МОЯ ЛЮДА родом из детства и СССР. Рассказы, статьи, эссе с комментариями составителя книги Замирбека Осорова

Заирбек Саша

Автор книги живет и работает в городе Ош. Его рассказы передают атмосферу этого региона, которая царила в конце прошлого века и начале нынешнего. Среди его издателей были публицист Ж. Камчиев, известный писатель А. Урбаев. Некоторые рассказы – «Следак» – поражают глубиной проникновения в суть работы репрессивной машины судопроизводства, в которой мало что изменилась со времен сталинских чисток. Представляют интерес и любовные истории, в которых отражается уникальная личность нашего современника.

Как я был мелким коммерсантом

Репортаж Жака Рюеффа и Андре Пьетра через месяц — другой после введения реформ Эрхарда:

«С совершенной неожиданностью исчез черный рынок. Витрины были завалены товарами, дымились фабричные трубы и улицы были заполнены грузовиками. Вместо мертвой тишины развалин повсюду раздавался шум стройки. Уже размер восстановления вызывал удивление, но еще большее удивление вызывала его неожиданность. Это восстановление началось во всех отраслях хозяйственной жизни точно в день валютной реформы. Только очевидцы могут рассказать о том мгновенном действии, которое оказала валютная реформа на заполнение складов и богатство витрин. Со дня на день стали наполняться товарами магазины и возобновлять работу заводы. Еще накануне немцы бегали бесцельно по городу, чтобы разыскать дополнительно какие-нибудь жалкие продукты питания. А на следующий день мысли уже концентрировались лишь на том, чтобы заняться производством этих продуктов питания. Накануне на лицах немцев была написана безнадежность, на следующий день целая армия с надеждой смотрела в будущее».

Из книги «Хозяйство без чудес», вышеуказанных авторов.

Пройдет и это время… Время всеобщей купли — продажи, т.е. коммерции или, выражаясь по-советски, спекуляции. И тогда я быть может с улыбкой вспомню о том, как я был мелким коммерсантом…

Но прежде я должен отметить (как отмечали до меня и будут отмечать после меня), что на плохое и на хорошее нас почти всегда толкают женщины. Так вот, моя жена (я подозреваю, что она в этом не исключение) все ныла и ныла, что я, как другие, не делаю деньги, сижу на голой зарплате, которой ни на что не хватает. Это, надо сказать, мне порядком надоело, но сдался я не сразу. Вообще, я не из тех, кто быстро сдается женщинам.

Наверное, это от моего не слишком большого, но достаточного опыта обращения с ними, который я начал обретать еще с трехлетнего возраста. Тогда мы с родителями жили во Фрунзе (ныне-Бишкек) на проспекте Мира в двухэтажном кирпичном доме. У меня нет никакого сомнения в том, что я уже тогда был вполне самостоятельным. И вот, когда однажды в ясный зимний день я самостоятельно прохаживался (несомненно, с определенной целью: вообще, я никогда ничего не делал бесцельно) перед домом, меня окликнули с балкона второго этажа две сестры — Надя и Света, примерно 13—14 лет. Звали они меня Сашей. (Видимо, им было так удобнее, а я и тогда, как и сейчас, не кичился, как некоторые, относящиеся к разным национальностям, своим национальным происхождением.) В руках они держали по длинному ломтику хлеба со слоем смородинового варенья. Конечно, мое появление, как появление всякого галантного кавалера, не могло не отразиться на поведении дам: их планы сразу изменились. Первой обратилась Надя:

— Саша, ты меня любишь?

— Да, — ответил я, потому что сразу сообразил к чему идет дело (да и признаться, и тогда, как мне помнится, я ничего не имел против любви).

Раздался взрыв веселого хохота и через минуту-другую ее ломтик хлеба со смородиновым вареньем оказался в моих руках. Правда, мне пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы меня спокойно, без смущения, поцеловали (несмотря на юный возраст, я был щепетилен к проявлениям женских чувств).

Кушал я не спеша, смаковал: варенье приятно таяло во рту, ягодки смородины, мягко вдавливались в хлеб… (Вообще, тогда, в советское время, основная масса населения питались неплохо).

Света терпеливо ждала. Потом очередной повтор того же вопроса (о, женская наивность!), очередной мой положительный ответ, очередной взрыв хохота, о поцелуе я уж не говорю — и я, смакующий уже второй ломтик хлеба со смородиновым вареньем.

Конечно, человек с таким опытом не так-то легко сдается женщинам, но и если сдается, то сдается, не теряя своего достоинства. Словом, я стал присматриваться, как люди делают деньги, читать популярную литературу, в которой давались рецепты на сей счет.

