Викторион

Елизавета Анфиногенова, 2022

Некогда в эльфийском мире царили мир и гармония, а потом появились ведьмы, мерсы и маги, принесшие зло, смерти и разрушения. Чтобы выжить и защитить себя, эльфам пришлось научиться сражаться и убивать врагов. Однажды на очередном обходе территории эльфийка, стражница Каталлона по имени Элландрия нашла парня, которого не тронул лесной дух волкар. Парень не помнил ни своего имени, ни того, откуда родом, а лишь то, что он – человек. Вскоре выяснилось, что на него не действует магия заклятых врагов эльфов, а духвестница, способная чувствовать будущее, предсказала, что человек повлияет на весь эльфийский мир. Но как – этого не знала даже она.

Глава 2

Элландрия привела Виктора к себе домой. Она жила очень высоко в небольшом дереве, на краю города. В ее комнате было пусто ― только резная кровать да стул красного дерева. С потолка грибочками с поредевшей шляпкой свисали фонари, а по стене змейками стелились лианы с фиолетовыми цветами.

Едва Виктор выглянул из балкона, как сразу же отошел: было слишком высоко.

— Я отсюда никогда не выйду, ― бросил он, ― снаружи слишком опасно. Все меня хотят убить, даже сейчас, кажется, на меня кто-то целится… а-аа нет, это всего лишь птица.

Элландрия молча направилась к выходу.

— Ты уходишь? ― позвал Виктор.

— Можешь остаться, я все равно здесь бываю редко, а сейчас мне нужно вернуться к главнокомандующему.

От одной мысли, что она сейчас уйдет, Виктору стало не по себе.

— Не уходи, ― взмолился он, ― прошу, не оставляй меня одного.

Элландрия была непреклонной:

— К утру все будут про тебя знать, сможешь спокойно выходить.

— Не бросай меня. Прошу.

Ничего не сказав, она ушла.

Когда Виктор оказался в полном одиночестве, на него нахлынули сильные эмоции. Он вдруг осознал, что никому здесь не нужен и никто ему не рад. Все только и жаждут его смерти. В душе стал неумолимо нарастать страх перед неизвестностью и непониманием, что происходит вокруг. Виктор ходил взад вперед, пытаясь вспомнить о своей прошлой жизни.

Кем он был? Где жил? Есть ли у него семья?

Ничего так и не вспомнив, парень ударился в панику. В груди сдавило, вмиг стало тяжело дышать. В глазах потемнело, словно мир подернулся черной дымкой, и Виктор лег на кровать. От греха подальше, чтобы не упасть.

Немного успокоившись, он начал видеть, как перед глазами прокручиваются недавние события, прокручиваются вновь и вновь. Вдруг Виктор почувствовал, что по кровати кто-то ходит, и затаил дыхание. Как же он боялся открыть глаза! В голову лезли страшные мысли. Может, убийца? Чудовище? Опасный зверь? Но тут Виктор услышал мурлыканье ― нежное и совсем неопасное ― и решился открыть глаза. Около него стояла кошка с головой, как полумесяц, ее большие глаза светились янтарным огнем. По-хозяйски взобравшись Виктору на грудь, она легла поудобней и заснула. Он боялся пошевелиться, чтобы ненароком не разбудить ее, а затем и сам крепко уснул.

Вернувшись утром с едой и одеждой, Элландрия обнаружила, что вся кровать занята спящими кошками.

Тут же в комнату, мягко ступая, зашла Иадэль. В руках она, как обычно, держала книгу ― толстенный кожаный фолиант.

— Уже знаю, что не убили, ― тихо сообщила тетя. ― Весь город только об этом и говорит. Как не зайду сюда, он спит.

Элландрия крепко обняла тетю. От нее всегда пахло душистыми травами.

— Он по пути сюда помог спасти из ловушки ведьмы Диалана и Данриеля, ― рассказала Элландрия, чуть отстранившись, ― в итоге ему дали шанс. Вы что-нибудь почувствовали?

— Только, что я должна быть рядом.

Виктор неожиданно открыл глаза и сел в постели.

— Я больше никогда отсюда не выйду! ― громко заявил он. ― Ни за что на свете! Там слишком опасно, все мне угрожают и хотят убить! Лишь животные ко мне добры.

— Понимаю, ― сказала Иадэль, ― но и эльфов тоже можно понять.

— Я просто хочу в свой мир!

— Ты хотя бы вспомнил, откуда ты?

