Академия волшебной лингвистики

Жанна Лебедева, 2023

Говорят, никогда не поздно начать жизнь сначала. Вот и пенсионерка Эмма Петровна Чижикова после сердечного приступа попала не в больницу, а в другой мир. В этом мире водятся драконы и маги, а волшебство является самой обычной частью спокойной повседневной жизни. Вот только пожить этой самой спокойной жизнью ей не дадут. Ведь теперь она студентка магической академии Эмма Лир. Загадочная, богатая, немного стервозная и… мертвая?

ГЛАВА 4. Волшебный сад

После учебы я выбралась в сад. Нужно было найти секретный домик, о котором Эмма, по словам Лиз, рассказывала Мари-Клэр.

Сад встретил меня ароматом цветов, пышностью зелени и свежестью прохладной травы. Он был в меру ухожен и в меру заброшен. Пустынен и чист. Его оплетали каменистые дорожки с вкраплениями изумрудного мха меж стертых булыжников. Декоративные ступени обозначали перепады искусственных уровней. У дальней стены над клубами яблонь возвышалась ротонда со шпилем на крыше. От нее вниз к небольшому пруду катился по цветным камням бурливый поток. Он пенился на склоне, стекая в водоем у подножья, успокаивался и расцветал стайкой розовых лотосов.

Одна из дорожек вела под сень серебристых ив, перемеженных с пирамидальными туями. Из-под тугих ивовых кос на меня посмотрел беломраморный фавн, сжимающий в руке свирель. Стоило приблизиться, фавн быстро повернул голову и — я точно заметила это! — подмигнул кому-то, подавая особый знак.

— Эй, я все видела, — обратилась к статуе со всей возможной строгостью. — Видела, как вы подали знак кому-то за вашей спиной.

Фавн перепугался не на шутку. Он вздрогнул всем своим мраморным телом и вмиг оцепенел — застыл, став неотличимым от обычной, неживой и неволшебной скульптуры.

— Тс-с-с, тише, прошу, — позвал меня кто-то из-за фавновой спины. Я вгляделась в ивовую листву и встретилась взглядом с дриадой, восседающей на постаменте из раковин и фигурных завитков. — Не говорите громко. Шум привлекает садовых гномов, а им вашу тайну знать ни к чему. Эти непоседы слишком болтливые. Совершенно не умеют держать язык за зубами…

— Мою тайну? — Я изумленно вскинула брови, силясь понять, о какой именно из моих многочисленных тайн идет речь. — Только не говорите, что вы в курсе…

— Тс-с-с… — Дриада прижала палец к губам. — Ни о чем меня не расспрашивайте, просто идите по этой дорожке до розария. Там, возле каменной рыбы сверните на земляную тропу, по ней двигайтесь до большой липы, обойдите ее вокруг три раза и обнаружите тайный проход. За ним вас будут ждать те, с кем можно поговорить по душам спокойно.

— Хорошо, — кивнула я. — Только как я могу быть уверена, что вы меня в ловушку не заманиваете?

— Мы, волшебные статуи, врать не умеем. Если хотим скрыть правду — просто молчим. А еще мы знаем, что вы не наша хозяйка. Вы новая девушка в ее теле, а это значит, что нашу бедную госпожу убили. Она ведь оставила вам записку?

— Да.

Я слушала дриаду с удивлением. Внимательно вглядывалась в ее безупречное лицо, пытаясь уличить во лжи, но как ее уличишь — она же статуя. И раз знает про записку Эммы, то, скорее всего, не является врагом.

— Идите. Вас ждут.

И я пошла, куда велели.

Заблудилась в шикарном розарии, где цвели розы всех оттенков радуги, размером от крошечных чайных до огромных древовидных, кое-как нашла рыбу и выбралась на нужную тропинку. По ней через душистые заросли разносортной мяты я дошла до указанного дерева. Огромное, узловатое, оно протягивало в стороны корявые ветви-руки, роняя на плотно укрытую очитком кочку резные тени.

Три раза обойти? Что ж…

Описав три круга вокруг могучего ствола, я с изумлением обнаружила в нем невидимое доселе дупло-проход. Это была настоящая арка, через которую я смогла пройти, не склонив головы. Чудеса, да и только! Хотя пора бы уже ко всей этой магии привыкнуть.

