Если б я был султан

Золотина, 2019

Маша – управдом обычной девятиэтажки, втянутая в прелести семейной жизни, уезжает с любимым на отдых в чужую страну, где на морских берегах за 10 дней умудряется вмешаться в поиски маньяка, скрываясь от преследователей, пройти по Ликийской тропе с группой туристов, прикоснуться к местным легендам и схлестнуться со своим злым гением, черты которого становятся для читателя уже более явными и узнаваемыми.

Глава 1

Прибытие

Лето пришло также вдруг, как и крайний зимний счет за отопление. Цифры в квитанции не радовали и выглядели театром абсурда на фоне внезапной жары. Тут в пору кондиционеры в квартире включать в режиме снежинка, а я должна провести оплаты за обогрев своего жилища. Смешно. Хотя нет, не смешно, а саркастично, если так можно говорить конечно. Я сидела за большим круглым столом в кухне, разложив перед собой как бы домовую книгу, в которую вклеивала квитанции об оплате чего-то либо коммунального, либо просто дорогостоящего. Суммы, потраченные на продукты и предметы обихода я просто от руки, по старинке, записывала на страницах, как говорят немцы, groses Buch. Заполняя квитанции, я залихватски клацала по кнопкам калькулятора и как всегда что-то бубнила себе под нос. «Интересно, а ты умеешь молчать молча? Или ты всегда себе что-то под нос бормочешь?» Сережа безмерно довольный своей шутке, стоял уже надо мной и улыбался своей наивной широкой улыбкой. Я настолько увлеклась просчетами и домоведеньем, что не слышала, как он вошёл и навис надо мной, упершись двумя руками в крышку стола. Он щедро чмокнул меня в макушку головы, пошарил руками по квитанциям, чем привел меня в бешенство. За каких-то пару секунд и двумя-тремя движениями пальцами, он умудрился смешать и перепутать мне все квитанции, что не были вклеены в книгу. «Сережа! Ну, ёжики!!!» Серж как-то по-детски обиделся, что-то там себе под нос пробурчал и быстренько ретировался в комнаты. Я побольше набрала воздуха в легкие и решительно направилась за ним. Нет уж, тебе от меня так легко теперь не отделаться — я настроилась на скандал, значит скандал состоится в любом случае. Но проходя по коридору мимо входной двери, я буквально на пороге столкнулась с Сашей и нашей псарней. Собаки суетились и лаяли хоть и не громко, но этого было достаточно, чтобы наступить на горло только начавшемуся зарождаться скандалу. Да еще и Саша внёс свою лепту в эту собачью чехарду. Мальчик радостно скакал между собак и пел что-то сродни марсельезе. Короче говоря, мой бравый настрой на моральный спарринг был испорчен окончательно. Я, можно сказать, вынужденно улыбнулась, горестно вздохнула и пошла помогать Саше мыть собакам лапы и кормить последних. Мой не состоявшийся спарринг партнер, учуяв, что буря миновала так и не начавшись, выполз из своего укрытия. На лице у него была улыбка, провинившегося пионера, а в руках большой толстый красочный конверт.

Чтобы понять, что в конверте особых аналитических способностей не надо было. Он был аляповатый, весь украшен фото с морскими пейзажами и сверх оптимистичными фразами: «Отдыхать только с нами!» и так далее и тому подобное. А теперь предстояло самое сложное — как так проявить радость, чтобы она выглядела искренней. Объяснюсь. Есть люди, которые любят менять место жительства, есть люди, которые любят жить в одних и тех же краях. Есть люди, любящие перестановку мебели, а есть люди, которые любят, чтобы всё на своих прежних местах из года в год. Есть люди, которые любят путешествия, а именно сам процесс поездки, а есть, кто на дух не переносит длительное передвижение, особенно на самолете. Так вот, я категорически отношусь к людям, которые «НЕ ЛЮБЯТ»! Хотя, если быть предельно честной, то проводить время в разных далеких местах я конечно люблю. Но вот сам процесс под названием «добраться до места» — это моя боль. И именно поэтому я не могла искренне быть радостной и благодарной любимому за столь изысканный сюрприз. Но обидеть Сержа, а тем более оскорбить его чувства я и близко не хотела. Поэтому в определенный туроператором день и час у нас в коридоре стояли чемоданы с пляжными и просто летними вещами отдыхающих, рядом с ними сидел «на дорожку» безмерно счастливый Сережа в окружении собак и кота, а также, людьми, быстро ставшими нам близкими. Саша радостно метушился между животными, кстати, ему тоже предстояла поездка, но в детский лагерь с вновь приобретенными друзьями. Елизавета Марковна была более сдержана. Но ее улыбка в духе МоноЛизы все-таки выдавала истину чувств, клокочущих глубоко в душе. Уже знакомый нам французский дипломат пригласил ее, обязательно с собаками, в какое-то тайное, известное только им место, с которым, я сделала вывод, у них двоих связаны какие-то интимные воспоминания. Дома оставался только сосед Рома под присмотром кота, и, судя по их довольных полуулыбках, они этому также были рады. Идиллии было столько много, что меня начало подташнивать. Или это от предстоящего полета….

Аэропорт. Салон самолета на удивление был комфортабельным даже в моем извращенно придирчивом понимании. Был средний ряд с 4 креслами в линии. Над этим рядом кресел висела серия телевизоров, поэтому весь путь мы были отвлечены на фильмы. Чужбина нас встретила теплым ласковым ветерком и добродушием местных жителей. В отель мы приехали очень рано — 6 утра, а заселение было рассчитано на 14.00. Что ж, ждать и еще раз ждать. Ожидание оказалось не таким простым, как казалось изначально. Да, конечно, мы некоторое время развлекали себя знакомством с территорией отеля, но так как она оказалась небольшой, уютной, комфортной, но все-таки небольшой. Поэтому часа времени нам хватило с головой, чтобы разобраться где что находится, более того мы даже расположение некоторых мест запомнили. Раннее утро давало свои преимущества, по крайней мере для меня — отсутствие людей, а точнее отдыхающих. Люди в лице персонала отеля конечно были, но они были настолько деликатны, что практически невидимы. Скажем так, меня они абсолютно не напрягали. Выпив несколько чашечек местного чая — о нем можно говорить отдельно и много — напиток хитро приготовленный и вкусный невероятно, возможно такой вкус у него был еще и от того, что к напитку прилагалась вся атмосфера, что была вокруг — море, воздух, ароматы, улыбающиеся лица в основном красивых людей. Итак, выпив несколько чашек чаю, я решила расположиться на террасе. Отель придерживался современной морской моды как в интерьере, так и в экстерьере, поэтому вся мебель на террасе была белой, как зонты, так и весь текстиль. Я зажмурилась от этой яркости и в очередной раз пожалела о том, что не ношу темные очки. Надо, очень надо привыкнуть к контактным линзам и купить качественные очки с темными стеклами от солнца. Солнце уже стояло достаточно высоко, морская гладь манила и завораживала. Оторвать взгляд от водной дали было сложно. Я заказала еще чай и продолжила рассматривать море, пляж, пирс…. Отсутствие людей в этих местах хоть и радовало, но слегка смущало. Редко видать мне доводилось видеть подобные места без людей, они, люди, как будто бы являлись законной обязательной составляющей этих локаций. Вдоволь налюбовавшись, я уже готова была пойти распрощаться с двадцаткой долларов, которые перекочевали бы из моего кошелька в закрома администратора — именно такой бакшиш необходимо давать для преждевременного заселения в номер. Я даже начала искать глазами Сержа, который сто процентов уже где-то на солнышке пригрелся и спал. И тут на пирсе возникла какая-то метушня. Персонал суетливо забегал, перекликаясь на своем языке гортанными звуками. Все были в белых рубашках, черных брюках и ботинках, и таких же черных галстуках. Этим они мне стали схожими с сороками, точнее на стаю сорок, что-то бурно обсуждающих. За спиной у меня также раздались голоса работников лаунж зоны и рецепции. Что-то определенно происходило, так как в сопровождении охраны отеля появились представители власти. На их спинах (естественно на форменных рубашках, а не на коже) я ожидала увидеть надпись police, но там было написано tourpolice, что вызвало у меня особый интерес к происходящему. Я подошла ближе к перилам и стала без стеснения рассматривать и разгадывать, что же там в районе пирса все же произошло. Ждать пришлось не долго. От пирса в сторону отеля выдвинулась процессия — судя по габаритам, девушка, завернутая то ли в одеяло, то ли в большое полотенце, хотя это мог быть и парень субтильной наружности. Эту миниатюрную фигуру окружали охранники, полицейские и сотрудники отеля. Все они приглушенно переговаривались, но за счет того, что их было много шум был приличный. Завершал эту процессию одинокий спасатель в красных шортах. В руках он тащил спасательный круг, явно нелегкий, спасательный жилет, тоже изрядно объемный, полотенце и что-то похожее на обувь.

