Секрет за секрет

Елена Хантинг (2020)

Райан Кингстон всегда считал себя здравомыслящим мужчиной. Профессиональный спортсмен, хоккеист, совсем не тот типаж, кто может затеять пьяную драку или подцепить в баре девушку на одну ночь. Но эта ночь стала особенной, поначалу — не в лучшем смысле. Кингстон узнает, что его семья скрывала от него правду о его происхождении. Как тут не пуститься во все тяжкие? Компанию ему составляет случайная знакомая по имени Куини, у которой тоже ворох проблем, и она не прочь забыться. Похоже, это любовь с первого взгляда. Увы, наутро Куини ускользает от Кингстона по-английски. Когда он видит ее в следующий раз, оказывается, что подойди он к ней хоть на шаг — лишится карьеры, и это как минимум. Но он не привык сдаваться.

Глава 7

Финти и обводи

Куини

За несколько недель я привыкла к новому графику. Утром я делала себе и папе тосты с яичницей и авокадо, и за завтраком мы намечали планы на день.

Я печатала служебные записки, договаривалась о встречах, отвечала на электронные письма — и изучала статистику сборной всякий раз, как выдавалась минутка. Почти доучившись на психотерапевта, я улавливала определенные закономерности, и это занятие доставляло мне истинное удовольствие (мне нравится анализировать информацию).

Когда мы вступили в цифровую эру, работать стало гораздо легче. Я по-прежнему делала для папы бумажные копии, но мы губили лишь несколько деревьев, а не целый лес. Папа сперва неприязненно отнесся к моим новшествам, но вскоре убедился, насколько все упростилось, и смягчился. А у меня появилось время и на другие дела, помимо бесконечных бумажек.

Окунувшись в мир хоккея, я несколько раз посещала предсезонные тренировочные сборы. Понаблюдав за парнями на льду, я прониклась к ним новым уважением, настолько они себя не щадили. Теперь понятно, откуда у Кингстона нечеловеческая выносливость и гибкость.

Нам кое-как удавалось общаться в платоническом ключе — Кингстон держался неизменно вежливо, прилично и всякий раз краснел при встрече.

Я хотела бы здесь написать, что обходила Кингстона за милю, но это неправда. Я со странным удовольствием смотрела, как он теряется и что-то говорит бессвязно и сбивчиво, потому что это разительно отличалось от ночи, которую мы провели вместе. Я пока не поняла, какая версия Кингстона аутентична. Или это две стороны его личности?

Сегодня у них тренировка на льду, поэтому я прихватила ноутбук, служебную записку, которую составляла, и расписание на следующий месяц. Скоро начнутся товарищеские матчи, а пока у меня есть возможность посмотреть, не спалившись, как Кингстон стоит на воротах. Куда ни глянь, сплошная выгода.

Топот маленьких ножек и радостный высокий голосок привлекли мое внимание. Я поглядела на скамейку запасных и улыбнулась, глядя, как мокрый от пота Рук покрывает личико сына поцелуями. Сестра Боумена, Стиви, частенько заезжала на арену в последние две недели. Ее трудно не заметить, при голубых-то волосах. Она сразу стала со мной на дружескую ногу и охотно разговаривала. Со Стиви мне было легко.

— Папа, хатит! — Коди отпихивал отцовы щеки, заливаясь смехом. Стиви Боумен, которая еще и жена Бишопа Уинслоу (интересная какая-то динамика у этих хоккеистов), была занята мужем. Бишоп притянул ее к себе для поцелуя для взрослых, и Стиви вела себя совсем как Коди — со смехом отбивалась.

— Прекрати тискать мою сестру, Уинслоу! — возмутился Боумен.

— Никого я не тискаю, я здороваюсь со своей женой! — Бишоп рассмеялся, подмигнув Стиви.

Боумен отпустил Коди, и как только малыш увидел меня, его глазенки загорелись. Он козленком заскакал по ступенькам и, топоча, радостно подбежал ко мне.

Кингстон, молча наблюдавший за происходящим, проводил Коди взглядом. Наши глаза встретились, и угол его рта изогнулся вверх, прежде чем Кингстон отвернулся, привычно зарумянившись: сперва залилась краской шея, а потом заалели кончики ушей.

