Как Лапы по заграницам гуляли

Елена Чара Янова, 2022

Мы – муж и жена Яновы. Два сапога пара, два чертика из табакерки и две неунывающие Лапы, правая и левая. Довелось нам вдоволь попутешествовать по разным уголкам Европы и даже в Японию заглянуть одним глазком. О наших туристических приключениях мы вам и собираемся рассказать.

Часть первая. Немецко-нордическая неделя

День 1. Как все начиналось: Прага, Гамбург и отплыв

Есть верный признак того, что семейное путешествие проходит как надо: когда остается пара шагов до какой-то очень важной, а потому очень вожделенной точки, вы обязательно поругаетесь. Вот и сейчас я сидела за столиком и смотрела на море, чаек и Гамбург, думая о том, почему вопрос «Спать или не спать?» превратился в повод для перепалки.

На самом деле, если уж откровенно, жаловаться нам на тот момент было совершенно не на что. Несмотря на бессонную ночь и порядком потрепанные нервишки, мы сидели не абы где, а на десятой палубе здоровущего круизного лайнера «Costa Mediterrania». За плечами у нас остались Москва, Прага и Гамбург, а впереди — маячила перспектива детального знакомства с норвежскими фьордами. И мой замечательный супруг тоже устал, вымотался и перенервничал, тут любой человек вживется в роль цепного пса, даже самый терпеливый. Так что я пожала плечами, выдохнула и принялась ждать — на корабль-то нас пустили, а в каюты пока нет — и размышлять о том, как мы дошли до самостоятельной туристической жизни.

***

Когда мы только начали встречаться, Андрей Николаевич посмотрел обожающим взглядом мне куда-то ниже ключиц и сообщил безусловно важной части женского тела:

— Я обязан показать тебе Прагу.

И я, и моя грудь солидарно кивнули в ответ: а кому бы не хотелось съездить в Европу? Так мы продолжили встречаться, учиться и мечтать о Чехии еще несколько лет, а потом случился 2010 год — год, в который родственники уже устали намекать, что пора бы пирком да за свадебку, а там и до деточек недалеко, а мы — устали отмахиваться и объяснять, что нам и без свадьбы с детками хорошо. Но раз уж так всем хочется, ладно, мы пойдем да и распишемся где надо. А заодно с подарков попробуем себе на Прагу деньжат подсобрать. И хотя турбаза, на которой должна была быть наша свадьба, благополучно за две недели до события сгорела дотла, как и многое в европейской части России в том году, пожениться мы таки смогли себе организовать. Вот только свадебное путешествие пришлось отложить с августа на ноябрь, раньше никак не получалось.

Первый свой туристический опыт мы решили доверить профессионалам. Знаете, с турагентствами есть ровно два варианта: либо все хорошо, и вам даже пальцами шевелить не придется, разве что ногами на экскурсиях, либо все пойдет наперекосяк почти сразу. Нам очень повезло, и на ноябрьский медовый месяц выпал первый вариант. Нас выгуляли по Праге, свозили в Чески-Крумлов и пару замков и отпустили на три дня в пешее исследование Праги и окрестностей. Тут-то мы впервые и вкусили крамольную прелесть самостоятельного туризма: взяли частную экскурсию в Карловы Вары с заездом на завод Крушовице. Веселый русский дядька, взяв с нас денег, задорно подмигнул и сказал, что обычно туристов туда не возят, потому что есть опасность привезти обратно не всех, а если завод еще и по пути в Вары будет, а не по дороге оттуда, то до лечебного курорта хорошо если половина народу доберется. Застрянут прямо там, у кег с пенным.

И второй казус с нами случился: мы пошли гулять и набрели на собор Святого Вита. Эка невидаль, скажете вы, в Праге — да самый знаменитый собор найти. Но нас удивило то, что собор был открыт, вокруг толпился народ, мелькали дядьки со спиральными проводками в ушах — знаете, как агенты из «Матрицы». А когда внутрь прошествовала делегация представительных пожилых мужчин в костюмах, а с ними — не менее представительного духовенства в черных одеяниях и красных шапочках, тут мы не выдержали и просочились внутрь. Впервые мы там были не как туристы — а с толпой чехов, и не просто вошли-посмотрели-вышли, а присели на скамейки вместе с другими посетителями. Много было речей, играл малый симфонический оркестр, а потом стоя все пели гимн Чехии под соборный орган, который, как нам на туристической экскурсии рассказали, вообще мало кто и когда слышал. А мы вот стояли и уважительно слушали. Спустя пару речей и десяток минут люди снова начали вставать. Андрей было подорвался вместе со всеми, но я шестым чувством чуяла, что не стоит — и правда. Потом оказалось, что нам выпала честь лицезреть президента Чехии, главного кардинала их духовенства и прочих видных лиц в честь скорбного дня начала «бархатной революции». И вставать полагалось жертвам коммунистического режима, к которым мой бородатый супруг чуть себя не причислил.

И так нас воодушевили этот карловарский дядька, его заразительный энтузиазм, внезапная удача послушать один из древнейших органов Европы и вообще перспектива путешествовать самим, без оглядки на расписание маршрутов и левую пятку экскурсовода, что в следующее путешествие мы решили поехать на свой страх и риск без помощников и посредников.

Несколько лет подряд мы колесили по необъятной нашей матушке, мотаясь то на север зимой, то на юг летом, то на байдарках, то еще куда. Был однажды эпизод, когда мы в сланцах и без палатки в национальный парк Югыд-Ва ходили, на Урал посмотреть, хватило нас километров на двадцать, веселая вышла история! Но об этом я как-нибудь потом расскажу. И вот на пороге 2014 года наткнулись мы на очень, прям-таки невероятно притягательное предложение, особенно для тех, у кого энтузиазма много, а денег — не очень. Мы увидели рекламу круизных путешествий, и вместо невменяемого ценника в полторы тысячи евро там висел не менее невменяемый в пять раз меньше, правда, чтобы купить круиз, нам надо было бы переехать в Англию, потому как спеццена стояла именно для англичан. Мы покрутили пальцем у виска — с ума сошли, чтоб по фьордам, да почти даром — и принялись ковырять интернет и чесать в затылке.

Набрели на небезызвестный в среде вольных путешественников форум и там узнали технические подробности. Рассказывать детально не буду, но если вкратце, то ради такой-то скидки можно извернуться и пяток минут поизображать из себя жителя Великобритании. И хотя у меня только российский паспорт и из принадлежности к великой стране только фраза, вбитая в мозг учительницей английского классе в пятом: «London is the capital of Great Britain», тем не менее, благодаря моему талантливому замечательному супругу-полиглоту мы справились и забронировали круиз.

Пришли к нам на электронку билеты, и мы минут пятнадцать искали, где же наши места. Не нашли. Знаете почему? Потому что крупные круизные компании обычно распределяют их ближе к отправлению рейса, а там уже смотрят, постоянно ли человек их услугами пользуется, первый раз поехал или время от времени в круизы катается. И может высочайшим соизволением класс каюты поменять. Нет-нет, не надо бояться, если куплена каюта де-люкс или премиум с балконом на море и разными дополнительными сервисными вкусностями, ее никто не отнимет, конечно. А вот если вы первый раз и взяли самые дешевые билеты, а дорогие не все распродали, может внезапно повезти.

Мы этого не знали и боялись три месяца подряд, что что-то не так, пока за пару недель до отъезда нам не пришла финальная бронь. И тогда-то мы с удивлением узнали, что вместо почти подводного этажа без окон, но хотя бы с дверью, нам выпала шестая палуба с тем самым балконом с видом на чаек, океан и фьорды. Тут можно было бы себе представить, как мы радовались, прыгали и улюлюкали! Но нет. Не таков уж наш характер. Переглянулись мы, улыбнулись удаче в ответ и пошли собирать чемоданы.

Пожалуй, пришла пора кратенько представиться. Мы — парочка интровертов-путешественников, семейная чета Яновых, Андрей и Лена. Друзья нас прозвали Лапами, потому что у нас одинаково свернута резьба друг на друге и на разных аспектах мировосприятия, только у меня резьба левая, а у моего обожаемого супруга — правая. Муж мой — по образованию журналист, а по факту — преподаватель японского языка. А я же почти закончила медицинский, потом почти закончила биофак, ни там, ни там толком не прижилась, в итоге нашла себя на ниве контент-менеджмента, а сейчас вот старательно учусь писательскому ремеслу. Потому что очень хочется. Так и живем, Лапа правая и Лапа левая, пухленькие хоббиты-путешественники. А эта книга — небольшая история о наших семейных приключениях.

***

Синдром отпускника вкупе с зеленой пупырчатой, что положила свои холодные лапки нам на горло и слегка его придавила, сочетались между собой в путешествии к фьордам несколько… неорганично. Выбрали мы «Чешские авиалинии», чтобы из Москвы добраться в Прагу, а оттуда — в Гамбург, а потому путешествовать нам предстояло с комфортом, по крайней мере, до столицы Чехии. А если тут нам хорошо, а круиз — это вообще что-то на богатом, и мы до последнего сомневались, что вытянули свой главный собачий билет, то что? Правильно, руки с мылом — чай без сахара. И мы отказались от идеи ночевать в гостинице. Подумаешь, пошататься день по Праге, как-нибудь в полуночном ресторанчике часов до трех ночи досидим, а там и в аэропорт пора, рейс на Гамбург был назначен на шесть утра.

