Дети Зари. Книга третья. Песнь жар-птицы

Живиль Богун, 2022

Ты уже свыкся со своей необычностью и даже успел побывать в параллельном мире. Но отправиться в сказку?! Хотя… если сказка действительно страшная, то почему бы и нет? Виктор наконец находит след своей сестры Эль, пропавшей пять лет назад – золотое перо жар-птицы. Верные друзья, конечно же, отправляются на поиски вместе с ним. Новые приключения, новые увлечения – и новые люди в команде Детей Зари. Это третья книга цикла "Дети Зари".

Глава 3. Рыцари Пуха и Праха

Кларк неторопливо шагал по длинному коридору, соединяющему все три части особняка. Спина его была прямой, как всегда, лицо бесстрастным, и лишь блеск серых глаз, до сих пор не утративших зоркость, говорил о том, что дворецкий доволен. В доме, за который он отвечал, всё шло хорошо. Кто-либо из тех людей, что гостили у Кауницев в былые времена, наверняка мог бы сказать, что ныне здесь попирают традиции предков и всё идёт кувырком; другие, наоборот, порадовались бы, что старый дом зажил новой жизнью в соответствии с новым мировым порядком. Но Кларку не было дела ни до традиций предков, ни до нового мирового порядка. Он служил здесь более пятидесяти лет, и его многочисленные функции, по сути, сводились к одной главной задаче: заботе о тех, кто оказался в доверенном ему доме.

В первую очередь, это касалось самих хозяев. Старому князю был необходим покой и тишина — Кларк гарантировал ему покой и тишину. Раулю была нужна музыка, движение, общение — пожалуйста, в доме нашлось всё для светского времяпрепровождения. Тобиасу взбрело в голову устроить художественную школу-пансион для таких же, как он, юных талантов — Кларк с готовностью поддержал и эту затею. Удивительно, но когда на плечи молодого хозяина легли ремонтные работы, подбор преподавателей, отбор студентов плюс вечные дрязги между первыми и стычки между вторыми, он наконец обрёл веру в свои силы…

Когда же родился маленький Александр, год спустя — малышка Мария, а ещё через полгода — Мишель, стараниями того же Кларка в доме были переоборудованы детские комнаты, в парке появились качели-карусели, а за гаражами, в которые когда-то превратились старые конюшни, вновь нашлось место для двух прелестных пони. Молодые хозяева, возможно, думали, что это всё их идеи, но то, с какой быстротой эти идеи воплощались, было исключительно заслугой старого Кларка.

Взять хотя бы Мишеля — не его самого, конечно, только его имя. Разве ж это дело, когда папа зовёт сына Михаэлем, как записано в метриках, а мама — Мишенькой? И так длится неделю, вторую, третью, потому что ни один не хочет уступить? Ну, Кларк как-то возьми да ляпни: «Звонил доктор Кролль, просил передать, что анализы маленького Мишеля в порядке». С тех пор и прижилось… И все довольны!

А на днях Кларк краем уха слышал, как госпожа Аглая, глядя на сидящего верхом на пони Александра, обмолвилась Еве: «Всю жизнь мечтала научиться ездить верхом!» А Ева сказала, что тоже хотела бы… Значит, надо будет намекнуть Тобиасу, что в парке достаточно места и для новых конюшен, и для манежа, а заниматься лошадьми могут те же студенты — хоть какая-то польза от них будет, и для здоровья полезно, не вечно ж за мольбертами сидеть…

Мысли дворецкого прервало стремительное появление обеих фрау Кауниц — легки на помине! — причём младшая едва поспевала за старшей.

— Ах, Кларк, мы вас везде ищем! — всплеснула руками Аглая.

— У нас проблема, Кларк! — взволнованно поддакнула Ева.

— Я вас слушаю, — дворецкий чопорно наклонил голову.

— Это насчёт ужина, — начала Аглая. — Предполагалось что-то торжественное, ну, при полном параде… Вы же видели нашу звезду?

Кларк утвердительно кивнул.