— Нет, ― он покачал головой, ― но справлялся я неплохо, раз дожил до своих лет, а здесь боюсь и дня не протяну. ― И стал почесывать мордочку кошки, успокаиваясь. Та довольно заурчала.

— Согласна! ― оживилась Элландрия, увидевшая возможность спровадить Виктора. ― Пусть отправляется и побыстрей! Меня из-за него главнокомандующий лишил всех статусов!

Иадэль задумчиво открыла книгу и зашелестела пожелтевшими страницами. Она всегда так делала, когда хотела узнать правильный ответ. Тишину заполняло лишь урчание кошек.

— Для этого мне потребуется время, ― произнесла Иадэль и, захлопнув фолиант, подошла к окну. ― А тебе, Виктор, разве не интересно узнать больше о нашем мире? Поверь, многое тебе здесь придется по душе. Особенно, когда ты убедишься, что в городе тебя больше не будут пытаться убить.

Виктор тоже посмотрел в окно.

— По правде сказать, ― признался он, ― интересно.

— Тогда позволь я покажу тебе эльфийский мир.

— Хорошо, но перед этим я бы… я бы перекусил.

Иадэль кивнула.

— Договорились.

При виде Виктора эльфы отвлекались от своих дел и с любопытством рассматривали человека, а когда он, ведомый Иадэль и Элландрией, проходил мимо, они тотчас возвращались к своим заботам.

Первым делом Иадэль привела его в военную академию.

— Все эльфы, ― объяснила она, ― за исключением немногих, обучаются искусству войны с малых лет. А, повзрослев, многие находят себя в искусстве или ремесле.

С одной стороны просторного светлого зала тренировались лучники, с другой ― мечники обучались владению клинком. Сталь звенела на весь зал. Сотни эльфов двигались очень быстро. И если поначалу это мельтешение с непривычки отталкивало Виктора, то позднее он оценил, как изящно, словно танцуя, те двигаются.

— Может, ты тоже умеешь сражаться, просто забыл? — Элландрия без спроса вложила меч в его руку.

— О! ― воскликнул Виктор, и ямочки на его щеках точно стали глубже. ― Такой легкий. ― Он принялся неуклюже, но оттого не менее охотно размахивать клинком.

У многих на лицах невольно появилась легкая улыбка.

И Виктор, заметив это, немного смутился.

— Нет, ― наконец признался он, ― как-то ничего не вспоминается. Мечник из меня явно никудышный. В отличие от них, ― добавил он, показав пальцем вперед.

Там тренировались дети. Выглядели они очень сосредоточенными и внимали каждому слово мастера.

Дальше Иадэль повела парня в мастерские, там кузнецы умело ковали оружия, а мастерицы искусно шили одежду и делали прекрасные украшения. Виктор был впечатлен.

Вечером того же дня, отдыхая на скамейке, он рассматривал город, прислушивался к звукам ― пели птицы, жужжали насекомые, где-то вдали грохотала тележка ― и наблюдал за эльфами. Те, как пчелки, постоянно были чем-то заняты, никто не отдыхал. Виктор не переставал им удивляться.

Звук приближающихся шагов заставил его обернуться. Он увидел Иадэль, та подошла ближе и, шурша одеяниями, присела рядом.

— Ваш мир безумно красивый, ― сказал Виктор, ― я поражен всем увиденным, только вот, ― он глубоко вздохнул, ― мне кажется, что я здесь совсем лишний.

— Не надо унывать, ― подбодрила Иадэль. ― Это всего лишь первый день. Эльфы никогда не сдаются.

— Но… Я ведь не эльф.

— Дай свою руку и смотри мне прямо в глаза.

— Зачем? ― не понял Виктор.

— Просто сделай, как я сказала.

Он кивнул: надо так надо.

Тогда Иадэль двумя руками обхватила его правую руку и пристально посмотрела ему в глаза. Они долго так сидели, не отводя друг от друга взгляд.

— Мы не правы, ― тихо произнесла она, наконец, прервав молчание, ― магия на тебя действует. Просто для этого нужно что-то взять от тебя: кровь, волос, ноготь или то, что ты сделал своими руками, своей энергией. А твоя раса ― это ключ, я точно знаю, ты такой один. ― Иадэль закрыла глаза и выпустила его руку. ― Это все, что я пока почувствовала. Это забирает очень много сил…

Виктор оживился:

— Значит, на меня действует магия, я правильно понял?

— Да, ― подтвердила Иадэль, ― а твоя раса ключ ко всему, но это то, о чем ты должен… молчать…

— Но ведь уже все знают про меня, и какой я расы…

— Да это эльфы, ― она устало махнуло рукой, ― я про врагов. Мерсы никогда не должны узнать, кто ты.

