Малыш для лучшего друга

Злата Романова, 2023

Мы с Пашей знали друг друга с пеленок, но между нами никогда не было ничего романтического. Мы были просто друзьями. Я – хорошая девочка, ждущая большой любви, и он – бабник, считающий себя неспособным на сильные чувства. До одной волшебной ночи, заставившей нас забыть о границах.Жаль только, что на утро сказка развеялась. Я осталась с разбитым сердцем, а Паша… Он просто все забыл. И теперь, пока я вынуждена скрывать, что именно он – отец моего будущего ребенка, Паша готовится к свадьбе с моей подругой, в которую влюбился до беспамятства.

Глава 4

— Хочешь снова переночевать у меня? — спрашивает Паша, когда мы садимся в его машину.

Я пытаюсь тайком вытереть слезы, потому что неловко плакать перед ним из-за такого урода, как Леня.

— Нет, отвези меня домой, пожалуйста, — прошу охрипшим от слез голосом, отворачиваясь к окну.

К моему облегчению, Паша не настаивает и не просит меня не плакать, молча давая возможность взять под контроль свои эмоции, за что я ему безумно благодарна. К тому времени, как он паркуется у моего дома, я уже успокаиваюсь, хотя обидные и оскорбительные слова Лени все еще прокручиваются у меня в голове снова и снова.

— Спасибо тебе за сегодня, Паш, — поворачиваюсь к другу, готовясь попрощаться и выйти из машины. — Не знаю, что было бы, столкнись я с ним один на один. Леня раньше не проявлял агрессию, но я его спровоцировала, так что моя вина тоже есть. Впредь просто продолжу избегать его.

— Не говори глупости! — неожиданно сердито смотрит на меня Паша. — Спровоцировала или нет, а мужчина не должен позволять себе проявлять силу или поднимать руку на женщину, Фима!

— Я знаю, знаю, — успокаивающе глажу его по предплечью. — Я бы не позволила с собой так обращаться, я же не патологическая жертва. Все хорошо, Паш, надо просто вычеркнуть этого человека из своей жизни и больше…

Не понимаю как, но в одну минуту я спокойна, а в следующую на меня снова наваливается стена из эмоций и голос срывается в рыдании.

— Эй, ты чего? — сразу же обнимает меня за плечи Паша. — А ну перестань! Все, давай, выходи из машины и пойдем домой.

— Тебе не обязательно идти со мной, — всхлипываю в его плечо, хотя мне и не хочется оставаться сейчас одной.

Паша аккуратно отстраняет меня и выходит из машины, огибая капот, чтобы открыть мою дверь и помочь мне выйти. К лифту мы направляемся в обнимку, потому что я не могу прекратить рыдать, а оказавшись в квартире, Паша сразу направляет меня на кухню.

— У тебя есть чай? — спрашивает он, заглядывая в шкафчик над раковиной.

— Не хочу чай, — пытаюсь остановить бесконечный поток своих слез. — Загляни на верхнюю полку, там остался ликер от…

От Лени. Не могу заставить себя произнести его имя, но Паша и так понимает, без возражений доставая бутылку.

— Я этого не одобряю, но если тебе сейчас именно это необходимо, то пей, — вздыхает он, наливая мне совсем немного в кофейную кружку. — Только не напивайся, ладно? Легче от этого не станет, а утром еще и голова будет болеть.

Я опрокидываю в себя сладкий ликер, как шот, а потом снова протягиваю кружку Паше.

— Еще. Я так легко не напьюсь, так что не смотри на меня этим осуждающим взглядом. А еще лучше, достань себе кружку и составь мне компанию. Тебя точно не унесет, он некрепкий.

— Я не собираюсь пить, Серафима, — строго говорит Паша.

— Да чего ты боишься? — подначиваю его. — Можешь остаться на ночь здесь, так что никаких глупостей совершить под градусом ты не сможешь. Я присмотрю. Разве так сложно составить один раз компанию подруге, которая пытается смириться с тем, что она, оказывается, бревно в постели?

— Фима, — морщится он. — Он сказал это, чтобы оправдать свою измену. Не стоит верить всему, что говорит тебе этот лживый придурок.

— Неважно, почему он это сказал, мне все равно обидно, — не могу сдержать всхлип, который заглушаю еще одним глотком.

— Ладно, черт с тобой! — махает рукой мой обычно неподдающийся друг и достав себе кружку, тоже угощается ликером. — Тьфу ты, почему эта дрянь такая сладкая?