На другой стороне странного хода обнаружилась круглая полянка, окруженная плотными зарослями жасмина. В центре ее, на зеленой травке стояли еще две статуи из белоснежного с розовыми прожилками мрамора. Чуть правее лежал египетский сфинкс в высокой шапке, левее стояла античная богиня в длинной тоге. Обе скульптуры смотрели на меня с доброжелательным интересом.

— Вот ты и пришла, — произнесла богиня.

— Значит, все произошло именно так, как сказала наша дорогая Эмма, — печально прошептал сфинкс. Из его беззрачных глаз выкатились две большие слезы и, сверкнув на белых щеках, упали в траву. — Она все-таки мертва.

— Да, — согласилась богиня. — Но мы не можем позволить себе скорбеть о нашей хозяйке. Мы должны позаботиться о новой душе, что живет теперь в теле Эммы.

— Э… э-э, здравствуйте вообще-то, — нарушила их диалог я. — Вы, кажется, хотели видеть меня?

— Да. — Каменная богиня кивнула. — Нам приказано тебе помогать.

— Прежняя Эмма распорядилась, полагаю? И как вы собираетесь это делать?

— Ну, мы можем что-нибудь полезное тебе рассказать или помочь спрятаться, — произнес сфинкс. Всхлипнув, он вытер кончиком хвоста вновь набежавшие слезы, добавил грустно. — Жаль, что мы не смогли уберечь ее от беды… Нашу хозяйку…

— Мы вообще-то мало чего могли сделать. Мы же статуи — даже с места сходить не умеем, — скептически прервала его богиня. — Поэтому давай будем делать то, что нам сказали. Это самое полезное, что мы можем сделать в память о нашей хозяйке. Душа в теле Эммы, — обратилась она уже ко мне, — взгляни за наши спины, там находится потайное убежище нашей бедной госпожи. Теперь оно твое. Можешь пользоваться. И помни — оно совершенно секретное. Туда никто без твоего приглашения не проникнет.

Я пригляделась.

Над дальним жасминовым кустом вздымалась поросшая травой и мхом крыша какой-то постройки. Пройдя между статуями, я пересекла полянку и раздвинула тугие ветки. За ними обнаружилась бревенчатая стена с тяжелой дверью, поднятой довольно высоко в воздух. Порог на уровне моего носа. Что за странная архитектура?

А под порогом что же? Ноги…

Настоящие куриные ноги — ну, ничего себе! Я попятилась от неожиданности. Вроде как пора бы к местному волшебству попривыкнуть, но я вот все удивляюсь…

— Чтобы войти, надо сказать: «Избушка-избушка, пусти меня внутрь», — заботливо подсказала богиня в тоге.

— Она только на голос Эммы открывает… На твой голос, — добавил сфинкс и разрыдался.

Богиня принялась его утешать, стала просить не шуметь. Пока они там разбирались, я тихо повторила заветные слова. Они, как ни странно, подействовали, заставив куриные ноги подогнуться, пол опуститься к земле, а дверь открыться.

— Это избушка на курьих ножках? Жилище Бабы Яги? — уточнила я.

— От Бабы Яги, — поправили статуи. — Она эти избушки уже лет сто как на конвейер поставила.

Вот оно, значит, как…

Прогресс — везде прогресс.

И рыночная экономика.

Я осторожно заглянула внутрь. Там обнаружилось на удивление светлое и уютное помещение. Я-то ждала увидеть мрачное нутро закопченной ведьминой избы, никак не этот «евроремонт»… А вообще, хорошо. Просто отличный садовый домик. Я б в таком пожила на даче. Интересно, на этой штуке кататься можно? Если да, то она покруче любого трейлера будет. И обстановка миленькая: три кресла, диван, журнальный стол — как раз для секретных посиделок.

Деревянный пол под ногами чуть поскрипывал и едва ощутимо прогибался. Из приоткрытого окошка, что было на противоположной от входа стене, волнами набегал ветерок, отчего казалось, что домик дышит.

Я прошла к столу, села в кресло с розовыми кружевными салфетками на подлокотниках. Явно хозяйское, оно располагалось во главе стола. Удобно, только что-то в бок колет… Сунув руку под подушки, обнаружила спрятанную там тетрадь в твердом кожаном переплете. Раскрыла, быстро пролистала — замелькали написанные от руки строки и даты по краям. Это же дневник!