— Ну вот, — встряла Ева, — а потом приехали мальчики…

— Их смокинги в полном порядке — я почистил и повесил в гардеробную сразу после вашей свадьбы, — доложил дворецкий.

— Да не станет Клим надевать чёртов смокинг! — Аглая с досадой махнула маленькой изящной рукой.

— Понимаете, у него с этим днём связаны… неприятные воспоминания, — запинаясь, пояснила Ева. — А тут ещё Надин, расфуфыренная, как на вручение «Оскара»! В общем, Клим либо вообще не явится на ужин, либо… И Вик сбежит вместе с ним, сто процентов!

— И что это будет за семейный вечер? — отчаянно воскликнула Аглая.

Кларк оставался невозмутимым, как всегда.

— Я вас понял, — сказал он и, подумав, добавил: — Погода сегодня хорошая.

— Погода? — не поняла Аглая.

— Вечер тёплый, ни ветерка. Вполне подходит для ужина на свежем воздухе.

На лице Евы расцвела радостная улыбка:

— Точно! Мы давно не пекли овощи на гриле… И Рауль с Тобиасом наверняка не откажутся проветрить головы после трудового дня…

— Раз вы этого желаете… — слегка поклонился дворецкий.

— Очень желаем! — Ева повернулась к Аглае: — Ты уловила суть? В парке, на травке…

— В павильоне, миледи — почтительно поправил Кларк.

— В общем, на природе! — возбуждённо продолжила Ева. — Никаких смокингов! Пусть мальчики хоть в камуфляже приходят, пусть рассаживаются как угодно — хоть каждый под своим кустиком… — Она повернулась обратно к дворецкому: — Кларк, вы чудо! — и от переизбытка чувств чмокнула его в морщинистую щёку.

— Вы — наш добрый гений! — возвышенно вторила Аглая. — Что бы мы без вас делали?

— Я сообщу всем, что ужин через час. На площадке у ротонды. А теперь извините, миледи, я должен дать новые указания повару.

И Кларк удалился всё тем же размеренным шагом, что и пришёл.

***

Ужин в семейном кругу удался на славу. Лоренцо даже не пришлось особо что-то готовить: он просто принёс всё, что было нужно, а молодые люди сами установили гриль и нарезали овощи, сыр, хлеб. Непосредственно готовкой занялись Виктор и Клим, как бывалые туристы, и так старались, что почти не принимали участия в общей беседе.

Правда, Надин на полчаса опоздала, поскольку ей пришлось переодеться. Зато потом, отвечая на вежливый вопрос Рауля о творческих планах, она быстро завладела всеобщим вниманием, просто перечислив фамилии знаменитостей, которые уже согласились стать героями её программы. Испробовав себя в кино, на эстраде и в журналистике, Надин в итоге решила объединить все свои таланты и теперь вела популярнейшее ток-шоу, посвящённое вопросам культуры. Используя связи родителей и друзей родителей, она завлекала в свою студию самых известных личностей, а благодаря собственному обаянию и тонкому чутью подбивала собеседников на такие откровенные признания, что её передача скоро стала безумно популярной. Так что Ева отнюдь не шутила и не иронизировала, в разговоре с Кларком назвав кузину звездой. Это был неоспоримый факт.

— Как тебе удалось заманить в ток-шоу того ворчуна? — спросила Аглая, имея в виду эксцентричного сценариста, известного как нестандартными сюжетами, так и нежеланием общаться с журналистами.

— Ну, у каждого есть свои слабые места, — загадочно протянула Надин. — Надо просто знать, на какие точки нажимать!

Тут Клим поморщился, но это заметил только Виктор.

— Разве это не манипуляция людьми? — неожиданно подал голос Тоб, удивив этим всех присутствующих: он вряд ли видел хоть один выпуск программы Надин, потому как вообще не смотрел телевизор и мало интересовался новостями поп-культуры.

— А разве любой вид искусства не есть манипуляция людскими эмоциями, восприятием, воображением, наконец? — мгновенно парировала юная звезда. Что-что, а спорить она умела. Правда, предпочитала называть это интеллигентным словом «дискуссия».

