Эльфийский оливье: Новогодние сказки, стихи и рассказы

Зинаида Живило, 2020

«Эльфийский оливье» – это салат из новогодних историй, который каждому придётся по вкусу! Его открывают удивительно тёплые стихи о жизни, а заканчивает история лучшей праздничной мести. В нём смешались милые бытовые зарисовки и волшебные сказки. Маги, драконы принцессы и даже одна поющая рептилица! Мы расскажем, как избавить девушку от поселившегося в ней Гринча, и поделимся рецептом эльфийского оливье. В конце сборника подарок: новогодний плей-лист и список праздничных фильмов. Приятного чтения!

Волшебство лишённых Дара

© Бэлла Якушкина

https://vk.com/bellaya93

Гиссия презрительно фыркнула, разглядывая деревню.

Ничего необычного, такое же небогатое поселение, как и множество других. Такие же люди, озадаченные выживанием, отдыхом от выживания и снова выживанием. Лавки, выдающие обычную снедь и простецкие вещи за нечто особенное. Множество старых лачуг и покосившихся заборов. Однако, надо признать, строили тут добротные домики и загоны для скотины, около которых были видны ухоженные огороды. Но, в конце концов, чем ещё заниматься в такой глуши?

И именно сюда сбежала жить её дочь, вознамерившись выйти замуж за какого-то деревенщину!

Местные жители уже приготовились к встрече Нового года. Украсили улицы, дома. Как водится, пустили в расход огромное количество ёлок. Загубили кур, чтобы набить брюхо вместе со множеством другой пищи. Возможно, кто-то из них даже не может себе позволить подобное в обычные дни. Но праздник все пытаются сделать особенным, словно это что-то изменит.

Именно поэтому на каждом доме висят «талисманы». И ведь никто не подозревает, что они бесполезны. Уж ей ли, пожилой колдунье, не знать, что настоящие амулеты стоят больше всей деревни, а это — пустышки, проданные предприимчивым торгашом. Единственное, что отличало эти «талисманы» от простых побрякушек — то, сколько в них было вбухано надежд.

Смешные люди. Искренне верят, что кому-то есть дело до их жалких желаний из-за календарной даты. Гиссия хорошо знала, кому до них было дело. Тем, кто за исполнение загаданного берёт плату. Но последняя бывает так велика, что лучше остаться совсем без желаемого. Зато, с душой.

Нет, ни в Новый год, ни в любой другой день желания не исполняются просто так, без гигантского залога. Она лично узнавала цену, когда её сбежавшая дочь умерла.

Умерла потому, что променяла достойную жизнь колдуньи на… это. На Ксанапа.

Мужичок шёл на почтительном расстоянии и иногда поглядывал на ведьму тупым телячьим взглядом. Гиссии хотелось, чтобы он чувствовал вину. Но, нет, он просто боялся. Инстинктивно, даже не представляя, на что способна настоящая колдунья, хотя и прожил с её дочерью пять лет. Отказавшись от предначертанного образа жизни, последняя отвергла и все силы, которые были ей дарованы родом. Поэтому он вряд ли был осведомлён, что эта мощь из себя представляла. Но подозревал.

Его можно было понять. Гиссия всегда выглядела зловеще, а здесь слишком выделялась. На фоне деревенского пейзажа её стянутые в узел волосы, многочисленные мерцающие кольца и простое, но элегантное одеяние выглядели вызывающе. А чёрный цвет платья и чопорное выражение лица резко контрастировали с всеобщим весельем. К тому же, учитывая историю, которая их связывала… Да, вовсе не удивительно, что Ксанап, волочась рядом, старался чуть её сторониться.

Гиссия не возражала. Её передёргивало от одного взгляда на него.

Деревенщина, с пальцев ног до кончиков волос. Нос картошкой, добрые глаза простака, неухоженная чёлка. Сложен, впрочем, складно — дровосеку нужно оставаться в форме. Но то, как он был одет, как двигался, как говорил…

Однако не это было самым страшным. В конце концов, не происхождение или внешность делали человека тем, кем он является. Муж её покойной дочери был деревенщиной внутри. Он мыслил, как работяга. Ему не дано было познать и крупицу того, что ведала о Вселенной её дочь, даже не войдя в полный расцвет сил. Он никогда не видел магии, не выходил за пределы своей деревеньки, не подозревал даже о существовании магических существ. Все его заботы — нарубить побольше дров для селения. А в Новый год — обеспечить ёлками для бестолкового «праздника».

