Песнь жар-птицы

Живиль Богун, 2022

Ты уже свыкся со своей необычностью и даже успел побывать в параллельном мире. Но отправиться в сказку?! Хотя… если сказка действительно страшная, то почему бы и нет? Виктор наконец находит след своей сестры Эль, пропавшей пять лет назад – золотое перо жар-птицы. Верные друзья, конечно же, отправляются на поиски вместе с ним. Новые приключения, новые увлечения – и новые люди в команде Детей Зари. Это третья книга цикла "Дети Зари".

Глава 5. Сила воображения

Эмилия с надеждой погрузилась в сон. Лес-Храм встретил её привычной тишиной. Лишь едва ощутимая пульсация передавалась по корневой сети, опутывающей всю планету, а затем поднималась по стволам-колоннам, подпирающим небо, заставляя трепетать золотисто-зелёную листву высоко над головой. Бесшумно ступая по мягкому ковру из мха и палых листьев, Эмилия шла вдоль нефа, вглядываясь в просветы между колоннами, но чем дальше шла, тем яснее понимала: никто её здесь не ждёт. Та, которую она надеялась увидеть, не пришла. И не придёт…

Надежда покинула её. Сердце болезненно сжалось от страха и отчаяния. И в тот же миг Лес выставил её вон: вечное Сердце Земли не терпит смертоносных эмоций!

Эмилия очутилась в пустыне. Во все стороны от неё тянулись бескрайние пески: невысокие барханы вздымались и опускались вплоть до горизонта, словно морская рябь, только не синяя, а жёлтая. Очень красиво и одновременно жутко. Она всё же попыталась идти вперёд, но ноги вязли в горячем песке до середины лодыжки, от жары становилось всё тяжелее дышать. «Ну всё, пора просыпаться», — подумала она.

И тут появился кот. Вынырнул из тени бархана, как рыжая пена на золотых волнах, и замер, глядя на Эмилию хитрыми глазищами.

— Барбаросса? — с надеждой прошептала она — да, к ней снова вернулась надежда! — Или Барбос…

Кот в ответ лишь нетерпеливо вильнул пушистым хвостом.

— Ох, извини! По сути, без разницы… — вздохнув, проговорила Эмилия. — Я готова, мой Проводник!

Кот развернулся и скользящей трусцой побежал по песчаному морю. А Эмилия последовала за ним, шагая точно по следам маленьких лап. Удивительно, но она больше не проваливалась в песок, словно вдруг стала невесомой, да и жарко ей не было: босые ступни приятно щекотало сыпучее тепло. Не поднимая глаз с вереницы круглых отметин, она шла и шла… И пропустила миг, когда пустыня закончилась: теперь она шагала по крупному, плотному песку дорожки.

Эмилия огляделась, невольно остановившись. По обе стороны от дорожки зеленели полосы пышного газона с крапинками белых маргариток. А дальше начинался сад. Роскошный сад из тысяч всевозможных деревьев. В воздухе стоял аромат цветов. Она пригляделась: одни деревья ещё только распускали почки, другие цвели, третьи были увешаны сочными плодами, а некоторые уже сбрасывали побуревшие листья. В этом саду одновременно присутствовали все времена года!

Рыжий кот, поджидавший её на тропинке чуть впереди, нетерпеливо мяукнул, и Эмилия, опомнившись, поспешила вслед за ним. Но не прошла и двух десятков шагов, как кот внезапно прыгнул в сторону и исчез в цветущих кустах. «Пришли», — поняла Эмилия.

Тропинка упиралась в круглую полянку, посередине которой росла яблоня. Та самая сказочная яблоня с серебряными ветками, золотыми листьями и яблоками из яхонта. А на ветке яблони сидела жар-птица — тоже та самая, из детской книжки с картинками: на голове сверкающая корона, а крылья и свисающий до земли хвост переливаются всеми цветами радуги.