Однако Тобиас уже высказал своё мнение, а никто другой не захотел ни спорить, ни дискутировать.

— Тебе видней, — миролюбиво согласилась Аглая, лишь бы только закрыть тему. — Ведь мир шоу-бизнеса довольно тесен, и ты с детства знаешь его изнутри.

— О, я много чего знаю! — Надин изогнула красиво очерченную бровь. — Например, кем на самом деле является мой собственный дядя, живущий затворником в неприступной горной хижине…

Лица слушателей вдруг окаменели, Вик выронил из рук тефлоновую лопатку, которой снимал с решётки жареные овощи, но Надин ничего этого не заметила и продолжала тем же интригующим тоном:

— О, если бы дядя Теренс согласился прийти на мою программу… Это была бы не просто бомба — взрыв вселенских масштабов!

— Я ей сейчас устрою взрыв, мало не покажется! — подхватив лопатку, Вик двинулся было к кузине, но его опередил Рауль Кауниц.

— Смею надеяться, ты сейчас просто неудачно пошутила, — сказал маэстро с такой холодной вежливостью, что даже чай в термосе наверняка превратился в лёд.

— Неудачно? — Надин озадачено поморгала длиннющими ресницами, но, заметив застывшие физиономии окружающих, поняла, что переборщила: — Ну что вы, я только позволила себе немножечко помечтать!

Виктор, которого Клим крепко держал за плечо, шумно выдохнул. Аглая и Ева натянуто улыбнулись, а Тобиас, переглянувшись с отцом, тихо сказал:

— Дорогая кузина, если не возражаешь, я на правах родственника дам тебе один маленький совет: мечтай о чём-нибудь более возвышенном, чем бомбы…

На этом инцидент был исчерпан. Они ещё посидели, поговорили, Тобиас сообщил, что реставрационные работы в костёле близ Оломоуца благополучно подходят к концу. Кауницы лично продвигали этот проект, причём не только финансами: Рауль подключил нужные организации, чтобы получить разрешение и содействие, а Тобиас кропотливо воссоздал первоначальный образ старого католического храма и сам реставрировал фрески.

Разошлись ближе к полуночи. Мишель и Мари, тепло укутанные, давно спали в колясках внутри ротонды — родители по очереди ходили их проверять. А маленький Александр сначала вертелся около Клима с Виктором, а потом улёгся рядышком, в обнимку с Бонифацием. Клайд пристроился у мальчика в ногах, и в таком положении они втроём спали до тех пор, пока Рауль не забрал ребёнка и не отнёс его в детскую. Женщины укатили малышей в колясках, продолжая о чём-то возбуждённо переговариваться, а Тобиас, Вик и Клим остались, чтобы прибраться.

Вот только вернув подносы и корзины с посудой на кухню, они не пошли в свои комнаты, а через библиотеку спустились тайным проходом в подземелье под башней, где находился архив Магистериума.

— Ну, наконец-то! — Вик тотчас устроился в резном кресле с высокой спинкой — ещё одиннадцать таких стояло вокруг круглого стола в большой комнате.

— Камин разжечь? — спросил Тобиас. — Тут прохладно.

— Обойдёмся, — махнул рукой Вик. — Мне не терпится услышать, откуда Клим взял, что Мастер Илларион всё ещё жив.

— Аналогично, — кивнул Тобиас.

Только Клим молчал. Со стороны казалось, будто он колеблется.

— Ну давай, Клим! — не выдержал Вик. — Сказал А, говори и Б…

— Не надо меня понукать! — огрызнулся Клим. — Я расскажу, но это не так-то просто… Есть свеча? — неожиданно спросил он у хозяина дома.

Тот молча взял с полки тяжеленный бронзовый канделябр и водрузил на стол. Достав из кармана зажигалку, Виктор ловко зажёг все пять свечей. Сладко запахло натуральным пчелиным воском, уютно затрещали язычки пламени.

— Спасибо, — тихо проговорил Клим. — Мне легче сосредоточиться, когда смотрю на огонь. Собственно, с этого всё и началось… — и он снова умолк.

