Я узнаю тебя из тысячи…

Есения Светлая, 2020

Однажды маленькая Еська случайно проходит сквозь зеркало и попадает в чужую квартиру, где знакомится с замечательным мальчиком Йориком. И эти редкие, но такие долгожданные встречи становятся их общей тайной… Но детство проходит, Зазеркалье закрывается, а теплые чувства остаются навсегда… "Я узнаю тебя из тысячи…" – прошептал Йорик, нарисовав тайный знак на ладошке своей юной подруги…

2

Двадцать лет назад…

Это было их общее, сокровенное…

И встреча их была самая необычная. И дружба, и преданность, непонятно чем вызванная. И даже имена у них обоих были странные. Но именно так их называли родители, поэтому как их на самом деле звали, по-настоящему, было записано только в метриках…

Для всех же он — просто Йорик, она — Еська.

Когда они познакомились, то долго смеялись над друг дружкой, прижав маленькие ладошки ко рту. Не дай бог, услышат из соседних комнат родители. Как потом объяснять? Вот их первая шутка, их первая тайна и общее понимание того, что рассказывать об этом никому нельзя.

Все произошло вечером, в новогоднюю ночь.

Еська долго и старательно выступала перед гостями, стоя на табурете возле елки. Мама выдавала дочери по конфете из ее же подарка, врученного в детском саду. А гости, приправленные домашним спиртным, старались не ржать, хлопали в ладоши и подбадривали маленькую артистку.

Еська спела три песни, рассказала два стиха, с жалостью посмотрела на праздничный стол, где не было ничего для детей, и отправилась в свою спальню. Было грустно. Понятно, что сегодня к ней уже никто не зайдет и придётся засыпать само́й. Немного страшно в темноте. Но если включить свет, то наверняка заметит мама и станет ругаться, ведь они договаривались — Еська получает подарок и сразу в комнату, спать.

Прозрачный мешочек со сладостями она безжалостно зашвырнула к кровати. Подтащила стул к окну, залезла и попыталась отдернуть тяжелые плотные шторы. Сдвинуть их смогла лишь наполовину, но этого оказалось достаточно, чтобы комнату озарил мягкий золотистый свет от фонаря, висевшего над козырьком соседнего подъезда.

На улице шел снег, огромные слипшиеся хлопья кружились, цепляясь за своих подружек, вальсировали в воздухе, медленно опускались на землю. Как же там, за окном было сказочно красиво! Необычно и завораживающе.

Еська стояла и любовалась, пока не затекли коленки от жесткого деревянного стула, потом ловко спрыгнула и пошла раздеваться к шкафу. На одной из трех его створок располагалось огромное зеркало, отражая проникающий в комнату золотистый свет. Еська, удивленная зрелищем, осторожно подошла к нему и ахнула. Казалось, что оно светится.

Чудно как!

Откуда, интересно, здесь на зеркале взялись снежинки? Ведь в комнате их нет…

Девочка замерла с восхищенной улыбкой, любуясь маленькими искорками. Она момент решила потрогать их и поняла, что рука каким-то образом проскользнула внутрь. Еська руку отдернула. Показалось? Нет, вот если протянуть снова, пальчики и кисть будто проходят сквозь искрящееся стекло.

Чудо, самое настоящее новогоднее чудо!

Еська, не задумываясь ни на секунду, сунула свой любопытный нос, а потом и голову целиком, в зеркало, не боясь ни приключений, ни сказки, ни новогоднего волшебства.

Комната, в которую в то же мгновение перешагнула малышка, оказалась совершенно обычной, как и у нее. Односпальная кровать с жестким покрывалом, на стене — модный ковер, практически такой же расцветки, что и в Еськиной комнате. Стол, стул, книжная полка, коробка с игрушками в углу. Даже медведь оттуда торчит, маяча темно-коричневым ухом, абсолютно такой же, какой ей был подарен на день рождения крестным.

Еська оглянулась, зеркало светиться перестало. И только тогда она ужасно, просто до приступа паники испугалась! Ведь совершенно ясно, что она проникла совершенно в чужую комнату! Здесь даже пахнет по-другому, как в чужой квартире, она это и с закрытыми глазами чувствует!

За окном вдруг раздался грохот — первые вспышки фейерверков. Из соседней комнаты — гомон взрослых, празднующих Новый год.

Ну и что же ей, маленькой девочке, теперь делать? А вдруг она не сможет вернуться домой? А вдруг здесь живут разбойники? А как же мамочка и папочка без нее?

Малышка присела у зеркала, прямо на пол, и горько заплакала.

Горю Еськиному пришлось жить недолго. Буквально через пару минут в комнату медленно отворилась дверь.