Виктор не до конца понимал, почему мерсам нельзя рассказывать правду о себе, но лишних вопросов задавать не стал. Вместо этого он кивнул и коротко сказал:

— Ясно.

На следующий день Элландрия предложила Виктору поучиться стрелять из лука. Это оказалось сложным делом. Тетива натягивалась куда сложнее, чем он представлял, стрелы только так падали из непослушных рук. Еще и пальцы сильно болели. На следующее утро Виктор упрямо отказывался идти на очередную тренировку.

— Это тяжело, ― жаловался он, ― я совсем не хочу стрелять из лука, у меня ничего не получается. Я так устал!

Слушая его, Элландрия поджала губы. Ладно бы единственными недостатками Виктора были низкий рост, короткие волосы и отсутствие эльфийских ушей, с этим бы она смирилась. Подумаешь, неприятный на вид чужак. Но этот чужак оказался еще и редким слабаком, который даже не хочет стать сильнее.

— Чтобы получалось, ― сухо объяснила она, ― нужно много тренироваться. Очень много.

— Мне уже поздно учиться, ― отмахнулся он, ― и я не эльф.

— Никогда не поздно учиться новому, ― сказала Элландрия, ― и неважно, кто ты. Просто возьми и научись побеждать врагов!

— Врагов? ― нахмурился Виктор. ― Мерсов что ли?..

— Я не про внешних врагов, а про внутренних. Страх, лень, сомнения, комплексы, неуверенность. Начни бороться с ними каждый день. А когда одержишь победу, внешние уже будут не страшны! ― последние слова она произнесла особенно горячо.

— Ты права, права, ― скучно отозвался он, ― но я ведь скоро вернусь в свой мир и стрельба из лука, думаю…

Не дослушав, Элландрия устремилась к выходу. Она пыталась подтолкнуть чужака к развитию, наставить его на верный путь, но все напрасно. Больше ей не о чем с ним говорить.

Жить среди эльфов оказалось большим испытанием. Они были идеальны во всем, что делали. А как чувствовать себя уверенно, когда постоянно видишь перед собой совершенство? Комплексы с каждым днем давили на Виктора все сильнее. Когда он сравнивал себя с эльфами, в его душе, как сорняк, разрасталась меланхолия.

Вскоре он понял, что просто не сможет жить среди такой идеальной расы, и решил покинуть эльфийский мир.

Поздним вечером Элландрия пришла поговорить с Иадэль про человека.

— Он ничего не делает и ничего не хочет! ― поделилась она. ― Не умеет стрелять и сражаться, да даже быстро бегать не может. В нем нет ни храбрости, ни твердости, ни решимости, ни терпения… Лишь страх, лень…

— Элландрия, ― нетерпеливо перебила тетя, ― ты судишь слишком поверхностно, сила не только в умении стрелять из лука и держать меч. А его упадок духа вполне объясним, он чувствует себя здесь лишним. Прояви немного терпения и не будь с ним груба. Мне пришло чувство, что он здесь не случайно, он нужен эльфийскому миру. И, если вы будете держаться вместе, я точно знаю, произойдут важные события. По правде говоря, поэтому я и тяну, надеюсь почувствовать еще что-то.

— Вы это серьезно? ― эльфийка еле сдержала смешок.

— Серьезно, ― кивнула Иадэль, ― тебе доверили его жизнь. А сила проявляется по-разному, позже ты в этом убедишься. Элландрия, я знаю, как сильно ты любишь преодолевать все трудности и испытания. Считай, что это они. Я не сомневаюсь, ты, как всегда, пройдешь их достойно! А за свои старания и усердие ты будешь щедро вознаграждена.

Элландрия задумалась. Она никогда не рассматривала человека, как испытание. Да ей даже в голову такое не приходило. Но Элландрия всем сердцем любила тетю и твердо знала, что та ничего не говорит просто так. Раз тетя считает, что она должна держаться Виктора, то так оно и будет.

— Хорошо, ― согласилась она, ― раз он нужен эльфийскому миру, буду его защищать, если потребуется, даже ценой своей жизни. И обещаю быть к нему мягче и терпимее. ― Тут Элландрия кое-что вспомнила: ― Но он ведь решил, что вернется…

— Значит, нужно его переубедить!

— Но как?

Иадэль раскрыла фолиант, и из него вылетела бабочка с темно-бурой окраской крыльев, рассеченных по контуру огненно-рыжими полосами.