Вик нетерпеливо заёрзал в кресле, едва сдерживаясь, чтобы не тряхнуть хорошенько товарища: тот словно впал в оцепенение — сидел и молча глазел на огоньки свечей.

— Что именно началось? — осторожно уточнил Тобиас, когда молчание друга затянулось.

— Видения, — просто сказал Клим. — Что-то вроде снов, только наяву.

Друзья озадаченно уставились на него, а он набрал в лёгкие побольше воздуха и начал неспешный рассказ:

— Сначала это были просто картинки. Первый раз — когда мы с приятелями из института устроили пикник на берегу моря; я сидел у костра, смотрел в огонь — и вдруг вижу, как моя мама, ещё совсем девчонка, спорит с бабушкой по поводу того, как меня назвать; я понимаю, что не могу этого помнить, мне было всего три дня от роду — но вижу кино со всеми подробностями!

Подобное стало повторяться всякий раз, когда я подолгу смотрел на огонь: перед глазами возникали какие-то эпизоды из прошлого, связанные со мной или моими близкими. Мне стало интересно, я уже специально разжигал огонь и смотрел. И однажды увидел картинку из будущего: оценку в своей зачётке на экзамене, который должен был сдавать через три дня…

Клим снова умолк, собираясь с мыслями, но приятели его больше не торопили: видели, насколько нелегко даётся ему признание. Спустя пару минут рассказчик решительно продолжил:

— Самое интересное произошло неделю назад, когда ты, Вик, позвонил мне и предложил поехать с тобой в Шотландию…

— Ты сказал, что увы, не можешь, поскольку улетаешь с какой-то миссией в Центральную Африку, — подтвердил Вик.

— Да, но с того момента я постоянно возвращался в мыслях к твоему предложению, вспоминал о Дхаме, о Вратах — ну и, конечно, о своём таинственном прапрадеде, Мастере Лемме. И вот буквально позавчера, накануне вылета, по привычке зажёг свечу и подумал: жаль, что я не знаю, каким именно особенным мастерством владел мой прапрадед; хорошо Вику и Тобу — они-то знают, в чём состояла сила их предков, хотя те умерли намного раньше моего Лемма. И тут… — Клим с трудом сглотнул, прежде чем продолжить: — Это была уже не картинка, даже не эпизод, а целый фильм, причём многосерийный! И во всех сериях — Мастер Илларион: вот он пишет икону — сам в чёрной рясе, с длинной чёрной бородой; вот он, весь в саже, выносит из объятого огнём помещения книги и иконы в тяжёлых золотых окладах, но тут падает горящая балка — и он попросту исчезает; вот Илларион снова за мольбертом, но на этот раз без бороды, волосы короткие — я его с трудом узнал! — и пишет автопортрет, поглядывая на себя в зеркало, затем пририсовывает изображению монашескую шапку и длинную бороду, и получается в точности тот портрет, что сейчас там находится! — Клим махнул рукой в сторону потайного отсека, где над девятью нишами висели загадочные лики девяти Великих Мастеров.

— И чем закончился фильм? — не вытерпел Вик.

Тобиас не менее жадно смотрел на рассказчика, всем телом подавшись вперёд.

— В финальной серии я увидел Иллариона сидящим перед экраном ноутбука…

Тут слушатели недоверчиво переглянулись, и Клим, заметив это, скептически ухмыльнулся:

— Согласен, неожиданное сочетание, но рассказываю, как было — я запомнил всё до мельчайших подробностей. Старец был одет в толстый шерстяной свитер, борода короткая, совсем белая, волосы тоже седые, в руках большая металлическая кружка — причём в точности такая, как у тебя, Вик, с эмблемой турфирмы… В общем, Илларион смотрит на экран, а там текст статьи в интернет-новостях: «Землетрясение в Горной Шории: сейсмологи в потрясении!» — и фото, на котором видна аккуратная куча щебёнки на фоне горного хребта…

Клим умолк и тяжело опустил голову на руки, опёршись локтями об стол. Несколько минут все сидели, глубоко задумавшись.

— А дата… была? — первым подал голос Вик.