Сказочное создание повернуло к ней голову — и оказалось, что это уже не птица, а дева. Прекрасная дева с пламенеющими рыжими космами ниже пояса, фарфорово-белой кожей и изумрудными глазами. Лицо с тонкими чертами было безмятежно, на губах играла едва заметная улыбка. Малышка Эль, только повзрослевшая — такая, какой её запечатлел в своём рисунке Тобиас!

Эмилия уже хотела кинуться к ней — и замерла. Глаза… В глазах девы не было ни радости, ни печали — совершенно никаких чувств.

— Где моя дочь? — спросила она с вызовом.

— Твоя ли? — пропел мелодичный голос.

— Где Элинор? — упрямо повторила Эмилия.

— У себя дома.

— Кто решил, где её дом?

— Она сама, — последовал бесстрастный ответ.

— Я могу её увидеть? — Эмилия всё ещё не теряла надежды.

— Чужакам туда нет входа! — Дева-птица слегка наклонила голову вперёд, певучий голос прозвенел неожиданно властно: — Передай это тому, кто ищет!

— И не подумаю!

— Дерзишь? — изумрудные глаза округлились совсем по-птичьи.

— Прости, — пожала плечами Эмилия. — Но любовь нельзя лишать надежды.

— Ах, любовь! Безрассудство, толкающее на всякие глупости, нескончаемая тоска и алчная тяга распоряжаться чужой судьбой — вот она, твоя любовь!

Ей показалось, или лицо девы на миг утратило свою безучастность? Но если и так, то всего на миг.

— Отнюдь, — просто сказала Эмилия. — Ты что-то путаешь.

— Я?! — в этот раз зелёные глаза девы-птицы действительно полыхнули гневом. — Ты забываешься, женщина! — радужное платье-оперение замерцало и заискрилось, когда сказочное существо всплеснуло руками-крыльями. — Я бы могла оставить тебя навеки блуждать в пустыне подсознания, но пожалею — всё же ты вырастила мою девочку. Уходи! Уходи и никогда больше не ищи сюда дорогу!

Сверкающая птица стрелой взмыла в воздух и исчезла, как радуга, растворяясь в небе, но сверху донёсся затихающий звон:

— И своему рыжему бродяге скажи, чтобы в мой сад больше не лазил! Ещё раз увижу…

И тут Эмилия проснулась.

Приподнявшись на локте, Теренс тревожно смотрел на неё. А в ногах сидел Барбос, и его рыжая шерсть стояла дыбом. Едва Эмилия шевельнулась, кот спрыгнул с постели и сиганул в открытую форточку.

— Ты где была? — вздохнув с видимым облегчением, спросил Теренс. — Я уже хотел тебя будить, но кот не дал.

— И хорошо, что не разбудил, — Эмилия положила голову мужу на плечо. — Я была в Заколдованном Саду…

— Час от часу не легче, — буркнул он. — Тебе своего сада мало?

— Я не шучу.

— Извини, я просто испугался за тебя, — Теренс поцеловал её в макушку. — Продолжай.

— Это был сад из одной старой сказки… У моей бабушки была целая коробка диафильмов, знаешь, это такие…

— Знаю.

— Все нормальные дети перед сном смотрели мультики, а мы с сестрой просили бабушку показать диафильмы. Она вешала на шкаф белую простыню, выключала свет, и появлялись картинки, а внизу — текст. Сначала бабушка нам его читала вслух, а повзрослев, мы с Лией читали сами, по очереди. Мой любимый диафильм был, знаешь, какой? «Сказка про Ивана-царевича и Жар-птицу». Так вот, сегодня во сне я была в саду этой самой Жар-птицы и даже с ней разговаривала!

— И почему меня это не удивляет? — снова вздохнул Теренс.