«Madam, ok. All ok», — широко улыбающийся официант заверил меня, что все хорошо и волноваться повода нет. Я вынужденно улыбнулась в ответ дежурной улыбкой и наконец-то увидела Сержа. Он двигался в мою сторону, как всегда радостный, но и изрядно помятый.

«Привет, а ты где так долго был?»

«В лаунж. Там напитки. Вот тебе латте принес.» Он выглядел слегка виноватым, но при этом уж очень довольным. Значит мимо спиртных коктейлей он явно не прошел, не смотря на раннее утро. Ну что ж, имеет полное право на такой разврат — у него законный отпуск и отдых по принципу «все включено» и пищевой оргазм в том числе. Я опять вернулась мыслями к происшествию, а взглядом к морю.

«Ну, чего ты. Мы же на отдыхе, можно позволить себе расслабиться и выпить в неурочное время и поесть больше, чем надо и того, что обычно избегаешь в питании».

«Ой, да я думать забыла о твоих принципах отдыха — ешь и пей себе на здоровье, главное не во вред, а во благо». Мыслями я была вся в утренних событиях. Интересно, что же там на самом деле произошло. Вроде все выглядело…

«А ты не каркай и все будет хорошо», — Серега явно перебрал с коктейлями, так как вдруг решил обидеться на мои слова. Он демонстративно придвинул мне чашку с латте, а себе заказал чай у пробегающего мимо официанта.

«Сережа, да брось ты фигней страдать. Выпил и выпил — это твое дело, главное веди себя прилично».

«Ну, я ж это…», — выражение лица моего мужественного спутника опять стало привычно добрым и ласковым, хотя глаза были еще туманно пьяненькими.

«Послушай, а ты видел, что тут на пирсе приключилось? Полиция даже приезжала»

«О, да, что-то видел. По-моему, девушку из воды достали. Кстати, живую. Жи ву ю», — по слогам произнес Серега и многозначительно на меня посмотрел.

«Я сам видел, как ее вели охранники и полиция через холл и садили в машину полиции. Возможно, что это отдыхающая из другого отеля, заплыла видать из-за любопытства, а может течение потянуло ее, не знаю, как было на самом деле».

«Все равно странно, что так много внимания такому незначительному, на мой взгляд, событию».

«Вот именно — это на твой взгляд. А для них, видать — это целая операция под названием, например, «Шпион в тылу чужого отеля», — и он заливисто засмеялся. М-да, видать алкоголь прочно застрял в его голове. Надеюсь, что не на долго. Но шутке его я все-таки улыбнулась, хоть мне было и не смешно, а если и было немного, то скорее саркастично. Вспомнилась история, то ли где-то услышанная, то ли где-то увиденная. Очень востребованный матерый адвокат, вызволив из-под стражи своего клиента, встречал его на пороге полицейского участка с бородатой шуткой: «Ну, что! На свободу с чистой совестью!» Его клиент нервно передернул плечами и достаточно резко ответил: «Над твоими шутками кто-то вообще смеется?»

«Конечно смеется — жена! У нас это в брачном контракте прописано — жена обязана смеяться над шутками мужа».

Хоть я и не жена, но чувство какого-то непонятного долга сработало. Я на всякий случай еще раз улыбнулась, возможно, чтобы загладить следующие слова, с которых явно капал яд: «Ну, конечно. Это только у тебя, могут быть происшествия вселенского масштаба, а тут любое минимальное нарушение правил — уже великое событие».

«А говоришь, что не сердишься. Вот как разошлась, аж глаза позеленели от язвительности», — он еще раз засмеялся и с чувством исполненного долга, по дороге чмокнув меня в макушку, отправился гулять к морю.

«Я пройдусь к морю», — и медленно, но уверено направился в сторону пирса.

Еще около часа ожиданий прошли более или менее. Чай, мысли об утреннем событии, разглядывание ранних отдыхающих, некоторые из которых направлялись к морю, редко кто в спортивный зал, а основной поток в столовую или как в отелях принято говорить — в ресторан со шведским столом.

«Пошли завтракать. Уже первый завтрак подали», — по Сережке было уже сильно заметно, что усталость от путешествия, бессонная ночь и раннее употребление алкоголя давали о себе знать. Эйфория прошла, и он выглядел уже изрядно осунувшимся. Судя по фразе «первый завтрак», их, завтраков, было несколько, что несомненно радовало моего любимого.

После завтрака стало нестерпимо клонить ко сну. Я словила себя пару раз на том, что носом почти клюнула в колени. Всё. Предел мой наступил. Скомкав в руке двадцатку долларов, я пошла искать русскоговорящего администратора. Через 35 минут мы уже размещались в очень даже приличном номере с видом на море и белыми простынями.

Судя по часам спали мы долго. Уже наступил вечер, сильно хотелось есть — морской воздух делал свое дело. Быстро собравшись, мы успели на последних минутах в ресторан. Поужинав, перебрались в барную или, как говорят — в лаунж зону. Диваны были мягкие, удобные, свет приятно приглушен, но спать уже не хотелось. Серж втянулся в телефон, а я начала рассматривать окружающих. Рядом с нами, совсем-совсем близко расположились две пары молодых людей. Девушки потягивали long коктейли, красочные и судя по всему абсолютно химического происхождения, хотелось лишь надеяться, что «химка» была качественная. Парни пили пиво и что-то активно обсуждали. Я беззастенчиво начала подслушивать и как оказалось не зря. Они обсуждали девушку, которая утром заплыла в район нашего пирса и звала на помощь на разных языках. Когда ее достали, она вела себя неадекватно. Да, человек, который тонул конечно не мог быть спокойным и уравновешенным. Но она была в полном неадеквате — верещала, царапалась, отбивалась от спасателя, потом вошла в ступор и только бубнила: «Их там много, они неживые, их убил, он убил их, он убил их, уберите их, уберите их, уберите их…». Спасатель и охрана сочли ее за туристку, злоупотребившую наркотиками и отправили в больницу под присмотром полиции. Парни еще раз по кругу обсудили девушку под наркотиками, потом девушек под наркотиками в принципе, потом действие наркотиков в целом и сошлись во мнении, что пиво таки лучше и пошли за следующими бокалами к бару.

Да, история начала обрастать интересными подробностями. Значит не так все гладко было на самом деле. Если девушка действительно была под действием наркотиков, то наличие таковых в доступности туристам вело к повышению преступности в округе.

Утро у меня наступило рано. На удивление морской воздух толкнул меня почти на подвиг — я начала заниматься на беговой дорожке и плавать по утрам. Вот с этого все и началось. Поймите меня правильно — я не агитирую против здорового образа жизни, ни в коем случае! Но. Уже значительно позже проанализировав произошедшее в принципе, я четко для себя определила — все началось именно с моих утренних заплывов.

Итак, я бодрячком после дорожки отправилась проплыть расслабляющий километр морской глади. Людей в воде не было. Ранние птахи возлежали на шезлонгах и грелись в лучах ласкового утреннего солнца. В воду я заходила аккуратно, постепенно, так как вода была еще приятно прохладной, а я изрядно разогретой кардио тренировкой. И тут сбоку от меня появился Серж. Сначала конечно появилась большая тень, потом волны воды, потом его раскатистый голос и только потом я оценила все величие его натуры. Он был вооружен маской, трубкой и судя по тому, что он передвигался задом на перед, то обут он был в ласты. Сережа прогрохотал радостно на весь пляж, что он пошел понырять минут на сорок, и чтобы я не волновалась, а если хочу, то могу к нему присоединиться. Вы когда-нибудь плавали в море с дельфином, обладающем грацией кита? Вот-вот, и я не захотела испытывать данные ощущения.