— Дату я не видел, — пробормотал Клим, не поднимая головы. — Пробовал искать эту статью в сети, но так и не нашёл.

— Значит, неизвестно, было ли это в прошлом или ещё только случится в будущем, — подвёл итог Тобиас. — Итак, что будем делать?

— Я звоню отцу, — решительно сказал Виктор, доставая из кармана мобильный.

Возражений не последовало.

Теренс Эрхарт ответил после первого же гудка:

— Да, Вик.

— Ты уже дома, пап?

— Только что вернулся. А тебе что не спится, сынок?

— Уснёшь тут! Такие новости…

— Выкладывай.

И Вик выложил — коротко и по порядку.

— Ребята меня слышат? Поставь на громкую связь, — немного подумав, попросил Эрхарт-старший.

— Уже.

— Клим, такой вопрос: когда ты начал видеть эти картинки?

— Месяца два назад, — чётко ответил Клим.

— Вспомни, ты тогда делал что-нибудь такое, чего до этого никогда не делал? Быть может, что-то интересное читал или слышал, побывал в каком-то необычном месте?

Клим наморщил лоб.

— Ну, я увлёкся кое-какими теориями…

— А конкретнее?

— Да вот Вик как-то рассказывал мне об одной интересной гипотезе: что объективно времени якобы не существует, мы его воспринимаем чисто субъективно. Ну, я и стал читать на эту тему всё, что можно было найти в сети…

— Понятно… — протянул Теренс. — Теперь многое проясняется.

— Что многое? — встрял Вик. — Пап, объясни!

— Признаюсь, мне давно не дают покоя некоторые загадки вашего, скажем так, наследия: в частности, почему у кого-то из потомков Великих Мастеров экстрасенсорные способности проявляются сразу, чуть ли не с пелёнок, как у Тобиаса, а в других дремлют до старости. И вот Клим только что подсказал мне ответ! Ваши особенные родовые качества — можете называть их «магической силой», если вам так больше нравится — проявляются тогда, когда вы начинаете заниматься именно тем, для чего предназначены. Попросту говоря, когда встаёте на свой путь.

— То есть я стал видеть прошлое и будущее, потому что заинтересовался теорией времени, так? — уточнил Клим.

— Примерно так.

— А я? — как-то совсем по-детски спросил Вик.

— А ты стал находить, как только начал искать, — усмехнулся Теренс. — Вспомни: решил отправиться на поиски детей Рауля — и сразу вычислил место нахождения Врат, верно? Ты единственный из нас упорно продолжал осматривать разрушенные Врата в поиске зацепок — и зацепка нашлась. А сегодня, то есть, уже вчера…

— Что вчера?

— Вчера ты спросил, кто из Мастеров мог быть Смотрящим Сквозь Время и остались ли у него потомки. И вот уже получил ответ!

— Клим… — выдохнули одновременно Виктор и Тобиас.

Сам же Галицкий молчал, потрясённый.

— Верно. Всё сходится: Мастер Лемм, или Леммарх, был из рода Смотрящих Сквозь Время, а Клим — его наследник… Клим, ты меня слышишь?

— Да, — отозвался парень, стряхивая оцепенение.

— Ты пока не можешь управлять своими видениями, но, думаю, постепенно научишься. А на данный момент главное — вспомнить что-то из твоего последнего видения, что указало бы на время выхода статьи о землетрясении…Ты не пробовал ещё раз вызвать ту сцену с Мастером Илларионом?

Клим снова опустил голову.

— Нет.

— Почему? Тебя что-то сдерживает?

— Если честно, мне просто страшно! — вдруг резко выпалил Клим. Как ни странно, Теренсу Эрхарту, самому непонятному человеку в его жизни, он смог признаться в том, что скрывал даже от близких друзей.

— Это нормально, — спокойно сказал собеседник. — Страх — это естественная реакция на неведомое и возможно опасное; реакция, основанная на инстинкте самосохранения. Вполне вероятно, ты ощущаешь некий барьер, который сдерживает тебя от дальнейших необдуманных шагов. Признаюсь, мне это нравится куда больше, чем бес…бесстрашие некоторых из вас. Да, Вик?

