Барракун. История последнего раба, рассказанная им самим

Зора Нил Херстон

В XIX веке в барракунах, в помещениях с совершенно нечеловеческими условиями, содержали рабов. Позже так стали называть и самих невольников. Одним из таких был Коссола, но настоящее имя его Куджо Льюис. Его вывезли из Африки на корабле «Клотильда» через пятьдесят лет после введения запрета на трансатлантическую работорговлю. В 1927 году Зора Нил Херстон взяла интервью у восьмидесятишестилетнего Куджо Льюиса. Из миллионов мужчин, женщин и детей, перевезенных из Африки в Америку рабами, Куджо был единственным живым свидетелем мучительной переправы за океан, ужасов работорговли и долгожданного обретения свободы. Куджо вспоминает свой африканский дом и колоритный уклад деревенской жизни, и в каждой фразе звучит яркий, сильный и самобытный голос человека, который родился свободным, а стал известен как последний раб в США. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Вступление

Африканская работорговля — самая драматичная глава истории человеческого существования. Об этом написано множество книг и статей. Кроме того, существует масса устных рассказов неграмотных людей, которые они пронесли через моря и земли.

Те, кто по тем или иным причинам оправдывал рабство, сказали свое слово. Среди них оказалось несколько рабовладельцев, которые похвалялись тем, как успешно эксплуатировали контрабандный живой товар. А те, кто выступал против этого преступления, описали свои чувства в объемистых томах.

Все напечатанное и высказанное было связано с кораблями и продовольствием, парусами и погодой, с уловками, пиратством и лавированием между ветром и водой, с вождями племен и греховными сделками, с племенными войнами, фабриками рабов, резней и махинациями, с помощью которых люди, перевозимые в барракунах^[3], из свободных африканцев превращались в домашний скот. Эти истории рассказывали об удержании, кормежке и голоде, о страданиях, болезнях и смерти, о вони кораблей работорговцев, о бунтах экипажа и черного груза, о доставке груза под охраной пушек британских крейсеров, об аукционах, продажах, прибылях и убытках.

Все это писалось продавцами, но никогда слово не предоставлялось продаваемым. По указу монархов и капитанов двигались корабли. Но ни разу не прозвучало мнение «груза». Мысли «черной слоновой кости», «золота Африки» не имели рыночной ценности. Посланцы Африки прибывали в Новый Свет, работали, умирали и оставляли след, но не записывали свои мысли.

Из миллионов чернокожих, доставленных в Америку из Африки, остался лишь один человек, Куджо Льюис. Он живет в Планто, штат Алабама, в пригороде Мобила. И перед вами история этого человека.

Я познакомилась с Куджо Льюисом в июле 1927 года. Доктор Франц Боас послал меня, чтобы записать его рассказ о том, как его схватили в Африке, сделали рабом и доставили в Америку. Этот рассказ должен был появиться в «Журнале негритянской истории»^[4]. Я вновь встретилась с Куджо в декабре того же года и несколько раз в 1928 году. По рассказам Куджо и материалам исторического общества Мобила я написала историю последнего груза рабов, доставленного в Соединенные Штаты.

Четыре человека, организовавшие эту последнюю сделку накануне поражения Ли при Аппоматтоксе^[5], завершили 364-летнюю историю работорговли на Западе. Речь идет о трех братьях Мехер и капитане Билле Фостере.

Джим, Тим и Бернс Мехеры были уроженцами Мэна. Они владели мельницей и верфью на реке Алабама в устье Чичасабог-Крик (ныне Тримайл-Крик). Там они строили скоростные суда для прорыва блокады, для пиратских вылазок и речной торговли.

Капитан Фостер был деловым партнером братьев Мехер. Он родился в Новой Шотландии в семье англичан.

У экспедиции в Африку в 1859 году было несколько причин. В этот период Соединенные Штаты переживали великие потрясения. Страна раскололась. Кое-кто утверждает, что экспедиция была просто результатом пари. Это маловероятно. Возможно, организаторы считали, что аболиционистам^[6] никогда не добиться своего. А может быть, экспедиция просто казалась им выгодным делом — и они решились на плавание.

«Клотильда» была самым быстрым из их кораблей, и именно ее выбрали для экспедиции. Судно принадлежало капитану Фостеру — наверное, именно поэтому он принял командование. Судя по таможенным документам, «Клотильда» отплыла к западному побережью Африки за грузом пальмового масла. Фостер набрал команду из янки^[7] и отправился прямо в Виду — порт работорговли в Дагомее.

«Клотильда» вышла из Мобила в обстановке предельной секретности, чтобы не привлекать внимание правительства. Корабль спокойно добрался до островов Кабо-Верде, но потом поднялся ураган, и пришлось заходить в порт для ремонта.

Пока корабль чинили, матросы взбунтовались. Они потребовали больше денег, угрожая сообщить о цели путешествия британским властям.