Хочу сказать, что самолет как средство передвижения — исключительно замечательная вещь. Я обожаю самолеты до мелкой дрожи, потому что садишься в эту неповоротливую громадную железяку, и через полчаса она превращается в мощную магическую птицу, которая инженерным чудом, мастерством пилотов и молитвами пассажиров держится в воздухе и не падает. Не будь я закоренелым интровертом, я бы скакала по салону и визжала о том, как это круто — взлетать, а потом смотреть с огромной высоты на инфернальные поля облаков, на закат, на леса, луга и города, на горы и луну, и даже когда «Боинг», на котором я как-то раз летела, попал в грозовой фронт, я не отлипала от окна, потому что невероятно красиво то, как завихряется ливень вокруг турбин под отсветы молний. Но громко выражать восторги я не умею, поэтому остается только тихонько жмуриться и восхищенно вздыхать.

Но Лапа моих восторгов не разделяет. Он вцепляется в подлокотники и мрачно обозревает ближайшие пару часов как самые страдательные в его жизни, и так — каждый полет. Мы приучились бороться с его маленьким страхом с помощью не менее маленького секрета — берется полулитровая бутылочка колы из автомата, что близ каждого гейта на посадку стоят почти в любом аэропорту, потом надо зайти в дьюти-фри, порыться в крошечных бутылочках за пару евро, отхлебнуть колы пару глотков и вылить содержимое бутылочки в газировку. Применять ситуативно, особенно если лететь предстоит лоукостером, то бишь кроме воды и улыбки в самолете ты ничего не получишь. Ни в коем случае не призываю решать проблему боязни полетов таким вот способом, но у нас работает. К счастью, милые чешские стюардессы не скупились, и долетели мы в позитивном расположении духа и без эксцессов, даже турбулентностью не качнуло ни разу.

Прага встретила нас прекрасным солнечным утром, светящимися в предвкушении жаркого лета черепичными красными крышами и поздним весенним многоцветием всего, что может цвести и пахнуть в начале июня. Этот город создан для того, чтобы бродить часами по булыжным мостовым вокруг Староместской площади, курсировать между ней и собором Святого Вита по Карлову мосту, периодически пробегая по набережным и Злата уличке и заглядывая в крохотные ресторанчики. И ночью он не менее очарователен, чем днем, вечером или утром. Но никогда — слышите — никогда не повторяйте нашей ошибки!

Мы пошли в знаменитые пивные спа. Что это такое: за относительно небольшую сумму, тогда это было что-то около 6 тысяч крон, вас кладут в огромную деревянную купель, полную горячей ароматной воды с хмелем, солодом и ароматными травами, а между вами на бортике купели установлен кран и подставка для двух кружек. В купели у вас полчаса, количество подходов к крану не ограничивается. Сколько может человек выпить за полчаса? Даже если он смертельно иссушен определенного рода жаждой? Мы осилили по две с половиной кружки. Потом нас положили на кушетки, прикрыли горячими влажными простынями и оставили релаксировать в комнате с морской солью и приятной музыкой еще минут на сорок. А через полтора часа, когда мы, расслабленные, накупавшиеся и довольные пребывали в благостном настроении и состоянии где-то на другом конце Вацлавской площади, мы поняли подвох. Пиво «Бернард» обладает легким слабительным эффектом, и чтобы это учитывать — надо заглядывать в брошюрку, которую тебе дают на входе. И следовать написанной там рекомендации ехать в гостиницу отдыхать после процедур, а не шататься всю ночь в ожидании самолета. И еще момент — если покупаете пивной шампунь и крем для тела в больших бутылях, — не забудьте сразу их положить в багаж. А то потом будет мучительно больно с ним на контроле у гейтов расставаться. Нам вот пришлось. Я спасла благодаря завалявшимся в сумочке маленьким бутылочкам из дьюти-фри миллилитров по сто волшебных средств и лелею мечту когда-нибудь приехать в Прагу и таки довезти это сокровище домой.

В итоге мы забились в «На верандах» — неплохое заведение прямо в здании проходной завода «Старопрамен», где подают самое знаменитое светлое фильтрованное, а еще — красный бархатный «Вельвет», белый пшеничный «Хугарден» с ароматом кориандра и апельсина в шестигранных тяжелых бокалах, «Пилснер» и сортов пятнадцать чего-то не менее восхитительного. Сейчас, если я не ошибаюсь, ресторан переименовали в «Подстреленную гусыню» (Potrefená Husa), но смысл от переименования не особенно изменился. Почему мы остались в таком восторге от ресторанчика: во-первых, там практически без перерыва крутили обожаемый нами Depeche Mode, во-вторых, мы наглядно прочувствовали разницу в менталитете между отечественными рестораторами и чешскими.

Случился у нас маленький казус — там в больших пивных кружках приносят обернутые в салфетку ножи и вилки. Так вот, неаккуратно подцепив нож, я его уронила обратно. Нож со скорбным звоном разбил стекло, а мы приуныли. И принялись считать, сколько теоретически будем за него должны. Поняв, что спрятать каверзу не выйдет, мы подозвали официантку, и Лапа попытался рассказать, что у нас за затруднение случилось. Однако официантка, как и я, видимо, английский в школе учила из рук вон плохо, потому что до конца разъяснить ситуацию удалось, только наглядно продемонстрировав кусок стекла и дыру в стакане. На что дивная девушка с видимым облегчением выдохнула, махнула рукой и сказала что-то вроде: «Ах, бросьте! Бывает. Если захочется — просто оставьте чаевых побольше». Нет, ну каково, а? Чтобы у нас в любой, даже самой маленькой, кофейне или модном ресторане, да не было ценника на случайно или намеренно битую посуду?! Я ни разу с таким подходом к посетителям не сталкивалась, честно.

К нашему величайшему сожалению, около полуночи нас оттуда выгнали, поскольку ресторан закрывался, и мы пошли просто гулять. Набрели на набережную Влтавы и темный-темный ее уголок на левом берегу. А надо сказать, что по берегам Влтавы летом почти все забито влюбленными студентами, а тут мы обнаружили совершенно пустой понтон, привлекательно покачивающийся на воде и призывно манящий двумя пустыми лавочками на нем. И это под самым Карловым мостом! Конечно, мы тут же их оккупировали. А потом поняли, как жестоко и вместе с тем прекрасно ошибались.

Во-первых, вид из-под Карлова моста на Прагу — отдельный сорт наркоманского удовольствия от одиночества. Смотришь — и оторваться невозможно никак. Огни, огни-огни, бесконечная черепица старого центра на правом берегу, где лишь едва угадывается знаменитый красно-кирпичный ее цвет, шум тысяч туристов на мосту — и стук твоего сердца в полной тишине и темноте. Во-вторых, сиди-то сколько угодно, но после трех ночи становится порядком холодно и хочется спать. В-третьих, на выходе с понтона может ждать засада. Лебеди.

Не верьте тому, кто говорит, что это прекрасные величавые птицы! Это натуральные пернатые оборотни. Днем они действительно красивы, шеи гнут и хлебушек просят. Ночью — это отъявленные гопники. Они на нас шипели и крякали, расправляли крылья и вымогали еду, чуть не щипая за колени и руки. Нам пришлось в спешке сбежать подальше к цивилизации — не то сожрали бы и не подавились!

Но зато, приехав в аэропорт и найдя уютный терминал для небольших рейсов, мы были вознаграждены после схватки с лебедями созерцанием рассвета под классическую музыку. Там стоял рояль, и одному из пассажиров захотелось скоротать время до вылета. Ради таких маленьких моментов иногда хочется завести себе блокнотик и каждое крохотное чудо записывать, только то, как поет в этот момент душа, никак не запишешь, как ни старайся.

Спустя полтора часа мы благополучно приземлились в Гамбурге. Несмотря на уверения Андрея в том, что это двухвинтовое чудовище от самолетостроения возрастом старше него никуда никогда не долетит. Поиск порта в Гамбурге стал своего рода небольшим откровением: сколько прошло веков с тех пор, как там пришвартовались первые корабли? Так вот, принципиально ничего не изменилось: проститутки, револьверы, полицаи, лица без определенного места жительства, кабаки. Поясню.

Куда деваться пьяному матросу рано поутру, пока корабль в порту разгружают? Выпить да по девкам, разумеется. Двадцать первый век, конечно, немало облагородил улицы приличного немецкого портового города. Но, шествуя по Гамбургу ранним утром, мы наблюдали поистине трогательную картину: полицейские, тройками шествуя по обеим сторонам улицы, неспешно помогали бездомным свернуть теплые красные пледы явно типового государственного происхождения, открывались кофейни и витрины, за которыми через одну мы видели выставку огнестрельного оружия всех калибров по цене от 150 евро, закрывались кабаки и двери, над которыми потухали недвусмысленные красные фонари, а над всей этой идиллией махала миру огромная неоновая крутобедрая женщина в черных сетчатых чулках и красном корсете.

Мы похихикали, поумилялись и пошли на разведку в здешний ботанический сад — посадка на лайнер предстояла ровно в полдень, и надо было убить время. Коварная физико-философская категория поддаваться нашим усилиям никак не хотела, и около десяти утра мы поняли, что дальше без сна и еды жить категорически невозможно. Мы нашли порт, где издалека огромной желтой трубой выглядывала нам навстречу наша «Коста». Гигантский круизный лайнер выглядел настолько шикарно и неприступно, что мы даже немножко начали бояться: а вдруг мы просто так проделали неблизкий путь, и не пустят нас на борт. Вскоре бояться, как и бродить вокруг да около, порядком поднадоело, и мы пошли рыскать по окрестностям в поисках еды. Оказалось, что вокруг порта полным-полно разного масштаба едальных и питейных заведений, вот только самый простой салат из двух листов и трех креветок стоит там от пятнадцати евро, не говоря уже о чем-то более плотном.

