Тень аггела

Елена Юрьевна Чепенас, 2010

Спокойная и размеренная жизнь детского врача Николы Любавина закончилась в тот момент, когда он обнаружил в себе способность видеть за спиной некоторых граждан, пребывающих не в ладах с законом, темные крылья дьявола. Пока Никола думал, как распорядиться этим необычным даром, на его след вышел убийца. Дыхание близкой смерти перевернуло в душе Николы все прежние представления о Боге, о любви, о дружбе и предательстве....Они встретились на высоком берегу замерзающей реки: безоружный детский доктор и человек, который был уверен, что с убийством Николы закончатся его проблемы.

Глава шестая

Они старались сделать так, чтоб их дежурства в больнице совпадали. Но это получалось не всегда. Вот и сегодня Аллу попросили заменить заболевшего врача, и Николе предстоял одинокий холостяцкий день. Он решил отоспаться, побездельничать. Ну и подумать, чего скверного можно ожидать в ближайшем будущем.

Одиночество его нарушил сосед с нижнего этажа. Олег Захарович, предприниматель средней руки, очень уважал Николу — прежде всего за то, что тот всегда по первому зову бежал к его занедужившей внучке. Пятилетняя Анна, которую очень занятые родители подолгу оставляли у бабушки с дедушкой, болела редко, но метко. Если уж вирусная инфекция — так с высоченной температурой, которую трудно было сбить, если скарлатина или ветрянка — непременно с осложнением.

— В шахматы сыграем, Никола? Только ко мне пойдем, слесаря жду. Хочу батареи менять. Знаешь, какие поставлю? С регулятором! Отличная штука, скажу тебе!

Шахматы Никола не любил, играл слабовато, но Олег Захарович — человек интересный, несмотря на разницу в возрасте, общаться с ним одно удовольствие. Кроме всего прочего, сосед без устали благоустраивал свое жилье: то сантехнику менял, то занимался перепланировкой квартиры, отделывая ее «под Европу». Работали, конечно, мастера, а Олег Захарович выступал в роли заказчика и главного дизайнера. Николу пока вполне устраивал свой дом, но на всякий случай он присматривался к тому, что делает сосед…

В дверь позвонили, когда Никола безуспешно искал, куда бы спрятать короля от неминуемого мата. Передышка была весьма кстати — можно без суеты помозговать. Проиграть третью партию подряд — это уж слишком.

— Когда же сможешь? — доносился из-за двери недовольный голос Олега Захаровича, — послезавтра? Нет, не пойдет. Послезавтра я с дачи своих перевозить буду. Тогда в субботу?

Слесарь что-то неразборчиво бубнил в ответ, бас перекрывал его:

— Да тут дел на полчаса, Костя! У тебя же руки золотые, что ты кокетничаешь!

Никола нашел ход. Король спасен, да здравствует король! В нетерпении он встал, шагнул в комнату, где слесарь-сантехник препирался с хозяином.

Молодой парень — черная щетинка усов вдоль верхней губы — с видом профессора разглядывал заморский агрегат. Олег Захарович обрадовался Николе, как неожиданной поддержке.

— Ну скажи, сосед, такую батарею на счет раз мастер поставит!

Усатый мастер упрямо бубнил:

— Поставлю я, Захарыч, но только в понедельник. Не хочешь ждать — Григорьева вызывай.

Сильно стукнуло сердце. Никола, проверяя себя, перевел взгляд на затейливые занавески. Теперь снова посмотрим, спокойно! За щуплыми плечами сантехника Кости четко обозначилась тень.

Когда за ним закрылась дверь, Никола сказал:

— Олег Захарович, вызовите другого слесаря.

— Мне Костя всю сантехнику менял, а других я не знаю — каковы в деле. Знаешь, как бывает: по три раза приходят, чтоб один унитаз поставить. А этот молодец, правда, руки золотые.

Ну что сказать? «Ему нельзя доверять! Он способен на что-нибудь очень плохое!» Детский лепет! Никола бессильно сжал кулак.

Третью партию в шахматы он выиграл. Но возвращался к себе в смятении. Аллочке, что ли, позвонить? Хотя, что она может посоветовать? Он все-таки набрал номер, и когда она откликнулась, спросил строго:

— Жорка не пристает? Я уже перчатку приготовил — на дуэль его вызывать.

— Нельзя, — с притворной печалью возразила Алла, — хороших врачей надо беречь…

* * *

Жизнерадостное семейство адвоката было посвящено в Николину тайну — Алла настояла. Андрей недоверчиво молчал, у Ларисы фонарями засветились глаза.

— Мрак! Вот это да! Любавин, ты ж теперь великим сыщиком станешь! А давайте провернем какое-нибудь расследование! Я знаю, я придумала. Поедем завтра в ресторан, там публика разная бывает. Никола вычислит кого-нибудь подозрительного, и мы будем следить, что он натворит! Значит, так…

— Мамочка, дорогая, тебе нельзя нервничать, — Королев попытался остановить стихию.

Никола перекинул дикий взгляд с Ларисы на Андрея. Он не так уж редко имел счастье наблюдать эту веселую семейку «почти родственников», однако, иногда они ошарашивали его. Оба. Вот как сейчас. На призыв мужа Лариса не обратила никакого внимания. Волна, сметавшая на пути все живое и неживое, набирала силу.

— Нет, в ресторан — сегодня. Пить будем только минералку: всем предстоит серьезная работа…

Никола тяжко вздохнул. По всем признакам, Алку и Королева волна уже накрыла. Вон как внимательно слушают эту сумасшедшую, адвокат даже из кресла наполовину выдвинулся, а личико дамы его собственного сердца, в последнее время побледневшее от переживаний, на глазах розовеет, как морская раковина. Детский сад просто! Или уж дурдом?

— А чем ты недоволен, Любавин?

Лариса, уперев кулачки в тощие бока, возникла перед самым его носом. Никола нос отодвинул. А она наступала:

— Нет, не понимаю! Вы так трагично обо всем повествовали, будто происходит нечто ужасное и страшное. А на самом-то деле — это ж приключение, до смерти интересно, Любавин! Ну что ты смотришь, как повешенный перед казнью!

— Мамочка, — гулко заржал Андрей, — повешенный уже никак смотреть не может! Говорю же, тебе нельзя нервничать! Заговариваешься…

Несмотря на смутное недовольство Любавина, разговор закончился тем, что Алла и Никола отправились переодеваться в соответствии с намеченной программой.

Он молча вел машину, удивляясь, как ловко удалось Ларисе поставить ситуацию с ног на голову. А может, с головы на ноги?

А еще Никола удивлялся себе. С того момента, когда он увидел за плечами двух бандитов недвусмысленный знак, он медленно, но верно терял свое лицо. Кажется, это так называется, когда под давлением сильных эмоций — страха, боли, ненависти, унижения — человек меняется, перестает быть тем, кем был еще вчера. Ладно, если теряется только «лицо». А если корежится душа…

Вот зачем ему все это нужно? Дар это или проклятие — способность видеть тень черного ангела? Если дар, то за какие достоинства? Если проклятие, — за какие грехи?

От непривычных мыслей в голове загудело, словно это была не г

олова, а церковный колокол. Никола опять тяжко вздохнул, паркуясь возле своего дома.