Вы не подумайте чего-то плохого или лишнего. Я конечно люблю Сережу, но мой внутренний гений сарказма не дает мне относится к нему, Сереже, только мимишно и розовощеко. И именно поэтому я не пошла плавать с любимым, а отправилась спустя пару минут сама. Я вошла по пояс в воду и опять вернулась на берег. Все-таки понырять в этой прозрачной соленой воде не самая плохая идея, вот только корректирующие очки мне явно помешают. Поэтому я вышла на берег, оставила свои окуляры на шезлонге, заботливо спрятав их под порео. Без очков я стала практически слепым кротом, но где наша не продала. Я опять окунулась в воду по пояс, повернулась к береговой линии, чтобы заприметить себе какой-нибудь ориентир для возвращения на сушу, посмотрела в морскую даль, которая простиралась в противоположную от берега сторону на многие километры, оценила близость расположения корректирующих буйков и поплыла. Сначала конечно я гребла нервно, прерывисто, хотя хотелось, как в рекламе — гармонично с природой моря, грациозно и красивенно. Но как ни крути ключи на пальце, это делу не поможет. Надо было привыкать. Привыкать к движению пусть плавных, но все же существующих движений морских волн. Привыкать к легким, но дуновениям ветра, к отражению и преломлению солнечного света в воде. И так далее, и тому подобное, не исключая, естественно, всех органов, мешающих плохому танцору. Изрядно увлекшись своими стараниями плыть хорошо, я увлеклась. И увлеклась настолько, что не заметила этого мягкого, но коварного течения. Меня сносило. Сносило в сторону от нашего отеля. Я это поняла, когда, чтобы отдохнуть легла на спину и постаралась отыскать своими подслеповатыми глазами ориентир на пляже. Ориентир был утерян. Поборов панику, я еще и еще раз пыталась найти этот ориентир. Но все было тщетным. Приблизительное расположение отеля я понимала, но не более того. Силы меня начали покидать, так как в борьбе с течением, я изрядно барахталась и кипишевала, что было конечно зря. Собрав последние силы и физические, и моральные в кучку, потому что эту потрепанную кучку даже с натяжкой нельзя было назвать кулаком, я решила покружить немного в воде, чтобы осмотреться и возможно найти что-то или кого-то для собственного спасения. Кого-то как назло не было, по крайней мере шикарных красных шорт спасателей нигде не наблюдалось, и футболок с красивыми надписями кстати тоже. А вот старый пирс у соседнего почему-то заброшенного отеля был. Несло меня к нему. Определенно к нему. Медленно, но уверено. Я как смогла расслабилась и только слегка подгребая конечностями, корректировала свой сплав к торчащим из воды каким-то бетонным и бревенчатым опорам. В голове конечно же мысли играли в чехарду — надо быть предельно осторожной, так как там могут быть какие-то острые предметы, например, металлические прутья или что-то похожее на них. При этом, мысли о красивом насыщенном цвете воды, сменялись соображениями о том, как девушка, которую нашли спасатели и полиция, оказалась у берегов нашего отеля. Если направление течения считать постоянным, то принесло девушку справа от нашего отеля, она видать зацепилась за опоры нашего новенького красивого пирса, на котором по вечерам давали представления для более взрослой части отдыхающих, короче говоря — не детская анимация, совсем не детская. Очередной всплеск волны плеснул водой мне в лицо, чем окончательно привлек мое внимание к настоящей ситуации, жестко выдернув меня из детективных фантазий, которые так логично красиво начали уже складываться в моей голове.

«Жеваный ты апельсин!», — стесняться было некого, поэтому смогла-таки дать волю эмоциям.

Меня ляпнуло всей поверхностью тела на скользкий мокрый столб. По-моему, он был деревянный. На ощупь противный как что-то гнилостное и слизкое. Хорошо хоть морская вода не давала распространяться более активным формам гнилостной флоры/фауны. По крайней мере противный запах отсутствовал. Держаться за него было определенно неприятно, да и сложно. Но ничего более подходящего в округе я пока не наблюдала. Немного отдышавшись, я начала аккуратненько осматриваться, насколько мне позволяло мое плохое зрение. Да, видать зрение у меня не просто плохое, а отвратительное, так как уже слепящий солнечный свет, совсем не давал возможности нормально оглядеться вокруг. Я как смогла сожмурила глаза и сквозь ресницы начала приглядываться к округе, так как руки оторвать от бревна я боялась — вдруг опять понесет черт его знает куда, то я, как корова на лугу, мотыляла периодически головой с одной лишь разницей — корова отгоняла таким образом насекомых, а я отряхивала с лица воду, а именно с ресниц эти противные капли, мешающие мне смотреть. И тут среди столбов, на которых когда-то видать лежал или правильно, наверное, будет сказать — крепился пирс, я заметила достаточно большой кусок светлой ткани, надутый пузырем, как шорты у мальчишек при заходе в воду. Кстати, я такой эффект один раз наблюдала на праздник Крещения. Глубоко верующие тетушки в светлых нижних широкополых рубахах окунались в воду согласно обряда три раза. А эти предательницы рубахи надувались громадным куполом над водой и естественно взорам зрителей открывались рубенсовские тела тетушек под улюлюканье толпы, которая была видать не настолько верующая в религию, чтобы запретить себе снять это зрелище на телефон и запостить в соцсети. Итак, среди столбов было что-то тканевое, надутое. Покрутив затекшей шеей по сторонам и вверх, я еще раз огляделась. На столбах восседали птицы, которые с нескрываемым любопытством меня разглядывали. Противное ощущение от их взглядов возникло где-то в горле. Я конечно не в пустыне, вокруг меня конечно не падальщики летают, но все-таки. Я не труп и даже не ранена, поэтому глазеть на меня с таким интересом им нечего. Хотя, вот интересно, а эти всякие морские птицы падальщики или они порядочные представители пернатого мира? Где-то я читала, что чайки точно питаются отходами. И что им при этом мешает принять меня за что-то отхожее и не начать меня поклевывать. Я для перестраховки прикрыла ресницами глаза. Поговаривают, что птицы первое, что делают — это выклевывают глаза жертвам. Вот именно — жертвам! А я не жертва, а очень даже живая, сильная и пока еще трезвомыслящая особь человеческого мира! «И нечего тут кружить, крысы летающие!», — мой голос достаточно громко, но истерично прозвучал над водой, чем обеспокоил птиц, некоторые из которых поднялись в воздух, некоторые гортанно заорали, а некоторые просто повернули головы в мою сторону.

Привыкнув немного к этим летающим гиенам, я решилась-таки оторвать руки от столба, чтобы ощутить насколько сильное течение тут, между опорами. Сначала все было нормально, я смогла даже сделать несколько гребков руками в сторону берега, но предательская волна, возникшая, казалось бы, неоткуда, хлюпнула мне в лицо водой, шлепнула по спине и поток воды опять поволок меня. На этот раз было не все так плохо, меня все-таки потянуло в сторону берега, правда дорогу мне преградил этот светлый кусок ткани, но после скользкого противного столба плавающей тряпкой меня сложно было испугать. Как вы поняли по направленности и интонации моего повествования, зря я рассчитывала на то, что испугаться тряпья нельзя. Очень даже «зя»! И так «зя», что мой крик накрыло волной, а я вся целиком вместе с моим криком окунулась под воду то ли от рефлекторного желания спрятаться, то ли море так решило поиграть мной, но произошло то, что произошло. Объяснюсь.

Потоком воды меня подтянуло к тряпке очень близко, я даже в некоторых местах смогла ее коснуться и естественно хорошо разглядеть. Вот тут я искренне пожалела, что мое зрение не настолько плохое, насколько хотелось в этот момент. Тряпка была одета на сильно раздутую надувную куклу с хеллоувина. По крайней мере я так хотела думать. Хотя мой мозг четко определил, что это труп, а именно тело утопленника, при чем настолько давнего, что сильно надулось и всплыло. Я старалась как могла барахтаться в воде, чтобы меня не несло на утопленника. Своими дерганьями я привела в движение труп. А за ним пришли в активную фазу и птицы, которые подняли галдеж и начали пикировать надо мной и мертвым телом.