В горестных раздумьях о судьбе и желудке человеческом мы набрели на рыбный рынок. Он оказался закрыт, а вот закусочная для его работников — нет. Представьте: на берегу Эльбы стоят десять грубых деревянных лавок с простыми пластиковыми столами, покрытыми клеенкой, за ними сидят работяги с обветренными лицами и суровым прищуром и едят что-то настолько рыбно-запашистое, что… Вы бы разве прошли мимо? Вот и мы, принюхавшись, не смогли и заглянули в небольшое помещение, где обнаружили прилавок со льдом и кучей морских вкусностей поверх него. В итоге обаятельная мулатка, ни бельмеса не понявшая по-английски, чего мы от нее хотим, насыпала в пышущую жаром сковороду по несколько горстей всего, на что мы показали: мелких креветок, какой-то рыбки, пару кусочков красного рыбного филе, и тем спасла нам жизнь и кошелек, потому что отдали мы за портовый завтрак что-то около десяти евро. Язык жестов и денег работает в любом случае.

Наступил долгожданный полдень, и мы, внутренне замирая от страха и предвкушения, прошли на посадку. К слову сказать, круизный лайнер на две с половиной тысячи человек заполнили пассажирами минут за сорок, думаю, это результат годами отработанной схемы, но все равно скорость завораживает. У каждого проверили паспорт, бронь, просветили багаж на предмет разного запрещенного: оружия или алкоголя (да-да, на борту со своим нельзя), отобрали сумки и пустили в буфет на десятую палубу, сказав, что каюты еще не готовы, мол, подождите, пожалуйста. Вот тут-то мы с Лапой и поругались — потому что нас уже поманили призрачной надеждой на то, что все получится, и ждет нас вместо унылой бюджетной палубы повышение класса каюты, но время тянется неумолимо медленно и жутко хочется спать. Андрей Николаевич утверждал, что если мы заснем, то пропустим отплытие и будем потом еще сутки вареные, а я понимала, что без сна мы в принципе дальше функционировать неспособны.

Лучший способ не поссориться с мужем есть. Точнее, их даже два. Первый, извечно женский, это поплакать, второй, тоже женский, но более коварный — согласиться, а там видно будет. К двум часам дня, найдя по номеру нашу каюту, мы выдохнули и упали на кровать без сил, но полными счастья — «Коста» не обманула и действительно подарила нам балкон с двумя креслами, вид на море, чаек, огромную двуспальную кровать, застеленную снежно-белым бельем, а на ней — подтверждение наших прав на все это великолепие. Две пластиковых карточки — основной паспорт круизера, его платежный документ, ключ от каюты и пропуск на все палубы и мероприятия — с нашими именами. Мы их до сих пор храним как памятные сувениры.

Одним из самых врезавшихся в память моментов из того первого вечера стал момент выхода в открытое море. Сначала корабль плыл по мутной Эльбе, а мы, оглушенные свалившейся на головы удачей, рассматривали по ее берегам бесконечные ряды контейнеров в портовых доках, дебаркадеры, сухогрузы и краны. Постепенно их сменили дачи добропорядочных немцев, потом леса, а потом Эльба кончилась — и серо-зеленая вода стала сначала лазурно-голубой, а потом начала медленно синеть и чернеть — зашло солнце, берег, напоминавший о себе чередой огоньков вдали, угасал, а вокруг кроме переливающейся бесконечной тьмы на километры вокруг не осталось ничего. Только мы и зловещий хтонический ужас ничтожности первобытного человека перед поистине великим явлением природы — ночным океаном цвета обсидиана.

День 2. Брожение по Косте

Утро встретило нас морем, тучами и пониманием того, что либо мы везунчики, каких мало, либо просто у нас на месте руки и голова, и мы банально сделали все так, как надо, чтобы попробовать на вкус экзотику под названием «морской круиз». В самом деле, если подумать, будучи обладателями гордой записи в паспорте о русском гражданстве, мы притворились жителями Великобритании, чтобы урвать круиз по скидке, летели через Прагу, садились в Германии на итальянское судно, и при всем при этом визу мы получали норвежскую, потому что решили перестраховаться. А то вдруг не дадут или в Европу не пустят? Надо при подаче уточнить, что больше всего времени мы проведем в Норвегии, у норвегов документ и попросим. Так и сделали. Глобализация во всей ее красе!

Отоспавшись, мы принялись за излюбленное занятие — бродить и детально исследовать новое место обитания. На ближайшие сутки ничего, кроме корабля, нам не светило — предстоял день в море.

Всего на Косте оказалось одиннадцать доступных для пассажиров палуб, восемь жилых, а три — с разными штуками. На одиннадцатой — теннисный корт и платный пафосный ресторан, вокруг которого можно было бродить по прогулочной палубе и завистливо вздыхать на счастливчиков внутри, на золоченые люстры, столовое серебро и громадные пузатые винные бокалы. На девятой и десятой — буфет, бесплатный ресторан, бассейны с водными горками и без них, разные точки с пиццей, гамбургерами, мягким мороженым… Стоп, что, мягкое мороженое? Я сделала стойку, и каждое утро, как по расписанию, неслась под мужнино хихиканье, толкаясь локтями с очередью детей, к аппарату за лакомством. Я фанат мягкого мороженого, а тут можно было его есть, пока не кончится или пока мозг не замерзнет. Как я выжила и не заболела — уму непостижимо!

На девятой палубе, если я правильно помню, были еще и спа-салоны, финская сауна, хамам, тренажерный зал, закрытый горячий бассейн, игровая комната для детей и для взрослых (которая была закрыта). Потом шли жилые палубы, а в центре — высоченный «колодец» с лестницами и лифтами, куда можно было, перегнувшись через перила, заглянуть и поудивляться убранству судна.

С хамамом была связана забавная хохма. Я сама не присутствовала, но мне Лапа в красках рассказал. Поскольку из соображений техники безопасности и в финской сауне, и в хамаме щель под дверью такая, что небольшая собака протиснется, то находиться в обычной инфракрасной парилке — просто форменное издевательство. Поддавать парку нельзя, по ногам дует, выше 90 градусов по Цельсию тоже нельзя. Оставался только хамам. Там к Андрею нездоровым интересом воспылал пожилой немец. Он зашел вскоре после Лапы в хамам и принялся на него поглядывать. Пять минут, десять… Что русскому человеку, привычному к культуре бани, воспринимается ровненько, то немцу в летах было тяжело. Он налился краснотой, пыхтел, сопел, кряхтел — но как же так он выйдет раньше какого-то русского молодого сопляка!

Лапе процесс противостояния вскоре наскучил, и он встал, открыл дверь и пригласительным жестом показал немцу, мол, может, пора выходить? Немец, как говорит Лапа, вылетел просто пулей! И отправился в холодный бассейн остывать, а Андрей — в сауну догреваться под его испуганными взглядами.

Примерно палубе на третьей можно было выйти и гулять по периметру судна, смотреть на волны, чем мы частенько и занимались, и там же располагался на две палубы кряду театр — там шли представления почти каждый день, в основном танцевального характера, но использовался зал и для кино, и для встреч с пассажирами.

В «подполье» ниже уровня волн — на второй и первой палубах — можно было поиграть в игровые автоматы и казино, походить по магазинам, пообщаться с администрацией и одним глазком стыдливо поглядеть на местных Аполлонов: кому-то пришла в голову идея, что имитация античных статуй в виде обнаженных мужчин, без всяких сомнений, послужит идеальным украшением интерьера. Мы насчитали троих, возможно, их было и больше. Но, к чести либо пассажиров корабля, либо экипажа, приличия были соблюдены, потому как у всех троих нежное место мужского организма было отбито на корню молотком, видимо, чтобы не смущать впечатлительных дев, старушек и детей.

Распорядок дня на борту каждый день примерно одинаков, но аккурат накануне следующего дня, пока мы шлялись где-то по Норвегии, нам доставляли небольшую газетку, причем, что примечательно, на русском языке, где рассказывался какой-то факт о корабле и указывали расписание экскурсий, мероприятий и развлечений на борту и вне его. Представляете, то есть где-то в недрах там пряталась небольшая типография и переводчики!

Оказалось, что за каждым языком и группой туристов, на нем говорящих, закреплен специальный полезный человек — турист-менеджер, который собирает свою группку по необходимости и рассказывает о корабле, о команде, отвечает на вопросы и всячески старается решить проблемы, буде такие возникнут. У нас таким менеджером стала приветливая Мари. В первый же вечер, пока мы окончательно не свалились спать, мы успели сползать на встречу с русскоговорящими туристами, где нам все это рассказали, а еще удивили новостью о том, что мы теперь будем вместе сидеть в ресторане, за нами закрепят определенные столики. «Мы» — это русские, белорусы и украинцы, а также вообще все, кто в графе «язык общения» при посадке на борт указал русский язык, российское или близкое к нему гражданство. Подобным образом на корабле обходились с англо-, испано-, франко-, немецко-, норвежско-, китайскоговорящими гражданами, а что-то более экзотическое старались приблизить к этому языковому кластеру.

На первое утро, когда «Коста» плыла по морю к вожделенным фьордам, и делать было решительно нечего, мы освоили все базовые корабельные развлечения, о которых я рассказала чуть выше, и принялись за гастрономическое расследование.

Так вот, будете если когда-то в круизе, мотайте на ус. Бесплатный ресторан — это своего рода аттракцион. В программке на день обязательно будет написан тематический день, например, был день морепродуктов или итальянский день, и вот вы приходите за свой столик впервые, выбираете места, знакомитесь с сотрапезниками, и — начинается.

