Снук и близнецы. В стране говорящих игрушек

Елизавета Надежникова

История о десятилетних сестрах-близнецах Кате и Алене, получивших в подарок плюшевого медвежонка. Снук – не обычная игрушка, а житель страны говорящих игрушек, Говорляндии, которой грозит гибель от чар злого колдуна Морфагора. Удастся ли друзьям все-таки спасти волшебную страну?

Глава четвертая

НОЧНОЙ СОБЕСЕДНИК

— Эй, Кать! Ты спать хочешь? — раздался сверху голос Аленки (у нас двухъярусная кровать, и сестра обычно спит наверху).

— Не-а. А ты?

— Я тоже… Что делать будем? Может… подушечный бой? — спросила Алена, первой сбросив на меня подушку.

— Да, ну тебя! Старо! — я закинула подушку обратно сестре. — А ты не видишь, сколько сейчас времени?

— Три часа. Три часа нового года…

Странный какой-то у Аленки голос… Как будто мультяшный. Правда, моя сестричка — мастер голоса подделывать! Или мне просто показалось?

— Кать, ты чего? — в темноте комнаты я увидела, как Аленина голова свесилась с верхнего яруса нашей кровати.

— А чего я?

— Сама себя спрашиваешь — сама себе отвечаешь…

— Я сама себе отвечаю? — я даже присела на кровати от возмущения. — Я спросила, сколько времени, а ты ответила, что три часа! Еще и голос подделываешь!

— Я ничего не говорила. Честно! — ответила Алена.

— Слушай, перестань меня разыгрывать! Ну, а кто, по-твоему, это сказал?

— Это я сказал. Ваш Снук, — услышала я опять этот странный голосок, который вначале приняла за Аленкин.

Бум! Бах! Это Алена кубарем скатилась на мою половину кровати.

— Кать, ты слышала, слышала? — спросила сестра, хватая меня за руку. — Скажешь, что это опять не ты?

— Говорят тебе, что нет! — начала уже злиться я. — Я думала, что это ты меня разыгрываешь.

— Да не я это, честное слово! — почему-то зашептала мне на ухо Аленка. — Слушай, мне страшно. Может, это привидение?

Мне уже и самой стало не по себе. Если это и вправду не Аленкины штучки, то кто же это? А, если действительно привидение? Тогда почему мы его не видим? Потому что темно? Или это привидение-невидимка?

Я оглядела комнату. Глаза уже понемногу привыкали к темноте. Ничего особенного… Вот наши письменные столы, вот стулья, вот наш компьютер, вот диван, где я сегодня сидела почти весь день и ждала папу, вот кресло… А что это в нем странно поблескивает? Ах, ну да! Это — глазки-бусинки нашего нового плюшевого медвежонка Снука… Снука???

— А ты слышала, что в последний раз говорил этот… голос? — снова зашептала Аленка. — Он сказал: «Это я, ваш Снук». Но ведь Снук — это медвежонок, которого мы сегодня купили!

— Алена, у тебя бред! Иди, попей водички, как говорит папа! По-твоему, игрушки разговаривать умеют? Тебе сколько лет? И отпусти, наконец, мою руку!

— Катя, Алена! Не ссорьтесь, пожалуйста, — услышали мы снова. — Это действительно я, ваш медвежонок Снук, которого вы вместе с папой сегодня купили в магазине. Просто я — не совсем обычная игрушка. Я умею разговаривать… И не только это… Я…

— Ма-а-а-ама, ма-а-а-амочка! — заорала Алена, снова хватая меня за руку.

— А-а-а-а-а! — завопила я, хватая, в свою очередь, руку сестры.

— Тише, тише! Сейчас сюда придут ваши родители, и я не успею сказать вам самое главное, — заволновался наш ночной собеседник. — И не бойтесь меня, пожалуйста.

Мы с Аленой сидели на кровати, вцепившись друг в друга, затаив дыхание и даже боясь пошевельнуться. Кричать и звать кого-то на помощь уже и вправду расхотелось. Нет, это, наверно, просто сон. Такой особенный новогодний сон. Сон на двоих.

В комнате вновь повисла тишина. Было слышно только, как тикают часы, и немного шум телевизора из гостиной, где родители продолжали праздновать Новый год.