Ехать куда-то мне не хотелось: я с детства не любил поездки. И сейчас куда-то поехать, сорваться с привычного места — для меня поначалу целая проблема, даже настроение перед отъездом портится, но потом все образуется и я прихожу в свое обычное состояние. Помню, как по этой причине, в детстве меня иногда оставляли сторожить дом (в то время мы жили в Кара-Су), когда семья на день — два уезжала отдыхать в Арсланбоб.

Впрочем, у родителей был небольшой выбор: старшего оставлять нельзя — беспокойный слишком — натворит что-нибудь, младший — мал еще, а вот средний как раз — и сам согласен, и спокоен. И я мужественно оставался дома.

Правда, перед тем как лечь, со столовым ножом в руке я обходил все комнаты, осматривал все углы, заглядывал под кровати и, ложась спать, клал его под подушку.

Таким образом, оставалась на мою долю мелкая купля—продажа, когда есть товар и посредничество в реализации какого-либо товара. Но какая коммерция без связей? По этой причине я стал захаживать в комок к Ганыжан-ака, которого знал по совхозу, где я работал до перестроечных времен. Надо сказать, что в лице Ганыжан-ака я нашел для себя неплохого учителя по части коммерции, но главное — у меня была точка, где я мог реализовать свой товар.

Товар не заставил себя долго ждать. Выяснилось, что у жены есть новая костюм-юбка « Монтана», которую ей подарила сестра, и которая была ей великовата. Она пролежала у Ганыжан-ака больше месяца по цене 1220 руб. (хотя по договоренности цена продажи не должна была превышать 1000 руб.), пока я не сторговался на 800 руб. с расчетом, что он весной продаст ее подороже.

Вот тут я сделаю первое отступление. Не нужно быть семи пядей во лбу или принимать участие в семинаре по рыночной экономике в Москве, где известный японский бизнесмен утверждал, что не цена товаров, а скорость оборота — главный фактор для получения максимальной прибыли, чтобы разобраться в наших партнерских отношениях с Ганыжан-ака. На своем примере я убедился, что он не заботится о своих клиентах, которые приносили ему свой товар для реализации, так как превышение на 200 рублей и даже больше цены реализации приводило к тому, что товар залеживался. В свою очередь я понял, что, имея комок или арендуя его, можно было «крутиться» только на посреднических услугах, привлекая быстрой реализацией все больше и больше клиентов, благо сейчас каждый третий куда-то едет и что-то привозит.

И второй товар, как ни странно, тоже находился у меня дома. А продал я коготь беркута. Вот тогда я понял, что почти все может быть предметом торговли. Дело было так: через Ганыжан-ака я искал покупателя на живого беркута, который имелся у одного из родственников жены. И вот однажды объявился покупатель, но ему нужен был не сам беркут, а только коготь беркута. Дело в том, что коготь беркута используется для некоторых целей. Например, кладется к изголовью ребенка, чтобы он хорошо спал. Также утверждают, что, если носить коготь под одеждой, он придает человеку силу и храбрость. И еще рассказывают, что его используют в деликатных случаях, когда хотят проверить верность жены. Мне кажется, что коготь нужен был покупателю именно для этого последнего случая. Впрочем, это его дело… Ганыжан—ака, обращаясь к нам обоим, сказал, что он человек нейтральный между нами, а товар очень нетипичный, и что поэтому цену он поставит сам, произвольно. Он назвал цифру — 3 тысячи рублей. Покупатель спустил на 500 рублей, и на этой цифре мы остановились, но и эта цифра, я думаю, была завышенной для старого когтя. На следующий день я с когтем, который жене дала моя теща при рождении нашей дочери, и который теперь бесполезно лежал в шкафу, сидел в комке у Ганыжан-ака. Покупатель — молодой человек спортивного вида, почти непрерывно пританцовывающий, имитируя перед друзьями движения из каратэ, еще более возбудился при виде когтя, как увидевший нечто так необходимое ему. Он забрал его из рук Ганыжан-ака и обещался приехать через полчаса, мол, покажет его: годится или нет. Больше часа его не было. Приехал он без когтя и какой-то весь подавленный, выложил 2500 рублей. Я не стал спускать цену, а он устыдился еще раз спускать ее, так как уже спускал, но на его лице была досада по этому поводу. Когда он вышел, я отдал 100 рублей Ганыжан-ака за посредничество (на эту сумму в то время можно было четыре раза хорошо покушать в обычном кафе). Хотел дать больше, но он не согласился. Уходя с базара, я отдал 15 руб. кайырчыларга (Божьи люди, попрошайки — кырг). Вот так произошла моя вторая маленькая коммерческая сделка.

Конец ознакомительного фрагмента.