Khabibtime

Заур Курбанов, 2018

Khabibtime – это история жизни, рассказанная нам от первого лица одним из самых ярких и выдающихся спортсменов современности, чемпионом UFC Хабибом Нурмагомедовым. Кажется, что поведать обо всем этом мог кто угодно, но только не сметающий всех на своем пути суровый парень из октагона, однако это именно он.

Борцовский ковер — детская площадка

Я появился на свет через два года после рождения моего старшего брата Магомеда. Это были сложные и неоднозначные времена для моей страны. Советский Союз в своём существовании претерпевал могучие сдвиги сродни тектоническим. Сотни тысяч семей ежедневно ощущали на себе эксперименты партийной верхушки. Все были свидетелями попыток коммунистов, так или иначе, приспособить жизнь этого огромного и неповоротливого колосса к реалиям, имевшим место в ту эпоху.

Как любит говорить отец, мы — дети Советского Союза. Соответственно основная мысль композиции группы The Beatles — «Made in USSR» — мне подходит идеально.

Итак, 20 сентября 1988 года в семье Абдулманапа и Патимат Нурмагомедовых родился сын, уже второй. Это был я — Хабиб.

В этот период папа с мамой жили в доме дедушки, как принято во многих дагестанских семьях.

Первые мои детские воспоминания связаны со всем тем, что меня в те годы окружало. Это огород, скот. Меня постоянно приобщали к ведению домашнего хозяйства. Не работать было нельзя, даже невозможно: жизнь в селе заставляла каждого человека выкладываться на все 100 %, а иначе семья рисковала остаться без средств к существованию.

С раннего детства моя жизнь была наполнена радостью общения: сельская детвора, поднимая клубы пыли, бегала сломя голову с одного конца Кироваула в другой. Я был частью этой большой ватаги кричащих и смеющихся ребятишек. Нашими любимыми местами в селе были стадион и шлюз на реке Сулак. Стадион всегда был полон теми, кто играл в футбол, либо простыми зеваками, пришедшими, как у нас говорят, «убить время».

Сельская жизнь не предполагает большого количества развлечений, поэтому стадион и сельский клуб были этакими центрами притяжения.

Я отчётливо помню, что наша семья держала крупный рогатый скот — быков. Именно они и были основным объектом нашего внимания и заботы. Утром их нужно было вывести на выпас, выкинуть из их стойла навоз, а вечером обязательно завести обратно.

Ещё одной моей хозяйственной обязанностью были походы за водой. Мы только-только построили свой дом, а коммуникации ещё не подвели, поэтому я брал вёдра и спускался к родному Сулаку. Его кристально чистая холодная вода выручала и до сих пор выручает моих односельчан.

Старший брат Магомед со второго класса школы уехал учиться в город Кизилюрт, разместившись там у дяди Али. После шестого класса он переехал на учёбу в Махачкалу.

Младшая сестра Аминат ещё не была способна помогать в ведении домашнего хозяйства. Она была слишком мала.

Таким образом, в силу постоянного отсутствия работавшего отца, отъезда брата и юности сестры старшим по хозяйству помощником мамы был я.

На первом этаже нашего дома, в котором мы жили, отец оборудовал… как ты думаешь, что? Правильно, спортивный зал.

Таким образом, лет с трёх борцовский ковёр, лежавший в этом зале, был для меня одновременно и игровой площадкой.

Уверен, дорогой читатель, что, глядя на всё то, о чём я сейчас здесь повествую, ты получил бы визуальное подтверждение расхожих слов о том, что дагестанцы — борцы с пелёнок.

Таким образом, я нёс ответственность за многие аспекты хозяйственной жизни моей семьи.

С меня спрашивали за всё: пришёл или нет с выпаса скот, полит и прополот ли огород, успешна ли учёба, изучается ли Коран.

В общем, именно тогда сама жизнь моей большой семьи делала из меня маленького солдата, живущего и действующего по строгому распорядку — распорядку жизни! При этом я всегда находил время для прогулки с друзьями, на маленькие шалости, присущие этому возрасту.

В вышеописанное течение моей жизни в 1993 году вмешалась школа. Вопреки обыкновению, когда дети в нашей стране идут учиться в шесть-семь лет, я поступил на учёбу в Кироваульскую среднюю школу в пятилетнем возрасте. До начала школьной жизни мама вела со мной подготовку дома.

