Будь рядом

Елизавета Галкина

Как много мы знаем о тех, кто нас окружает? Возможно, вам кажется, что жизнь ваших приятелей у вас на ладони, но какие тайны вы можете встретить за их закрытыми дверями? Романтическая утопия «Будь рядом» познакомит вас с непростой семейной историей. Это исповедь некогда наивного подростка, чья жизнь в один день изменилась кардинальным образом. Как девочке из богатой семьи пройти тернистый путь к счастью, когда в один момент она потеряет все?

Четыре

6:30 утра. Буря на улице не умолкала всю ночь. Ветер бушевал, в окно настойчиво и тоскливо билась ветка растущего рядом дерева. Я проснулась от криков отца. Что-то тут было не чисто. Безумно испугавшись, решила подняться к ним в комнату и спросить, что же все-таки стряслось.

— Что произошло? Мам, он опять!? — спросила я в негодовании.

Но папа лишь молча и агрессивно взглянул на меня и отошел к письменному столу. Тогда я отозвала маму в коридор, чтобы поговорить с ней по душам.

— Доченька, не лезь, пожалуйста, это наши с папой дела. Не нужно действовать ему на нервы. Все нормально.

— Да, очнись ты! Он на тебя не просто кричит, он же тиран! Какой нормальный мужчина будет поднимать руку на близких!?

— Полина, ты еще слишком мала, чтобы понимать такие вещи. Это женская участь. Я тебя безумно сильно люблю, так же, как и папу, поэтому менять ничего не намерена. К тому же, дорогая, нам некуда с тобой идти. Ты же знаешь, что мои родители отреклись от меня, когда я вышла за него замуж. И тебя они тоже не признают. Ты забыла это?

— Да помню я, помню. Но как возможно терпеть домашнее насилие. Почему снова извечное «бьет значит любит»? Твоя любовь к нему погубит нас с тобой когда-нибудь, пойми это!

— Знаешь, когда я выходила за него замуж, он был смешным, добрым, как твой Дима. Я сама виновата, что он стал таким — слишком часто давила, на нервы действую, лезу когда не нужно.

— Господи, мама, ты чего!? Он конечно замечательный, но эти его приступы гнева ни в какие ворота не лезут уже! Давай хотя бы отведем его к врачу, чтобы ему выписали успокоительные? Я читала в интернете, что валерьянка там, пустырник, магнелис В6 — очень успокаивают нервы, если принимать их в правильной дозировке, по рекомендациям врача. Может, психолог нам поможет? Давай сходим? Ну, пожалуйста! — не выдержав, разревелась я.

— Полина, он не пойдет к врачам, он же не психопат какой-то! Ты с ума сошла? Зачем ему это? Еще скажи в миллицию отвезти, чтобы он там посидел, подумал.

— Ну да, а что в этом плохого? К тому же эти таблетки не для психов, а лишь нервы успокаивают.

— Ты с головой дружишь? Тебе отца совсем не жаль? Он что, какой-то маньяк, убийца? Андрей нас любит. Все, давай прекращай реветь, занимайся своими делами и больше не смей такие вещи мне говорить. Точка!

— Хорошо. Подождем, пока он тебя убьет в порыве гнева! Отличный план!

— Не убьет. Разговор окончен!

С того дня я приняла решение не лезть в отношения родителей и заняла позицию невмешательства. Это было сложно. Да, даже если бы я пошла в милицию, что сможет сделать обычный подросток? Правильно — ничего! Мне было невыносимо смотреть на избитую маму. Противнее всего то, что отец каждый раз после таких поворотов сюжета прибегал к ней с цветами, вымаливал прощения, делал вкусный ужин, целовал, и они уходили к себе. Затем все повторялось. Порочный круг. Страх и напряженное ожидание стали частыми гостями в нашей семье. Не верилось даже, что бывает вот такая странная любовь. В книгах этого не найдешь, это все бред, бред и еще раз бред! Я лишь изредка разговаривала с мамой, потому что это было тяжело: каждая наша беседа сопровождалась слезами. Сейчас она стоит в ванной комнате, маскируя тоналкой очередной синяк на лице и признаки удушения на шее. Я ничего не могу поделать. От всепоглощающего чувства бессилия я чаще всего лежу без движения и плачу. Беспомощность — худший враг на пути к счастью. Хорошо, что хоть на меня отец руку не поднимал. Боюсь, что это какое-то раздвоение личности, и что это все может зайти слишком далеко. Мне страшно.

Немногим позже того ночного инцидента я возвращалась домой с прогулки и заметила пропущенный вызов от Димы. Я перезвонила, но вместо теплых слов услышала по-военному четкое, отрывистое: «Нам нужно встретиться. Немедленно. Сейчас же». Я спросила, где именно. «На углу закусочной дяди Саши». Она была недалеко моего дома, но там мы собирались нечасто, потому что папа с хозяином закусочой был, мягко сказать, на ножах. Я пришла туда сразу же после телефонного звонка. Татаров не улыбнулся мне, наоборот — отстранился. Меня обуревали странные предчувствия, в глазах застыли слезы. Я спросила:

— Что случилось? Что происходит?