Виктор лишь ухмыльнулся: обычно отец в отношении него использовал более хлёсткое словцо — «бесшабашность». Или даже «безбашенность».

— Тем не менее, я понимаю, что должен вспомнить дату… или увидеть заново, — досадливо проговорил Клим.

— Возможно, я смогу тебе в этом помочь, — отозвался Эрхарт-старший. — Но дистанционно, боюсь, не получится…

— Пап, мы с Климом завтра же выезжаем домой! — пообещал Вик.

— Я с вами, — тихо, но твёрдо сказал Тобиас.

— Договорились, — подытожил Теренс. — Только не забудьте сначала всё рассказать Раулю и Аглае. А то знаю я вас — слиняете потихоньку, как в прошлый раз… Рыцари без страха и упрёка!

Когда Теренс отключился, Тоб задумчиво сказал:

— Рыцари — это идея. Наши предки когда-то даже основали свой орден — Магистериум…

— Не смеши меня! — отозвался Клим, нервно почёсывая отросшую щетину, и вдруг припомнил мамины слова, сказанные в парке при встрече — про рыльце в пуху. — Представляю, как я, дылда двухметровый, сажусь верхом на Сашкин пони: «Глядите, люди добрые: вот он я, рыцарь в пуху!»

— А что, отличное название для нового ордена, нашего собственного — Рыцари в Пуху! — заметил Вик.

— Тогда лучше по-другому: орден Пуха и Праха, — с умным видом поправил Тобиас — и не поймёшь, всерьёз или шутя. — Пух пусть символизирует нашу молодость и энергию, а Прах — опыт и знания предков.

— Я за! — ухмыльнулся Клим.

— Я тоже! — Виктор встал, с шумом отодвинув тяжёлое кресло. — Ну что, братцы рыцари, как будем отмечать вступление в Пух и Прах?

— Лёжа! — твёрдо сказал Тобиас. — Спать пора — завтра через пол-Европы катить…

— А нам, в сущности, не привыкать, — заметил Клим. — Мы ведь не из тех, что безвылазно сидят в своей крепости?

— Не-а, мы странствующие рыцари Пуха и Праха! — завершил Вик, и все трое рассмеялись.

В таком приподнятом настроении новоявленные рыцари разбрелись по своим комнатам.

***

Малыш проснулся как обычно, в начале шестого. Ева сама любила вставать рано, ей это было не в тягость. Подкрепившись, Мишель вскоре снова засыпал, уже до девяти, так что они с Тобом могли всё утро провести вместе, спокойно позавтракать, поговорить о делах. Но, видимо, не сегодня: муж вернулся далеко за полночь и ещё сладко спал. Поэтому, покормив и переодев ребёнка, Ева взяла его на руки и тихонечко вышла из детской, смежной со спальней.

— Пусть папа поспит, а мы с тобой пока погуляем в зимнем саду! — бодро сказала она сыну, поправляя скособочившуюся шапочку: в коридорах особняка вечно гуляли сквозняки. — Ты ведь любишь смотреть на попугайчиков, да, Мишель?

Однако, едва спустившись на первый этаж, она столкнулась с Надин. Кузина, любившая поспать до полудня, была уже при полном параде: в элегантном брючном костюме, волосы уложены волосок к волоску, на лице лёгкий утренний макияж. Рядом стоял чемодан.

— Доброе утро! Куда это ты собралась в такую рань? — поинтересовалась Ева.

— Доброе. Да вот, вчера, уже после нашей вечеринки, обнаружила в телефоне сообщение, что запись программы переносится на сегодня, так что к обеду я должна быть дома, — скороговоркой объяснила Надин. — Хорошо, хоть увиделись — я уже думала, что придётся уехать не попрощавшись!

— Все ещё спят. Тоб и мальчики легли лишь пару часов назад…

— Ну, ты передай всем от меня привет, ладно? Всем-всем! — Надин многозначительно скосила глаза вверх и налево, где находилась комната ребят.

— Передам… Только Климу вряд ли нужен твой привет, — откровенно выразила своё мнение Ева.