— Это же фруктовый ликер, ты его никогда не пил что ли? — удивляюсь я. — Он сладкий, потому что в нем много сахара.

— У твоего мудака даже вкус на напитки бабский, — морщится Паша, отпивая еще. — Если уж мне обязательно составлять тебе компанию, может, у тебя найдется что-то еще?

— Нет, ничего больше нет, — с сожалением вздыхаю я, забирая у него бутылку и снова наполняя наши кружки. — А ты думал, я держу в доме алкоголь? Не-а, я не любитель выпить, хотя наши последние встречи и говорят об обратном. Я же за ЗОЖ, это просто Леня меня довел, но я уже решила, что с меня хватит. Сегодня последний день, когда я плачу или напиваюсь из-за него. К черту этого извращенца, который обвиняя меня чуть ли не во фригидности, сам даже особо не старался. Я найду себе парня в сто раз лучше него, у нас будет классный секс и он точно не будет мне изменять, потому что я больше не свяжусь с каким-то придурком!

— Хороший план, — одобряет Паша, чокаясь со мной. — Предлагаю обсудить его на твоем шикарном диване, пока я еще контролирую свои ноги.

Я соглашаюсь и, забрав с собой бутылку, мы перемещаемся в гостиную, где удобно устраиваемся на моем большом диване, оставляя кружки на кухне и продолжая небольшими глотками приканчивать ликер прямо из горлышка, пока я рассказываю Паше, как найду своего идеального парня, а он делится со мной, как добьется неприступной Ксюши.

К сожалению, мой оптимизм длится недолго, потому что сомнения снова закрадываются в не совсем трезвую голову и, я опять начинаю вспоминать ужасные слова Лени.

— А что, если мой идеальный парень тоже посчитает меня бревном? — с отчаянием смотрю на Пашу. — Вдруг, я действительно ужасна в постели?

— Быть такого не может! Ты же Фима! — уверенно говорит он, словно это все объясняет.

— И что это значит? — с раздражением уточняю я. — Я Фима. Дальше-то что?

— А ничего! Ты Фима. Ты хороша во всем. Значит, и в постели хороша на все сто.

— Ну да, ты так говоришь только, чтобы утешить меня. Человек не может быть хорош во всем. Я, наверное, и правда ужасна. Полный ноль. Бревно!

— Дура ты! — сердито заявляет Паша, обхватывая пальцами мой подбородок и заставляя посмотреть себе в глаза. — Не беси меня, Серафима, ты мне веришь или какому-то мудаку?

— Этот мудак знает наверняка, а ты только предполагаешь! — начинаю заводиться я. — Так что сам дурак!

— Вот сейчас и проверим, кто из нас прав, — с вызовом говорит Паша и прижимается губами к моим губам, второй раз в жизни посылая к черту все правила дружбы и личные границы, установленные мною давным-давно.

***

Однажды, когда мы были еще подростками-школьниками, Паша поцеловал меня в пылу ссоры. Мы оба тогда дико смутились и он оправдал свой порыв тем, что сделал это инстинктивно, желая меня заткнуть. Я приняла такое объяснение и, мы больше никогда не возвращались к этой теме, но сейчас, Паша снова целует меня, и, я не могу не вспомнить тот день, размышляя, а было ли и тогда так классно целоваться со своим лучшим другом.

Возможно, алкоголь притупил мои мыслительные процессы, потому что я не сразу задумываюсь о том, что в этом есть что-то неправильное. Ведь мне хорошо. Паша классно целуется, я чувствую удовольствие от одного лишь поцелуя намного большее, чем от гораздо более откровенных ласк Лени в последние месяцы. Мой бывший совсем разленился и расслабился, что я спускала ему с рук, оставаясь неудовлетворенной, так что накопившееся за месяцы напряжение сейчас выливается в сумасшедший порыв, ведь вместо того, чтобы остановить Пашу, я обхватываю руками его шею и еще ближе притягиваю к себе, углубляя поцелуй и издавая довольный стон.

— Черт, а ты дерзкая штучка… — выдыхает он, прикусывая мою нижнюю губу и глядя на меня с хулиганской ухмылкой.

Наши взгляды встречаются и на один долгий миг я вижу в глубине его темных глаз незнакомую эмоцию, что-то дикое и несдержанное, что соответствует хищному выражению его лица, а потом Паша снова накидывается на меня и я просто сдаюсь без боя, уговаривая себя, что в этом нет ничего плохого, это же просто эксперимент и мы можем остановиться в любой момент, как только он убедится, что я действительно не очень хороша в ласках и прочем.