Мою первую учительницу звали Хатимат Шарапудиновна. Она посадила меня за первую парту, определив в соседки одну из двух моих двоюродных сестёр, попавших в один класс со мной.

Маленькая конкуренция с сёстрами постоянно заставляла меня развиваться и показывать хорошие результаты в учёбе. Я готов был ночами напролёт заниматься, лишь бы папа не сказал, что я учусь слабее сестёр.

Итак, конкуренция двигала мною в этот период. Однако не только она. Были ещё и поощрения. Например, получая в неделю десять и более пятёрок, я удостаивался определённой суммы денег от отца. Хотя желаемых результатов я достигал не так часто, как хотелось бы, но как минимум дважды в месяц у меня это получалось. Это была сверхмотивация!

Мне нужны были деньги. В возрасте семи-десяти лет, когда у тебя есть деньги, ты — номер один в толпе ребят. Я умел копить их, однако ни в чём себе не отказывал. Наверное, именно в этот период у меня сформировалось очень спокойное и чёткое отношение к деньгам: уже тогда я знал, что они зарабатываются. Я понимал, что, если у меня будут деньги, вокруг меня всегда будет толпа пацанов.

Я покупал себе сладости, мороженое, игрушки. Больше всего — пистолеты. Моим любимым пистолетом была «Ратонда» за 15 руб.

Тогда я думал так: кто даёт мне деньги — тот меня любит. Не даёт — не любит.

Взрослых людей я делил на две категории: «он давал деньги», «он не давал денег». Под такую градацию попадали все: родственники, друзья, семья и так далее.

Например, два брата моего отца, мои дяди Насир и Нурмагомед, проживавшие на тот момент на Украине, всегда привозили мне что-то полезное, а главное, в условиях Кироваула эксклюзивное. Например, дядя Насир однажды привёз мне велосипед.

Конкуренция сопровождала меня повсюду: в учёбе, спорте, изучении Корана. Она помогала мне развиваться. Если прибавить к этому систему денежной мотивации от отца, ты понимаешь, дорогой читатель, что же в тот период было залогом моих успехов.

Из школьных предметов мне нравились география, история, литература. Я гуманитарий по складу ума. Поэтому на протяжении всей школьной эпохи терпеть не мог и, как ни старался, не понимал геометрию, физику, химию, математику.

Любимым моим предметом была география. Папа купил мне книгу «Страны и народы», состоявшую из 196 страниц, на которых давалось краткое описание той или иной географической категории, экономики страны и так далее. Она стала для меня настольной. Я знал её от корки до корки и мог без проблем назвать наименования географических объектов, столицы государств и так далее.

Папа стимулировал мой интерес деньгами. В любой момент он мог задать мне вопрос и, получив правильный ответ, вознаграждал меня определённой суммой. Я люблю географию, а когда мне стали за неё платить, я стал практически неудержим в познании этого предмета.

Был у меня ещё один источник заработка. Брат Магомед учился сначала в Кизилюрте, а потом в Махачкале, и папа всегда давал ему 200–250 рублей на неделю. Так вот, брат всегда оставлял мне 20–30 рублей, которые делали мою жизнь в Кировауле крайне обеспеченной.

Когда я перешёл учиться в шестой класс, папа впервые сказал, что переводит меня на учёбу в Международный дагестано-турецкий колледж, в котором вот уже два года успешно учился Магомед. Мне нужно было на отлично окончить шестой класс. Переезд в Махачкалу, город с морем и широкими возможностями, стал для меня целью и мечтой. Я грезил об этом весь год. Учебный год мне удалось завершить отметками «отлично».

И вот я сдал три вступительных экзамена в одно из лучших тогда учебных заведений — Международный дагестано-турецкий колледж. Учёба в колледже велась на английском и турецком языках. К тем предметам, что имелись в программе моего обучения в Кировауле, добавлялись физика, химия, геометрия. Все предметы, повторюсь, нам преподавали на английском языке. Если в селе знание английского алфавита считалось признаком серьёзного уровня владения языком, то теперь все предметы читались на «инглише», и это стало для меня реальной проблемой, решить которую, как оказалось впоследствии, у меня не получится.