Вам приносят меню, разное каждый день и, конечно, разное на завтрак, обед и ужин, но на завтрак и обед есть в ресторане категорически нечего. Каша, блинчики, фрукты, кофе и чай — только платно, бесплатно в ресторане подавали только воду, а вот на ужин круизерам позволяли иногда бокальчик вина или шампанского, и можно было выбрать из пяти-семи блюд первое, второе, салат, десерт и специалитет. Ух, тут мы оторвались! Попробовать довелось и мидий, и осьминогов, и пасту с чернилами каракатицы, всего я уже и упомню. Но завтракать в буфете было хотя и менее цивильно, но намного веселее и разнообразнее. Там просто система шведского стола, а под шведским столом на итальянском судне подразумевается простая, но исключительно полезная еда: омлет, оливки, овощи, фрукты, сыр фета; для любителей потяжелее, конечно, полно обычного сыра, колбасы, жареного бекона, вареных яиц и прочего всего, что можно с утра на завтрак пожелать.

Аналогично буфет работал днем и вечером, и иногда вечером, как и в ресторане, там устраивали гастрономические развлечения, но мы предпочитали чувствовать себя причастными к ресторанной эстетике. Единственным минусом следует назвать тот факт, что порции были не маленькие, не громадные, а просто нормальные, но иногда не хватало. И потому после ужина ближе к полуночи приходилось догоняться пиццей, благо ее практически постоянно в буфете делали до поздней ночи. Вот это работка, скажу я вам! Стой и до трех утра беспрерывно пеки пиццу голодным круизерам! Врагу не пожелаешь. Но зато никто из гостей от отсутствия не помрет до утра, если что.

На обед мы стандартно не попадали, потому что пропадали на берегу, завтрак обычно хватали практически на лету, с ужином я уже рассказала. Но пару раз мы проворачивали финт ушами: просто набирали себе еды и шли созерцать закат к себе на балкон. Потому что можно, посуду потом горничная с балкона заберет. Тут надо сделать ремарку о том, что чего-то алкогольного мы иногда себе позволяем, а в отпуске — так тем более. Поэтому мы задумались о том, что если на балкон к себе из многочисленных буфетов можно понабрать всякого вкусного, то не худо было бы это вкусное чем-то не менее вкусным запивать.

Водно-барная карта круизных лайнеров — это отдельная совершенно песня. Бесплатно доступна вода, чай и кофе, зато практически в любое время суток. В часы завтрака, обеда или ужина можно застать сильно разведенный до состояния порошкового сок и молоко к кофе, но их быстро выпивают. За любой изыск вроде минералки, нормального сока или чего покрепче хотят денег, и немаленьких. Можно, конечно, купить водную карту, винную карту, коктейльную карту, пивную или крепкую, можно взять безлимит по напиткам, который один стоит едва ли не больше, чем оба скидочных билета на судно, причем вместе взятые. Но мы, вчерашние студенты, только начавшие работать на работе за эти смешные разноцветные бумажки, такой роскоши себе позволить никак не могли.

А потому ловите еще один лайфхак: дело в том, что баров по кораблю немало, как минимум штук пять, парочка внизу и еще несколько — на верхних обзорных палубах. Так вот, у них у всех есть определенные скидочные часы и дни, и если приходить, брать меню, умно туда смотреть и уходить, ничего не заказав, то можно запомнить, на какие коктейли и когда будет скидка. Иногда бывали коктейльные вечеринки, где ту же пинаколаду можно было ухватить за половину стоимости, что нам категорически было выгодно.

Ах да, такой интересный момент: на круизных кораблях денег у вас нет. Вообще-вообще. Совсем-совсем. За все «платит» ваша круизная карта, ну, та, которая дверь в каюту открывает. В начале путешествия вы вносите на нее депозит в сто двадцать евро, сколько сейчас, честно говоря, не знаю, возможно, что сумма увеличилась. Жизнь-то дорожает, чтоб ее… И вот этой суммой вы можете спокойно оперировать — покупать на нее алкоголь, играть в казино, оплачивать спа и прочее. Под «прочим» я подразумеваю мобильную связь и интернет, которые на кораблях, конечно, есть, но за отдельную плату. И ценник на них настолько конский, что маякнуть родным «мы живы, не утонули» мы могли только с берега. А если вдруг что от депозита останется — то вам после круиза распечатают полотно трат и отдадут остаток. Вполне можно себе представить, сможете ли вы оторваться на борту, учитывая, что средняя стоимость коктейля около 4-6 евро.

Мы, будучи нищими хомячками, для себя постановили: больше двадцатки не тратить, а то нам потом еще дома на что-то жить. И единственные два раза, когда мы позволили себе расслабиться, были именно такими: — выпить по коктейлю, а потом еще один утащить к себе в норку — то есть в каюту, сидеть на балконе, наслаждаться закатом. И второй, волшебный, а оттого особенно запомнившийся — на борту в один из вечеров в холле пианист играл фортепианные обработки Pink Floyd. Грех было такое пропустить и не пропустить по рюмочке виски.

В чем проблема, удивится кто-нибудь, можно же купить на берегу что-то запрещенное и принести к себе. Но не все так просто. Во-первых, в Норвегии алкогольный магазин днем с огнем не сыщешь, мы проверяли, во-вторых, сотрудники «Косты» проверяют рюкзаки туристов, что возвращаются перед отплытием на борт. И все, что подозрительно булькает, будет конфисковано и бережно препровождено в сейф. А перед тем, как вас в порту на берег выпустить, все, что у вас отобрали, отдадут обратно, только будет ли оно так уж нужно?

Хитрые круизеры нашли, разумеется, миллион разных способов обхода запрета — от простых, вроде покупки вина в коробках или замены безалкогольной жидкости в пластиковой бутылке на менее безобидную, до каверзно сложных, например, залить градусы в питьевую систему для бега.

На что только не пойдет изворотливый ум человека, который не желает тратить лишние деньги! Впрочем, это сработает где угодно, но не в Норвегии. В Бергене и Ставангере у нас просто сил не оставалось что-то искать, да и не хотелось особенно. В Эйдфьорде мы предприняли попытку что-то такое прикупить и даже нашли подходящий с виду магазин, но обнаружили на витринах только пиво. На вопрос, есть ли где-нибудь в окрестностях что-нибудь покрепче, сотрудник рассмеялся и сказал:

— Конечно, есть! В соседнем городе примерно в 30-40 километрах отсюда есть отличный винный магазин с вином.

А вот предпоследний день круиза и посещение Осло внушили определенную надежду отметить успешное завершение путешествия на борту. Мы думали — столица все-таки. Что-то да найдем. В итоге в супермаркетах снова только пиво. Попытка коммуницировать с продавщицей успехом не увенчалась — не знаю, учат ли вообще норвеги английский, но попалась нам девушка, которая его не знала. Кое-как поняв с помощью проходящего мимо мужчины в возрасте, чего хотят сумасшедшие русские, она пожала плечами и послала нас. То есть выдала инструкцию, куда идти, но на норвежском.

Клянусь, мы честно пытались ее понять и переспрашивали раза три, и все три раза получали одни и те же указания, но произнесенные с одной и той же скоростью скороговорки. Будто она не в винный магазин нас посылала, а зачитывала суровый нордический рэп. В итоге по жестам мы примерно поняли, что надо сначала направо, потом два раза налево и до конца улицы. Короче, вы можете догадаться, чем кончилась эпопея — трезвым образом жизни. И к лучшему.

День 3. Бергенские овцы

Первые признаки фьордов мы встречали с восторгом. И будильник себе завели на пять утра, чтоб точно не проспать! Но сразу красоты не вышло — Норвегия вырастает перед путешественниками сначала небольшими каменистыми холмиками из-под морских глубин. Это потом, поближе к берегу, эти презренные пародии на скалы начинают расти в высоте и размерах, на них появляются мох, деревья, аккуратные дачные домики и маяки. Честное слово! Даже на небольшой каменюке размером три метра на десять и высотой в несколько этажей, как правило, что-то зеленое растет, и кто-то себе что-то да построит.

Мы еще с Лапой думали — а как они добираются-то на свои дачи? Потом, конечно, поняли — практически у каждой такой дачки имеется пристань, а это значит, что у каждого уважающего себя жителя Норвегии есть катер. Это может быть как небольшая, но неизменно чистенькая моторка, так и мега-катер или яхта. Общим будет одно: внимание к техническому обслуживанию и внешнему виду как судна, так и дачи. Утлых челнов или откровенных домов-развалюх в этой стране крайне мало, а если таковые есть — скорее всего, владелец не оставил после себя наследников, и заниматься землей, домом и лодкой просто некому.

Маяки стали отдельной нашей любовью. Андрей в ту пору занимался помимо японского языка еще и преподаванием фотографии, так что странно было бы себя оставить без сапог, поэтому у нас бережно хранятся снимки многочисленных маленьких, средних, больших и странных маяков. Многие маяки выглядели как подосиновики на кочках: вот скала, и там изо мха растет белая круглая ножка, увенчанная красной крышей, иногда на каменном основании, иногда — на тонких ножках-опорах. И особенно значимым для нас стал маяк, который поздно вечером при полной луне провожал нас из Осло, печально мигая вслед. Или это мы ему печально мигали? Кто теперь разберет. Но вернемся в Берген.

Спустя пару недель после возвращения, когда мы, разбрызгивая восторги во все стороны, описывали свои приключения свободным дружеским ушам, мы вычитали такой факт: Норвегия — страна исключительно капризная. Стоит этой дамочке не понравиться, и она задернет полог туманов на всем побережье. И фигу тебе, неуважаемый путешественник, а не фьорды, скалы, водопады и виды. Но нам повезло: то ли настроение было у кого-то на облачке хорошее, то ли просто так погода расщедрилась, но как тучи в Бергене разошлись к середине дня, так до Гамбурга и не появлялись на горизонте.

