История советской страны: оценочный очерк

Закир Ярани

С исторической точки зрения Союз Советских Социалистических Республик не был хорошим или плохим государством. Он был государством своего времени: переходного от империалистического к национальному, его складывание являлось следствием тогдашних экономических, социальных, геополитических условий на территории бывшей Российской империи.

Свертывание нэпа. Индустриализация страны. Ликвидация кулаческого класса и массовая коллективизация крестьянских хозяйств

Колоссальные экономические преобразования, которые на XIV съезде Партии было запланировано провести в максимально короткие сроки, требовали и максимального подчинения экономики централизованной государственной власти. Одна за другой стали издаваться директивы, загоняющие трудовые отношения и производство в жесткие рамки государственного диктата, крайне стеснявшие предпринимательскую инициативу нэпманов. Будучи не в силах вести дела в таких условиях, те повсеместно закрывали свои предприятия или передавали их в государственную собственность. К 1929 г. закрылись или отошли государству последние частные фабрики, магазины, обслуживающие заведения, что означало окончание периода нэпа. 11 октября 1931 г. частная коммерческая деятельность была официально запрещена на всей территории СССР. Все производственные предприятия и магазины теперь являлись государственной собственностью, ими управляли назначенные местными отделами соответствующих народных комиссариатов директора. Трудовые ресурсы, регулирование трудовых отношений были полностью подчинены Народному комиссариату труда, который в 1933 г. был интегрирован во Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов (ВЦСПС) — выборный государственный орган, формировавшийся из делегатов от местных профсоюзов. Профсоюзы имелись на каждом предприятии, в каждом учреждении, и в них состояло почти все трудовое население, однако к их руководству допускались только исполнительные и готовые во всем следовать генеральной линии Партии коммунисты. В результате профсоюзы не столько осуществляли выражение трудовых интересов, сколько приобщали трудящихся к содействию политике властей.

Развернувшееся по всей огромной стране строительство новых производственных предприятий, прокладка дорог, другая кипучая деятельность в связи с начавшейся индустриализацией требовала задействования колоссального количества человеческих ресурсов, что приняло почти мобилизационный характер. В результате в 1930 г. в СССР была полностью преодолена безработица. Множество людей переселялось из деревни в стремительно разраставшиеся города. К концу 30-х гг. облик всех союзных республик в совершенстве преобразился. За какое-то десятилетие преимущественно аграрная страна с весьма скромным уровнем жизни превратилась в индустриального гиганта с развитой инфраструктурой, в котором интенсивно работало бесчисленное множество крупных и мелких заводов и фабрик, покрылась густой сетью автомобильных и железных дорог, дальних трубопроводов, линий электропередач; среди прежде глухих лесов и степей повсюду выросли многотысячные города. Фактически тогда страны, входившие в СССР, приняли свой современный внешний вид. К концу 1937 г. производство промышленной продукции выросло в СССР по сравнению с 1928 г. в 4,5 раза, причем 80% ее давали впервые построенные предприятия. Промышленное производство в СССР превысило таковое в крупнейших государствах Европы, включая такой древний «оплот индустрии» как Великобританию, и уступало только США. Весь этот многообразный промышленный колосс был от начала и до конца подчинен централизованному государственному управлению, что позволяло оперативно использовать промышленность в нужном советскому государству направлении. Цены на государственную продукцию, заработная плата рабочих и сотрудников строго регулировались государством. Государственное производство имело плановый характер: каждое предприятие было обязано произвести определенное количество продукции в течение заданного срока; невыполнение государственного плана наказывалось, перевыполнение — поощрялось. В основе такая экономическая система сохранялась в СССР вплоть до его распада и падения советской власти.

Успехи в экономическом развитии СССР стали стимулом для развертывания революционных движений в других странах, особенно в экономически неблагополучных и бывших колониями у капиталистических держав. СССР словно демонстрировал трудящимся всего мира, что они и без алчной погони капиталистов за прибылью могут взять хозяйство в свои руки и принести успех и процветание своим странам. Это привело к осложнениям в отношениях между СССР и руководством буржуазных стран, которое опасалось повторения в них российского Октября. Развитые капиталистические государства Европы были вынуждены «задабривать» свой рабочий класс, регулярно улучшая условия труда и принимая законы, устанавливающие достаточно высокий минимальный размер оплаты труда, ограничивающие право работодателей без исключительных причин сокращать свой рабочий штат. Тем не менее, с превратившимся в промышленного гиганта СССР были вынуждены считаться все страны мира. Дольше всех уклонялись от контактов с советским государством США, которым набиравшая мощность советская экономика стала составлять серьезную конкуренцию. Но в 1933 г. и им пришлось завязать с СССР дипломатические отношения.