Не будь я пьяна, я бы еще тогда поняла, что с Пашей что-то не так. Вспомнила бы, что он не пьет по определенной причине. Потому что мой знакомый с детства друг Паша не ведет себя так не то, что со мной, но даже со своими девушками-однодневками, хотя я не раз становилась свидетелем их обжиманий на публике.

В Пашу словно вселился кто-то другой. Ни следа сомнения или неуверенности, он не остановился спросить, готова ли я к большему, хочу ли я этого, а просто перешел с моих губ на шею, кусая кожу и оставляя на ней отметины, нагло приспуская мое платье, чтобы добраться до груди и жадно впиться в нее губами, но мне к тому времени стало так хорошо от пробегающих по коже, давно забытых, мурашек предвкушения, от жара внизу живота, что я просто сдалась без единого сомнения. Зачем останавливать то, что доставляет тебе удовольствие? У пьяных людей, все-таки, своя логика.

— Твою ж… Она больше, чем выглядит, — отпускает сомнительный комплимент Паша, хватая в пригоршню мою грудь, освобожденную от лифчика, и я глупо хихикаю, почему-то найдя этот комментарий очень смешным. — Смеешься надо мной? Сейчас я тебе покажу!

Его губы смыкаются на чувствительной вершинке и я выгибаюсь, откидываясь назад, пока он не нависает надо мной, доводя до сумасшествия своими талантливыми губами. Мои руки гуляют по его спине и сильным рукам, пытаясь добраться до обнаженной кожи, и Паша догадывается сам стянуть с себя рубашку, прежде чем снова вернуться к моей груди, которая, кажется, надолго завладела его вниманием.

— Ты такой твердый… — лепечу восхищенно, ощупывая его жесткие мускулистые плечи и спину.

Провожу ноготками по мощным рукам, потом перехожу на каменный пресс, не переставая стонать от того, как хорошо его рот ощущается на моей коже.

— А ты нежная, — хрипло шепчет Паша, двигаясь вниз, целуя мой подрагивающий живот и стягивая платье по бедрам, пока полностью не избавляется от него.

Мои трусики летят следом, но как бы мне не хотелось почувствовать его пальцы между бедер, Паша не спешит, продолжая осыпать поцелуями мой живот и мучительно-медленно переходя все ниже и ниже, пока не касается губами там, где я просто таю в ожидании ласки.

Совсем скоро мои стоны становятся куда громче и пошлее, потому что у моего друга, оказывается, очень талантливый язык и он доводит меня до точки своими ласками, заставляя умолять о большем. Мой мозг словно перезагрузился, я не могу поверить в то, насколько хорошо себя чувствую, думаю, почему мы не додумались до этого раньше, раз нам так хорошо друг с другом, ведь это настоящая химия, я чувствую ее, буквально ощущаю в воздухе потрескивающие искры и, когда Паша накрывает меня своим телом, раздвигая мои бедра и одним толчком соединяя наши тела, это ощущается, как нечто очень правильное. Жизненно необходимое. Фундаментальное.

Мой крик утопает в его рте, потому что Паша целует меня так же властно и сильно, как завладевает моим телом, быстро, жадно, но до одури сладко. Никогда в моей жизни прежде не было такого опыта, я и представить не могла, что секс может быть таким, и теперь, когда я испытываю это именно с Пашей, я не могу перестать думать, а может ли быть так хорошо каждый раз? Если делать это с ним, потому что наши тела, кажется, идеально подходят друг другу…

— Паша, Паша, Паша! — как одурманенная повторяю его имя, пока он вбивается в меня, целуя щеку, ухо, шею и снова губы, словно хочет прикоснуться ко мне одновременно везде, ведь и его руки не отдыхают, бродят по моему телу, обхватывая то бедра, то талию и грудь, после чего ползут на попку, сжимая в собственнической хватке.

Я теряю счет времени, теряюсь в удовольствии, пока мы часами предаемся безумной страсти, захватившей нас, но, когда в конце концов мы перемещаемся в спальню и без сил заползаем под одеяло, мое тело наполнено удовольствием и негой сильнее, чем когда-либо, и я засыпаю с мечтательной улыбкой на лице, которая превращается в гримасу ужаса на следующее утро, стоит мне столкнуться с неприятными последствиями того, что мы натворили.