— Кини! — Коди забрался на сиденье рядом со мной и встал, чтобы меня обнять. Удивительно прелестный ребенок — мамины темные волосы и отцовские глаза, плюс фирменная боуменовская ямочка на щеке. Просто невозможно не влюбиться в это живое очарование!

— Привет, Коди. Как я рада, что и ты сегодня тут!

— Тетя Иви меня п’ивезла смотреть папину т’енировку, потому cто мама спит. Она устала, мой б’ат всю ночь у нее в зывоте прыгал! — Коди похлопал себя по пузику. — Я уже большой, мне спать не надо!

— Точно?

— Угу, — он кивнул. — Мама гово’ит, у меня б’ат будет ак’обатом. А я буду иг’ать в хоккей, как папа! — Коди гордо выпятил грудь. — Папа говорит, если я хочу быть хоккеистом, надо доедать все овощи, но я люблю только куку’узу.

Я потеребила губу.

— Н-да, это нелегко, но твой папа прав: надо есть овощи, чтобы вырасти большим и сильным, как он, — и я пожала бицепс Коди.

Мальчуган сморщился.

— Не люблю б’окколи! — и шепотом добавил: — Когда никто не смот’ит, я ее Б’уту отдаю.

— Брут — твоя собачка?

Коди снова лукаво улыбнулся и добавил, хихикая:

— Тогда у него какашки пахнут тухлыми яйцами!

— Это что тут у нас происходит? — Стиви пощекотала его под мышками, и Коди восторженно запищал. — Привет, Куини! Как дела?

— Хорошо. Что, снова тетей работаешь?

— А то, — она заулыбалась. Коди сполз с сиденья и потопал вниз, ближе к арене, а Стиви подсела ко мне. — Он только и говорил по дороге сюда, что о тебе. По-моему, он считает тебя настоящей королевой.

Я рассмеялась и убрала сумку под сиденье.

— Надо будет в следующий раз прийти в короне. Предупреди, когда снова его привезешь.

— О, это будет бесценно!

— Как Лейни себя чувствует? — Я несколько раз видела жену Рука. Они с невесткой во многом антиподы — Стиви бойкая и общительная, Лейни тихая, замкнутая и задумчивая, но мне импонируют обе.

— Нормально, но малыш ночью что-то разошелся, и она не выспалась. Да еще и этот, — Стиви кивнула на Коди, — решил, что поиграть в хоккей в своей комнате в пять утра — хорошая идея. У меня первые пациенты сегодня ближе к вечеру, вот я и решила увезти Коди на пару часов. А Лейни пока поспит.

— Это очень любезно с твоей стороны.

Стиви пожала плечами.

— Так я с племянником побольше пообщаюсь, и с братом попикируюсь, и за мужем понаблюдаю в его родной стихии. Сплошное удовольствие — и в одном месте, — она подмигнула и указала на лед, где хоккеисты отрабатывали элементы. — А ты какое исследование сегодня проводишь?

— В основном смотрю, как игроки взаимодействуют, кто на кого надеется, какие хоккеисты с ходу понимают своих товарищей, кто самый быстрый, кто самый результативный и как это согласуется с личной статистикой.

— Неудивительно, что отец взял тебя в помощницы. Ты просто дока в хоккее!

Я пожала плечами.

— Я в детстве много времени проводила на трибунах. Потом уже меньше… — «Потом» я несколько лет видеть не могла хоккей, сторонилась его как чумы и только недавно поняла, насколько соскучилась. — Но я знаю, что делает хоккеиста хорошим игроком и как перестановка может усилить или ослабить линию.

— Ты говоришь дельные вещи. Когда Бишоп перевелся в Сиэтл, его сперва поставили в защиту…

— Да ладно?! Зачем им это было надо? Бишоп и Рук приносят команде больше всего очков!

— Ну, Бишоп крупный, вот руководству и показалось — находка для защиты…

— Ну и ну… — Я прокрутила в голове список игроков. — А Рука с Бишопом когда-нибудь в одну пятерку ставили?

— Нет. По крайней мере, я не застала. А что? — Стиви вынула из сумки мятные леденцы, бросила один в рот и протянула пакетик мне.

— Так, просто любопытно. Я понимаю логику руководства и желание усилить и защиту, и нападение, но если бы Бишопа и Рука соединить и поглядеть, что это даст…

— Ну, если они не поубивают друг друга клюшками, может получиться интересно.

— А что, есть такая вероятность?

