Oceanman

Ержан Мауленович Есимханов

Книга о том, как казахстанский юрист, не имевший никакого отношения к спорту, переплыл один из крупнейших проливов нашей планеты.

Глава 2. Волга

В английский город Дувр, откуда стартуют заплывы через Ла-Манш, я приехал поздно вечером во вторник 18 июня. Утром в среду я проснулся очень рано, еще до 6 утра — сказалась разница во времени, и непривычная обстановка вокруг.

За окном светало — в Дувре всегда светает рано. В окно хлестал тяжелый косой дождь. Небо было пасмурным, почти черным. Я спустился к завтраку. Из большого окна гостиничного кафе было видно море. Оно было свинцового цвета.

Мне предстояла пробная двухчасовая тренировка. Потом — еще две недели таких же. Потом — заплыв на тридцать четыре километра в этой тяжелой, холодной, свинцовой воде.

— «Куда я приехал?» — подумал я про себя. — «Как я вообще буду это делать?».

*****

На первой тренировке я поставил себе цель — проплыть четыреста метров. Бассейн, в котором я плавал, был неправильной формы, скорее для отдыха, чем для спорта. Его длина по прямой была метров сорок.

Плавать я, можно сказать, тогда не умел почти совсем. Я не утонул бы в открытой воде, но на этом преимущества заканчивались, и начинались недостатки. Плыл я скорее саженками, нежели кролем, как научился в детстве — другой школы у меня не было. Голову держал над водой, а не в воде. Дышать умел только в одну сторону — вправо. Не знал, что такое правильный гребок, из каких элементов он состоит, как входит в воду рука. Совсем не работал ногами, они просто болтались где-то сзади.

Четыреста метров я одолел с огромным трудом. После каждого бассейна я висел на краю и подолгу отдыхал. Дышать было нечем, и сердце вырывалось из груди. Сейчас это смешно вспоминать, но тогда, три с лишним года назад, все это было очень серьезно. Я был новичком, и совершал все ошибки новичка. Я занимался без тренера, без системы, без взгляда со стороны.

На следующей тренировке я проплыл еще четыреста метров. Потом еще. Потом — пятьсот. Я чувствовал, что у меня начинает получаться. Любой человек, начинающий с нуля и преодолевший первое сопротивление организма, знает это чувство, когда начинаешь втягиваться. Это радостное, но очень обманчивое чувство. Его причина — это чистая химия. Организм радостно расходует накопившиеся за период простоя углеводы, но еще не умеет ни эффективно использовать их, ни запасать. И поэтому через пару месяцев тренировок у новичков, которые занимаются без сопровождения опытного тренера, обычно начинается застой.

Но тогда я об этом еще не знал. Я испытывал дикий восторг, как и всякий не очень спортивный человек, который вдруг начинает своими руками делать какие-то вещи, которые раньше не удавались. Мне вдруг понравилось плавать. Понравилось больше, чем драться, бегать или таскать тяжести в зале. Я почувствовал, что это мое.

Примерно тогда я зарегистрировался на свои первые соревнования. Российская серия стартов X-Waters, которая сейчас выросла в большое предприятие и проводит старты по всему миру, в том году проводила свой самый первый старт — Volga Swim в Нижнем Новгороде. Старт был в середине июля. На подготовку у меня было чуть больше месяца.

Как понятно из названия, переплыть предстояло Волгу, примерно в том месте, где она соединяется с Окой. На заплыве было три дистанции — один километр, три и пять. Плыть километр было как-то стыдно, плыть пять — страшновато. Я выбрал три километра — их плыть тоже было страшновато, но хотя бы не так сильно.

На старт допускались все желающие. Это потом начнутся старты, для простого допуска на которые придется плыть многочасовые тестовые заплывы. С Волгой все было проще — это был заплыв для любителей, организованный любителями. Для допуска нужно было только зарегистрироваться, заплатить вступительный взнос и предоставить медицинскую справку о том, что я здоров и могу соревноваться.

Самое интересное, что я ничего тогда не знал о марафонском плавании. Ни о стратегиях, ни о том, как выглядит массовый старт. Не знал даже о том, что плыть мы будем со спасательными буями, прикрепленными к поясу (позже нормой стало возить с собой собственный буй). Не знал о том, как питаться до старта. О том, что такое углеводная загрузка-разгрузка. О том, как вообще работают углеводы, и из чего их получать. И самое смешное — я не знал, что все это надо знать. Я действовал вслепую, на авось. И поэтому перед стартом я сделал только две простые вещи — я бросил алкоголь, и начал тренироваться по три раза в неделю. Тогда это было очень много.

Через месяц после начала тренировок я уже немного привык к воде, и перестал отдыхать после каждого бассейна. Сначала я перешел на отрезки по двести метров, потом — по пятьсот. За тренировку я проплывал примерно полтора километра. Техника от повторения не улучшалась, а вот выносливость росла с каждым днем. Даже близкие отметили, что я сильно подтянулся на вид. Я шел на каждую тренировку, как на праздник.

Непосредственно перед стартом я проплыл два километра. Тогда я еще не знал о правиле, согласно которому перед стартом на открытой воде рекомендуется проплыть ту же дистанцию в бассейне. А за день до старта я зашел в спортивный магазин, и купил себе там гидрошорты. Увидел их где-то в Интернете, и они мне понравились. По правде говоря, это были даже не гидрошорты, а скорее длинные плавки, но я себе в них казался очень спортивным. В моих глазах они прибавляли мне как минимум километр на старте. Два километра плюс гидрошорты, думал я — и старт у меня в кармане.