И именно в этот момент я пошла ко дну. Рядом оказался столб. Я определила это на ощупь, обхватив его руками и вытянув ноги вдоль него. Под водой течение оказалось не таким сильным. При нормальных условиях это явление конечно меня заинтересовало бы, но только не сейчас. Так, двигаться на ощупь конечно можно, но я четко понимала, что воздуха для передвижения под водой у меня не много и передвигаться мне надо в сторону берега, а не только вниз к морскому дну пусть хоть и вдоль опоры. Я открыла глаза. Впереди виднелся еще один столб. Надеюсь, что он расположен ближе к берегу, а не в противоположную сторону от суши. Я оттолкнулась от своего бревна и что силы начала грести под водой в сторону, о, ура! приближающего ко мне второго столба. Конечно, это не столб двигался ко мне, а я к нему, но в эту секунду меня это не волновало — главное результат, главное поближе к берегу и подальше от этого трупа и его белой тряпки. Я влипла в очередной столб и со скоростью неплохой такой торпеды взвилась вверх к солнцу вдоль столба, так как воздуха в легких у меня практически не осталось или как там про воздух и дыхание под водой правильно говорить. Я вынырнула, все еще держась руками за столб. Руки откровенно болели, в груди что-то нестерпимо кололо, в голове была такая пульсация, что шум моря первые секунды я даже не слышала, а про птиц я вообще молчу — они были как в немом кино, раскрывали свои противные кривые клювы широко-широко, но я не слышала ни звука. Видела при этом я достаточно хорошо, то ли стресс, то ли еще что, но зрение как будто бы прорезалось. Оглянувшись я увидела труп на достаточно безопасном расстоянии от себя, что меня немного успокоило, и в эту же секунду зрение ухудшилось, а вот слух вернулся, будто кто-то звук включил. Шум морской волны, крик птиц, гул мотора и человеческие голоса буквально оглушили меня, и я опять пошла ко дну.

В этот раз я погрузилась глубже, так как хоть я и сползала под воду опять вдоль столба, мои ноги во что-то уперлись.

«Возможно поперечные перекрытия?», — но пальцы ног предательски нащупали веревку. Толстую такую веревку, я даже думаю, что канат, так как четко определялись канатные витки.

Мое любопытство в очередной раз сыграло со мной злую шутку. Да под водой я чувствовала себя уверенней. Во-первых, я хорошо плаваю под водой и течение не препятствует моим передвижениям, во-вторых, труп от меня на абсолютно безопасном расстоянии, что не могло не радовать. Я перевернулась в нормальную позу ныряльщика — головой вниз, а ногами вверх к небу и при помощи пары сильных гребков руками протолкнула себя глубже под воду, при этом не упуская из виду столб с канатом. То, что я увидела заставило меня хорошенечко выматериться и еще, и еще раз уверовать в сарказм бытия, ежики его поколи! К столбу была привязана девушка. Явно мертвая. Ну, нельзя же быть живой в глубине морской пучины, при этом привязанной к столбу и без всех существующих в мире средств дыханий под водой.

Зрелище было достойно лучших традиций Голливуда. Несмотря на искаженное водой лицо, девушка была если не прекрасна, то красива. При этом красота была скорее пугающая, чем очаровывающая милотой. Волосы длинными прядями плавами в воде. Создавалось впечатление, что вода ими играла, или на них играла как будто бы на каком-то чудном музыкальном инструменте.

И тут сильные руки подхватили меня с двух сторон и поволокли наверх. Говорят, что заорать в воде нельзя. Категорически заявляю — можно! Правда последствия от этого крика плачевные — вода попадает в рот и нос, и судя по всему во все дыхательные пути, что в лучшем случае, заставляет вас потом на воздухе долго кашлять, чихать и отхаркивать соленую воду со всех своих человеческих щелей. Что собственно со мной и произошло. Два спасателя закинули меня в лодку береговой полиции как испорченную русалку. И уже на дне шлюпки мне начали оказывать первую доврачебную. Вот тут-то я себя и почувствовала на месте той девушки, что вытащили в то ранее утро нашего приезда. Вокруг меня суетились люди, кто-то крутил меня с боку на бок, кто-то пытался откачать из меня воду, кто-то пытался укрыть, короче говоря все пытались оказать посильную помощь при этом не забывали одобряюще улыбаться, и только чайки высоко в небе кружили и явно недовольно орали в мою сторону.

Глава 2

Извинения

На берегу меня ждали представители властей и отеля частности. Хоть на их лицах и были улыбки, но в глазах явно угадывалась озабоченность и раздражение. Ситуация конечно была очень щепетильная — труп в прибрежной полосе, второй труп привязанный к столбу и сколько их еще там непонятно. Спрашивать не очень-то и хотелось. Я не была уверена, в реальности того, что я мельком увидела перед тем, как спасатели потянули меня наверх. Ведь мое затуманенное сознание, лишенное необходимого количества кислорода, могло сыграть со мной злую шутку. Иными словами, мне все это могло и почудиться. Ну, не все конечно, а по крайней мере еще несколько людей привязанных к столбам под водой — явно мертвых, явно больше трех человек. У некоторых также, как и у этой ближайшей мертвой девушки, длинные волосы плавно локонами покачивались в воде. Возможно они тоже были людьми женского рода или парнями с длинными волосами. Об этом можно было только гадать. Но как бы там ни было, я повторюсь — зрелище действительно достойно было Голливуда.

Меня завернули в полотенце-плед. Одели на ноги отельные тапочки и под белы рученьки повели к машине. Все это проделали представители отеля после достаточно бойкого разговора с полицейскими. Судя по тому, что лица отельных стражей и администраторов были искренне довольны, можно с легкостью было сделать вывод, что в этой беседе победителем выступил отель. А как иначе то, если разобраться. Мертвые тела не на территории отеля, и не на прилегающей к отелю зоне. Отдыхающая да из отеля, но и что. Просто снесло течением. Такое случается по нескольку раз в неделю. Отдыхающая иностранка и как свидетеля ее можно допрашивать только в присутствии официального представителя ее страны. Итог, мы едем в отель. Меня немного пожурили за то, что я далеко заплыла, игнорируя буйки, я в ответ огрызнулась тем, что спасатели напрочь отсутствовали, отельные работники сделали вид, что не поняли моих слов, на чем и разошлись. Мы все были заинтересованы, чтобы не предавать гласности происшествие. Поэтому я тихонько ретировалась в сторону шезлонгов, а работники приступили к своим непосредственным занятиям. Одев очки, я почувствовала себя более полноценной и уверенной в себе. Как оказалось, пережитое сильно выбило меня из колеи так как меня начал бить мелкий озноб. Я укуталась еще своим полотенцем и улеглась на шезлонг погреться под ярким солнцем и немного поразмыслить.

«О, а ты спать собралась? Ты хоть плавала? Так и проваляешься под солнцем. Иди окунись — водичка супер, просто парное молоко. А на глубине прохладненькая. Дать тебе маску? Поныряешь?»

Меня непроизвольно передернуло. Когда я еще захочу понырять и захочу ли вообще.

«Я плавала и достаточно долго. Сама только пришла.»

Серж стянул с меня полотенце, вытерся им и постелил себе на шезлонг. Все это он сделал под моим пристальным взглядом, говорившем достаточно явно: «У тебя есть свое полотенце. Где оно?!». Заводиться и ругаться на эту тему у меня не было ни сил, ни желания. Поэтому я молча прикрыла глаза, намотала парео на голову по типу чалмы и начала дремать под солнышком, лучи которого набирали нешуточные обороты по обогреву. День клонился к обеду.

«Спать будешь или есть пойдем. Обед уже подали. Можно быстренько в душик, одеться и гоу-гоу питаться». Сережин азарт и желание быть в движении меня начали немного напрягать. Катастрофически хотелось поваляться на шезлонге, под громадным зонтом и немного поразмыслить о событиях, в которые меня затянула стихия. Тем более Серж явно еще не был осведомлен о произошедшем, что было просто замечательно — я совершенно спокойно могу пораскинуть мозгами пока он не принялся за очередные нравоучения.

«Ты иди, а я немного позже подойду. Пойдешь со мной на второй обед», — и я почти искренне ему подмигнула. Судя по его довольной, широченной улыбке чеширского кота мое предложение было принято. Я посмотрела на удаляющуюся спину этого радостного гиганта. Мышцы громадными кусками мяса перекатывались под на удивление нежной кожей. Узкая для его телосложения талия, накачанные ноги. Да, он производил впечатление на пляже. Многие женские взгляды оценивающе косились на него, а мужчины, особенно местного происхождения, не скрывали восхищенного уважения. Проводив Сержа, я довольно уютно устроилась в шезлонге и начала копошиться в памяти, по крохам складывая картину целиком.