Первым тишину опять нарушил наш собеседник:

— Ну, вот. Очень хорошо, что вы больше не кричите. У меня к вам просьба, — продолжил он, — вы не могли бы мне помочь забраться к вам на кровать? Я, конечно, умею передвигаться, но… ваша кровать слишком высокая для меня, а я… не очень большой медвежонок.

Боже мой! Он еще и передвигаться умеет! Нет, это сон, сон, сон!

— Кать, ты слышала? — прошептала Алена. — Он еще не все сказал… Он хочет подойти к нам поближе и просит помочь…

— Да слышу я! Не глухая!.. — оборвала я шепот сестры. — Но зачем ему сюда забираться-то?

Вместо Алены ответил голосок из кресла:

— Мне нужно сказать вам самое главное. И у нас с вами уже мало времени, — пояснил он. — И еще я хочу, чтобы вы наконец перестали меня бояться.

Вот это да! Ему нужно нам что-то сказать, и у нас мало времени! А куда мы можем опаздывать в три часа ночи, скажите на милость? Что, вообще, происходит?

— Ну, что? — наклонилась я к уху Алены. — Рискнем? Все-таки нас двое, а он… один… если что… Или ты боишься плюшевых игрушек?

— Я? — мой последний вопрос, похоже, задел сестру за живое. — Еще чего!

Помолчав, она добавила:

— Но только чурики: идем к креслу вместе.

На том и порешили.

Взявшись за руки, мы на цыпочках подошли к креслу, в котором сидел наш медвежонок. Его глазки-бусинки по-прежнему блестели в темноте. Кресло стояло у окна, и мы наконец-то смогли разглядеть того, кто нас так здорово напугал несколько минут назад. Хотя… что его разглядывать? Все тот же плюшевый медвежонок, которого мы сегодня сами выбрали в новом игрушечном магазине на соседней улице. Смешной, забавный, толстенький и светло-коричневый мишка с блестящими глазками-бусинками. Как все игрушки…

У самого кресла мы опять замешкались. Перед нами сидит самая обычная игрушка, на дворе — глубокая зимняя ночь, а мы на пару с Аленой, в пижамах пытаемся тут кому-то помочь добраться до нашей кровати! И кому? Вот этой самой игрушке, потому что нам обеим померещилось, что она умеет разговаривать?

— Вы снова меня боитесь? Я не кусаюсь…

Ой! Ущипните меня, ущипните! Нет, честное слово, мне ЭТО не показалось! Этот… этот плюшевый медвежонок действительно говорит с нами! Ого, он еще и привстал на кресле! Он двигается! Он… он… живой? Он не игрушечный?

— Катя, ты видишь? — Алена крепче сжала мою руку.

— Вижу… — с трудом проговорила я. — Алена, как… как это?

— Так вы мне поможете? — спросил Снук, спрыгивая с кресла на пол. — Уф! Да, ваше кресло еще не такое высокое. Но на кровать я без вашей помощи все-таки не заберусь.

И Снук, смешно переваливаясь, как настоящие медвежата, направился к нашей с Аленой кровати.

— ВОТ… ЭТО… ДА!.. — в один голос выдохнули мы с Аленой, провожая взглядом это переваливающееся чудо.

— Идите же сюда! — позвал Снук, неуверенно топчась возле кровати.

— Эй! — капризно повторил он, помахав нам плюшевой лапкой.

Как загипнотизированные, мы с Аленой двинулись навстречу к нему.

— Ну… а теперь-то что? — прошептала Алена.

— Давай так, — ко мне, похоже, наконец-то вернулся дар речи, — ты — слева, я — справа. А там… будь, что будет, в общем.

Алена нерешительно ухватила Снука за левую лапку, я — за правую. Странное было ощущение: вроде бы в наших руках была игрушка, а вроде бы и нет — что-то живое, мохнатое и даже немного ворчащее:

— Ой, поаккуратней, поаккуратней, пожалуйста! Ой! Вот так… Вот… Спасибо! Ну, наконец-то.

Продолжая бурчать что-то себе под нос, Снук устроился на моей (нижней) половине кровати. Мы с Аленой, разинув рты, стояли рядом, все еще не веря своим глазам.

— Ну, что же вы? — удивился медвежонок и, похлопывая по моему одеялу лапкой, пригласил: — Присаживайтесь поближе и слушайте.

— Мама была права, — подытожила Аленка. — Много сидеть перед компьютером вредно. Вот у нас уже и галлюцинация…

— Точно, — согласилась я. — И причем одна на двоих.

Но около Снука мы все-таки уселись.