Београджанка

Елизавета Михеева, 2022

Немного о детстве, семье и любви. О том, как это прекрасно – взрослеть. С благодарностью к родителям, учителям и друзьям автор вспоминает свою жизнь в Белграде в конце 80-х годов XX века.

Дом книги

Этот магазинчик был точно через парк от нашего дома.

По диагонали пересекаешь, и вот он — маленький, пыльный, киношный.

Не то чтоб я в свои 12 в Москве по книжным шлялась, но понимала, что этот магазин — особенный.

Низкий потолок (кажется). Как сказочная пещера. Полки, полки, стеллажи, справа, слева.

В центре — низкие, по пояс, полки-столы, где можно листать, смотреть, выбирать.

Здесь, помню, был куплен первый в моей жизни Маркес, в голубой суперобложке на чистом сербском языке. «Сто лет одиночества» я читала раз десять, но первый — по-сербски.

Мама покупала здесь что-то, чего нельзя было найти в Москве из наших.

И еще песенники. Помните, такие, на мягкой махровой бумаге, с аккордами и текстами?

Этот запах, мне кажется, я тоже помню.

И что рядом, за стеной магазина, находился какой-то рокер-клуб или что-то столь же мало соответствующее книге. И каждый раз, проходя мимо и слыша из-за стены «тыгц-тыгц-тыгц», удивлялись, надо же, чем люди живут, и никто никому не мешает.

*****

С песенниками история была такая — мы их пели.

У нас и прежде было заведено — с чтением вслух.

В Белграде эти «вечеринки» трансформировались в пение популярных и детских песен. Правда, чем старше мы становились, тем больше других важных занятий у нас появлялось, «хор» наш медленно таял. Но маме это не мешало. Сидя дома с братом, пока мы все по школам-работам, она любила спеть сама с собою.

И вот была такая история однажды.

Все то же — мы в школе, папа работает, младший сидит на полу возле ящика с игрушками. Рядом — диван. На диване мама с вязанием и сборником романсов или чего-то не менее душещипательного. Причем собственно сборник не особо и нужен, мама знает очень много песен и вообще отличается блестящей памятью.

Мама в медитативном вязании, поёт, ребенок играет.

Но вдруг что-то пошло не так.

Так бывает — диван, вязание, все спокойно.

Но что это за звук?

Перестав петь, мама перегнулась через подлокотник туда, где сидит сын.

Картина. Сын, обложенный игрушками, сидит и плачет горькими слезами, громко всхлипывая:

— Мамаааа, мамаааа, не пой такую грустную песнююююю…

Что за песня была, мама вспомнить не может, несмотря на то, что чуть выше я обещала.