При входе в порт круизный лайнер обычно сопровождает лоцман — он поднимается на борт и помогает капитану сориентироваться на местности, чтобы судно ничего себе не повредило и спокойно пришвартовалось где надо. В Бергене лоцман приплыл на небольшом катере, подобие которого вы могли видеть в фильмах про Бонда — отделанный деревом, лакированный, но при этом рабочий. Как бы это объяснить… Такое ощущение всегда возникает, когда видишь перед собой вещь, которой постоянно пользуются, но нежно любят и следят за ней, это сразу отличает ее от крутых, дорогих, но слишком редко потому используемых вещей. Так вот, эта лодка видала виды! Таких лодок мы потом повидали немало, но эта была особенная — потому что мы впервые видели воочию навигационное мастерство норвежских моряков. Их филигранная точность, кстати говоря, если чуть забежать вперед, позволила «Косте» не только во всем подобающем ее размерам величии проплыть по узенькому Эйдфьорду на следующий день, но и пристать там к берегу, хотя первоначально подразумевалось, что туристов будут перевозить на берег на шлюпках.

Сойдя на берег и глотнув прохладцы утреннего Бергена, мы принялись оглядываться. Экскурсий от «Косты» нам не хотелось, и над маршрутом мы дома предварительно поработали, а потому сразу сориентировались: рыбный рынок, второй подъемник и гулять, останется время — первый подъемник, он же городской фуникулер, гулять по городу и крепость. Не сказать, что мы не любители достопримечательностей, просто у нас с Лапой весьма специфические на них вкусы. Нам подавай не статуи, дома, дворцы, крепости, а от души заблудиться в незнакомом городе, следуя заветам незабвенного сэра Макса из Ехо. И желательно, чтобы на пути было как можно больше разных магазинчиков, кафе, необычных музеев и парков, где можно погулять вдали от людей.

Тем же мы руководствовались и при выборе точек интереса в Бергене. Пока основная толпа туристов штурмовала набережную с ее разноцветными домиками (внесены в список культурного наследия ЮНЕСКО, мы оценили, но задерживаться не стали), охала, ахала и фотографировалась, мы прямой наводкой направили стопы к рыбному рынку. Тщательно обнюхав все прилавки, мы выбрали то, чего никогда и нигде больше найти бы не смогли. Копченое мясо кита.

Ничего похожего я никогда в жизни не пробовала. Кит же млекопитающее, а не рыба, но подсознательно все равно ожидаешь какого-то рыбного призвука. Но получаешь на языке богатство вкуса, сравнимое со смесью нежной жирности премиальной говядины и пряной сухости оленины. В общем, что сказать, агитирую всех ехать в Берген, если будет такая возможность, и пробовать. Впечатление того стоит.

Отведав местный деликатес, мы пошли искать остановку — как раз дисциплинированные цивилизованные туристы досмотрели домики и прибережную крепость и начали штурмовать рынок вслед за нами, — и тут нас ждало удивление номер раз. Оплата по карте. Прям в автобусе. Никаких контролеров, просто терминал, это у нас в диком и некультурном Воронеже около года-двух как система оплаты по карте прижилась, и то иногда водители саботируют карты в пользу наличных, а тогда и вовсе мы едва-едва отошли от мышления в стиле «Граждане! Храните деньги в сберегательной кассе!», и первые кредитки у нас самих только появились. Вторым шоком для нас стала очередь на фуникулер. Казалось, все, кто пробежался по рынку, не застрял в уютным улочках Бергена и уделил внимание крепости, рванули туда, все две с половиной тысячи круизеров. Вру, конечно, но очередь была приличная, нам с Лапой оставалось только переглянуться и хмыкнуть: это мы хорошо придумали, что смылись на канатную дорогу и второй подъемник — Ульрикен.

Вместе с нами мы приметили буквально человек десять таких же независимых путешественников, и среди них — роскошного финского мужчину с соломенными волосами до поясницы, заплетенными в косу, серыми глазами, немалого роста и размаха в плечах и с нордическим спокойствием человека слегка к шестидесяти. Этот дядька меня еще на корабле невероятно восхитил, его-то я и запомнила, он потом многократно мне на глаза в таких же малотуристических местах, что мы выбирали, попадался. На него мы и ориентировались, пока думали, куда пойти, доехав наверх, и когда пришло время спускаться, чтобы не опоздать обратно на лайнер.

Бергенская обзорная площадка дает вид на весь фьорд, город, порт перед ним и небольшой залив, вдающийся внутрь набережной. Нам сразу стало видно, и насколько далеко нас завели любопытные носы, и насколько все-таки огромен типовой круизный лайнер по сравнению с домами и другими кораблями. Стоило нам обернуться назад, как мы лицезрели вид на скалы, поросшие пушицей, брусникой, мхом, елями и травой. Близ подъемника есть карта маршрутов: норвеги обожают хайкинг. Времени полноценно исследовать скальное плато у нас не было, поэтому мы пошли на звук бубенцов — и набрели на домик у озера и пасущихся близ него овец. Независимые норвежские овцы общаться с нами не захотели, домик тоже выглядел безлюдно, так что мы поснимали потрясающие виды на город и пошли дальше мочить ноги в здешних болотах.

Как выяснилось потом, для Норвегии вообще характерен антисоциальный отдых: чтобы стоял дом у небольшого горного озерца, без интернета, без света, близ троп для прогулок. Никакого общения, никаких телефонов и техники, только тишина, звуки природы, камин, рыбалка и пеший туризм. Возможно, нам бы стоило кое-чему поучиться у них, например, молчаливой созерцательности, а то, бывает, как приедет русский человек на природу, так и не отлипает от колонки с музыкой и шашлыков. А вокруг столько всего интересного природа предлагает!

Мы вдоволь налазились по озерцам, поохотились за овцами, наснимали прозрачных горных ручейков и живописных камней, остановившись только у подножия тропы, которая под довольно отвесным углом уходила вдоль водопада вверх на скалу. Взбираться же туда предлагалось, по-видимому, по глинистым еле заметным ступенькам и мшистым влажным валунам, цепляясь за вбитую в скалу цепь. Туда мы до конца лезть не стали, только до середины, да и особо никто туда не стремился и взобраться не рвался, хотя за роскошного финского дядьку поручиться не могу, с него бы сталось.

Вдоволь наобщавшись с бергенскими животными, мы вернулись к нашим овцам, тьфу, простите, туристам. А они как стояли в очереди в три вилюшки на фуникулер, так и продолжали стоять. Мы сунулись было тоже, но посмотрели на ее длину, на унылые лица круизеров, оценили припекающее солнышко — и отступили. Пошли просто побродить по городу.

Интересное наблюдение: в Норвегии, да и по всей Европе, если уж на то пошло, довольно лояльно относятся к бездомным и людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию. При нас в одном из проулков Бергена раздавали им горячий суп — я чуть тоже в очередь не встала, насколько вкусно выглядел сливочный суп с крупными кусками красной рыбы, но одумалась. Не скажу, что мне резко захотелось стать человеком, которого кормят на улице горячим супом, но забота о ближнем порадовала.

Улицы Бергена, как и Праги, тоже вымощены булыжником, и почти везде в городе запрещено автомобильное движение, только по самым крупным асфальтовым дорогам. Надо тебе куда-то — иди пешком, виват здоровый образ жизни. И норвежцы с удовольствием этому правилу следуют, толстеньких местных жителей я практически не видела, все подтянутые, сухощавые, с палками для ходьбы или верхом на велосипедах. Очень много ведущих куда-то ввысь закоулков, сдавленных трех-, четырехэтажными деревянными домами, белыми, розовыми, оранжевыми. В целом Берген похож немного на лубок, такой он весь чистый, яркий и красивый.

Мы порядком подустали и, услышав первый гудок «Косты», с превеликим удовольствием вернулись на корабль обратно. После третьего гудка лайнер театрально отбыл под какую-то жутко пафосную оркестровую версию «Time to say goodbye», только на итальянском языке. Вот, мне тут Лапа через плечо подсказал, что я неправа, и что это был самый что ни на есть оригинальный оригинал в исполнении Сары Брайтман и Андреа Бочелли.

Чайки, я вам скажу, в портовых городах откормленные, громкие, размером с гусей и очень нахальные. Отплывая, мы с Лапой выяснили несколько интересных подробностей из жизни этих наглых птиц. Чайка никогда не упустит возможности поживиться чем-то у туриста, поэтому с балкона, если тебя в каюте нет, надо убирать все, и тем более еду. Еще чайка никогда не упустит случая поживиться самим туристом, точнее, тем, что он в руках держит. Поэтому чайки летели вслед за лайнером, подлетали практически вплотную и выхватывали куски булки из пальцев. Серьезно, мне не надо было бросать в воздух хлеб! Птица просто подлетала и сама цапала кусок. Теперь я знаю, что язык у чайки твердый, шершавый и очень слюнявый. А еще чайки обладают телепатией — смотришь на определенную чайку, она на тебя, кидаешь кусочек — и именно она его ловит, не какая-то другая.

Так, под аккомпанемент музыки и чаек, мы закончили наш первый день — и первое знакомство с Норвегией.

День 4. Эйдфьорд: водопады и носки

Однако первым настоящим знакомством с фьордами для нас стал Эйдфьорд. В тот момент, когда нам, только севшим на борт, рассказывали на ломаном русском о том, что маршрут «Косты» экспериментальный, и раньше никакие круизные лайнеры в этот фьорд не ходили, потому что он узкий, тесный, мелкий и опасный для больших кораблей, попутно круиз-менеджер пообещала, что высаживать на берег нас будут маленькими партиями и на шлюпках. Гуляя по палубам, мы спасательные шлюпки рассмотрели детально — в них около двадцати мест, и для безопасности всем туристам надо знать, где лежат спасжилеты, как их правильно надевать, куда дуть, чтобы жилет стал не бесполезной резиновой тряпочкой, а спасательным средством, как застегивать.