Фостер сразу же пообещал прибавку жалованья, но его жена часто рассказывала, с какой легкостью он при первой же возможности нарушает обещания. Когда ремонт был закончен, он сделал подарки португальским чиновникам и их женам и благополучно покинул острова.

Вскоре «Клотильда» бросила якорь в Гвинейском заливе близ Виды. Гавани там не было, корабли стояли в открытом море, а с берегом сообщались посредством лодок — этим промыслом занимались люди из племени кроо^[8].

Затем капитан Фостер сошел на берег. Туда же доставили его груз — специи и другие товары. Его встречали шестеро рослых чернокожих. Капитана проводили к принцу Дагомеи, но с королем ему встретиться не удалось.

Фостера в гамаке понесли к принцу, а тот встретил капитана, сидя на троне. Принц был любезен и гостеприимен, Фостеру показали достопримечательности Виды. Явное богатство Дагомеи произвело на Фостера впечатление. Особенно поразил его большой квадратный загон с тысячами змей — ему сказали, что их держат для церемониальных целей.

Принц выразил сожаление, что Фостер чуть запоздал и не смог увидеть дагомейский торговый «Обычай» (касавшийся внешней торговли — то есть почти наверняка речь шла о работорговле). Тем не менее общество капитана ему столь приятно, что принц хочет сделать ему подарок. «Он пожелал, чтобы Фостер осмотрелся и выбрал человека, который покажется ему наилучшим, — в этом он полагался на великую мудрость и возвышенный вкус капитана».

Фостер огляделся и выбрал молодого человека по имени Гумпа. Выбор этот капитан сделал, чтобы польстить принцу, — ведь Гумпа был его близким родственником. И Гумпа стал первым дагомейцем в грузе «Клотильды».

Церемонии закончились. Фостеру не составило труда заполнить свой корабль. Помещения для рабов в Виде были переполнены. Белые работорговцы умело стравливали племена чернокожих друг с другом, в ходе междоусобных войн появлялось множество пленных, и они пополняли рынок рабов. Об этом много писали в американских газетах. Вот выдержка из The Mobile Register^[9] от 9 ноября 1858 года: «С западного побережья Африки мы получили известие, датируемое 21 сентября. Конфликт племен, обитающих на берегах реки Сьерра-Леоне, весьма негативно влияет на ситуацию».

В Дагомее не было особой нужды в подстрекательстве. Король Дагомеи давно сосредоточил все свои силы и ресурсы на поставке рабов на иностранный рынок. В Виде существовала твердая ставка — 50–60 долларов за раба. Огромное количество африканцев доставляли на побережье в качестве «экспортного товара».

Король Гезо располагал значительной армией в 12 000 человек, из которых 5000 были амазонки.

Год в Дагомее делился на две части — войны и праздники.

В ноябре или декабре король объявлял ежегодные войны, и они велись до января-февраля. Их целью никогда не являлись простые завоевания — дагомейцы должны были показать свою силу более слабым племенам.

Король похвалялся, что никогда ни на кого не нападает просто так — только на тех, кто оскорбил его королевство, при этом его собственный народ должен три года подряд требовать от короля войны против агрессоров. И только тогда он соглашался выступить и истребить племя обидчиков.

Но воинственных вождей и королей было очень много, и воинам Дагомеи, несмотря на их сопротивление, приходилось оставаться на тропе войны.

«Целые народы были вывезены и истреблены — их имена были забыты. Вспоминали о них только на ежегодном фестивале завоевателей, когда глашатаи выкрикивали названия покоренных стран в честь победителей» («Форбс», «Дагомея и дагомейцы»).

Когда король Дагомеи отправлялся на войну, он скрывал от солдат имя врага, пока они не оказывались в дне пути до цели. Обычно нападение происходило при свете дня. Чтобы застать врага врасплох, использовались всевозможные хитрости и уловки. Враги сдавались — после сопротивления или без оного. Всех стариков обезглавливали на месте, а молодежь отправляли в барракуны Виды.

В январе король возвращался с войны, поселялся в Канне и «делал фетиш», то есть приносил жертвы и оделял народ щедрыми дарами. Одновременно он покупал пленных и головы (воины всегда отрезали головы убитых врагов и несли домой). Рабов продавали работорговцам, а на эти кровавые деньги устраивали «обычаи» хуае-нооива — так ежегодные праздники назывались на дагомейском языке.

Главный праздник года был организован в марте — си-кве-а-хи. На нем приносилось в жертву множество рабов, и король с гордостью демонстрировал свое богатство.

Праздник масштабом поменьше устраивали в мае или июне — успешную торговлю отмечали музыкой, песнями и танцами.

В июле король устраивал праздник в честь Фетиша Великих Вод.

Капитан Фостер прибыл в мае. Войны этого года уже закончились, и у капитана был большой выбор. Потенциальных рабов держали за частоколом позади большого белого дома менее месяца. Фостер отобрал 130 человек, равное количество мужчин и женщин, заплатил за них, взгромоздился в гамак, и крепкие темнокожие доставили его на другой берег мелкой реки, на пляж. Искусные гребцы из племени кроо перевезли его на борт корабля. И они же на своих лодках доставили на борт «Клотильды» купленных им рабов.