Однако чтобы в столь короткие сроки возвести такой мощный промышленный потенциал и вывести страну на передовой экономический уровень, потребовались и огромные финансовые затраты, которые легли на плечи поначалу еще преимущественно аграрной экономики. Побочным эффектом такого экономического скачка стало тяжелейшее положение, в которое в эти годы попала деревня, где проживало на тот момент свыше половины населения союзных республик. Основой их экономики в доиндустриализационный период была торговля сельскохозяйственной продукцией, в первую очередь, зерном, и иного источника пополнения государственного бюджета на нужды индустриализации просто было не найти. В отношении деревни советская власть предприняла ряд экономических преобразований, прежде всего так называемое «раскулачивание» и фактически принудительную коллективизацию крестьянских хозяйств. И то, и другое происходило по инициативе, публично озвученной и обоснованной лично И. Сталиным. Кулаками в российской деревне называли крестьян-предпринимателей, использовавших наемный труд. И. Сталин и его сторонники видели в кулаках «деревенских нэпманов», эксплуатирующих трудовой класс и своей деятельностью затрудняющих обобществление (по факту — огосударствление) народного хозяйства. Кулаки, в свою очередь, были недовольны начавшимся с середины 20-х гг. все большим вмешательством государства в сферу торговли, что стесняло их предпринимательскую инициативу, поэтому всячески сопротивлялись нововведениям советской власти. Это дало властям повод развернуть против них репрессии. В течение первой половины 30-х гг. по всем сельским районам СССР местными партийными работниками при поддержке командированных из городов проводилась перепись кулацких семей и семей тех, кто сочувствовал кулакам либо вел подобный кулацкому образ жизни («подкулачников»). Затем хозяйства и имущества их конфисковывались, а сами «раскулаченные» с членами своих семей, включая немощных стариков и грудных детей, погружались в наскоро оборудованные для перевозки людей товарные вагоны и вывозились в отдаленные районы Урала, Сибири, Казахстана на поселения. От высылки могли спастись только те, кто добровольно отдавал все хозяйственные «излишки» в общественное пользование. По пути в месте высылки и уже там много «раскулаченных» погибало от голода и болезней, так как государство не особенно заботилось о судьбе бывших представителей «эксплуататорского класса». На волне раскулачивания власти повсеместно избавлялись и от простых крестьян, недовольных политикой Партии и даже просто имевших личные счеты с местным руководством. Аналогичные процессы проходили во всех союзных республиках и их областях; конфисковывался скот у зажиточных владельцев пастушеских районов Средней Азии, Южной Сибири, Кавказа.

Понятые во дворе крестьянина при поиске хлеба в одном из сел Гришинского района Донецкой области. Автор фотографии неизвестен. Начало 30-х годов XX в.

Параллельно шло объединение единоличных крестьянских хозяйств в общие. Данную идею высказывал еще В. Ленин, однако он был категорически против проведения ее в жизнь насильственным путем. Сталинская коллективизация сельского хозяйства выполнялась в «добровольно-принудительном» порядке: крестьянам, отказывающимся вступать в колхозы (сокращение: «коллективное хозяйство») и передавать в них свои пахотную землю, скот, лошадей, запрещали пользоваться обобществленными пастбищами, водопоями и др., а часто и вносили в списки кулаков и «подкулачников». В 1934 г. уже 75% крестьянских хозяйств было объединено в колхозы. Колхоз представлял собой соседское сельскохозяйственное предприятие, в котором состояли, как правило, все трудоспособные жители одного населенного пункта, пользовавшееся общими на всех пахотными и пастбищными угодьями. Колхозники совместно и организованно возделывали землю и ухаживали за общим скотом, лошадьми, собирали урожай, для чего весь их штат был поделен на занимающиеся каждая определенной производственной деятельностью бригады. Затем плоды полученного труда частью в обязательном порядке поставлялись государству (с 1956 г. государство стало оплачивать колхозные поставки), частью распределялись между колхозниками и их семьями соответственно должностям и заслугам в общем труде. Уже в послесталинское время — с 1966 г., оплата колхозного труда натурой была повсеместно заменена денежными выплатами. Для личных нужд семьи колхозников вели приусадебное хозяйство: могли иметь личный земельный участок площадью в среднем до половины гектара, содержать домашнюю птицу и кроликов, 1 — 3 коровы с приплодом, определенное количество свиней и мелкого рогатого скота (в разное время устанавливался разный лимит на личный скот). В районах кочевого скотоводства создавались кочевые колхозы, на Крайнем Севере и в Сибири — оленеводческие. Колхозная система препятствовала резкому имущественному расслоению на селе и облегчала централизованное изъятие сельскохозяйственной продукции на государственные нужды.