Красавец-итальянец, один из стюардов, всем круизерам обучение провел накануне, но я все равно сомневалась, что возможно большую толпу народа быстро организовать, усадить на лодчонки и отправить погулять, а потом то же самое проделать в обратном порядке, и при этом из графика не выбиться. Я ожидала минимум несколько часов очередей, ступора и заворота мозгов, который иногда наступает при виде четкой инструкции, как и что надо делать, даже у умнейших людей, обычно быстро и правильно соображающих, попутной ругани и прочих прелестей попытки управлять толпой, разделенной на тоненькие потоки. Но, как я уже упоминала выше, норвежские лоцманы умудрились провести «Косту» по фьорду настолько точно и ловко, что лайнер «припарковался» прямо у камушков на набережной Эйдфьорда.

Зрелище монструозное: круизное судно высотой с семнадцатиэтажку, стоит практически на брюхе — вода ниже красной линии осадки, — и оттуда сыплются и сыплются муравьи-туристы. Наверное, жителям городка впервые стало страшновато за жизнь, здоровье и целостность кафе, магазинов и достопримечательностей, потому что поток любопытных вышел мощным. Хотя, учитывая, что там точно посередине города протекает местная горная речушка, что по весне однозначно бунтует и выходит из берегов, им не привыкать справляться со стихией.

Путь к точке назначения стал для нас настолько захватывающим зрелищем, что мы как вышли на палубу смотреть на горы, ледники, леса и водопады, так и не смогли обратно в каюту зайти вплоть до остановки. Но о красоте самого фьорда я вам расскажу на обратном пути, а пока погуляем по городку. Эйдфьорд весь зарос цветами и одно-, двухэтажными домиками, что смотрят на гостей города с разной высоты — долина небольшая, и всем места в подножии скал не хватает. Иногда возле домика стоит машина или трактор — как мы поняли, норвеги постоянно в Эйдфьорде почти не живут, работы там особенно нет, и им остается либо жить в красоте с весны по осень, либо ездить в ближайший крупный город за пятьдесят километров туда и обратно каждый рабочий день. Так что в городе полно расслабленных и довольных жизнью отпускников, пенсионеров и почти нет молодежи, разве что персонал в кафе и магазинах помоложе.

Здесь мы не стали перечить желанию увидеть как можно больше красивого и взяли экскурсию к водопаду и леднику, название которых я не запомнила, зато хорошо помню ощущение холода, что идет от ледника, три струи водопада, скатывающие воду с хрустальным звоном куда-то далеко вниз, под радугу, и поведение китайцев.

Группа на экскурсию подобралась довольно экзотичная: кроме русских глянуть на водопад и поупражняться в гляциологии захотели немцы, китайцы, несколько испанцев и кто-то еще, но больше всего в автобусе было именно жителей Поднебесной. Китайцы — самые невыносимые туристы из всех невыносимых туристов мира. Для них норма общения — предельная громкость человеческого голоса, а если китайцу показалось, что собеседник его не слышит — он и покричать сподобится. Они в голос смеются, любят толкаться, когда несутся что-то фотографировать, они сморкаются, чихают и издают прочие звуки человеческого организма без стеснения, потому что в их менталитете это не заложено. Впрочем, будет неправдой сказать, что так делают только китайцы, потому что немцы или венгры тоже так порой у тебя за спиной чихнут или высморкаются, что подпрыгнуть хочется. Если при этом на немца или француза покоситься, он отведет взгляд в сторону, но станет потише — личные границы других людей европейцы очень ценят, уважают и понимают, а вот жители азиатских стран не очень. Может, это связано с тем, что на Востоке людей много, а места мало? И в укромный уголок из битком набитого автобуса никуда не денешься, так что и стеснения меньше? Не знаю, но вот такое получилось наблюдение.

Когда мы с Лапой, насладившись зрелищем водопада и пофоткавшись на фоне воды, радуги и ледника, отошли в сторонку, мы увидели, как группка китайцев спокойно, как будто так и надо, отодвинула в сторону сетку-рабицу на ограждении края пропасти и полезла сниматься на более выгодных фонах. Мы переглянулись и похолодели. Если туда упасть — костей не соберешь, воды там очень мало, а лететь далеко. Но хоть китайцы — бесстрашные люди, к счастью, инстинкт самосохранения им не чужд, и обошлось.

Вернувшись в Эйдфьорд, мы посмотрели вокруг и обнаружили, что вдоль реки куда-то вглубь долины ведет пешеходная тропа, а вдоль нее периодически встречаются информационные стенды о том, как лесорубы, охотники и моряки осваивали в свое время дикие леса фьорда, и раньше тут было подобие то ли лесозаготовки, то ли лосося выращивали, в общем, полезным делом занимались, мы по-норвежски читаем не очень, да и говорим три слова в пределах того, до чего сами смогли додуматься в удивительной северной стране. И мы пошли — порядочные хоббиты не могут не пройтись по привлекательной тропке, полной тени от берез, рябин и елей, шепчущих ветру что-то на северно-скандинавском. Справа в такт шагам бежала река, а через реку — нависала скала фьорда с еще одним водопадом, слева — еще скала, но уже без водопада, — тишь, благодать и приятная прогулка.

Закончилась тропа у крупного горного озера, прозрачного и синего, как и небо в тот день. Ну, для нас закончилась, потому что тропа-то шла и дальше, а мы, завороженные озером и инсталляциями на берегу в виде пирамидок из камней, заботливо помещенных один поверх другого, остановились. Норвежцы любят так медитировать: придут на берег моря или озера, сядут на воду смотреть и тишиной наслаждаются, складывая камень на камень. Мы в одной пирамиде штук пятнадцать камней насчитали, это какое терпение надо иметь, чтобы пятнадцать разномастных камней заставить пребывать в равновесии и не падать, я и представить не могу.

Пока я созерцала камни, Андрей Николаевич воровато оглянулся, хитро подмигнул, мгновенно разделся до состояния «в чем мать родила» и залез в озеро, я и ахнуть не успела. И тут же из него пробкой и вылетел: ласковая и идеально чистая с виду водная гладь оказалась коварной ванной со льдом. Температура у водички была градусов десять, не больше, так что сеанс моржевания удался только отчасти: выдохнуть, окунуться и выскочить обратно, одеваться и греться.

Близкое знакомство с ледником в жидком виде потребовало прогревания изнутри, и мы вернулись в город, пить самый горячительный для этих целей напиток — холодное пиво. Пока сидели и отдыхали, сделали еще пару интересных наблюдений.

Наблюдение первое. Норвежцы обожают маслкары, раритетные автомобили и родстеры. Или просто жители Эйдфьорда ввиду возраста и умения ценить прекрасное к ним с такой любовью относится, но скорее это что-то общенациональное, в Бергене и Осло мы тоже много уникальных машин видели. Ставангер, правда, из общего ряда выпал, но что вы хотите от утра воскресенья, там не то что машин, там и людей-то на улице мы практически не видели. И вот сидим мы за столиком уличного кафе, пьем пенное и наблюдаем, как один за одним мимо проносятся мускулистые спортивные автомобили, и тут рядышком с нами останавливается красавица «Volvo» откуда-то из начала или середины прошлого века, а из нее выходит… Роджер Уотерс! Мы чуть не подавились! Конечно, это был не он, что бы ему было делать в малюсеньком норвежском городке, но похож был необычайно! С тех пор у нас хранится уникальная коллекция фотографий — как и всякий уважающий себя мальчик, Андрюша не смог пройти мимо красивых машин и все их запечатлел. Включая, конечно, и ту, с мнимым Уотерсом.

Подуспокоившись, мы продолжили чинно сидеть, и тут сделали наблюдение второе. Норвеги — исключительно спокойные люди, вплоть до полностью индифферентного отношения к жизни и окружающим, чтобы досадить норвегу — это я не знаю, что сделать надо. Иллюстрация к этому утверждению оказалась такова. Дело в том, что Норвегия — страна горная, каменистая, и у туристов во время прогулок частенько отваливаются в буквальном смысле и ноги, и их подошвы, и еще чаще каши начинают просить вовсе не кроссовки, а носки. Каких только носков мы в Норвегии не повидали! И однотонные, и с рисунками, и просто выкинутые на тротуар, и с прикольными надписями, и такие, знаете, где для каждого пальца отдельный кармашек — эти, подозреваю, отдали жизнь богу носков в первые же метров триста, там такие носки не выживают, носковая эволюция неумолима.

И вот за соседний с нами столик приземляются два аутентичных нордических красавца, рослые, блондинистые, загорелые. Один из них с выражением легкой брезгливости смотрит на столешницу — а там они. Очередные погибшие носки. Что делает потомок викинга? Зовет официанта? Пересаживается за другой столик? Ругается на нехорошего разбрасывателя носков? Нет. Он берет почившую в бозе тряпочку двумя пальцами, выкидывает в ближайшую урну и с абсолютно спокойным выражением лица садится рядом с другом, будто и не было ничего. Просто квинтэссенция пофигизма, честное слово!