Параллельно моему счастливому сельскому детству развивалась и жизнь моего отца. Будучи председателем совхоза в перестроечные и постперестроечные времена, он встал перед непростыми человеческими и управленческими задачами: что делать со всем совхозным имуществом.

Люди, занимавшие должности подобно той, на которой работал папа, принимали разные решения относительно колхозной и совхозной собственности: земли, недвижимость и техника были лакомыми кусочками.

Отец одним из первых в республике пошёл на так называемую схему организации хозяйства — схему распределения всего имевшегося имущества между членами совхоза. Члены республиканской комиссии эту схему утвердили, а папа остался в памяти односельчан как человек, раздавший всем в частную собственность совхозные активы.

После этого отец сконцентрировался на тренерской работе. Результаты ребят росли из года в год, радуя молодого тренера. Однако, как ты уже понял, дорогой читатель, папа не из тех, кто успокаивается на достигнутом. Постоянно выезжая с воспитанниками на турниры различного уровня, отец видел, что его дело получит развитие только в большом городе, при наличии конкуренции.

Приблизительно с 1995 года Абдулманап Нурмагомедов начал вынашивать планы переезда в Махачкалу. Решиться на такой шаг сразу ему было трудно: родители, семья, дети, односельчане — всё это, конечно, подсказывало ему оставаться. Однако понимание того, что отсутствие должной конкурентной среды однозначно отрицательно сказывается и на уровне мастерства ребят, и на нём самом как начинающем тренере, всё более подталкивало его к принятию этого решения. И папа такое решение принял.

В 1999 году мы продали дом в селении Кироваул, домашний скот, все остальные атрибуты и части своего хозяйства и переехали жить в Махачкалу.

Отец, оставив в Кировауле маму с сестрой, взял с собой в Махачкалу не только меня, но и семерых-восьмерых своих воспитанников. Он буквально грезил успехами этих ребят.

И пошёл даже на то, что они жили вместе с ним.

В таком сложном деле, как переезд, моей семье очень помог директор одного из самых успешных учебных заведений того времени — Международного дагестано-турецкого колледжа — Магомед Хайбулаевич Хайбулаев. Помощь Магомеда Хайбулаевича моей семье заключалась в одном феноменальным факте: он дал нам двухэтажный дом, находившийся фактически во дворе возглавляемого им колледжа.

Старший брат Магомед к этому времени уже учился в дагестано-турецком колледже. Отец решил, что сразу после переезда я пойду по стопам Магомеда и буду учиться там же.

Я отчётливо помню субботники, которые отец устраивал в нашем новом доме и вокруг него. Всю придомовую территорию мы, таким образом, превратили в огород.

Как-то совсем незаметно вокруг отца, брата и меня сформировалась мощная спортивная база: стадион колледжа и спортивный зал, столовая и парная, а главное — крыша над головой.

Сейчас, по прошествии уже более пятнадцати лет, я иногда спрашиваю отца, не боязно ли было ему тогда покидать вместе с семьёй, в возрасте тридцати семи лет, родное село.

Ведь уехать на учёбу в Полтаву в возрасте двадцати лет — это одно, а перестраивать жизнь уже сложившейся семьи — совершенно иное. Да, мы переехали всего на 55 км южнее нашего Кироваула, но это был переход в совершенно иную жизнь.

Большой город, такой, как Махачкала, безусловно, открывал возможности и перспективы, но он также нёс и опасность.

Мы, дети, родившиеся в консервативной среде в своём маленьком селении, выросшие до определённого возраста под опекой бабушки и дедушки и не попавшие под тлетворное влияние большого города, теперь, когда нам было по восемь-тринадцать лет, рисковали перестать быть частью своей родовой общности.

Видимо, верно говорят, что если разумный человек замечает зачатки проблемы, то он предпринимает все усилия, чтобы не допустить её назревания.

Вот и отец, осознав потенциальную опасность отрицательных для нас последствий жизни в большом городе, делал и до сих пор делает всё для того, чтобы цепочка Сильди — Кироваул — Махачкала крепла.

Папа сделал всё возможное для того, чтобы мы поддерживали общение с бабушками и дедушками, дядями и тётями, братьями и сёстрами. Отец привил незабвенную любовь и привязанность к родственникам, за что я ему искренне благодарен.