То, что девушка, найденная полицией в утро нашего приезда, видела тоже, что и я, сомнений у меня не вызывало. Хотя бы по тому, что парни в лаунже четко описали, что девушка была в истерике и вечно твердила, что видела мертвых, что их там много, что он их убил. Тогда все подумали, что она под наркотой и не придали значения ее словам. А вот надо было. И на данный момент лично для меня ключевое — это то, что она точно знает кто их убил. Ведь не с проста она повторяла фразу, что он убил их. Несколько раз повторяла. Он убил их. Кто он? Что же она, глупая, имени не назвала. «Да уж, имени… может фамилия и место жительства?»

Эту фразу, по старой доброй привычке я произнесла вслух. Или не я? Встрепенувшись, я повертелась по сторонам. На соседнем шезлонге сидел парень. Явно местный. Хотя по произношению так и не скажешь. Его русский был достаточно литературного происхождения.

«Мадам, Вы говорили о преступлениях. Говорили судя по всему сами с собой. Я не заметил, чтобы Вы беседовали с кем-то по телефону. Простите, мне стало интересно. Вот я и присоединился к обсуждению». Все эти слова мужчина сопроводил настолько искренним выражением лица, что даже часть претензий, которые обычно у меня возникают в подобных ситуациях, не хотелось ему предъявлять. Чтож, думаю, если отнестись к нему как к временному попутчику из поезда, то возможно разговор получится достаточно продуктивный.

«Сэр, так Вы наслышаны о преступлениях на территории старого отеля?»

То ли обращение «Сэр» возымело свое действие, то ли парень в действительности был неравнодушен к криминальным историям, но наша беседа потекла явно в нужное мне русло.

«Да, мадам, я слышал об этих преступлениях и более того я много видел. И если хотите, я могу все Вам рассказать».

И тут я поняла, что 1001 ночь Шахерезады очень даже могла быть правдой. Эти восточные люди еще те рассказчики! И Ходжа Насреддин мне уже казался абсолютно реальным, а не вымышленным персонажем Соловьева. Мой неожиданный собеседник изначально сидел скромно или даже застенчиво, занимая небольшую территорию на шезлонге. Но в процессе разговора настолько увлекся, что, сложив ноги практически в позу лотоса, он уже потерял все нити смущения и жестикулировал в такт своему повествованию. Его лицо было сурдопереводом или даже иллюстрацией слов — такой мимике мог позавидовать сам король мимов Джим Керри (как минимум король в моем рейтинге). Итак, я не просто слушала этого чудаковатого парня, я его смотрела, почти, как излюбленный сериал, по крайней мере мне было также интересно, если не больше. Суть его рассказа можно было уместить конечно в пару-тройку фраз, но судя по всему образование у парня было, и было оно гумманитарным. Сейчас у меня есть желание, как человеку саркастичному и не творческому, весь его роман свести к сухой информации, но… Но, тогда я лишу вас возможности оценить всю прелесть восточных литературных изысков и тонкостей. Как это в «Белом солнце пустыни»? «Восток — дело тонкое, Петруха…»

Повествование от первого лица. Кстати, имя лица, как выяснилось далее — Ахмет.

«Мадам, я уверен, что Вы видели по соседству с этим прекрасным отелем, где Вы сейчас отдыхаете, есть пустой отель, где уже несколько лет нет ни хозяев, ни гостей. Так вот. Там уже не в первый раз находят убитых Химерой людей», — признаться честно, в этот момент я пила воду, мне постоянно хотелось пить после того, как я наглоталась соленой морской воды. Так вот. Я пила воду и от неожиданности поперхнулась и закашлялась. Оказывается, вот оно как — Ахмет четко знал кто убийца. Некто Химера.

«Чтож тогда полиция бездействует? Я так понимаю, что не ты один знаешь про эту убийцу. Мда… Короткая оказалась история. Почти как самая короткая сказка: «Жили-были, умерли-бумерли», — я недовольно поджала губы, рукавом халата промокнула пролитую воду и уже мысленно попращалась с Ахметом. Но не тут-то было. Мой восточный Ватсон даже и не собирался замечать мой сарказм и продолжил как ни в чем ни было свой рассказ.

«Именно, мадам — жили-были и умерли-бумерли!», — при этом он так искренне и радостно улыбнулся, как будто бы речь шла как минимум о пахлаве, а не об умерших людях. Да, уж. Действительно Восток — это что-то особенное.

«Я был у друга, забирал автомобиль, мой рентователь оставил его у тропы. Да, мадам, я не сказал. У меня бизнес. Я занимаюсь рентой автомобилей. Мой офис тут в отеле, на втором этаже, рядом с рестораном», — и тут я начала припоминать, где я видела этого восточного бизнесмена. Точно! По дороге в столовую стояли под стеной столы. По-моему, их было то ли три, то ли четыре штуки. На каждом столе стояла специальная табличка, на которой писалось представитель какой именно компании сидит за этим столом. Возле некоторых столов сидели отдыхающие и общались с представителями. Именно о таком офисе говорил Ахмет, что вызвало у меня какую-то степень умиления и легкую улыбку.

«Туристы берут у меня авто в ренту, у меня хорошие авто, есть дизель, бензин, у меня даже джип есть. Недорого. 50 долларов сутки. Хочешь — бери», — при этом он как-то по-детски наивно заглянул мне в глаза. Я что-то промугыкала ему в ответ и судя по всему это «что-то» его удовлетворило, так как рассказ продолжился.

«Мне позвонил Мехмет и сказал, что свое авто я могу забрать на его стоянке».

«О, твой друг — твой тезка. Мило».

«Нет, мадам, я Ахмет, он — Мехмет», — и не смотря на мое, ну, мягко говоря, совсем некорректное замечание, Ахмет даже не думал обижаться или сердиться, даже ни капли раздражения не почувствовалось в его тоне.

«Я поехал, по дороге я взял с собой своего брата Мухаммеда, и да, мадам, он тоже не тезка», — легкая улыбка скользнула по его скулам. Ах, вот как оно! Так есть таки у тебя эмоции и ирония, только очень, очень-очень тонкая. Кажется, что еще пару часов общения с Ахметом и я начну улавливать суть этого хитроумного Востока.

«Брат потом сел бы во второй автомобиль, и мы бы вернулись обратно в отель. Дорога к тропе короткая, мы даже не успели обсудить все новости, как за поворотом показалась стоянке. Издалека мы увидели много людей. Мы подумали, что это туристы. Но приблизившись, мы заметили полицию, спасателей и медиков. Значит что-то произошло. Но друг нам ничего не сказал. Поэтому мы с братом очень надеялись, что с моим авто все в порядке. Нам навстречу вышел мой друг и рассказал, что произошло».

Рано утром с тропы в сторону трассы выбежала девушка. Вся в слезах, очень испуганная. Ее волосы были растрёпаны и все засыпаны то ли пеплом, то ли каменной пылью. Девушка в истерике пыталась объяснить охранникам, что с ней приключилось, но слезы не давали ей нормально говорить. Охранники решили поступить по инструкции — вызвали медиков (благо доктор жил по соседству с тропой), и полицию, правда туристическую, но ведь девушка была явно туристкой. Об этом говорили ее одежда и небольшой рюкзачек за плечами. Местные так не ходят. «Да, и самое главное — она говорила то по-русски, то по-английски», — Ахмет, явно довольный собой, что помнит столько подробностей, продолжил дальше.

Доктор привел в порядок нервы девушки — она хотя бы перестала так сильно трястись, заикаться и плакать. Руки ее еще дрожали, поэтому она положила их на стол перед собой и тонкими пальчиками теребила бумажный носовой платочек, который нервно свернула уже к какой-то грязный жгутик.

«Мы шли группой… точнее мы вышли группой на тропу. Официально, точнее почти официально. Точнее мы все тут официально, просто не все оплатили проход по тропе. Ну, мы решили сберечь немного денег и заплатили не все, поэтому в журнале регистрации туристов у вас не все имена наши стоять будут», — при этих словах девушка густо покраснела так, как умеют краснеть только блондинки, и опять заплакала. Один из охранников протянул ей стакан воды. Доктор прикоснулся к стакану и, повернувшись к охраннику, тихо сказал: «Вода должна быть холодная, почти ледяная». Охранник заменил стакан с водой, и девушка, согласно рекомендации доктора, мелкими глотками выпила весь стакан воды. Рекомендации быстро вступили в силу — после холодной воды голос девушки заметно выровнялся, слезы прекратились, и она почти успокоилась. Второй охранник с явно недовольным видом перелистывал журнал регистрации туристов. Все, включая девушку, прекрасно понимали, что туристы поступили неправильно. И неправильно не только потому, что организация по обеспечению и обслуживанию тропы недополучила свои деньги, а в первую очередь потому, что теперь нет официального подтверждения нахождения этих туристов на тропе.