— Бабочка! ― воскликнула Иадэль, точно на нее снизошло озарение. ― Отведи-ка его к целительницам.

Утром Элландрия предложила Виктору прогуляться. Они побродили по узким, уютным улочкам, и наконец дошли до цветущих деревьев. Здесь он еще не был. В воздухе порхали пестрые бабочки, со всех сторон веяло душистыми травами. Впереди на качелях ― дощечке, обтянутой по обе стороны веревками, ― раскачивалась девушка. Заглядевшись на нее, Виктор даже не заметил, как ушла Элландрия.

А девушка вдруг ланью спрыгнула с качелей и под пенье птиц закружилась в танце около дерева. Ее шаг был то летящим и неудержимым, то медленным и чувственным. Ее пластичные, тонкие руки словно рисовали в воздухе сложный, но поразительно красивый рисунок. У завороженного Виктора ― он почему-то не мог не улыбаться ― по спине бежали мурашки.

И вот эльфийка его заметила, заметила и совершенно неожиданно заулыбалась в ответ. Виктор даже обернулся проверить, не стоит ли кто за ним. Уж с чего ей улыбаться ему, чужаку? А девушка, пританцовывая, подбежала к нему и, не сказав ни слова, продолжила кружиться, звонко смеясь.

Виктор смотрел на нее, не отрываясь.

После очередного ловкого пируэта эльфийка наконец остановилась и, грациозно поклонившись, произнесла с улыбкой:

— Я Аридэйль.

Виктор немного растерялся, пораженный ее очарованием.

— А я… я Виктор.

— Ты человек, о тебе все говорят.

Не представляя, что на это ответить, Виктор кивнул.

Они стояли в каком-то шаге друг от друга. Он смотрел на нее, она на него. У девушки были мягкие черты лица и большие голубые глаза, в которые, как показалось Виктору, он мог глядеть бесконечно.

Внезапно, словно по чьему-то зову, вокруг стали порхать бабочки и усаживаться сзади на волосы Аридэйль.

— Бабочки садятся прямо на твои волосы! ― удивился Виктор.

Эльфийка повернулась к нему спиной. На заплетенных косах пестрыми заколками сидели бабочки ― маленькие, большие, всякие. На солнце светло-золотистые пряди девушки переливались нежным перламутром.

Послышался мужской голос, он звал Аридэйль.

Она обернулась и спросила:

— Сходим, послушаем Фьюдис?

— Куда? Кого?

— Приходи вечером, перед закатом, ― сказала Аридэйль, ― я тебе покажу. А сейчас меня зовут.

— Я приду, ― тут же пообещал Виктор.

И эльфийка, поклонившись, пританцовывая, убежала прочь.

Взволнованный Виктор ― он никак не мог дождаться новой встречи ― пришел к дереву раньше условленного времени и принялся теребить свою белую рубаху. Он то заворачивал рукава, то понимал, что так выглядит нелепо и начинал разворачивать, то опять ловил себя на мысли, что может стоит все-таки завернуть… Но когда он увидел, как к нему бежит она, все лишние думы исчезли, как исчезает капля краски в реке. Дыхание перехватило, и бешено, как зверь в клетке, забилось сердце в груди.

Подбежав к Виктору, Аридэйль обняла дерево и с улыбкой произнесла:

— Это я его посадила. И все свободное время я посвящаю ему. Оно любит объятия, любит, когда я танцую и пою. Знаешь, как оно называется?

Виктор покачал головой.

— Алуэль, ― сказала эльфийка и повторила еще разок, чтобы он точно запомнил: ― Алуэль.

— Оно… оно прекрасно, ― отозвался Виктор, не сводя с нее глаз. Ему очень хотелось добавить: «Как и ты», но он не решился.

— Пошли за мной.

Разве он мог отказаться?

Виктор шел за Аридэйль и не переставал любоваться ее золотистыми волосами и порхающими возле бабочками. Он даже поймал себя на мысли, что будь он бабочкой, сам бы охотно дни напролет проводил на ее волосах.

Шли они долго, но времени Виктор не замечал.

А когда послышались звуки флейты, и они увидели на поляне много эльфов, Виктор понял, что предпочел бы идти за Аридэйль хоть на край света, но оставаться при этом с ней наедине. Ведь находясь в окружении других эльфов, он не мог отделаться от мысли, что намного хуже их.

В центре поляны на флейте искусно играл эльф.

Виктор и Аридэйль присели на траву неподалеку.

Эльф поражал своей красотой. Его длинные бело-голубые волосы были заплетены в сложные косы, он носил светло-голубые одежды и белые элегантные туфли. Закончив выступление, музыкант передал флейту эльфийке.