И вот это — то, на что её дочь променяла свою жизнь. Это ли не предательство? Гиссия почувствовала, как злость внутри неё раскалила тело до предела. Возможно, Ксанап тоже это ощутил, потому как отстранился ещё больше.

Всё-таки, что за глупая смерть для колдуньи. Погибнуть во время родов потому, что вокруг были только деревенские повитухи, способные лишь подорожник приложить! Не из-за заклинания, не из-за вызова духа, не застряв между мирами… Во время родов!

Старая боль полоснула где-то внутри, но Гиссия торопливо прогнала её. Если она не будет себя сдерживать, то деревенщину, косолапо бредущего рядом, разорвёт на части.

— Далеко ещё? — спросила она, стараясь успокоиться.

Ксанап вздрогнул. Они не разговаривали с момента встречи, когда обменялись сухими приветствиями. А до этого она просто отправила ему письмо с уведомлением, что приедет.

— Ещё немного, — улыбнулся он побледневшими губами.

Удивительно, как долго может длиться прогулка по такой мелкой деревне.

Гиссия никогда бы не приехала сюда. Ей хотелось вычеркнуть это селение из своего мира. Желательно, выжечь, но это бы вызвало много вопросов.

Но она обязана проверить эту… девочку. Имени она не запомнила — да и знать не хотела.

Однако её ближайшая подруга была права. Разговор с ней долго мучил Гиссию до того, как она приняла решение.

«Ты должна поехать. Это чадо с тобой одной крови. Ты не можешь просто так бросить её с этим мужланом на произвол судьбы!».

Гиссия была уверена, что у девчонки нет и не может быть Дара. Кория отказалась от своих сил, чтобы жить, как обычный человек. С какой стати у ребёнка они могут проявиться? Но вдруг такое возможно? Эти мысли теребили душу, словно раскалённая кочерга. А Гиссия ненавидела сомневаться

Так она и приехала, спустя четыре года после смерти Кории. К мужчине, который её отнял. И к ребёнку, который убил её своим рождением. И всё это как раз в глупый праздник!

Неслучайно совпало, что поездка выдалась как раз на Новый год. Она использовала его, как повод, чтобы заявиться. Глупые традиции селения требовали принимать любых гостей в этот день, так что Ксанап не имел права отказать. Особенно после того, как она написала, что привезёт подарки. Отказываться от них здесь тоже считалось неправильным, будь это даже ядовитая змея.

С самого приближения к деревне Гиссия была уверена, что поездка оказалась напрасной. Нет у девчонки никакого Дара, она это почувствовала сразу. Селение было почти без магии. Пара слабых шаманов, одна никудышная ведьма и один потенциальный маг. Первые будут всю жизнь выпрашивать дожди, вторая сможет делать заговоры от лёгких болей, а последний никогда не догадается поступать в Академию. Да и денег у него не хватит. Так и останется пасти свиней.

Ни один из них не был их кровей.

А вот крохотное существо, выскочившее из ближайшего домика — было. Ошибиться невозможно. Гиссию даже что-то кольнуло внутри.

Девочка четырёх лет, одетая в наспех натянутую курточку. Энергии в дровосековой наследнице было хоть отбавляй. Увидев отца, она помчалась ему навстречу, как сайгак.

Гиссия не сдержала победную ухмылку. Полностью человеческая девочка. Никакого Дара. И, наверное, никакой тяги к тайнам Вселенной. Кория, отвергнув силы, полностью обделила оными и своё потомство.

И славно. Так лучше для всех. Лёгкое огорчение возникло и заткнулось, освободив место мрачному ликованию. Теперь ей здесь делать было нечего.

Колдунья уже хотела сообщить дровосеку, что уезжает, но случилось нечто невиданное. Девочка, закончив приветствовать отца, вдруг развернулась к Гиссии и уставилась ей прямо в лицо:

— Бабушка? — с любопытством спросила она.