— Погоди, я ещё не всё рассказала! — Эмилия приподнялась и посмотрела мужу в лицо. В её голосе не осталось ни мечтательной, ни шутливой интонации. — У этой Жар-птицы было девичье лицо — в точности такое! — и она показала на портрет, который всё ещё стоял на тумбочке, прислонённый к настольной лампе.

Теренс с минуту молчал, обдумывая услышанное.

— Это была Элинор? — наконец проговорил он.

— Нет, — уверенно сказала Эмилия. — Хотя я в первое мгновенье тоже подумала, что она. Но Жар-птица сказала, что Элинор сейчас дома, что дом выбрала сама и назвала её «своей девочкой»…

— Это всё?

— Она выгнала меня вон за дерзость и велела больше на глаза не показываться.

— Совсем не сказочный конец, ты не находишь? — хмыкнул Теренс.

— А ещё велела передать тому, кто ищет Эль, чтобы больше не искал, а Барбосу — чтобы больше в её сад не лазил!

— И ты передашь? — в карих глазах Теренса читалось искреннее любопытство.

— А зачем? — пожала плечами Эмилия. — Они всё равно поступают, как хотят — что Вик, что кот…

Позже, уже спустившись на кухню, чтобы приготовить завтрак семье и гостям, она застала Барбоса у плиты, рядом с пустым блюдечком. Кот поднялся ей навстречу и потёрся о ноги.

— Что, проголодался, рыжий бродяга? — она почесала кота за ухом. — Заметь, это не я тебя так назвала… И что, ты больше не будешь лазить по чужим садам?

Барбос посмотрел на хозяйку так, словно она сморозила величайшую глупость, и стал невозмутимо вылизывать лапы. Эмилия пригляделась: в свалявшейся шерсти блестели золотые песчинки.

— Ну-ну! — сказала она и налила коту полное блюдечко сливок.

***

Чета Эрхартов не спеша заканчивала завтрак, когда сверху чуть ли не кубарем скатился Виктор. Клим и Тобиас шествовали следом, неся на плечах своих вчерашних наездников: счастью близнецов не было предела.

— Мам, пап, я гений! Я такое придумал! — в избытке чувств Вик схватил маму и закружил по кухне, Барбос еле успел удрать у него из-под ног.

— Поставь маму на место, гений! — рассмеялась Эмилия. — Лучше сядь и спокойно расскажи. И вы, дети, большие и маленькие — давайте завтракать!

Вик явно уже успел поведать друзьям свой замысел. И замысел этот им пришёлся по вкусу, судя по одобрительным взглядам, какими они сопровождали рассказ приятеля, не забывая при этом прикладываться к чашкам и тарелкам. Сам Вик от возбуждения не мог ни есть, ни пить.

— Думал я, думал, как же мы будем искать нашего далёкого предка в сибирской глуши, и вдруг меня осенило: а ведь старец-то — продвинутый пользователь, судя по ноутбуку в избушке! По крайней мере, с интернетом дружит. А что если не мы будем его искать, а он сам захочет нас найти? Надо только сделать так, чтобы новость о нашем прибытии появилась в интернете и, возможно, в газетах…

— Что-то в этом роде? — Теренс, до сих пор молча допивавший кофе, протянул сыну распечатанный лист бумаги. — Я тут кое-что накидал, может, подойдёт?

Вик пробежался глазами по тексту.

— Ну, пап, ты даёшь! Получается, нас с тобой одновременно осенила та же идея?

— Так бывает в слаженной команде, — подмигнул сыну Теренс.

— Клим, Тоб, послушайте! — и Вик зачитал вслух: — «Что ищут в Шории западные СМИ?» — это заголовок. Интригующее начало, не находите?

— Ты давай читай дальше, — сказал Клим, накладывая себе в тарелку ещё полдюжины горячих оладий.

