мне нравилось кланяться, как японцы. Но я ещё не очень хорошо овладела этим навыком: слишком низко наклонялась и почему-то падала, причём не носом вниз, а на попу. Приземление смягчал шуршащий подгузник.

— Ненавижу подгузники, — сказала я. — А ещё больше — свои короткие ноги.

— Тогда расти быстрее, — предложила королева, поднимая меня на руки.

Я снова вздохнула — на этот раз от облегчения.

— Жизнь — сложная штука, — сказала я.

Королева погладила меня по голове.

— Осторожно! — воскликнула я. — Моя причёска!

— Я аккуратно, — отозвалась королева, поглаживая меня по спине. После паузы она спросила: — Значит, не будешь носить корону?

— Не буду, — твёрдо ответила я.

— Даже маленькую диадему?

— И диадему тоже не буду.

— Ах, солнышко!

Я немного подумала, а потом подняла глаза на королеву и чуть слышно спросила:

— Кстати, что такое диадема?

За этим последовало моё второе важное решение. Исполнить его оказалось немного сложнее. Я отказалась носить подгузники.

— Я больше не ношу подгузники, — сказала я учителю верховой езды, после того как в шестой раз упала с лошади. У учителя к тому времени уже разболелась спина, ведь ему постоянно приходилось меня ловить.

Прошла неделя с тех пор, как мне подарили Снежинку и Пятнышко, и из-за подгузников мне не удавалось уверенно сидеть в седле.

— Я не вправе высказываться о подгузниках Вашего Высочества, — заявил учитель верховой езды, усаживая меня обратно на спину Снежинки.

— А если бы был вправе? — спросила я. — Что бы ты тогда сказал?

Учитель потёр поясницу.

— Сказать вам честно?

— Честно-пречестно, — ответила я.

— Я бы сказал, что двухлетняя девочка должна носить подгузники до тех пор, пока не научится себя контролировать. Ведь и жеребёнок не начинает бегать, пока не научится твёрдо стоять на ногах.

От этих слов мои глаза засверкали. И хотя мне понравилось сравнение с жеребёнком, меня и правда раздражало, что я не могу твёрдо стоять на ногах. В этот момент я приняла моё второе важное решение — отныне я научусь это делать и буду обходиться без подгузников.

— Плёвое дело, — заключила я.

К сожалению, дело оказалось вовсе не плёвым, и неделя перед приездом биографа, которую я провела без подгузников, стала довольно плачевной. Каждую ночь я писалась в постель, а утром в ужасе просыпалась и созерцала мокрое пятно на матрасе.

— Я недооценивала подгузники, — ворчала я и, сняв постельное бельё, несла его двумя этажами ниже в прачечную, где засовывала в стиральную машину. Как она работает, я не знала, поэтому закрывала крышку, пинала машину и возвращалась к себе.

Так проходило утро за утром.

Кроме того, аварии случались и посреди дня.

Однажды я сидела на лужайке и наблюдала за бабочкой, как вдруг у меня в животе забурлило, и, едва я успела издать предупреждающий звук, произошла неприятность. В другой раз я принимала участие в чаепитии с королевой. В гостях была дама с двумя детьми старше меня. Детям подали слоёные пирожные с кремом и какао, взрослым — канапе и чай. Разумеется, я ела и пирожные, и канапе.

— Принцесса больше не носит подгузники, — гордо объявила королева.

— О! — восхищённо воскликнула гостья. — Но как тебе это удалось? Моему сыну четыре, и он всё ещё без них не обходится. Расскажи же свой секрет, дорогая!

Не успела королева ответить, как вмешалась я.

— Это не заслуга королевы, — объяснила я. — Это всё я сама…

И тут у меня случилась авария.

Иногда это происходило после завтрака, иногда — во время урока верховой езды, иногда — когда я ложилась вздремнуть или играла с мячом. И даже когда я просто стояла. Я совершенно себя не контролировала. Меня переполняло отчаяние.

Наконец я обратилась за советом к крёстной.

— Почему ты не позвонила раньше? — спросила она.

— Потому что не знала, что такое «звонить», — ответила я.

В свои два года я, разумеется, ещё ни разу не пользовалась компьютером. Когда я сообщила королю, что мне нужно срочно переговорить с крёстной, он сразу же вручил мне свой планшет. Так я оказалась в саду перед экраном и смотрела на свою крёстную, которая находилась за семь тысяч километров от меня в тибетском монастыре: туда она наведывалась дважды в год, чтобы немного очистить душу.

— Я скучала по твоим зелёным глазкам, — сказала профессор Мосс при виде меня.

— А я хочу жить без подгузников! — выпалила я без обиняков.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Пакора — популярная индийская закуска из овощей в кляре. Здесь и далее прим. ред.