— А тебе отец ничего не говорил?

— Нет, а должен что-то?

— Да, он пытался обмануть моего папу.

— В смысле? Что произошло?

— Вот сама у него и узнай.

— Ты издеваешься? Говори, давай, Татаров

— Ладно-ладно. Видишь ли, ваш папенька, Андрей Иванович Федякин был уличен в рейдерстве.

— Как это?..

— А очень просто! Твоему отцу дали деньги за то, чтобы он обанкротил моего отца.

— Я… Я… Я не знала. Правда. Мне никто ничего не говорил, — замешкавшись, пролепетала я.

— Прости, Полин. Я тебя безумно люблю и хочу быть с тобой, но мне это запрещено. Твоего отца будут судить, возможно, и мать пострадает, и если мы будем продолжать встречаться, то и тебе достанется. Я не хочу этого. Прости меня, но я ничего не могу сделать.

— То есть ты хочешь меня бросить? — я едва нашла в себе силы произнести это вслух.

— Я не хочу, Полин, но так надо. Мы можем остаться хорошими друзьями. Ты не чужой мне человек. Я не перестану любить тебя, ты же знаешь.

— За что ты так со мной!? Что я тебе сделала!? Почему мне приходится расплачиваться за чужие ошибки?!

Татаров промолчал и через минуту удалился к своему дому, не попрощавшись со мной. Я захлебывалась слезами, мне не хватало воздуха. Я поняла, что сломлена и опустошена полностью. Из последних сил, на ватных ногах вернулась домой, увидела отца и решила напрямую обратиться к нему:

— Мошенник, вор, жулик, тиран! Как ты предпочитаете, чтобы я к тебе обращалась!?

— Ты о чем?! Что ты, доченька, что случилось?

— А ты будто бы не знаешь?!

— Нет, не знаю! Будь добра, просвяти!

— Ты меня еще спрашиваешь!? Тебе совсем на нас плевать! Всегда так было! Почему ты пытался обмануть отца Татарова?

— Ты с ума сошла, какой обман? Все мои операции чисты. К тому же. почему я должен перед тобой отчитываться? И вообще, чтобы ты понимала, деньги нашей семье даются нелегко, так что тратить их нужно с умом, а не так как ты, на все попало.

— Что?! Да я ни одного рубля не прогуляла, все копила. Поясни мне, Димин отец хорошо тебе платил, так ведь?

— Он платил намного меньше, по сравнению с тем, что мне предлагали другие люди. Нам очень нужны деньги, я не молод, сил нет уже пахать на работе, как конь, а еще маме понизили зарплату.

— Ну и что, ты получил, то, что дали на лапу?! Ты решил обанкротить Татарова? Так и думала. Ты доигрался.

— Ты дашь отцу слово сказать, а?! Не пойму, почему тебя это волнует? Тебе же, в любом случае от моих любых поступков ничего не будет. Ответственность несу только я!

— Не будет? Уверен ли ты?

— Ну да.

— Отец Татарова запретил Диме встречаться со мной, и тот меня бросил, тебя будут судить, мать могут уволить, и мы можем остаться без крыши над головой!

— То есть хочешь сказать, что этот, кхм-кхм, Татаров вот так взял и накатал заявление на меня, ложно обвинив при этом?

— Не думаю, что отец Димы лжет. Ему я верь больше. Это все твои какие-то очередные махинации, я уверенна. Выгораживаешь себя перед нами, и все-то кругом у тебя виноватые, один ты белый и пушистый!

— Все не так! Ты ничего не знаешь! Вот же ничтожество! Чтобы ему пусто было!

— Ну да, все виноваты, кроме тебя! С меня хватит! Я ухожу из дома. Ненавижу мошенников. Ты ведь этого хотел, когда брал «черные деньги»? Хм… Спасибо, папочка.

— Но, Полина, постой, не руби сгоряча. Повторяю тебе — я не делал этого! Обдумай все.

— Нет. Ты меня предал. Ты всех нас предал. Пока!

— Дочь еще называется! Как ты так можешь, верить чужим людям, а родной семье нет?! Глупая, остановись! Мои мысли всегда только о вас с мамой, прежде всего!

Но ответ он так и не услышал. На этой печальной ноте я ринулась в свою комнату, захлопнула дверь и начала быстро собирать сумку. Перед зеркалом отрезала свои роскошные волосы, чуть ли не под горшок. Надоело было быть пай-девочкой, слушать всех, подчиняться. Безусловно, жаль было оставлять маму с таким негодяем, тираном, но она сама выбрала путь жертвы, обрекла себя на это. Однако перед уходом я решила узнать, пойдет ли она со мной. Выбравшись из комнаты, направилась в сторону кухни, сейчас она готовила что-то вьетнамское. По квартире разлетался запах специй.

— Мама, как вкусно пахнет! Что это за блюдо?

— Суп» Фо-Бо». На, попробуй ложечку. Как посолено?

