HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

З. Х. Травило, 2012

Хронологий и четкого строя по должностям, флотам и датам не жди, читатель. Каждый рассказ самостоятелен. Вырви странички, сложи их, как хочешь. Можешь даже использовать. Понятно, на самокрутку… Дымок табачный – достойный реквием воспоминаниям военного пенсоинера. (Редактор, уважаемый, написано правильно. Убери свой красный карандаш. Как есть, так и читается, и пишется). Продолжение книги HOMO Navicus, человек флота (Часть первая) Книга содержит нецензурную лексику.

ОВРа. Начало

После достопамятной «Пасхи» и перевода с эсминца лейтенант Косточкин прочно обосновался в бригаде ОВРа. Он закалился и возмужал, защищаясь от служебных невзгод принципом «нас иметь — только гвоздь тупить». А желающих затупить гвоздь было много, ОВРа — не школа гуманизма.

И пусть кто-то гордо вещает: ах, автономка, ах, 90 суток. А потом отдых на Щук-озере или в Паратуньке, ордена-медали, повышения по службе и прочие блага. Выгнать в море подводный крейсер — проблема общефлотского масштаба. Выгнать «тралец» — даже не бригадного. Этакие корабли-велосипеды.

А ну-ка на брандвахту, на месяц. Заменить некем — продлим еще на месяцок. Жрать нечего? А что, рыба уже не ловится? Ловите, ловите, ее там много.

А кто это у нас вторые сутки у стенки болтается? Пусть комбрига подводного в базу доставят, нечего стоять. А на рыбоохрану кого? А на Курилы?

В общем, бегали и рыскали тральцы по всему Тихому океану, а экипажи, вернувшись в родную базу, ничего, кроме взысканий, не получали. Кажется, Пикуль сказал, что на ОВРе служат люди смелые, но бестолковые. Косточкин был толковым, просто ему не везло.

Неприятности начались с меня. В субботу. Была у меня привычка наполнять бар. Там стояли вина, лежали красивые пачки американских сигарет, привезенных из Москвы. Когда приходили друзья, бар быстро опустошался. Курил я. Пополнение происходило, но медленно. В тот вечер мы выпили все, бутылок 20 — отмечали назначение Жени на самостоятельную должность.

Я, проводив его до автобуса, честно и добросовестно, с чувством выполненного долга перед другом и кружащейся головой, лег спать. Даже о винах не жалел. Мне было проще, ехать никуда не надо. А Жеке надо было добраться до бухты и поселка Завойко, причем последним автобусом. Пять километров, ходит ПАЗик. Единственное — он маленький, а людей, желающих вернуться, много. Сотни две народу скопилось на остановке. ПАЗик при сильном уплотнении при 26 местах, в том числе и стоячих, мог взять не больше пятидесяти. Народ волновался и стоял в очереди. Автобус подошел. С возгласами «а вас здесь не стояло» начался штурм, перешедший в банальную массовую драку. Представьте, рубятся 200 человек! Праздник!

Размягченный экзотическими винами, Косточкин призвал всех к порядку, за что и получил в зубы. Очнувшись в сугробе, сплюнув кровь, он увидел Куликовскую битву, Мамаево побоище, битву на реке Калке… Автобус стоял с открытыми дверями и пустотой внутри… Вокруг народ крепко бил друг друга… Сунув пару раз кому-то в пятак, Жека залез в автобус, сел на свободное место и задремал… Верхняя губа вздувалась посекундно. Нечто инородное на родном лице…

Вот и родной корабль, вот и койка. Спать, спать…

Пробуждение было чудовищным. Когда голова раскалывается, а какая-то падла тебя трясет за плечо.

«Иди на х…, изверг!» — рявкнул Косточкин и попытался попасть в нос будившему… Верхняя губа болела и была похожа на пельмень.

Эх, как же он был не прав! Тряска не прекращалась. «Ну, сейчас я тебе у…!» — Косточкин перевернулся, прицеливаясь в глаз негодяю, махнул рукой, попал! И увидел контр-адмиральский погон. «Бред начался!» — мелькнуло в сознании…

Нет, все было прозаически.

Вечером замкомбрига, уходя на сход, оставил за себя новенького зама. Жеку об этом не предупредили ОВРа.

В воскресенье утром приехал ЧВС флотилии, а его никто в десять утра не встречает.

— Кто старший? — лейтенант Косточкин по журналу.

— Проводите меня к нему! «Я хочу видеть этого человека!» (С. Есенин) Проводили. Дальше вы знаете.

Жека как был, в трусах и без фуражки, вскочил и отдал честь.

— Лейтенант, что у вас с губой?

— Герпес, товарищ адмирал!

— А почему спите и не встречаете начальство?

— Температура!

— Лейтенант, если у тебя нет температуры, я тебя на этом тральщике сгною! Ты умрешь здесь, сволочь! Меня на «х» послать!

— Виноват, не разглядел!

— А ты еще и видишь плохо? Флагманского врача сюда! Температуру мерить! Ну и гнусная рожа! Сгною!

Нагреть градусник — дело нехитрое. Нагрел до сорока двух.

— И как мы еще с подобными офицерами служим? Хворь вечно больного найдет, — воскликнул ЧВС, запомнив фамилию, и убыл. Поверил, но запомнил. А ты не верь!

Жека вздохнул облегченно — пронесло, и лег спать. Он начал превращаться в настоящего ОВРовца.