— Это его спутница, Луана, ― объяснила Аридэйль, ― а девочки рядом ― его дочери: Лариель и Фемира. Фьюдис сейчас будет петь. У него самый сильный голос во всем эльфийском мире.

Виктор заметил, что в руках у нескольких эльфов появились инструменты ― лютни, арфы, виолы, ― и они завели медленную мелодию. Фьюдис стал в центре и сначала красиво растягивал гласные слоги, а затем протяжно запел. Его голос был мягким и нежным, но при этом удивительно глубоким и сильным.

После отца пела его дочь, Лариель. Песня ее была милой и вызывала только улыбку. Затем выступал с арфой Фьюдис, а Луана танцевала подле. Ее движения завораживали своей чувственностью. Виктору почему-то показалось, что танец и песня были словно о нем. Они задевали за живое, и ему хотелось плакать, но он глотал слезы, чтобы лишний раз не показать свою слабость.

Когда Фьюдис закончил петь, Луана взяла его за руку и повела к Виктору и Аридэйль.

— Вы, должно быть, человек? ― сказал Фьюдис и представился: ― Я Фьюдис, это моя любовь Луана, а там наши дочери: Лариель и Фемира. Знаете, я на расстоянии почувствовал в вас глубокую грусть.

— Ваш тандем задел за живое, ― признался Виктор. ― Это было очень прекрасно и душевно.

— Благодарю, ― с улыбкой сказала Луана. ― Мы очень рады, что вам понравилось. Приходите еще, как будет желание.

Виктор улыбнулся в ответ.

— Обязательно.

Когда они возвращались, Аридэйль спросила:

— Почему ты грустишь? Что-то случилось?

— Да я не грущу, ― тут же отозвался он. ― Просто танец был грустный.

Некоторое время они шли молча, а потом Виктор неожиданно для самого себя решил с ней поделиться:

— По правде сказать, причин много.

Аридэйль посмотрела ему в глаза. Во взгляде читалось: «Рассказывай, я готова выслушать».

— Я чувствую себя здесь чужим, ― признался он. ― Грязный, ощипанный гусь среди прекрасных лебедей. Кроме того повсюду опасные враги. А еще эта непонятная магия… Сложно все, вот что! Слишком сложно… И все потому, что я не такой, как вы. Вы бы на моем месте не переживали, не грустили бы… Вы сильные, смелые, идеальные… А я? А что я? Да у меня сплошь недостатки и слабости… Я даже самому себе противен…

— Не бойся и не стыдись себя, ― сказала Аридэйль, и в ее голосе не прозвучало и капли жалости, которую Виктор так боялся услышать. ― Будь самим собой. И помни, истинная слабость ― это когда сдаешься в самом начале. А сила ― когда тяжело, и все против тебя, но ты продолжаешь идти… идти до самого конца.

Аридэйль улыбнулась и нежно стала напевать мелодию. Вскоре они вернулись к дереву, и эльфийка предложила немного посидеть. Виктор увидел в этом возможность узнать о ней побольше.

— Аридэйль, я ничего о тебе не знаю, расскажи о себе.

— О себе? ― переспросила она и, пожав плечами, начала: ― Я целительница, но мой дар пока не проявился. Когда проявится, смогу исцелять руками, а сейчас пока лечу травами. Для этого нужно помнить свойства и рецепты тысячи растений, трав, цветов и снадобий. И конечно, я знаю их все, а остальные эльфы, ― добавила она шепотом, ― только половину.

Виктор улыбнулся.

— В этом саду, кстати, ― сказала Аридэйль, ― растут практически все нужные для лечения растения.

— Значит, ― рассудил Виктор, ― это самое важное место в городе.

— И самое красивое, ― живо поддержала она.

— Куда ж без этого.

— Целительниц на самом деле мало, ― тихо произнесла она, ― всего восемнадцать на весь эльфийский мир. А у дара есть предел, и поэтому им много исцелять нужно лишь в крайних случаях.

Аридэйль вдруг переменилась в лице и резко поднялась.

— Пошли со мной!

Не было нужды дважды просить его о таком.

Виктор едва за ней поспевал. Если вначале она просто быстро шла, то потом побежала и, чтобы не отстать, ему пришлось изрядно напрячься. К счастью это продолжалось не долго. Уже вскоре они вновь перешли на шаг, и он увидел резной вход под широким деревом, где под толщей корней скрывался зал. Эльфы забегали туда с животными в руках, тех принимали эльфийки с бабочками в волосах.