Остальные члены семьи вот уже полтора года тактично молчали об их отношениях, вернее, об отсутствии каких-либо отношений, опасаясь ранить скорее Клима, чем Надин. Но кто ещё скажет правду, если не самая близкая подруга?

Надин поправила ремешок стильной сумочки, откинула со лба блестящую чёрную прядь и лишь тогда ответила:

— Думаешь, он вчера не обрадовался, увидев меня?

Ева молча покачала головой.

— Но ведь уже больше года прошло, сколько можно страдать? — в голосе Надин звучало искреннее недоумение. — Ну не подходим мы друг другу, неужели он этого не понимает?

— Понимает, — кивнула Ева, успокаивающе покачивая ребёнка: тот уже кривил губки, готовый расплакаться. — Понимает и давно уже не страдает, уверяю тебя.

— Так почему же он ведёт себя так, будто мы едва знакомы? — с вызовом спросила Надин.

— Возможно, так оно и есть: Клим знал тебя другую… Ты прости, но мне кажется, он в тебе разочаровался…

Надин не успела ничего ответить — в дверях появился Кларк.

— Такси прибыло, мадмуазель! — доложил он и, взяв чемодан, понёс его в машину.

Надин порывисто обняла двоюродную сестру вместе с племянником.

— Ладно, мне пора…

— Надин, — Ева задержала на миг её руку в своей, — ты ведь никому не расскажешь про папу?

— Нет, конечно! — фыркнула кузина. — За кого ты меня принимаешь?

— Не обижайся, — Ева легонько поцеловала её в щёку. — Я тебя люблю!

— Я тебя тоже люблю. — Надин грациозно направилась к двери, но на пороге обернулась. — И всех вас!

Ева задумчиво провожала такси взглядом, поглаживая спинку малыша, когда к ней подошёл Кларк.

— Позвольте, я покатаю Мишеля. А вы пока сможете заняться своими делами.

— Спасибо, Кларк! — Ева передала дворецкому сонного сынишку. — Я говорила вам, что вы чудо?

— Буквально вчера! — и Кларк с гордым видом унёс самого младшего Кауница в коляску.

Улыбнувшись им вслед, Ева прошла на кухню, сварила две чашки кофе так, как его веками варили в этом доме — со жжёным сахаром, специями и крупицей соли — и понесла в их с Тобом спальню. Сама она больше любила чай, причём травяной, но запах кофе был неотделим от утра в имении Кауницев, и она не стала отказываться от их маленького интимного ритуала ради собственных привычек.

Тоб открыл глаза, едва она вошла в спальню.

— Доброе утро, любимая! — он сел, подсунув себе под спину подушку, а вторую поправил для неё. — А где Мишель?

— С ним Кларк нянчится, — Ева подала мужу чашку и сама устроилась рядом с ним на постели. — Ты хоть успел выспаться?

— Да, вполне. — Тоб не спеша отпил несколько маленьких глотков. — У меня есть новость…

И он подробно пересказал молодой жене вчерашнюю беседу с Климом, а затем с её отцом.

— Когда выезжаете? — Тобиас ничего не сказал о своём решении, но она даже не сомневалась, что он поедет с друзьями. Всё-таки Илларион был его предком, и если он ещё жив…

— Думаю, сразу после завтрака. Наверняка Вик уже копытом бьёт!

— Да, мой брат не умеет ждать… А я постараюсь, — добавила Ева шёпотом и прильнула к мужу.

Отставив в сторону чашку, Тоб обнял жену и ловко убрал заколку, отчего её волосы, собранные в тяжёлый узел, рассыпались по плечам.

— Я говорил, что ты у меня лучшая на свете? — промурлыкал он ей на ушко.

— Буквально вчера, — ответила она, пряча лукавую улыбку. — Но можешь повторять хоть дважды в день — я не против…

И на некоторое время они забыли обо всём на свете.

Совсем иная сцена развернулась этажом ниже. Едва Рауль и Аглая спустились к завтраку, оставив малышей досматривать последние сны, Клим им всё рассказал — про свои видения и про намерение трёх товарищей отправиться на поиски Мастера Иллариона.