Дневник Эммы Лир.

Вот это удача! Я открыла первый попавшийся разворот. Прочла бегло обрывок фразы — почерк у Эммы был, надо сказать, не слишком разборчивый. «Наконец-то мне удалось обхитрить папочку и выбраться из дома незамеченной. Если сумею смешать и подлить ему зелье забвения, получится отлучиться на несколько дней, как я и мечтала, а папа ничего не заподозрит…» Куда это она собралась? Я хотела открыть следующую страницу, чтобы это выяснить, но пальцы вдруг обожгло резкой болью.

— Ай! — вскрикнула, роняя дневник на пол.

От удара он рассыпался ворохом листьев, задымился вдруг, а потом вспыхнул зеленым пламенем. Сгорел мгновенно, обратившись горсткой искристого пепла. Спустя миг из этой блестящей кучки выползла какая-то маленькая черненькая кракозябра, похожая на смесь сороконожки и пиявки. Противно попискивая, неведомая пакость направилась в сторону выхода, но улизнуть ей не удалось — вскочив с кресла, я догнала ее и раздавила.

Выскочив обратно на полянку к говорящим статуям, потребовала разъяснений:

— Что это еще такое было? Я нашла в избушке дневник Эммы, хотела прочесть, но он сгорел практически у меня в руках. А потом из него какая-то черная штука выбралась и…

Сфинкс и богиня переглянулись.

— Это было проклятье!

— Вы же сказали, что тут безопасно?

— Вероятно, проклятье было секретное, тайное. Кто-то закрепил его на дневнике Эммы, когда она выносила его из убежища наружу. Проклятье таилось между страниц, на тот случай, если дневник кто-то откроет.

Я задумалась. В мыслях родилась догадка, что подсунувший черную дрянь злоумышленник прекрасно знал и о самой смерти Эммы Лир и о ее причинах. Еще более возможно, он этой причиной и являлся… И что там такого в дневнике было написано? Жаль, я этого уже никогда не узнаю.

— Понятно, — вздохнула я.

Тут богиня нервно заозиралась по сторонам и прижала к губам тонкий бледный палец:

— Тс-с-с-с, они рядом.

— Кто? — шепотом спросила я, прячась за постамент сфинкса.

— Садовые гномы. Вечно приходят в самый неподходящий момент…

За кустами жасмина раздались громкое пыхтение, бормотание и возня.

— Отря-я-яд, стой! Раз-два, — скомандовал кто-то. — Лопаты доста-а-авай, землю копай! Три-четыре. Сорняки убирай, цветы поливай! Раз-два.

По крайней мере, это не убийца.

Я выбралась из укрытия и с любопытством вгляделась в переплетение жасминовых ветвей, за которыми возились какие-то невысокие бурые фигурки. И правда гномы! Настоящие гномы в колпачках и с бородами, коренастенькие, толстенькие, ростом примерно мне по колено. В руках у них были лопаты, лейки, секаторы и грабли.

Крошечные человечки, пыхтя, трудились, выполняя работу по саду — одни стригли куст, другие пересаживали пионы и розы, третьи таскали воду для полива, а четвертые сгребали в кучу остриженные веточки. Гномики выглядели вполне симпатично, но я решила не спорить со статуями — опасно, значит, опасно. Вела себя тише мыши.

— Скоро они уйдут? — спросила, вернувшись к сфинксу и богине.

— Минут через десять.

Пришлось немного подождать. У гномов работа спорилась — они быстренько переворошили соседнюю часть сада и, собрав инструменты, помаршировали дальше. Я посмотрела им вслед — такие деловитые, смешные! Вернулась к разговору со статуями:

— Они ушли, а я теперь не уйду, пока вы мне все-все про Эмму не расскажете. Почему она пряталась. От кого? Она вам сказала?

— Не сказала, — с тоской ответила богиня, а эмоциональный сфинкс снова всхлипнул.

— Почему? — продолжила я расспросы.

— Не могла сказать. Некоторое время назад Эмма стала свидетельницей какого-то ужасного события, но ее зачаровали. Кто-то использовал заклинание неразглашения. Оно запрещенное и невероятно мощное. Из-за него Эмма не могла ни поведать кому-либо о случившемся, ни назвать имя виновника произошедшего.

Конец ознакомительного фрагмента.