Я видела, как они препираются — хуже, чем дети из-за игрушек.

Стиви дернула плечом.

— Фифти-фифти.

— Ну, в крайнем случае хоть поприкалываемся…

Некоторое время мы сидели молча, наблюдая за игроками и отмечая, кто больше делает передач, кто в самой безукоризненной форме, кто не боится рисковать и кто самый меткий. Я спохватилась, что пристально слежу за Кингстоном, хотя интересующие меня игроки как раз атаковали ворота. Сегодня Кинг пропускал гораздо больше шайб, чем обычно, судя по его официальной статистике. Вот и еще одна шайба влетела в ворота, на этот раз между щитков вратаря. Кингстон забросил перчатку на сетку и потер затылок, явно раздосадованный. Бишоп подъехал к нему и положил руку на плечо — видимо, узнать, что происходит.

— Что сегодня с Кингом, не пойму! Болтается в воротах, как… цветочек в проруби, — смягчила свои слова Стиви, хотя Коди нас не слышал.

— Обычно он гораздо ловчее, — согласилась я.

— И вообще не отвлекается. Ты часто приходишь на тренировки?

— Вообще не прихожу. Но мне легче сопровождать отца, чем бегать из офиса на ледовую арену, если возникнет срочный вопрос. Во время тренировки папа не отвечает на СМС и письма.

Стиви побарабанила по губе.

— Любопытно.

Мне бы смолчать, но я совершенно не умею сдерживаться.

— Ты о чем?

— Кинг все поглядывает сюда, а я на сто процентов уверена, что интересую его не я.

Я попыталась не смотреть на Кингстона — и не смогла. Стиви права, он пялился на меня. Вот и еще одну шайбу прохлопал, пока обнимал стойку ворот.

— Ты глянь, какой он красный! У него на тебя стоит, что ли? — громко спросила Стиви, подтолкнув меня в бок.

— Что?! Ты что! Говори тише. — Я низко нагнулась, притворившись, что читаю что-то в ноутбуке. Это бы прокатило, если бы ноут не лежал закрытым у меня на коленях.

Мы сидели практически над скамейкой запасных, и пусть снаряжение сейчас поправляли всего двое хоккеистов, отец сидел именно там. Не хватало, чтобы он услышал наш разговор!

— О господи, да ты на него запала! Что между вами? — Непонятно отчего оживившись, Стиви схватила меня за локоть.

— Ничего! Между нами ничего нет, и давай не будем муссировать эту тему.

Стиви изогнула русую бровь.

— Гонишь!

— Думай что хочешь, но внутренняя политика запрещает персоналу встречаться с хоккеистами, поэтому между нами реально ничего нет.

Лицо у меня горело огнем.

— С каких пор?

— С таких, что я работаю у отца!

— Ого, тут явно кроется целая история!

— Целый десяток, но не сейчас же! — Я кивнула на скамейку, возле которой стоял отец, скрестив руки на груди.

— Ну ладно, — усмехнулась Стиви. — Не сейчас так не сейчас.

Я не успела ответить — на арене вдруг зазвучали звонкие детские голоса. Оглянувшись, мы увидели Вайолет, жену Алекса Уотерса, которая спускалась по трибуне с двумя детишками. Я ее однажды уже видела, но в тот раз с ней были только старшие сыновья, а сейчас она вела двоих малышей, на вид помладше Коди, державшихся за руки.

— Спускайся до конца, Ривер! — велела Вайолет, но Ривер, поравнявшись с нашим рядом, повернул к нам, потянув за собой сестренку-близнеца. Девчушка уперлась и покачала головой.

Вайолет потрепала ее по головенке:

— Все нормально, Лаванда, ты же знаешь Стиви-Радугу!

Рыжеволосая девочка сунула пальцы в рот. Вайолет присела на корточки перед дочкой, что-то ей прошептала, и та наконец последовала за своим братишкой по проходу, держась сзади за его рубашку.

— Лаванда смущается чужих, — объяснила Стиви.

— Какая прелестная девочка!

— Этого не отнять, — согласилась Стиви.

Малыш остановился перед ней.

— Привет, Иви.

— Привет, Ривер, привет, Лаванда. Вот хорошо, что вы пришли посмотреть на игру!

Лаванда выглянула из-за брата и робко помахала, поспешно спрятавшись снова.