Часть сельскохозяйственных предприятий находилась в государственной собственности — так называемые совхозы (сокращение: «советское хозяйство»). Их скот и техника принадлежали государству, продукция направлялась на государственные нужды, а работавшие на совхозных полях, пастбищах, фермах труженики являлись по статусу наемными рабочими, получающими фиксированную заработную плату в деньгах. Как и колхозники, рабочие совхозов могли иметь в пользовании приусадебные участки с определенным количеством личного скота. В течение всего советского периода количество совхозов возрастало, особенно в связи с масштабным освоением целинных земель в 60-е гг. и хозяйственным упадком неконкурентоспособных колхозов, которые вынужденно переходили в государственную собственность, чтобы их члены могли иметь стабильный денежный доход.

Раскулачивание, выводившее из хозяйственной жизни деревни наиболее инициативных производителей, резкий переход от единоличного хозяйства к обобществленному, принудительный отъем крупной доли сельскохозяйственной продукции на нужды индустриализации легли тяжким бременем на советскую деревню тридцатых годов. Самая малоимущая часть крестьянства — бедняки, улучшила свое положение за счет возможности трудиться и получать свою долю в общем хозяйстве, но большинство сельского населения — так называемые середняки, с трудом приспосабливались к новым условиям. Колхозники не могли сходу преодолеть все разногласия и эффективно организовать совместный труд; урожай, фураж, мясная и молочная продукция, хранящиеся теперь на общих складах, в случае пожара, наводнения и прочих чрезвычайных ситуаций так и погибали во всем количестве; среди скота, содержащегося на общих фермах, быстрее распространялись эпизоотии. Директивы партийного руководства, представители которого нередко имели весьма поверхностное представление о сельскохозяйственной деятельности, сковывали экономическую инициативу колхозов, спутывали их планы. Выходцы из бедняцкой среды могли поправлять свои дела по сравнению со своим прежним положением, но в целом же происходило резкое обнищание деревни. В результате впервые со времени Гражданской войны СССР пережил масштабную социальную катастрофу: в сложившихся тяжелейших экономических условиях неурожай 1932 г. привел к массовому голоду, охватившему преимущественно степные районы Украины, российского Черноземья, Поволжья, Северного Кавказа, Южного Урала, Западной Сибири и Казахстана, а также часть Белоруссии. Молодое, не набравшееся опыта борьбы с подобными катастрофами советское государство не смогло оперативными мерами справиться с голодом. Его жертвами стали несколько миллионов человек, целые местности были опустошены. Это сильно дискредитировало советскую власть в пораженных голодом регионах, способствовало распространению солидарности местного населения с призывами продолжавшего подрывную деятельность антисоветского подполья. И впредь в переживших голод 1932 — 1933 гг. областях стойко сохранялись, хотя и со временем сгладились, антисоветские настроения, а на Украине следствием голода стало возникновение и определенной межнациональной напряженности: чтобы заново поднять ее опустошенные степные земли, советское руководство организовало массовое переселение туда из РСФСР. Чтобы не уронить авторитет советской власти и сталинской политики в остальных регионах СССР, советской печати было категорически запрещено упоминать о голоде. Несмотря на масштабы бедствия, для получения средств на нужды индустриализации было продано 18 млн. центнеров зерна за границу.

1933 г. Выдача продуктов колхозникам на трудодни, с. Удачное Донецкой области. Автор фотографии неизвестен

Только к концу тридцатых годов, когда в полной мере заработала ударными темпами возведенная советская индустрия, народы СССР начали ощущать ожидаемое повышение уровня жизни, постепенное преодоление продуктового и промтоварного дефицита. Однако село, несмотря на то что разветвленная сеть советской социальной инфраструктуры стала проникать и в него (повсеместно открывались сельские школы, фельдшерские и ветеринарные пункты, библиотеки и другие улучшающие быт учреждения), еще долго не могло оправиться от фактического разорения, причиненного ему откровенно волюнтаристской политикой сталинского руководства. Доходы колхозников оставались невелики, а труд до распространения моторизации хозяйства — объемным и тяжелым. В значительной степени колхозники страдали от безденежья по причине преимущественно натуральной формы оплаты труда. Время от времени отдельные районы советских республик снова посещал голод, а перешедшие на нелегальное положение бывшие кулаки скрытно совершали диверсии, уничтожая запасы колхозного продовольствия и фуража, убивая партийных активистов и представителей колхозного руководства. Тяжелые условия жизни в деревне побуждали ее уроженцев переселяться в города в поисках работы на открывшихся государственных предприятиях. В течение определенного времени власти поощряли такое переселение, поскольку молодая индустрия остро нуждалась в рабочих руках, но впоследствии на урбанизацию стали накладываться все более жесткие ограничения, так как возникла нехватка рабочих рук на селе, остававшемся основным поставщиком продовольствия.

Монтаж турбины на ДнепроГЭС в 1932 г.