Аридэйль завела Виктора внутрь. Там он замер рядом со столом, на котором лежал зверек ― маленький, разноцветный, напоминающий лисенка, чья шкура была покрыта причудливыми узорами из кругов, линий и спиралей. Зверек скулил, из его шеи текла кровь. Аридэйль растерла несколько растений в руке и дала зверю понюхать; тот сразу же заснул. Дальше она принялась смазывать его рану чем-то зеленым и вязким, смазывать мягко и умело.

На другом столе Виктор заметил окровавленную лису. Руки занимающейся ей эльфийки светились, она нежно водила ими над раненным телом. И Виктор своими глазами видел, как кровь перестает течь. Сомнений не было: внутри все тоже заживало.

Пораженному Виктору вдруг стали приходить воспоминания из прошлого ― зыбкие, как песок, не разборчивые. Кажется, он как-то был связан с животными. Может он их…

В этот момент к нему подошел высокий эльф в бледно-бежевом костюме и, грубо схватив за руку, вывел его из зала.

— Меня зовут Алесдар, ― сухо представился он, ― я наставник целительниц. Я заметил, что вы проводите время с Аридэйль. И хочу предупредить, если вы хоть как-то ее оскорбите, обидите или… тронете, то будете иметь дело со мной. И обещаю, если это случится, все ваши прежние проблемы покажутся вам счастьем. Вы меня поняли?

— Да.

— Я буду очень внимательно следить за вами, ― предупредил Алесдар. ― А теперь ― можете идти. ― И указал на выход.

Всю дорогу назад Виктор прокручивал в голове воспоминания о прошлой жизни, а также ― он предпочел бы этого не делать ― разговор с наставником целительниц. Подумать только, эльф ему угрожал.

Вернувшись, первым делом Виктор отыскал Иадэль. Эльфийка сидела у себя в покоях и, как обычно, шелестела пожелтевшими страницами книги.

— Иадэль, ― сказал Виктор, ― кажется, я вспомнил, что лечил животных… Вернее я учился их лечить! Это не то же самое, что делают ваши целительницы, но что-то похожее. И я точно любил этим заниматься, очень сильно любил. Я с детства знал, что буду лечить зверей!

— Наконец-то, ― вздохнула Иадэль, ― я уж думала…

Она не договорила, увидев в дверях эльфийку.

— Диодрия?! Что-то случилось?

Виктор проследил за взглядом Иадэль. У входа в покои стояла высокая эльфийка в темно-изумрудном платье, низ которого был расшит цветами. У нее были острые черты лица, с явно выраженными скулами, и достающие до пояса красивые золотистые волосы.

— Я пришла к человеку. ― Взгляд Диодрии скользнул с Иадэль на Виктора. ― Я, Диодрия Лексгрин, хочу поблагодарить за спасение моих сыновей, Данриеля и Диалана. ― Она ненадолго замолчала, потом добавила менее официально: ― Мои сыновья ― это самое дорогое, что у меня есть. Если бы с ними что-то случилось…

— Там была еще Элландрия, ― напомнила Иадэль.

— Ей тоже передайте слова благодарности. Я очень… ― Диодрия вдруг переменилась в лице, словно вспомнила о чем-то неприятном. Виктор прочел в ее взгляде сомнения. ― Хотя… Если вам не сложно, прошу, можете никому не говорите, что я была здесь. Сами понимаете, лишние вопросы, сплетни…

Иадэль кивнула.

— Если для тебя это так важно, мы никому не скажем.

— Спасибо.

Диодрия положила руку на сердце, и Виктор заметил знакомое кольцо с драконом. Эльфийка поклонилась и поспешно вышла.

Иадэль ― она не совсем понимала свою подругу, ― задумчиво покачала головой.

Голос возбужденного Виктора отвлек ее от раздумий.

— В вашем мире есть драконы? Они существуют? На них можно посмотреть?

— Раньше были.

— Раньше? А что случилось? Они вымерли? Теперь их больше нет?

— Нет, ― отозвалась Иадэль, ― никто не вымирал, они просто улетели.

— Улетели? ― переспросил Виктор. ― Почему?

— Эта тема, на которую эльфы не любят говорить.

— Почему? ― не унимался он.

— Очень давно эльфы и драконы жили вместе…

— Прям вместе?