«Да… Беда. Это очень глобальная беда, и Вы, Ахмед, даже не понимаете насколько это глобальная беда для моего народа», — я горестно вздохнула, а Ахмет понимающе покачал головой. Действительно ведь, нарушение законов — это просто какой-то бич людей. Даже не столько нарушение этих законов, сколько не соблюдение. Причем дело доходит до абсурда. Мы уничтожаем себя в прямом и переносном смысле зачастую именно несоблюдением законом. Поймите, я никоим образом не отделяю себя от всех, мол я такая правильная, а все такие гаденыши, не выполняющие законы. Нет, я сама порой нарушаю какие-то каноны, но… Но! Я искренне стараюсь их соблюдать, даже если порой они кажутся абсурдными. Объяснюсь. Дорожное движение. С водителями все понятно. Выпил — за руль нельзя, плохо себя чувствуешь — за руль нельзя, даже просто не уверен сегодня в себе — за руль нельзя. На красный — нельзя, неправильные обгоны — нельзя, нарушать скоростной режим опять-таки нельзя. Ответственность у водителя двойная, по крайней мере по сравнению с не водителями, так как он может навредить себе, пассажиру, пешеходу и транспортным средствам. Штрафы большие, наказания соответствующие. Пешеходы. О, это мое любимое. Зачастую пешеход путает себя с понятием — клиент. Уважаемые прямоходящие, это клиент всегда прав, а пешеход такой же участник движения, как и все остальные. Со своими правами, обязанностями, штрафами и наказаниями. Вот только видать штрафы и наказания незначительные, и именно поэтому пешеходы, рискуя собственной жизнью (я не преувеличиваю) бегут через дорогу в неположенном месте, чтобы успеть на только подъехавший транспорт с очень нужным ему, пешеходу, номером. Супер, оправдание найдется, такое себе оправдание, но чисто человеческим фактором сработает — транспорт плохо, а именно не регулярно ходит, плюс час пик, надо успеть, надо поехать, в саду или школе ждет ребенок, надо забрать, а дома еще много дел, и так далее и тому подобное. Вот только дождутся ли тебя, пешеход, дети, дела, да и этот пресловутый автобус с нужным номером? Не перехватит ли тебя, так красиво бегущего стометровку по дороге наискось, водитель машины, пусть трезвый, пусть абсолютно внимательный и соблюдающий правила водитель. Оп, и все. И все уже неважно. Все отходит на второй план. И тут включается теория относительности. Вроде и не так уж тесно в переполненном автобусе было бы, да и не сильно опаздывалось в сад или школу, и дела домашние могли подождать. В лучшем случае через пару месяцев снимаешь гипс. А через годик-другой опять бежишь через дорогу, только возможно уже не в этом месте, так как в этом месте опасно, в этом месте тебя сбила машина, а в другом месте еще не сбивала, значит не так уж опасно. Абсурд, просто театр абсурда, но факт. Факт настолько явный, что мурашки по коже как при хорошей музыке или качественном видео. Кстати о видео. Недавно посмотрела несколько хороших видео: «Текст», «Громкая связь». Вот где мурашки по телу. Правильные мурашки. Такие мурашки хочу, а не те, что появляются при виде бабушки, которая тянет внука через дорогу в неположенном месте, чтобы успеть на троллейбус, так как тут в троллейбусе она денег за проезд не заплатит по закону. Да, беда. Беда не только от нищеты, но и от глупости. Что мешает подождать, пойти на зеленый, по дороге напомнить внуку правила движения. Пока ждать троллейбус пообщаться с ребенком, в конце концов остановиться и просто помолчать. Выдохнуть. Помедлить. И просто пожить. Ключевое — пожить.

Да, печально. Мы редко читаем инструкции. Не только по сбору мебели и использованию различной техники, но даже про лекарства, которые пьем мы очень редко читаем. Хотя в каждую коробочку вложена кем-то заботливым огромнейшая шпаргалка с мелко напечатанным текстом. Мы мало читаем. А потом, когда происходит «трабл», мы бросаемся к интернету, ищем рекомендации, инструкции и так далее. Читаем. И понимаем: «Ммммм… вот оно как. А так можно было? И так можно было. Ммммм….». Многозначительно мычим, а потом опять не читаем инструкцию. И пока мы бегаем по «траблам», наступаем на них и получаем по лбу, кто-то, кто соблюдает правила, становиться умнее, богаче, здоровее. Зато у нас появляется необычайная стрессоустойчивость, твердый лоб и хроническое сотрясение мозга, который всегда находится в состоянии тряски и ему некогда думать и улучшать нам жизнь, ему бы не сойти с ума, ему бы выжить. Согласна, в нашей стране зачастую богатыми становятся, не те, кто соблюдает законы, да, не мной придумано и сказано, что за каждым большим состоянием стоит преступление. Но. Речь не о накоплениях людей из Форбс. Речь о безопасности. Любой мало мальки имеющий отношение к Форбс вряд ли будет жевать аспирин, не почитав о его последствиях, как минимум, скорее всего он обратится к доктору, который уже авторитетно заявит — зя или нельзя это жевать. Иными словами, бережет себя человек из Форбс. Так почему же мы, которые из НЕ Форбс, позволяем себе так расточительно относиться к собственной жизни. Ведь мы Не Форбс, не такие богатые как те, что Форбс. Так может поэкономить надо, поберечь года жизни или деньги, которые в итоге потратишь на гипс. А всего лишь, всего лишь надо было соблюсти банальное правило, ёжики его поколи, дорожного движения.

Где-то вдалеке зашумело море. И еле уловимый ветерок донес до меня голос Ахмета. Жеваный апельсин, я уснула. Или нет, я скорее всего отключилась на свои любимые мысли о безопасности и напрочь забыла о своем милом рассказчике. Неудобно как-то получилось, но быть сволочью — мне не привыкать. И если заметит, то искренне принесу свои извинения. Но Ахмет так увлекся рассказом, что, по-моему, не заметил мой уход в астрал.

«Наш доктор знает свое дело, поэтому девушка совсем уже успокоилась и рассказала все, что случилось внятно и сдержанно. У нее только руки немного дрожали, но она потирала их ладонь об ладонь, как сказал доктор, и так вообще справилась с волнением», — гордость за местную медицину выровняла спину Ахмета и вздернула вверх его подбородок.

Со слов пострадавшей их компания состояла из одиннадцати человек. Четверо из них прошли незаконно на тропу, остальные зарегистрированы и почти все сейчас находятся в горах. Из всей команды пропало пять человек, значит осталось шесть.

«Что значит пропало», — спасатели с тропы буквально подпрыгнули на месте. Начался небольшой переполох. В воздухе летали уточняющие фразы: «Когда пропали?», «При каких обстоятельствах пропали?», «Они упали куда-то?» или «Застряли где-то?» и так далее и тому подобное. Потерпевшая отвечала по возможности четко и как будто бы заученными фразами. Она была настолько напряжена, что сидела на кончике сиденья стула как гвоздик — спина ровная, ладони вложены одна в другую, а руки сложены уже на коленях, взгляд строгий, голос глухой и ровный, глаза огромные и какие-то затуманенные. Доктор, почуяв неладное, стал рядом с ней и как оказалось не зря. Вот таким ровным гвоздиком девушка и грохнулась бы на пол, если бы заботливые руки доктора не подхватили ее практически у пола. Опять небольшая суета, девчонку отнесли на кушетку в медпункт. Там ею занялся доктор. Спасатели и полиция вышли на улицу и продолжили разговор. Ахмет с братом и другом также вышли на улицу и немного в стороне стояли у машины и невольно слушали, о чем говорили представители служб спасения и охраны. Судя по всему, назревала масштабная операция по поиску этой злополучной туристической группы.