Самое смешное, что все примерно так и получилось.

Нижний Новгород — красивый старый город с большой набережной. Организаторы были еще не очень опытные, хотя и очень старались, и старт был назначен на пять вечера — все приличные старты, как правило, проходят с утра, когда спортсмены еще свежие и у них не набит желудок. Стояла жара. Я купил себе кепку на прилавке со спортивными товарами, спрятался в тень и уныло слушал речи организаторов. Мне было не по себе. Я впервые в жизни участвовал в настоящих спортивных соревнованиях, и понятия не имел, чего ожидать.

Старт был с другого берега Волги, выше по течению. Течение должно было спустить пловцов к набережной Нижнего, при условии, что они пересекали полуторакилометровую реку. На место старта мы ехали целый час в старинном, раздолбанном советском автобусе. На соседнем сиденье два парня, оба на голову выше меня, обсуждали свое выступление на этапе чемпионата мира. Я чувствовал себя совершенно лишним на этом празднике жизни.

— «Куда я приехал?» — подумал я про себя. — «Как я вообще буду это делать?».

На другом берегу, на маленьком пляже, заросшем травой, на котором в выходные, видимо, часто купались и пили пиво местные жители, мы быстро переоделись и выстроились вдоль реки. Я натянул свои спасительные гидрошорты, шапочку с символикой заплыва и очки, пристегнул выданный организаторами буй, размялся и встал в первом ряду. На ногу я надел матерчатый браслет с чипом внутри — еще одну новинку для меня. Этот браслет, проходя через стартовую и финишную черту, фиксируется специальным оборудованием и замеряет твое время.

Высокий седовласый мужик слева от меня зачем-то плюнул в очки, размазал содержимое, а затем сполоснул их в воде. Я не совсем понял, зачем он совершил все эти малоаппетитные манипуляции, но незаметно повторил этот трюк за ним. Я не знал тогда, что это старый советский трюк от запотевания очков в воде, и что такой плевок работает лучше, чем любое заводское средство. Этот прием я использовал потом всегда, даже на Ла-Манше.

Справа и слева от меня высились плечистые ребята на голову выше (и куда моложе) меня. Стать у них была поистине арийская. Я оглянулся назад, туда, где стояли примерно такие же чайники, как я, почти с такими же животами, но решил не отступать. Впереди размахивал руками и что-то объяснял организатор заплыва. Он призывал нас ориентироваться при плавании на старую церковь. Церквей на другом берегу было с десяток, и все они были совершенно одинаковые, но никто не задавал вопросов.

— «Ладно», — подумал я. — «Разберемся». Всякий страх к тому моменту уже прошел. Было очень интересно.

Прозвучал свисток, все рванулись в воду, и тогда я понял, почему чайники остались позади. На массовых стартах вперед обычно выходят самые сильные ребята, которые рассчитывают на победу и не хотят терять драгоценные секунды на толкание в толпе. Те, кто плывет для себя, как я, спускаются в воду уже после, без спешки. Чемпионы при входе в воду, прямо скажем, не церемонятся, от души толкаются, а плывущие впереди вполне могут и приложить пяткой по лбу. Но я вдруг почувствовал себя в своей тарелке. Габариты помогли мне пробиться вперед, и я нырнул в холодную мутную воду.

Я почти ничего не помню из того заплыва. У меня и с другими заплывами так бывало — иногда помнишь только начало и конец, а все остальное какими-то проблесками, флешбэками. Вроде плывешь много часов, а потом понимаешь, что воспоминаний на пять минут. Помню, что было очень холодно — вода в Волге в июле обычно градусов двадцать. Помню, что вода была мутной от ила. Помню, что больше всего боялся потерять браслет на ноге, не доверяя ненадежному креплению. Помню, что плыли в основном вдоль берега, а с какой-то точки все вдруг повернули к другому берегу, и я вместе с ними. Помню сильное течение — поскольку мы плыли вниз, оно очень нам помогло. Никаких церквей я не видел, но с какого-то момента стало видно набережную и огромную толпу болельщиков на ней. К набережной плыли все, ошибиться было невозможно.

К финишу я довольно прилично устал, и меня снесло течением метров на двадцать. Пришлось выплывать обратно. Таких, как я, было немало. Длинная лестница вела от воды вверх, на набережную. На набережной стояла арка, которая считывала браслет. Нужно было пробежать через нее, отдать организаторам браслет и буй, и получить от них бутылку воды и банан. И в конце, совершенно ошеломленный, ты оказываешься на бетонной набережной босыми ногами, вокруг все счастливые, мокрые и обнимаются, и ты вдруг понимаешь, что ты здесь совершенно один.

И что ты это сделал. Закончил первые соревнования в своей жизни. Не испугался, не сошел с дистанции, ничего не перепутал. Доплыл. Три километра. Самая большая — на тот момент — дистанция в жизни.

Три километра я проплыл за пятьдесят четыре минуты. Это было очень хорошее время. Помогло, конечно, течение. И гидрошорты. Кстати, их я после соревнований больше не использовал ни разу в жизни.

Пожилой таксист кавказской наружности, подвозивший меня к гостинице на стареньком — я таких у нас давно не видел — «Москвиче», всю дорогу вопросительно смотрел в зеркало заднего вида на мое радостное лицо, на футболку, облепившую мокрое тело.

— Реку переплыл, что ли? — спросил он наконец.

— Да, — коротко ответил я.

— Ничего себе! — удивился он. — А зачем?

Я не нашел, что ответить.