В Эйдфьорде хорошо, но наступила пора возвращаться на корабль. Интересно, что и на берегу мы нашли несколько пирамид из камней, правда, там ограничились камушками пятью-семью, сразу видно — на озере работали профессионалы, а тут так, туристическая халява, подделка неповторимого оригинала. Поэтому мы не стали даже пытаться что-то подобное изобразить. Вдоволь насмотревшись на корабль и на то, как морская вода смешивается с речной — воды реки прозрачно-синие, а морская вода изумрудно-зеленая и менее прозрачная, видимо, из-за соли, контраст необыкновенный, — мы заползли к себе в каюту. Чтобы тут же выползти обратно.

Помните, я обещала рассказать о том, насколько красив фьорд? Утром, пока лайнер шел к городу, Лапа не отлипал от фотоаппарата, потому что справа — высоченная скала, слева — водопад, справа — облачко на вершине горы застряло, слева — просто японская гравюра, настолько мягко и плавно воздушная перспектива рисует линии поросших лесов скал. Но вечером это было просто сногсшибательное зрелище, и оно превратилось для нас в настоящую сказку про горы с шапками из облаков и ледников, бесконечную зелень лесов и тонкий хрустальный звон водопадов, что прорезают их до самой кромки моря, закат, иссиня-розовые тени, что извилистым рисунком ложатся с медленно гаснущего неба на волны и камень под крики чаек. Честно, у меня и сейчас подходящих слов нет, чтобы описать, насколько это красиво. Просто знайте: будет возможность посетить фьорды — обязательно воспользуйтесь.

День 5. Ставангер: воющая чайка, Билли, Бадди и Мега Маммут

В Ставангер мы приплыли ранним-ранним утром. Вариантов, чем бы таким интересным заняться, у нас было ровно два: или мы пытаемся взлезть на Кафедру проповедника, то бишь Прекестулен, либо плывем любоваться на Люсефьорд и смотрим ровно на тот же стул проповедника, только снизу.

Короткая справка: чтобы подняться на Прекестулен, надо пройти около четырех километров с перепадом высот в четыреста метров, и оптимисты говорят, что подъем может занять часа два, но если отдыхать и тебе сложно — то и три, и четыре. А еще вниз идти. А еще на лайнер успевать. А еще до самой точки входа на тропу надо добраться. Мы покумекали и решили, что трехчасовая прогулка на катере нам нравится гораздо больше. Дождались открытия билетной кассы, прикупили билеты и принялись шататься по городу в ожидании нашего рейса.

Скажу сразу и прямо: в воскресенье утром в Ставангере мертвые с косами по обочинам стоят. Я не знаю, как принято в Норвегии отмечать выходные, праздники, футбольные матчи или что там у них накануне происходило, но в восемь утра по белоснежному городу с черными булыжными мостовыми летали бумажки, и на улице не было ни одной живой души. Как в американских фильмах про зомби.

И только одно зомби-существо нам встретилось. Огроменная чайка, я бы даже сказала, чаища, села на тоненький флюгер одного из домов, грозивший сломаться под ее весом, глянула на нас откровенно красным с похмелья и недосыпа глазом, подняла клюв вверх, распахнула его… и завыла. По-другому я эти звуки классифицировать не смогла никак. Эта тварь набрала столько воздуха, что ей хватило на непрерывную матерную тираду на одной надсадной ноте на целую минуту точно. Потом она ушла в классические чаячьи хохотания, но вот этот вопль глубоко разочарованной в смысле жизни сущности мы запомнили навсегда. Как и Ставангер запомнил то, как невменяемые русские туристы ранним утром без всякого стеснения ржут (а иначе и не скажешь) в два голоса, вместе с чайкой — в три.

Много интересного мы видели в Ставангере. Небольшой переулок, дома смотрят в окна друг другу, белые-белые, с черными опалубками и красными черепичными крышами, а на первом этаже — обязательно лавчонки. Нельзя, конечно, говорить подобным образом про фирменные магазины, например, кроссовок Nike, но воспринималось именно так. Японский татуаж, обувь, сувениры, книги, часы, одежда, снова сувениры… Все витрины открыты, но не светятся — еще рано. В Париже, кстати, такое не прокатит, там обязательно ставни на ночь закрывают, потому что как случилась у них Великая французская революция, так до сих пор французы угомониться и не могут — регулярно протестуют против чего-нибудь и стекла бьют. Правда-правда! Мы сами видели, я потом расскажу.

Два места заставили нас остановиться надолго. Одно — с улыбкой, второе — с завистливым вздохом. Первым оказалась маленькая улочка, в которой ровно друг напротив друга сверкали идеальными механизмами два магазинчика. Один — от Rolex, второй — от Breitling. И внимание к себе должны были привлекать крупные уличные часы, у Rolex, как водится, круглые и белые с золотом, просто с насечками вместо цифр и без секундной стрелки, а у Breitling — в шестигранном стальном корпусе, с черным циферблатом, белыми цифрами и белыми же часовой, минутной и секундной стрелками, под стилистику Ставангера подстроились, заразы. Это просто показалось нам верхом умилительного примера маркетинговых войн!

А второе место, где мы зависли — это ресторанчик под названием «Fileas Fogg: Around the world in 80 days». Выполненный в староанглийском стиле, с массивными дубовыми столами, покрытыми зеленым бархатом, смутно виднеющейся строгой барной стойкой, за которой серебрятся пивные краны и выставка разнокалиберных сосудов с ароматными жидкостями. Мы умерли от зависти к жителям Ставангера на месте. Андрей нежно обожает практически все экранные интерпретации этой истории, а тут и стилистика заведения на высоте, и тематика бьет прямо в сердечко, да вот незадача — заведение открывалось по расписанию в 16:00. А у нас ровно в четыре часа по расписанию предписано вернуться на борт и покинуть порт. В общем, Ставангер, мы еще до тебя доберемся!

Еще в Ставангере потрясающие граффити, особенно нас впечатлила на одном из домов выполненная в черно-белой гамме девушка, что подается вперед, силясь разглядеть, что же впереди, но на глазах у нее повязка. Не знаю, что хотел сказать артом художник, но мы остались под впечатлением.

Пройдясь по набережной, мы рассмотрели, наверное, с сотню катеров, лодок, яхт и прочих плавучих средств передвижения. Почти у каждого из них лакированным деревом отделана или палуба, или борт, или капитанская рубка — вот любят в Норвегии природные вставки в технику. И только три судна качественно выбивались из стройных рядов бело-деревянной выставки: одно чуть поменьше, второе побольше и третье — уже практически корабль, не яхта и не катер. Трое красавцев с белыми палубами, красными бортами и снастями, деликатно украшенные элегантными черными вставками из плотной резины: Billy, Buddy и Mega Mammut. Третий поверг нас в гомерический хохот, и я не могу объяснить почему. Просто теперь, если нам надо объяснить друг другу, что мы наблюдали что-то горделиво гротескное, мы с Лапой переглядываемся, важно киваем и сообщаем в один голос: «Билли, Бадди и Мега Маммут!»

Наступило время прогулки по фьорду, и на судне под названием «Rygerkatt» (в переводе с норвежского «Ревущий Кот») я и мой обожаемый супруг выплыли в один из самых красивых фьордов Норвегии — Люсе-фьорд. Плыть туда на скоростном судне без малого минут сорок, и вся прогулка заняла около четырех часов, пока туда доплыли, пока там красоты рассмотрели, пока обратно. Но обо всем по порядку.

Смотреть на фьорд с воды очень странно: задирая голову, понимаешь, насколько мощны и высоки скалы, увенчанные вековыми морщинами от ветра, моря и времени, обросшие мхами и крохотными березками, что цепляются за малейший выступ, но в душе кроме бесконечного благоговения перед природой одновременно зарождается что-то нордически-дикое, что-то, что заставляет захотеть до дрожи в коленках забраться туда, на самый верх, и оттуда с видом победителя что-то радостное поорать. В общем, викинги знали толк в жизни и скалах, я вам скажу.

Современные жители Норвегии с природой обращаются как со стеклянным шаром — очень бережно, аккуратно, но со знанием дела. По пути во фьорд мы насчитали с десяток ажурных мостов через него — на тонких опорах, висящие практически в воздухе на одних канатах, но впечатления хрупкости, как ни странно, не производящие. Может, потому что органично вписываются в пейзаж так, что кажется, будто их держат сами скалы.

Удивил на въезде? Входе? Вплыве? Короче, в начале фьорда стоял на берегу небольшой одноэтажный домик, и перед ним пристань. Дом с трех сторон окружен массивом скалы, и понятно, что добраться туда можно исключительно вплавь. Присмотревшись, мы поняли: это не еще одна норвежская дача, это рыбный ресторан, а близ него кругами сетей на воде раскинулись лососевые фермы. Тут мы просто вздохнули: слишком высок класс для нас тогда был, да и сейчас, пожалуй, тоже, в таком экстравагантном месте откушать.

Интересно, что если рассмотреть внимательно скалу, то видно, как движется по ней время — она вся испещрена полосами, какие-то более темные, какие-то более светлые, как годичные круги на спиле дерева, только здесь, по-видимому, считать надо тысячелетиями. Очень много строгих геометрических форм — да что там, сам Прекестулен очень правильной кубической формы, и скалы вокруг, от которых слоями откалывались куски, там с выемкой-прямоугольником, тут с квадратным скосом, здесь с неровным ромбом расщелины. И вместе с тем неупорядоченный хаос битого камня и обтесанного мягкостью воды и воздуха массива скалы сочетаются между собой в самые причудливые образы. Иногда можно увидеть лицо старухи-ведьмы, нос горного тролля, что он высунул из грота поглядеть на незваных гостей, рога горного козла. Впрочем, сами козлы в Люсе-фьорде и так присутствуют в большом количестве.

