Они

Зара Фрид, 2019

Желание простого женского счастья и страсть к автомашинам сталкивают героиню повести с реальностью взаимоотношений полов. И реальность эта вовсе не всегда романтична. Доверие к людям – как идеалы – вспыхивает и разбивается о неожиданную жестокость и предательство. Но мужчина остается главным. Что значат в жизни женщины ее мужчины? Содержит нецензурную брань.

Гриша

Полноватая и прыщавая. Неудачно обесцвеченные волосы. Неуверенная в своей внешности и мало кому интересная шестнадцатилетняя я. Хотя мальчик за руку провожал — на этом мы и расходились, никаких объятий и поцелуев.

Когда внимание на меня обратил Гриша (он, кажется, просто подмигнул или коснулся моей руки), я подумала, что это — любовь.

Ему двадцать восемь, симпатичный, ухоженный.

Через неделю (случайно встретились на улице) он предложил погулять вместе, я, ничего не боясь, согласилась. Гриша сказал, что я красивая, и взял меня за руку.

Тогда, в шестнадцать лет, я не могла и представить, что он может быть женат и иметь детей. Да и то, что женатый мужчина может взять «чужую женщину» за руку, было немыслимо. Вечером мы встретились, он сказал, что у него что-то с ногами, ему тяжело идти, и предложил покататься. Я никогда еще не ездила с красивым парнем на машине, тем более на такой новой «газели», по ночному городу.

Тревожно стало на выезде из города: темно, фонари не горят, я плохо знаю город, а эти места не знаю совсем. Гриша положил свою руку мне на коленку и сказал: «Не бойся, мы просто катаемся». Я улыбнулась (не признаваться же, что мне страшно). Потом он включил музыку и начал меня целовать. Целоваться я не умела и думала, что все, что он делает, это нормально: рука под кофту — нормально, рука в брюки — нормально (сейчас вспоминаю с отвращением — почему не было мозгов, почему никто не научил или не предупредил, что так нельзя?). Через пять минут целования он отымел меня на грязном полу «газели».

Мне было стыдно и противно. Я попросила, чтобы он отвез меня туда, откуда забрал. Плакать или кричать не было сил, не было сил даже стоять. Гриша вел себя как ни в чем не бывало. Смеялся. Говорил, что все в порядке, что я хорошая девочка. Велел, чтобы никому ничего не рассказывала, потому что сама села и поехала с ним. Сунул мне тряпку, чтоб я вытерла живот от его спермы, и сказал, чтобы ехала сзади. Я вообще не понимала, что происходит. И ничего не чувствовала.

Вернувшись домой, долго сидела в ванной, хотела утопиться или захлебнуться. Пыталась отмыть гениталии после него, и в тот момент от струй воды я впервые в жизни испытала оргазм. Это неописуемо: мне больно, обидно, я хочу в буквальном смысле умереть, и тут происходит то, ради чего все должно было случиться. Боль вперемешку с удовольствием потом отразятся на моей сексуальной жизни — все-таки первый опыт.

Да, мне шестнадцать, я сижу в холодной железной ванне, по ногам течет кровь, по щекам — тушь-«самоплюйка», и я не понимаю, как такое могло со мной произойти. «Благодаря» этому случаю у меня не было сексуального партнера до двадцати трех лет. Но это не значит, что не было парней совсем — я стала мстить.