«Мы спросили у спасателей нужна ли будет наша помощь, они сказали, что справятся сами. Мы сели и уехали. Потом я завез брата домой, тетя Сезен накормила меня вкусной едой, и я… Моя тетя, мама моего брата Мухаммеда, прекрасно готовит. Если хотите, то она приготовит для Вас, мадам. Это очень-очень вкусно», — и я опять не уловила ни единой тени сарказма или лукавства в его словах — сплошная какая-то детская непосредственность. А может он действительно искренен в своих словах? Отвыкла я от такого, ой, отвыкла и во всем стараюсь найти какой-то задний или второй смысл. Плохо это. Надо быть добрее. Да, быть добру.

«Но, мадам, это еще не конец», — Ахмет немного ближе придвинулся ко мне, при этом ноги из скрещенного состояния лотоса он не разнимал, а перемещался только на руках, чем удивил меня не меньше, чем своим рассказом. Дальше разговор он вел полушепотом.

Из достоверных источников, работающих в отеле, он узнал продолжение истории этих потерявшихся туристов. Имена источников называть он не хотел, так как боялся, чтобы их не наказали за распространение информации и «Мадам, я уверен, что Вы никому ничего не расскажете, но вдруг кто-то лишний услышит…», — Ахмет еще раз оглянулся на все триста шестьдесят градусов и придвинулся ко мне еще на пару сантиметров. Он конечно еще не нарушил мое личное пространство, но уже был на грани, как сказал бы Сережа, на грани от сломанного носа об мой кулак. Грубо, да, согласна, очень грубо. Но я щепетильно отношусь к своей персональной зоне, и реакция на ее посягательство у меня может быть банально рефлекторная. Так что, берегите носы, господа.

«Мадам, Вы же наверняка знаете, чтобы устроиться на работу в хороший отель у нас принято приносить рекомендательные письма или устную рекомендацию от уважаемых людей, например, уже работающих в этом отеле. Как я поняла, в результате в одном отеле могут работать по крайней мере если не все родственники — от близких до дальних, то родственники и их знакомые точно.

Этот отель не был исключением. Официанты и бармены были братьями, администраторы — их дальними родственниками, а Ахмет был племянником самого шеф повара! Такая рекомендация была настолько надежная, что тетя Ахмета до сих пор передает шеф повару нашего отеля свежие куриные яйца и фрукты в обязательном порядке раз в неделю. А Ахмет в свою очередь до сих пор по первой же просьбе дает любой из своих авто в пользование этому великому повару, который был велик не только как кулинар, но и как человек в принципе — на глазок, масса его тела была явно за 130 килограмм. Результат этого «кумовства» по крайней мере для меня был положительный — Ахмет всегда был в курсе всех дел в отеле и далеко за пределами его.

Спасатели проделали путь ровно до последнего места стоянки, где туристы поругались и разбились на группы. Дальше поиски отдыхающих были затруднены именно этим фактором — в результате поисковым группам доставалась не одна компания «потеряшек», а несколько. Первая самая сложная — это четверо туристов, которые не зарегистрировались и соответственно данные о них надо брать либо у отеля, которых их размещал, либо, что было наиболее нежелательно — это обращение к пограничным службам. Спасатели и местные службы порядка надеялись все решить «малой кровью». Тем более погода была на их стороне. Вторая состояла из пяти человек. Среди этих пяти был парень Ани (так звали девушку, что обратилась за помощью к спасателям). На стоянке конфликт начался именно с ссоры Ани и Виктора. Аня давно мечтала побывать на горе Янарташ. В принципе, когда она собиралась в путешествие целью было посещение именно этой горы. С Виктором они в отношениях были уже три месяца. Виктор — натура, непривычно для мужчин, романтичная, поэтому дата — три месяца отношений, для него оказалась важной, а точнее даже праздником. Он решил сделать Ане приятный сюрприз и купил участие в туристическом туре к горе Янарташ и не только. Аня была искренне рада такому подарку и всю дорогу сыпала различными сведеньями и фактами о горе, территории, прилегающей к ней, жителях и, что естественно, о легендах, связанных с этой горой. Спустя пару дней Анечка порядком всем поднадоела своими историческими справками и естественно очень быстро стала persona non grata или — нежелательная персона, иными словами. Сказать, что ее прям игнорировали, так вроде нет. Но точно то, что длительного и частого общения избегали. Дольше всех держался Виктор, но рефлекс стаи взял свое и в один прекрасный день он не сдержался.

«Ань, ну, йо-моё! Сколько можно об одном и том же только разными словами. Ты уже всех достала своими сказками про эту свою Химеру», — было очевидно, что Виктор еле сдерживается. Да, Анечка действительно его, и не только его, порядком поддастала своими мифами, но не только в этом дело было. Сперва Аня казалась очень правильной, возможно даже излишне, девушкой. Не курила, не пила, разговаривала правильной речью без особого количества молодежного слэнга. Но спустя некоторое время в процессе более тесного общения Виктор начал замечать некую метаморфозу Аничкиных качеств. Например, ее правильность оказалась достаточно напрягающей окружающих принципиальностью. Девушка не только литературно разговаривала, но и без устали исправляла словесные ошибки других людей. И порой очень уж нетактично, словно бы возвышая себя над другими людьми. И начало казаться Виктору все чаще и чаще, что подошибся он в Анечке, ой, как подошибся. И по сути своей эта поездка была для Виктора знаковой. Он решил в этом путешествии точно для себя определить по пути ему с Анечкой или дороги их должны разойтись. Знал бы сердечный друг Анечки насколько ироничны были эти его мысли о пути и дорогах как в прямом, так и в переносном смыслах. Кстати, нужно оговориться, что Виктор имел такую несовременную привычку, как писать дневники жизни. И не так как все в интернете или в гаджете каком, а самые, что ни на есть бумажные записи, которые он любовно переплетал в кожаные переплеты в какой-то именитой мастерской. Где-то Витенька увидел и запомнил такие красивые кожаные переплеты с теснеными вензелями и гербами. Это увиденное он и решил воплотить в жизнь на своих дневниках. Благодаря этому переплету и тиснениям Виктор познакомился с Анечкой. Тонкая работа в виде кожаной обложки привлекла Анино внимание, и она первая заговорила с Виктором. А дальше… а дальше было все просто, быстро и легко, но ровно до тех пор, пока Виктор находился в состоянии влюбленности. А волшебная химия чувств так же быстро начала испарятся и трансформироваться в раздражение, излишнюю задумчивость и порой даже грубость. Если кратко и более понятно — влюбленность начала проходить или как там говорят люди из давности: «Любовь прошла, завяли помидоры».

Повторюсь, в силу своей романтичности Виктор сделал все, чтобы расставание с Анечкой прошло как можно по-джентельменски. И именно поэтому они оказались здесь — в горах, у моря и совсем уже недалеко от Аннушкиного места поклонения — горы Янарташ или горящей горы Химеры, как называли ее коренные жители. Место это и правда было зачаровывающее. Днем и ночью 365 дней в году на горе горят самые настоящие природные костры, то затухая, то разгораясь в разных местах склона. Зрелище это совершенно фантастическое, особенно в темное время суток. «Янарташ» переводится как «горящий камень». Так как огни горят уже много тысяч лет, естественно, это вызывало самые разные домысли у местного населения на протяжении всего времени, как человек поселился в этих краях. Самой известной является легенда о горящей горе, изложенная в «Илиаде» Гомера. В поэме рассказывается о чудовище Химере с головой льва, козьим туловищем и змеиным хвостом. Чудовище терроризировало население Ликии, и местный правитель направил Беллерофонта сразить чудовище. Сообразительный герой подлетел к Химере на своем крылатом коне Пегасе и выстрелил в Химеру из лука. Чудовище спряталось внутрь горы. С тех пор чудовище может только плеваться пламенем на поверхность горы. Ученые полагают, что раньше активность горения была выше, поэтому для мореплавателей гора Янарташ служила своеобразным маяком. Многие рекомендуют посещать Янарташ именно ночью, т. к. огни видны ярче, и их теплый свет создает романтическую обстановку. Так было до недавнего времени, пока экскурсионные туры не начали возить на гору и ночью. Теперь приходиться выбирать момент, чтобы насладиться очарованием огней в темноте. Кроме того, так как тропинка, ведущая на гору, довольно неудобна для подъема, в темноте сделать это еще сложнее.