Одно из развлечений для туристов — это подъехать поближе к водопаду, набрать там чистейшей воды, чтобы ею вдоволь напиться, причастившись к жилам норвежской земли и ее водяным артериям, и заодно покормить рогатых. В среде небольшой экосистемы, состоящей из самца, самочек, неопытных молодых чаек, еще не донца сменивших детское пестрое перо на взрослый серо-белый мундир и ворон, строгая иерархия. И главный — отнюдь не козел и не чайки, как можно было бы предположить. Верховодят в шайке вороны.

Одна такая пернатая гопница у нас на глазах разинула клюв, накаркала на козла, туристов и чаек и без малейших сомнений в собственном превосходстве отгоняла от сухариков и кусочков хлеба всех, кого могла заподозрить в покушении на еду. Козел смотрел диким глазом — а они, глаза в смысле, у козлов и так-то инфернальные, с горизонтальным зрачком, а тамошний козел еще и дичился — и мужественно заслонял мохнатым боком жмущихся к нему самочек. Больше всего страдали чаята — их ворона нещадно щипала за хвосты, крылья и лапы, то есть за все, до чего дотягивалась. Суровая скандинавская ворона!

Стул проповедника с воды выглядит смешным небольшим кубиком где-то на высоте этажа двадцатого, если не больше. И еще более смешными выглядят фигурки людей, которые туда забрались и смотрели на нас — плавучих счастливчиков. Впрочем, кому какое удовольствие, мы вот звери исключительно лесостепные, предпочитаем передвигаться по ровной или пересеченной местности, но главное, чтобы не приходилось в горку лазать или кубарем под нее катиться.

Но самым запоминающимся из всей поездки для меня оказались не сам фьорд, его море, скалы, козы или Прекестулен. Больше всего на меня произвела впечатление психология человека. Представьте, что вы заплатили достаточно ощутимую сумму денег, не помню уже точно, но что-то около тысяч двух-двух с половиной рублей в пересчете на наши деревянные, и приготовились наслаждаться скоростью, морским ветром, солеными брызгами, небесной синевой, пробивающейся через мрачные старые скалы с их яркой зеленью, а рядом с вами стоит человек и бурчит. Всю дорогу бурчал, зараза такая! Я поневоле узнала, что он одессит, что тетя Валя делает драники и клецки, которые намного лучше хваленых норвежских лефсе и ньокки, что одна скала от другой особенно не отличается, на козлов можно посмотреть и в зоопарке, вода из водопада просто вода, и «Видал я за эти деньги виды и получше. Вот в Альпах скалы! А это… Так себе». А, и еще он постоянно всем мешался под ногами, выбирая самые удобные ракурсы, чтобы щелкнуть их на свою мыльницу. Спрашивается, если тебе так все не нравилось, зачем же ты, странный человек, так несся к правому борту снимать, каким еще боком к тебе фьорд повернулся? Загадка века. Ничего плохого не хочу сказать ни в сторону одесситов, ни в сторону соотечественников, ни в сторону любой другой расы, нации или этноса, но почему-то такого рода ворчание в попытке соизмерить затраченные деньги, время и эмоциональный эффект я встречала по большей части у славян. Хотя, может, и китайцы с японцами так же негодуют, просто я слов не понимаю? Сойдя на берег с катера, я мысленно пожала плечами и решила просто выкинуть недовольного субъекта из головы, но, как видите, он до сих пор вспоминается как неотъемлемая часть путешествия.

Закончили мы посещение Ставангера посиделками за уличным столиком норвежского кафе, неспешно потягивая коричневый местный эль под жареную рыбку с ломтиком лимона. Зачем, если нас и на лайнере неплохо кормят? А потому что интересно, чем лакомятся потомки славных сынов Одина. Ведь каков самый главный смысл любого туризма? Набрать как можно больше еды, унести как можно дальше, туда, где красиво, и съесть! А если еду с собой носить не надо — то обязательно стоит дегустировать ее там, куда ты пришел. Чайки, которые летели вслед круизному лайнеру, были с нами солидарны, подвывая под «Time to say goodbye» и перекусывая на лету булочками из буфета.

День 6. Осло — столица?

Гулять по Осло — отдельный сорт отборного мазохизма. Потому что с виду это город-столица, а по факту смотреть в Осло оказалось решительно не на что. Такие же, как и везде в Норвегии, невероятно красивые бело-деревянные яхты, огромное множество прекрасных спортивных машин, пара крепостей, парк с фонтаном, интересная слоеная городская архитектура со зданиями, больше похожими на кубики конструктора, чем на то, к чему мы привыкли, да городская ратуша с двумя башнями из темно-бордового кирпича.

Возможно, мы не там искали, когда еще в Воронеже прорабатывали маршрут прогулки по Осло, но самыми привлекательными для нас оказались музеи, а не сам город. А музеи там не в столице, а немного поодаль, и добираться туда надо на водном транспорте. Не потому, что по-другому нельзя, можно и автобусом, просто на катере — круто, и он уходит от пирса мэрии, а автобусную остановку еще искать надо.

Сели мы на этот водный трамвайчик, помнится, под номером 91, и через пятнадцать минут оказались практически в пригороде. Одноэтажные домики, утопающие в зелени и цветах, тихие улочки, по которым неспешно прогуливаться одно удовольствие, и через два дома у третьего обязательно стоит «Тесла». К первой машине мой дражайший супруг отнесся как полагается — с благоговейным остолбенением. В смысле стоял и старался восхищенно не дышать на диковинку — они в России тогда только-только появляться начали, и то в Москве, а тут — вот она, на улице стоит, смотри сколько влезет. «Тесле» к третьей-четвертой, правда, Лапа уже стал вспоминать, как дышат нормальные люди, и перестал хватать меня за рукав и тащить смотреть очередную электрическую машинку гениального Маска. И мы начали подмечать детали: норвеги очень любят неброские цвета. Серый, черный, реже — белый. Часто к машине из дома прямо через форточку выведен провод с защищенной от воды розеткой, то есть им нормально поставить машину на ночь на зарядку. А во дворе часто стоит и вторая машина, гибрид или обычная бензиновая, видимо, на «Тесле» хорошо по городу на работу ездить, а если надо куда-то дальше — они уже на батарейку на колесах не полагаются.

Побегав от «Теслы» к «Тесле», в итоге мы пришли к музейному комплексу. Музейный полуостров Бюгдой — просто кладезь для таких музеелюбов, как мы. Я и Лапа не можем пройти мимо, когда в одном месте нам предлагают и музей «Фрама» посмотреть, и музей драккаров, и музей «Кон-Тики», и что-то еще там точно было, но успели мы только к викингам и на Северный полюс.

Начали мы с музея драккаров, а «Фрама» оставили на закуску. И тут же оказались невероятно удивлены: представляете, настоящие древние корабли викингов, не реконструкция, не модель, а полновесный мощный, закаленный в боях с морем драккар, да не один! Только что мы смотрели на технологии будущего, а теперь заглянули в темное прошлое Норвегии. И увиденное там произвело на нас неизгладимое впечатление. Тут сделаю оговорку — мы с Лапой фанаты группы «Wardruna» и в принципе с рунами достаточно плотно и долго работаем, и попасть в такой музей любителям северных традиций — все равно что медведя на пасеку пустить. Мы облазили каждый драккар вдоль и поперек, прочитали все надписи на английском, и, наверное, мозг начал понемногу переключаться на норвежский. Для нас стало своего рода откровением то, как вообще оно могло плавать по морю, тем более — между странами, тем более — в бурю. Все-таки суровы были мореплаватели на заре истории! А уж когда мы узнали — немного позже, после путешествия — что Эйнар пел тексты «Старшей Эдды», стоя спиной к драккару, тому самому, где мы вот недавно были, у нас случился эстетический катарсис.

Даже два. Потому что вы видели смотрителей музеев в России? А там — это накачанные прекрасные норвежские мальчики, подтянутые, в белых рубашках, всегда довольные, и ни одного протокольного лица, будто их из каталога супермоделей выбирали. Словом, ими можно как отдельными экспонатами любоваться.

И, конечно, сам музей. Я настолько влюбилась в него, что захотела оттуда приволочь магнитик на холодильник. Но денег под рукой не оказалось, не хватало каких-то несчастных тридцать или сорок евроцентов, и я, взгрустнув, побрела прочь из поистине великолепного места. Меня догнал Лапа… И вручил магнит. Я понятия не имею, как он договорился со смотрителями музея, где взял недостающие тугрики, но я ответственно заявляю — Андрей Николаевич знает, чем покорить женское сердце. Тем более такое слегка странненькое, как у меня. Золото, духи, шубы, машины — оставьте тем, кому это нужно, а мне, пожалуйста, заверните полкило путешествий в любое время года, на день рождения — квестовую игру или полет на самолете, на юбилей — кусочек настоящего метеорита, на Новый год — вместе играть всю ночь в третьих «Героев», а на сдачу — тот самый музейный магнитик, и все, я буду куплена с потрохами. Ах да, еще можно молочную шоколадку с цельным лесным орехом или рафаэлки. Но это опционально.

Вторым стал «Фрам», и здесь я долго не могла поверить, что не корабль как-то в музей притащили, а вокруг самого «Фрама» выстроили музей. Тут, конечно, раздолье для детей. Практически везде можно залезть, все потрогать, понажимать кнопочки, подергать за канаты и цепи, штурвал можно покрутить! В наших-то музеях поди хоть палец за веревочку засунь, тут же отловят пожилые музейные церберы и откусят его по локоть. Хотя, справедливости ради, хочу сказать, что и у нас ситуация в музеях качественно исправляется. Взять хотя бы в Питере музей с поездами или у нас в Воронеже — интерактивный музей бобра.

Конец ознакомительного фрагмента.