Гиссию перекорёжило от этого слова и доверчивой интонации. Ещё никто не смел её так называть! Хотя старость и добралась до ведьмы слишком быстро за годы горя и разлуки с собственным вырванным сердцем.

Ксанап побелел, увидев выражение лица Гиссии. Девочка, впрочем, проявляла чудеса дружелюбия.

— Папа сказал, что ты приедешь, чтобы отпраздновать, — улыбнулась та. — И привезёшь подарки. Ты ведь привезла, правда?

— Какая резвая, — усмехнулась колдунья. — Папа тебе подарков не дарит?

— Я хочу подарок именно от тебя. Я-то тебе уже сделала, — девочка засуетилась и полезла в сумочку на поясе.

В руки Гиссии была торжественно вручена сшитая из сена кукла. В симпатичном платьишке. С волосами из конского хвоста. Ведьма не поверила своим глазам. Точно такая же кукла, каких она делала дочери. Мощный магический оберег, если вместо волос коня взять единорожьи, а сено облить водой, настоявшейся на серебре.

— Кто тебя научил? — тихо спросила она.

— Папа. А его мама научила. Он обещал, что будет постоянно делать их для меня. Но я уже научилась плести лучше, чем выходит у него.

Гиссия присела перед девочкой, внимательно всматриваясь в улыбчивое личико. Ей вдруг стало понятно, отчего один вид последней причинял такую боль с первой секунды. Такой же маленький силуэт встречал её, когда она возвращалась в замок после долгой разлуки. Такие же ножки когда-то бежали к ней навстречу от ручья после прогулок. Такие же ручки аккуратно делали кукол из редких материалов, которые им с любовью жертвовались.

Девочка смотрела на Гиссию глазами дочери. Теми же большими и фиалковыми. Радостными, не затуманенными ещё безумной идеей прожить остаток в глуши. Глазами её Кории, которых она давно не видела. Глазами её Кории, за потерю которой она себя все эти годы винила — глубоко внутри.

Девочка протянула руку и прикоснулась к лицу Гиссии. Взгляд той сразу затуманился и расфокусировался. Как если бы она распахнула глаза в воде. Потом и её впалые щёки вдруг стали мокрыми.

Это было забытое, уже почти незнакомое ощущение. Гиссия даже заподозрила что облака вдруг обрушились на них незваным дождём. Лучше бы вода с небес, чем та, которая хлынула.

Ксанап перепугался, а его дочь улыбнулась. Той улыбкой, которую хорошо знала Гиссия — если не считать несколько других черт лица и веснушек.

— Тебя, наверное, зовут Эльпида? — прошептала колдунья.

Она не узнала свой голос. Таким он был десятилетия назад. Когда на неё с такой же нежностью смотрел другой ребёнок.

— Вам папа сказал?

— Нет. Так звали любимую куклу твоей матери.

Гиссия достала игрушку из-за пазухи. Та была настоящим магическим оберегом, сделанным по всем правилам. Она не планировала дарить единственное, что осталось от её дочери — собиралась оставить куколку на могиле. Но сейчас именно этот подарок, а не заготовленный, казался правильным.

— Ух ты! Спасибо! — улыбнулась Эльпида и потянула Гиссию за руку. — Пойдём. Нужно быстрее готовиться к празднику! Я тебе всё покажу!

Колдунья послушно последовала за внучкой. Впервые за долгое время она ощущала тепло внутри. Ксанап с облегчением выдохнул.

Девочка была обделена Даром. Но она подарила Гиссии понимание: ту потерю, которую ведьма понесла дважды, можно было частично восполнить. Просто раньше ей не хотелось этого принимать.

Некоторая часть её дочери всё ещё была рядом. Она была жива в Эльпиде.

Чудо всё-таки произошло. Вернее, нашлось в этой глухой деревне. Желание колдуньи исполнилось, да ещё и без сделок с демонами, разбитое сердце было исцелено и возвращено на место.

Теперь этот день больше не был днём потери, ведь Гиссия стала бабушкой. Снова обрела семью, которой нужна.