Но вы сможете почувствовать восточный колорит, поджарив сосиски на природном огне, как это делают местные. Горящие огни прекрасно видно и днем, но вы сможете увидеть также и остатки православного храма византийского периода с местами сохранившимися фресками. И площадь для торжеств, сооруженную на южном склоне горы еще в античном периоде в честь Гефеста. Кроме того, с горы открывается прекрасный вид на побережье, где горы, заросшие соснами, спускаются к самой воде. Вы сможете отдохнуть и искупаться на отличных пляжах Чирали. К месту горения ведет мощеная тропа (чем выше, тем меньше камней осталось от мощения).

Самое удобное время для посещения — сумерки. Либо на рассвете, либо на закате. С одной стороны, тропинка и камни на ней уже хорошо видны, с другой — огни в сумерках кажутся ярче.

На самом деле есть еще и вторая, тоже «огнедышащая» гора Янарташ, которая располагается дальше от Чирали в сторону Ulupinar. Но подъем на нее намного труднее и его рекомендуется совершать с западной стороны — от деревни Ulupinar.¹

Не стоило сомневаться в том, как Анечка отреагировала на обидные для нее слова Виктора.

«Ань, ну, йо-моё! Сколько можно об одном и том же только разными словами. Ты уже всех достала своими сказками про эту Химеру. Сколько мы с тобой вместе, столько я о ней и слышу. Такое чувство, что я не с тобой встречаюсь, а с Химерой».

«Между прочим, Виктор, я с Химерой намного дольше, чем с тобой. И не скажу, что эти наши три месяца были уж такими конфетно-букетными и безоблачными», — Анечке было очень обидно все это слышать, но виду она не подавала. Держала, так сказать покер лицо. Мысленно она поджарила Виктора на каменном огне Химеры, потом выпрямила свою спину в натянутую струну, зыркнув в его сторону своими рыбьими светло-голубыми глазами. Ее губы искривила гримаса брезгливости и призрения. Казалось бы, что яд сейчас закапает с ее губ. Он по сути и закапал, но в виде слов.

«А за сравнение с Химерой — спасибо. Это самый приятный и изысканный комплимент, что я от тебя слышала за все три месяца наших отношений. Все остальные похвалы и нежности были банальными и корявыми», — при этом Анечка действительно была похожа, ну, если не на Химеру, то на какое-то удивительное существо. Голову она наклонила как-то особенно неестественно для людей, возможно в силу того, что у нее была необычно длинная шея от природы. Руки развела слегка в стороны, согнув немного в локтях. Пальцы были растопырены, будто бы для хватания чего то. На абсолютно ровных ногах она стояла, оттопырив попу назад, как для упражнения приседания, в результате своим видом она произвела неизгладимое впечатление на окружающих ее товарищей. Редкие смешки прекратились полностью. Все взгляды были устремлены на эту достаточно хрупкую, но полную сил ненависти девушку. Люди постепенно на всякий случай (а как говорится — случай бывает разный) отодвинулись от нее на безопасное расстояние, и только Виктор смотрел на нее, как завороженный. В руках он держал бумажный стаканчик с напитком и свой кожанобумажный дневник. Да-да именно этот злополучный кожанобумажный дневник в эдакой элегантной прорезью в обложке для вкладывания туда ручки или карандаша. Виктор, в силе своего снобизма, долго выбирал, чем же ему писать: ручкой или карандашом. Карандаш победил, ибо это было как-то непривычно для теперешнего времени, чем собственно и выделяло Виктора на фоне других людей современности. А выделяться Виктор любил, да и вообще он себя любил. Водил себя есть и пить в кафе с вкусной и модной едой. Смотрел кино в дорогих кинотеатрах. Старался покупать модную одежду и обувь (хоть и на распродажах, но все-таки). Окружал себя и свой романтичный взгляд только красивыми и дорогими по мере возможности вещами. Но возможности у него были такие себе по меркам самого Виктора. Поэтому он часто знакомился с людьми достаточно высокого социального статуса, чтобы хотя бы понюхать и посмотреть этот прекрасный мир дороговизны. И именно поэтому он купил себе абонемент в зал сквоша и просто большого тенниса. Прикупил себе дорогое спортивное снаряжение и три раза в неделю он наслаждался миром богатых и знаменитых, возможно эти пару часов он ощущал себя таким же как эти селебретис. И потом еще остаток дня у него было приятное послевкусие, так как шампунь из душевой спортивного клуба окутывала Виктора своим ароматом благородной состоятельности. И уже поздним вечером Виктор с тяжким вздохом понимал, что все, волшебство растворилось в стенах обычной двушки с несвежим ремонтом.

Короче говоря, Виктор слегка затупил, как говорят нынче, и остался на поле боя один на один со своей еще совсем недавно возлюбленной Анной. Та в свою очередь, опьянев от достигнутого эффекта, выхватила из рук Виктора стаканчик и выкинула его в сторону. Сторона оказалась очень удачной — стаканчик с содержимым попал ровнёхонько в костер. А так как Виктор любил себя как снаружи, так и изнутри, то пил он виски не самый дешевый, а соответственно и крепкий. Огонь вспыхнул ярче, и все туристы свои взгляды дернули в сторону костра, оставив Анечку с ее феерично выкрученным телом в покое. Аня развернулась на пятках, прокрутив в почве две небольшие воронки и опрометью бросилась в темноту, возможно, чтобы оплакать свои несостоявшиеся отношения, но у нее все же оставалась еще ее Химера…

Утро внесло ясность в недопонимание и невысказанность. Солнечные пятна были разляпаны уже по всему лагерю и его окрестностями. Они яркими бликами контрастировали с тенями уходящей ночи. Так как время было не совсем раннее, то прелести цветового перехода под народным названием «сереет» Аня не застала. То есть мягкий уход ночи и пребывание светлого времени суток Анечка судя по всему благополучно проспала, как и все остальные жители их туристического лагеря. Общаться с людьми, которые поневоле стали свидетелями вчерашней их размолвки с Виктором, Ане не хотелось совсем. Но времени уже прошло достаточно много, поэтому совсем или не совсем, но пообщаться надо. Аня заглянула в ближайшую к ней палатку — там было пусто. Она судорожно пробежалась по остальным палаткам. Ситуация повторилась — никого. Мысли в голове заметались, как мотыльки над лампочкой. Если ее бросили, то почему не забрали с собой палатки. В конце концов хотя бы вещи. Все выглядело очень странно. Если над ней подшутить решили, то шутка очень даже глупая и не смешная. Может решили тут задержаться и просто пошли погулять. Этот вариант развития событий Ане больше всех понравился и показался наиболее вероятным. Надо было пойти в палатку и собрать свои вещи, ведь не будет же она отказываться от своей мечты — похода на гору Химеры, из-за таких глупостей, как ссора с парнем или неприятные ей попутчики. Аня фыркнула своим мыслям и полезла в палатку. Под куполом палатки в специальной сеточке лежал ее мобильный телефон и мигал разными оттенками электронного света, что говорило о сообщениях или еще каких новостях, пришедших на гаджет. Сообщений было несколько и все голосовые. Первое было от Виктора: «Анечка, может я поступаю неправильно, а точнее сказать даже подло, что не говорю тебе это все в лицо, но твое вчерашнее поведение напрочь отбило у меня охоту поговорить с тобой тет-а-тет. Мы разные люди, которые должны оставить друг друга в покое и жить дальше каждый своей жизнью». Голос Виктора звучал как-то по-девичьи истерично. Анечка немного посидела задумавшись, потом как ни в чем ни бывало продолжила свои сборы — ведь путь ей предстоял достаточно долгий. До Химера ее навигатор насчитал порядка 25 км, а это шагать и шагать.

Девушка пожала плечами каким-то своим мыслям, загадочно улыбнулась им же и отправилась в путь на встречу своей мечте. Выйдя на ближайшую возвышенность Аня все-таки оглянулась. Их лагерь сиротинушкой выглядывал из камней разноцветными пятнами. Весело помахав ему рукой, Анечка навсегда попрощалась с этим местом, с этими людьми и чувствами к ним, и с Виктором в том числе. В этом лагере Аня оставила все ненужное и лишнее. Именно так она успокоила себя, прослушав еще раз сообщение Виктора и стерев его одним нажатием кнопки на экране. Точнее двумя нажатиями, так как сомневающийся телефон повторно переспросил действительно ли она хочет стереть это сообщение, и Анечка с абсолютной уверенностью нажала «да».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Информация взята с ресурсов сайта https://www.tourister.ru/world/asia/turkey/city/kemer/mount/21394