— Не перебивай, ― попросила Иадэль. ― В те времена не было мерсов, зла, жестокости и смерти. Лишь мир и спокойствие, то время называлось Икторион. Драконы жили в горе, а возле них жил клан Лексгрин. Эльф из клана по имени Сэльдирон всем сердцем любил драконов, все время проводил с ними, посвящал им песни, но однажды… однажды они напали на него и убили. Тогда его мать, Сайлуриэль, прогнала их из эльфийского мира. Драконы, Виктор, это жестокие и хитрые существа. Запомни, никогда не разговаривай с кланом о драконах, они эту тему не переносят. И в знак памяти о том страшном дне носят на пальце кольцо с драконом.

— Я заметил, ― буркнул Виктор. ― А мерсы? Они когда появились?

— Намного, намного позже драконов. Мерсы, маги и ведьмы они убивают, чтобы напитаться энергией. Но когда-то эльфы и этого не знали. Первое время мы не понимали, что происходит, а чужаки уничтожали целые города. Те, кому удалось уцелеть, рассказывали истории, от которых кровь стыла в жилах. Все были страшно напуганы. Но только не юный эльф по имени Кадриасс Кёрб. Однажды он решил, что нужно дать отпор чужакам, начать защищаться! Первым его поддержал клан Лексгрин. Вместе они создавали оружия и учились сражаться. Скульптуру Кадриасса можно увидеть на главной площади. Ее поставили…

— Да, я видел скульптуру, ― нетерпеливо перебил Виктор, его больше интересовало другое. ― В истории с драконами много странного… Сэльдирон, значит, любил драконов, пел им песни, а они взяли и убили его? За что? Кто так поступает? Зачем вредить тому, кто к тебе добр? У вас есть какие-то записи или, может, книги о драконах?

— Вся информация о драконах всегда исходила из клана Лексгрин. Как они утверждают, все утеряно.

— А известно, куда они улетели?

— Нет, ― ответила Иадэль, ― этого не знает никто.

Виктор глубоко вздохнул и лег на кровать: его сильно клонило в сон.

— Еще я вспомнил, ― он широко зевнул, ― вспомнил, что драконы были самой большой моей страстью. Я не мог представить жизни без этих существ. Мечтал их увидеть… Был буквально ими одержим… И знаете, мне кажется, что ничего не изменилось… ничего не…

Сомкнув тяжелые веки, Виктор погрузился в сон.

― Мне нужно с тобой серьезно поговорить, ― сказала Иадэль на следующее утро, когда принесла поднос с едой. ― Я кое-что почувствовала и должна тебе об этом рассказать.

Виктор потянулся спросонья и кивнул.

— Я вас слушаю.

— Ты, Виктор, здесь не случайно, и твоя встреча с Элландрией также не случайна. Вместе вы способны на многое. Я чувствую, что с правильным выбором, ты станешь тем, кем тебе суждено стать. Пройдешь долгий путь, твоя душа наполнится внутренней силой, и все жертвы окупятся. Наш мир нуждается в тебе, как и ты нуждаешься в нем. Тебя ждут подвиги, а твой вклад будет бесценным!

— Подвиги? ― переспросил Виктор, совершенно уверенный, что последние слова он просто неверно расслышал.

— Они самые, ― охотно подтвердила Иадэль. ― Тебя ждут…

— Простите, но я ничего не понимаю, ― он даже поднял руки. ― Лесной дух этот, видимо, ошибся и привел не того. И ваше чувство, очевидно, ошибочное. Ну посмотрите на меня… Я слабый, неуклюжий, бесполезный и пустой!

Эльфийка и бровью не повела.

— Пустоту можно заполнить. Как можно и обучиться искусству воина. Страхи и сомнения каждый при желании в силах преодолеть. Видишь ли, если постараться и верить в себя, все возможно и достижимо. Даже самое заветное желание твоей души.

Слова Иадэль воодушевляли Виктора, но просто так слету согласиться он не мог. Покажется легкомысленным. Да и кто в здравом уме сходу принимает такие важные решения?

— Я обещаю, что подумаю над вашими словами, ― сказал он и добавил твердо: ― Но не больше, не меньше.

Весь следующий день Виктор провел в раздумьях. Одна часть его была совершенно уверена, что слова Иадэль ― абсолютная чепуха. Ну какой из него герой, совершающий подвиги? Он же человек, полный недостатков и слабостей. Ему до эльфа, как мухе до птицы. Недостижимый идеал. Другая тихо, но настойчиво шептала: «Поверь. Поверь в себя и доверься чувству эльфийки». И Виктор после долгих колебаний все же решил.