Стараясь не шуметь, аккуратно ступая на цыпочках, Йорик прошел внутрь и вдруг остановился. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Мало того, что он только что похитил пачку земляничного печенья, яблоко и большую шоколадку из холодильника, пока взрослые хором отсчитывали бой курантов на Спасской башне, так здесь, в его комнате, еще кто-то сидит!

Пять минут назад не было никого! А сейчас какой-то комочек возле шифоньера поскуливает…

Или рыдает?

Йорик отважно расправил плечи, задрал нос, одновременно крепко прижимая к себе спрятанные пол футболкой сладости.

— Ты кто? Эй!.. Домовой?

Всхлипы прекратились, комочек еще больше сжался.

Йорик, поразмыслив еще немного, понял, что кто-то явно попал в беду. Подходить страшно, но узнать, кто же там сидит, не терпится до такой степени, что начала чесаться щека — как всегда, от любопытства.

— А у меня шоколад есть и печенье. В пачке, земляничное. Будешь? Еще яблоко, но его никак не разделить. Но если хочешь, тебе все отдам… Эй, слышишь?!

Йорик, заметив, что к нему все-таки прислушиваются, сделал осторожный шаг вперёд, потом ещё и еще, пока не оказался в достаточной близости от гостя. Вернее, гостьи. Потому что стало ясно, как белый день, что у него в комнате сидит и рыдает маленькая девчонка!

Только вот откуда она тут взялась?

Еська засопела, утерла нос, посмотрела на чудище, которое кралось к ней от самой двери. Ей бы заорать, чтобы прибежал папка и распугал всех чудовищ. Но папка-то там, за зеркалом. А кто сейчас прибежит на ее крики, ещё не известно.

Силуэт приближался, осторожно подкрадываясь. Смотреть через щелочку сжатых пальцев было неудобно и Еська чуть опустила ладошки.

Теперь всё вдруг стало понятно, и страхи ее — сущие пустяки. Это же обыкновенный мальчишка! Чуть выше ее, возможно постарше. Но точно не чудище. Еще несколько мгновений и он уже тянет к ней руку с яблоком:"Будешь?"

Еська тоже отважно, чуть задрав нос, кивает, и яблоко — маленькое, желтое, с мелкими крапинками — перекочёвывает ей в руки.

— Спасибо, — чуть шмыгнув, вздохнула Еська.

— Попить только нечего. Ты яблоко хорошо жуй, чтобы потом не икалось.

— Угу. А ты меня не прогонишь?

— Ну, нет, наверное. Куда? Всем сегодня не до нас… а утром видно будет. Ты как сюда вошла хоть? Я же на пять минут только… И окно у нас заколочено…

— Через зеркало. У меня оно засветилось, я рукой потрогала, а там ничего нет. Я и шагнула.

— Ого, круто! Я так не умею совсем. Ты, значит, волшебница.

— Правда, ты так считаешь? Почему же тогда оно светиться совсем перестало… И как я теперь вернусь домой? — Еська снова всхлипнула.

— Думаю, что нужно время. Ну, чтобы пыльца волшебная накопилась. Или еще чего у вас там, у Фей… Ты погоди, не реви. Нужно просто подождать, мне так кажется. Лучше расскажи, как там у вас, в этой вашей волшебной стране?

— Да какая она волшебная, скажешь тоже. Такая же, как и у тебя. И комнаты у нас вот с твоей похожи. И мама с папой сейчас с гостями встречают Новый год. А меня спать отправили…

— И подарок у тебя в мешочке?

— В мешочке. И пять мандаринов. Два мама с папой съели. Я три. Шоколад Аленка и немного батончиков. Леденцы, вафли, как у всех, в общем.

— И у меня то же самое. Только я уже все съел. Вот шоколадку правда спер с холодильника. Давай есть, а то растает.

Еська и Йорик неспешно жевали нехитрые угощения, потихоньку рассказывая о своих важных детских делах, вечной занятости взрослых, о том, что горки в этом году какие-то кривые получились и низкие. И о том, что очень хочется на каток. Но его до сих пор не открыли.

Чтобы было удобнее, Йорик скинул пару перовых подушек на пол, постелил покрывало, и они устроили маленький праздник. Их болтовню слушали рассаженные в круг игрушки: коричневый медведь, экскаватор, и робот с металлическими конечностями, скрепленными простыми шурупами. За дверью не прекращался гул голосов, периодически сменяясь музыкой, топотом, гоготом. Но никому, слава богу, не пришло на ум проверить, спит ли ребенок. А мальчишка и впрямь вскоре уснул, как и маленькая гостья, заботливо укрытая краешком покрывала. И снились им обоим удивительные сны в причудливых искорках золотого снега.