— Читаю: «История Горной Шории полна загадок. Одной из них заинтересовались даже западные журналисты. Настолько, что организовали экспедицию в этот горный край, сохранивший первозданную природу, окутанный преданиями и легендами. Вот что рассказал нам руководитель группы Виктор Эрхарт, известный журналистскими расследованиями в сфере культурного наследия: «Недавно к нам в руки попал один исторический документ — пока не буду раскрывать, какими путями — свидетельствующий о том, что некий иеромонах Илларион нашёл прибежище в лесистых горах где-то на стыке Саян и Кузнецкого Алатау. Убегая из горящего монастыря, он унёс с собой бесценные рукописи: информация, сокрытая в них, может здорово подкорректировать наше представление об истории одного небезызвестного европейского рода. У нас есть основания полагать, что хотя бы часть этих документов уцелела. И есть догадка, кто может об этом знать. Если нам повезёт, мы, конечно же, поделимся своей находкой с мировой общественностью!» Группа в составе трёх человек прибывает такого-то числа в такой-то населенный пункт». И как вам?

— Чувствуется рука мастера, — одобрил Тобиас.

— То, что надо! — кивнул Клим, не отрываясь от завтрака. — Если наш старец следит за местными новостями, то должен клюнуть. Только надо доработать легенду на тот случай, если нас перехватят настоящие журналисты.

— Например?

— Например, каковы наши с Тобом функции в экспедиции?

— Что ж, дельное предложение, — похвалил Вик, входя в роль «руководителя исследовательской группы». — Пусть Тоб будет фотографом, а ты… носильщиком.

— Что? — оладья, которую Клим собирался отправить в рот, шлёпнулась обратно в тарелку.

— А что? Я слышал, раньше в экспедиции всегда нанимали носильщиков — ну, не самому же руководителю поклажу таскать, — невозмутимо пояснил Вик.

— Верблюда себе найми, — посоветовал Клим. — Или осла!

— Для горной местности лучше подойдут яки, — на полном серьёзе вставил Тобиас. — Я читал, яки выдерживают морозы ниже сорока градусов, да и молоко у них очень питательное!

— А что, это идея! — согласился Вик, старательно изображая, будто делает пометки на бумажной салфетке. — Вдруг мы там до зимы застрянем — Сибирь, как никак! На одних сухарях долго не протянем. Клим, ты умеешь яка доить? Вернее, ячку…Или как там жена яка называется? Мам, как правильно, ячка или якиня?

Тоб прыснул и тут же прикрыл рот салфеткой. Супруги Эрхарты уже хохотали в голос. А ребята, войдя во вкус, продолжали лицедействовать, обсуждая рацион экспедиции на год. Клим предложил взять побольше муки, так как он знает отличный рецепт пельменей «по-сибирски»:

— Тесто делается, как обычно: мука-вода-соль. Пока подчинённые возятся с тестом, бригадир, — Клим кивнул на Вика, надувшего щёки для важности, — занимается начинкой: берёт ружьё и идёт в тайгу на медведя…

Неизвестно, сколько ещё длился бы этот импровизированный спектакль, если бы его не прервал звонок Кауница-старшего. Ответил Теренс.

— Да, Рауль… Да, есть новости, — утирая выступившие от смеха слёзы, он вкратце рассказал, что им удалось вчера выяснить. — Кстати, понадобятся твои связи с российскими СМИ: нужно разместить одно объявленьице… Да, да, это называется «подсунуть утку»… Да, и «ловить на живца», совершенно верно…

Остальные ждали, чем закончится разговор.

— Рауль просил прислать текст по электронной почте — надо только определиться с датой и местом прибытия, — нажав отбой, сказал Теренс ребятам.

— А как там мама? — осторожно поинтересовался Клим.

— Твоя мама сказала, что никогда не сомневалась в силе вашего воображения.

— Это комплимент или упрёк? — встрял Вик.

— Это констатация факта! — улыбнулась Эмилия, поглаживая кота, свернувшегося клубком у неё на коленях: видимо, рыжий бродяга решил пока воздержаться от прогулок даже в собственном саду…