— Ммм.. Необычненько! Там соевый соус, грибы и лимон, да?

— Ух, ты! Угадала! Собственно, ты просто пришла помочь мне с готовкой или поговорить о чем — то? Отец закрылся в комнате, ты из своей тоже не выходишь. Что-то случилось, солнышко?

— Мне нужно знать, после всего того, что мы с тобой вместе пережили, хочешь ли ты со мной уехать куда-то, хотя бы на время?

— Как тебе такое в голову могло прийти? Так, Полечка, а что с твоими волосами!? Что ты наделала!? Зачем ты их обстригла! Скажи мне, что это парик, прошу!

— Сейчас это модно, ты ничего не понимаешь! И вообще не переводи тему! Ты идешь со мной или остаешься дальше терпеть его?!

— Я тебя не отпускала! И с тобой никуда не пойду! Это все не так просто! Живо наверх, в свою комнату! Ты под домашним арестом на неделю! Единственное, куда ты можешь выйти — в школу, а потом домой немедленно!

В слезах я ринулась в свою комнату и стала думать, как быть дальше. Я спрятала собранную сумку под кровать, понадежней запрятала скопленные мною несколько сотен во внутренний карман сумки и принялась ждать. У меня в голове не было ни одной дельной мысли о том,, что мне делать дальше, там лишь пульсировало отчетливое «Бежать! Бежать! Бежать!» Поздним вечером я вышла из комнаты и, стараясь держать лицо, подошла к маме. Мне предстояло отыграть первый спектакль в моей жизни:

— Мам, прости. Я была неправа. Знаешь, я сегодня поругалась с Димой, и у меня попросту сдали нервы, к тому же голова раскалывается жутко. Я сорвалась, и на папе тоже… Завтра все наладится. Я пойду, лягу спать пораньше, хорошо?

— Доченька, не расстраивайся из-за этого Димы! Он просто тебе не подходит, вот и все. Встретишь еще свою любовь, настоящую! Иди спать. Доброй ночи!

Я вернулась в комнату, погасила свет, забралась в одежде в кровать и стала ждать. Дом потихоньку засыпал: прекратилось журчание воды в ванной, стихли шаги, замолчал телевизор. Когда дом погрузился в сон, я достала сумку, взвалила ее на плечо, на цыпочках спустилась вниз, захватила пуховик и сапоги и тихонько вышла из дома.

Трещал мороз. Передо мной лежал совершенно новый мир. И в этом огромном мире я была напуганным потерявшимся ребенком, совершенно одиноким, не имевшим понятия, что делать. Я не знала, где буду ночевать и где искать еду. Спустя некоторое время мне пришла идея напроситься к подругам. Замерзшими руками я достала телефон и нашла список контактов. Первой в нем был номер Весты:

— Алло, привет, это Поля. Прости, что разбудила тебя. Мне пришлось сбежать из дома, ты можно у тебя переночевать?

— Полин, я не одна. Помнишь, я рассказывала тебе, что давно влюблена в парня? Я не хотела утомлять тебя подробностями… Знаешь, у нас все серьезно. Так что сегодня я с ним. Ты набери Ирен, она не откажет.

— Ладно, спасибо. Доброй ночи

Повесив трубку и проглотив обиду, я набрала своей второй подруге.

— Здравствуй, Ир, это Поля. Знаешь, у меня дома очередной раз неприятности, могла бы ли ты пригреть меня на пару дней хотя бы?

— Поль, ты с ума сошла? Родители дома, они меня убьют, если узнают!. Предки ненавидят гостей, а тем более ночью. К тому же, зная твоего папу, у нас у всех будут проблемы. Нет, прости, не могу. Мы увидимся завтра в школе?

— Не факт. Идти мне некуда. Теперь я как Настя. Голодранка. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я?

— Да. Но тогда, может, стоит не глупить и вернуться домой? Родители наверняка волнуются, ищут тебя, в конце-концов простят, списав все на то, что ты подросток.

— Нет, мое решение окончательно. По-видимому, подруг теперь у меня тоже нет. Вы отвергли меня, когда ваша помощь была нужна как никогда. Не хочу больше знать вас! Прощайте.

На конце трубки послышались гудки. Тяжело было признавать, что вся наша дружба оказалась дутой, ненастоящей. После этих мыслей мне трудно было сдержать слезы. В порыве злости, я бросила мобильный на асфальт. Раздался сдавленный треск. Пару раз, глубоко вздохнув, все же решила поднять телефон. Увы, он уже не включался. «Отлично, Поля, теперь мы еще и без связи!» — обреченно подумала я. Несмотря на ужасный холод, я прошла пару остановок пешком и остановилась в парке, где часто гуляла с Татаровым. Подошла к нашей с ним лавочке, стряхнула снег, достала из чемодана еще один свой теплый пуховик с русским орнаментом, постелила его, а потом улеглась, положив под голову чемодан. Уснула я не скоро. Благо полиция меня не застала. Мороз к утру стал сдавать, и мне удалось не только уснуть, но и проснуться.