Виктор в ту ночь и вовсе не ложился: до утра просидел за компьютером, роясь в интернете. Он узнал о Горной Шории всё, что только можно было узнать, однако сообщения о землетрясении так и не нашёл. Теперь он сонно моргал, уставившись в чашку, пока взволнованный возглас Аглаи не привёл его в чувства:

— И зачем вы туда лезете? Вам что, прошлого раза было мало?

— Мам, пока никто никуда не лезет! — Клим попытался успокоить мать. — Мы просто хотим найти Иллариона…

«Говори за себя», — мысленно возразил другу Вик.

Увы, Аглая словно услышала его мысли. И тотчас переключилась с сына на него:

— Виктор, думаешь, я не понимаю, что это ты ребят подначиваешь? Сам уже четыре года носишься по горам, и они за тобой, как два хвостика! Я знаю, ты мечтаешь найти сестру, но… Может, уже пора принять реальность? Элинор сама ушла — она сделала свой выбор. Это было её желание!

— Эль выполняла свой долг, а насчёт желания я сильно сомневаюсь! — резко вскинув голову, заявил Вик.

— Мам, никто меня не подначивает! — в свою очередь добавил Клим. — Это мои видения, мой дар, если хочешь, и я должен сам во всём разобраться…

Однако переубедить Аглаю оказалось не так-то просто.

— Ради всего святого, объясните мне, зачем вам сдался этот старец! Даже если он действительно жив, в чём я совсем не уверена. С другой стороны, если он так хорошо и так долго прячется, значит, явно не хочет, чтобы его нашли. Тогда зачем его искать?

— Лично мне очень любопытно взглянуть на своего тысячелетнего предка, которому я обязан неким талантом, с которым просто не знаю, что делать! — выпалил на одном дыхании Тобиас. Они с женой только что вошли в столовую, но Ева, увидев, в каком состоянии Аглая, тут же сбежала к малышу.

Услышав такую витиеватую тираду от немногословного Тоба, ребята невольно заулыбались. Даже Рауль, доселе хранивший молчание, одобрительно кивнул, что с его стороны было большой ошибкой.

— Что ты киваешь, милый? — гнев Аглаи тотчас обрушился на мужа. — Ладно, мальчишки куражатся, а Эрхарт, вечный бродяга, их на подвиги подбивает! Но у тебя же своя голова на плечах! Лучше бы вразумил этих оболтусов!

Парни, затаив дыхание, ждали, каков будет вердикт Кауница-старшего. А тот невозмутимо повернулся к жене и с лёгкой улыбкой на устах выдал совершенно непредсказуемое:

— Знаешь, есть такой старый еврейский анекдот: «Сынок, у каждого мужчины должно быть своё мнение, и мама сейчас тебе его расскажет!».

Парни прыснули. Аглая вдруг словно сдулась.

— Что ты хочешь этим сказать, Рауль? Что ты поддерживаешь их глупое ребячество?

— Не просто поддерживаю, — энергично ответил ей муж. — Я вот думаю, а не поехать ли мне вместе с ними? По дороге прихватим Теренса и дружной мужской компанией двинем в Сибирь! — Он повернулся к изумлённому Климу: — Эта твоя Шория ведь где-то в Сибири находится, у чёрта на куличках? Вот и славно. Эх, давненько я по тайге не бродил да по сопкам не лазил — пора, пора старые кости размять!

Это было очень смешно. Виктор даже подумал, что Рауль зря вцепился в дирижёрскую палочку — из него получился бы великий комик. Но Аглая юмора не оценила. Она расплакалась. Хотя Рауль, надо полагать, подобной реакции и добивался. Он тут же привлёк жену к себе одной рукой, что-то ласково шепча ей на ухо, а второй рукой красноречиво махнул ребятам: мол, идите уже по своим делам, не нервируйте женщину!

«Нет, всё-таки в профессии дирижёра есть определённые плюсы! — заключил Виктор, на цыпочках выбираясь из столовой вслед за остальными. — Всего один жест — а сколько им сказано!»