Когда 116 рабов доставили на борт, Фостер, наблюдавший за происходящим на берегу в бинокль, встревожился. Он увидел, что на всех дагомейских кораблях неожиданно подняли черные флаги. Капитан стремительно спустился, приказал матросам не дожидаться оставшейся части груза и отплыть как можно быстрее. Он сказал, что дагомейцы решили захватить купленный им груз, а его самого похитить и потребовать выкуп. Но «Клотильда» была стремительным кораблем, и ей удалось с легкостью умчаться от преследования.

На следующий день «Клотильду» преследовал английский крейсер, но безуспешно.

В течение двенадцати дней ничего особенного не происходило, а на тринадцатый капитан приказал поднять купленных рабов на палубу, чтобы они размяли руки и ноги.

Трюм на «Клотильде» был значительно просторнее, чем на большинстве судов рабовладельцев. Обычно высота среднего коридора составляла от 2,5 до 3 футов, на «Клотильде» же она равнялась 5 футам. Но рабам все же не хватало движения.

На двадцатый день Фостеру показалось, что он видит на горизонте британский крейсер, идущий ему наперерез. Он поднялся на мачту с подзорной трубой. И действительно, британский корабль шел им навстречу. Фостер спустился и приказал немедленно вернуть рабов в трюм. Затем он бросил якорь и выждал до ночи, а потом продолжил плавание.

В американских водах рабы оставались в трюме. Корабль три дня простоял в тайном месте в Миссисипи-Саунд, за островами в южной части Мобил-Бэй. Чтобы корабль не заметили, с «Клотильды» сняли мачты. Затем Фостер на небольшой лодке с четырьмя гребцами вышел к западному берегу Мобил-Бэй, чтобы связаться с Мехерами и сообщить, что «Клотильда» прибыла.

Его появление вызвало подозрения у местных жителей, и его лодку обстреляли. Фостер принялся размахивать белым платком, а потом предложил 50 долларов тому, кто доставит его в Мобил.

В Мобил он прибыл в первое воскресенье августа 1859 года. Путешествие к побережью Африки и обратно заняло 70 дней.

Все было обговорено заранее: буксир был готов выйти в Мобил-Бэй, подцепить «Клотильду» и доставить ее в безопасное место. Когда прибыл Фостер, штурман находился на службе в церкви Сент-Джон. Капитан Джим Мехер с чернокожим рабом Джеймсом Деннисоном поспешили в церковь и вызвали штурмана. Втроем они отправились на верфь и вскоре поднялись на борт буксира. Они вышли в залив, но к «Клотильде» подошли уже в темноте. Буксир закрепили, и «Клотильда» направилась к берегу. Последний корабль рабовладельцев завершил свое последнее плавание.

Буксир обошел речной канал, проскользнул за маяком на Бэттери-Гладден^[10] и вошел в Спаниш-Ривер^[11]. Когда «Клотильда» проходила близ города Мобил, часы на старой испанской башне пробили одиннадцать и над болотами разнесся громкий крик часового: «Одиннадцать часов, все спокойно!»

«Клотильда» направилась к уединенному острову Твелвмайл-Айленд. Здесь капитана Фостера и братьев Мехер ожидал корабль «Р. Б. Тейни», названный в честь главного судьи Дреда Скотта Тейни. Хотя некоторые утверждают, что корабль назывался «Джун», а вовсе не «Тейни».

Огни были погашены. Рабов в полной темноте и тишине быстро перегрузили на пароход, который двинулся по реке Алабама к плантации Джона Дэбни, рядом с горой Вернон. На следующий день их сгрузили на берег и оставили под присмотром раба Джеймса Деннисона.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Барракун — это тип казарм, исторически используемых для интернирования рабов или преступников.

4

The Journal of African American History.

5

Сражение при Аппоматтоксе произошло утром 9 апреля 1865 года и стало последним сражением, в котором участвовала Северовиргинская армия генерала Ли, и последним крупным сражением американской Гражданской войны (формально последним стало сражение у ранчо Пальмито).

6

Аболиционисты — сторонники движения за отмену рабства в США в XIX веке.

7

Янки — прозвище жителей Новой Англии.

8

Кроо — одно из негритянских племен Либерии, представители которого часто нанимались на европейские суда.

9

The Press-Register (с 1997-го по 2006 год известна как Mobile Register) — газета, выходящая трижды в неделю и обслуживающая юго-запад Алабамы, округа Мобил и Болдуин.

10

Бэттери-Гладден — маяк в бухте Мобил, который обозначал поворот в старом корабельном канале. Он был отключен в 1913 году и больше не существует.

11

Река Спаниш — это бывший поток пресной воды, который когда-то протекал через Бока-Ратон, штат Флорида. Первоначально она была известна как Лагуна Бока-Ратон, но поселенцы переименовали ее в Старую испанскую реку.