Элландрия была сильно опечалена в последнее время. Главнокомандующий лишил ее всякого статуса. Статуса, которого она так старательно добивалась, для получения которого приложила столько сил. Лишь потеряв привычную жизнь, Элландрия поняла, как сильно любила свое дело и все, что с ним связано. Когда она смотрела на человека, то расстраивалась еще больше: ей предстояло посвятить себя ему. И не потому, что она этого желала, а потому, что дала слово тете, и пути назад уже не было. Пришло время отпустить свое прошлое и заняться новым испытанием, которое преподнесла ей судьба.

Поздним вечером Виктор пришел к Аридэйль попрощаться. Он заранее подготовил речь ― трогательную, как он считал, емкую, не совсем правдивую, но такую, после которой о нем останется самое лучшее впечатление. Но едва Виктор увидел эльфийку, как понял, что соврать ей не сможет: просто скажет все, как есть.

— Я пришел попрощаться, ― начал он и ощутил, как к горлу поднимается ком. ― Я решил вернуться в свой мир. Мне здесь не место. Я чувствую себя лишним…

Аридэйль сильно погрустнела от его слов.

— Для меня ты не лишний, ― тихо сказала она.

И у Виктора в груди кольнуло.

— Приятно слышать, ― отозвался он также тихо, ― спасибо. Мне безумно понравилось проводить с тобой время и общаться. Ты… ― Он едва не сказал «чудесная». ― Я всей душой благодарен тебе за все.

— И я и тебе. Мне тоже очень понравилось проводить с тобой время.

— Прощай, Аридэйль, ― выдавил из себя Виктор. Сложнее слов он в жизни не произносил.

— Прощай.

Виктор развернулся и пошел быстрым шагом. Он дал себе слово, что не станет оборачиваться.

Аридэйль смотрела ему вслед и надеялась, что он обернется.

Ранним утром, едва забрезжил рассвет, Виктор, Элландрия и Иадэль пришли к пещере.

— Когда я начну, ― сказала Иадэль, ― тебе нужно будет не спеша пойти туда, ― она рукой указала вглубь пещеры, ― в конце откроется портал, через него ты попадешь в свой мир.

— Спасибо вам за всё, Иадэль, ― поблагодарил Виктор и, взглянув на Элландрию, добавил: ― Тебе тоже спасибо за то, что не убила.

— Благодари волкара, ― холодно отозвалась она.

Духвестница выдернула волос Виктора, раскрыла фолиант и начала читать шепотом.

Виктор обвел взглядом лес, мысленно попрощался со всеми его обитателями и природой и неторопливо двинулся внутрь. Там не было темно, всюду летали светлячки и крошечными фонариками освещали путь. По мере продвижения Виктора звуки леса отдалялись, и вскоре из глубины пещеры подул сильный ветер, подаривший ему чувство необычайной легкости. Сначала голова была пуста, но позже стали появляться мысли.

«Подумать только, меня пытались убить: Элландрия, мерс, Данриель, главнокомандующий… его имени я не запомнил… Спасибо за жизнь духу леса. Интересно, а запомню ли я, что со мной произошло здесь? Несмотря на все, мир эльфов мне очень понравился. Он удивительный. Особенно я буду скучать по Аридэйль. Какая же она прекрасная! Рядом с ней моя душа словно парит.

И по животным, чувствую, буду хандрить, кажется, я влюбился в каждого обитателя. А еще здесь есть драконы. Драконы! Это же моя любовь! ― В голове Виктора прозвучали слова Иадэль: ― Все возможно и достижимо, даже самое заветное желание твоей души. Мое заветное желание… ― Виктор вдруг остановился и совершенно отчетливо понял, чего хочет больше всего: ― Драконы… я хочу увидеть драконов! Я очутился в мире, где есть драконы, и сбегаю?! Сдаюсь в самом начале?! НЕТ, НИКОГДА! ― Виктор помчался назад. ― Я дойду до самого конца! И кроме того дам шанс самому себе стать лучше и пусть на одну ступеньку, но приближусь к эльфам!».

Виктор выбежал из пещеры и затараторил от избытка мыслей и чувств:

— Я решил остаться! Я хочу стать таким же, как эльфы. Я восхищаюсь вами и насколько возможно хочу приблизиться к вам, стать таким же! Я обещаю бороться со своими внутренними врагами, Элландрия! Обещаю обучаться сражаться на мечах, стрелять из лука. Я понимаю, что будет тяжело, но я буду стараться, даю вам слово!

— Это правильное решение! ― подбодрила Иадэль, которая будто бы и не удивилась решению Виктора. Она словно заранее знала, что все так и будет. ― А мне пора вернуться к себе домой.

В обратный путь Виктор и Элландрия отправились уже вдвоем.