— А потом мы за мороженым пойдем, — он перевел на меня серо-зеленые глаза и протянул крошечную ручонку: — Я Ривер Уотерс, мой папа тренер. А это моя сестра Лаванда, она стесняется.

Судя по уверенной манере, это было его стандартное приветствие. Малыш говорил удивительно хорошо для своего возраста. На последней фразе он отступил в сторону, но сестренка повторила его движение, оставшись за его спиной.

Я ответила на приветствие, поразившись силе хватки маленькой ручонки.

— Очень рада познакомиться с вами обоими. Я Куини, мой папа генеральный менеджер. Он работает с вашим папой, и я тоже.

Лаванда выглянула из-за спины братика, уставившись на меня большими голубыми глазищами. Она потянула брата за рукав, Ривер подался к ней, и она что-то ему прошептала. Малыш нахмурился и отрицательно покачал головой, но Лаванда дернула его за рукав и кивнула.

— Ты королева льда?

Я засмеялась.

— Нет, но это была бы интересная работа!

— Хотите, присядьте. Лаванда, у меня твоя раскраска, — Вайолет похлопала по свободному месту рядом с собой.

Лаванда потянула брата за руку.

— Мы должны посесть, — сообщил он мне и позволил сестре увести себя к маме. Близнецы уселись вдвоем на одно кресло. Ривер помог сестре распаковать ее рисовальные принадлежности и, не дожидаясь просьб, подавал ей цветные карандаши по одному, будто зная, какой цвет она захочет следующим.

— Прелестные дети, — сказала я Вайолет.

— Спасибо. Не попадитесь на Лавандину удочку — когда привыкнет, все уши вам отболтает. Верно, Ривер?

— Верно, — серьезно кивнул Ривер.

Лаванда сердито поглядела на братишку и что-то ему прошептала. Он повернулся ко мне.

— Она говорит, с новыми друзьями у нее голос пропадает.

— Нет ничего плохого в том, чтобы поберечь слова для важных людей, — сказала Вайолет. — Ваша бабушка говорит, я точно такая же в детстве была. Не помню, отчего и когда я изменилась, но вот бы мне удавалось держать рот закрытым вместо словесного поноса, который прихватывает меня в минуты волнения, то есть девяносто пять процентов всего времени… — Вайолет уселась рядом со Стиви и показала на арену: — Ну ладно, хватит о грустном. Что, любуетесь красавцами?

— Ну, жаловаться нам точно не приходится, — Стиви улыбнулась. — Скажи, Куини?

— Угу, — пробормотала я, стараясь не смотреть на Кингстона. Всякий раз, как я нечаянно на него поглядывала, он глазел прямо на меня.

Минут двадцать в аналитическом плане от меня было мало толку, потому что меня втянули в разговор о предсезонных матчах и игроках, вызывавших обеспокоенность.

— Господи, что сегодня творится с Кингом? — поразилась Вайолет. — Третью шайбу пропускает с тех пор, как я пришла!

Я подтолкнула Стиви в бок, чтобы помолчала насчет своих гипотез.

— Он не может сосредоточиться на игре.

— И впрямь. Может, ему молоко на «Ред булл» подменили? Каждые пять секунд косится в сторону скамейки. Ему Алекс выговор сделал или что?

— Кто его знает? — Стиви пожала плечами.

— Будем надеяться, что с началом сезона он так лажать не станет, иначе их и защита не спасет, — пробормотала Вайолет.

Мне очень хотелось заступиться за Кинга, но это вызвало бы подозрения, поэтому я, как Лаванда, не раскрыла рта.

Когда после тренировки игроки расходились с арены, папа с Алексом подошли к Кингстону. У них произошла очень короткая беседа, на протяжении которой Кинг кивал и постоянно потирал затылок. Вскоре и он скрылся в коридоре, ведущем к раздевалке.

Лаванда и Ривер аккуратно складывали карандаши в коробку.

— Когда я была маленькой, я тоже так делала.

Дети замерли и подняли на меня глаза. Впервые я заслужила потеплевшее выражение личика Лаванды. Девочка очень походила на мать, только глаза были пронзительного светло-голубого, как лед, цвета. Я показала на коробку, лежавшую у нее на коленях:

— Я всегда складывала карандаши так, чтобы получилась радуга. Папа ужасно сердился, потому что я долго возилась. Он не понимал, как важно каждому карандашу оказаться на своем месте.

Я подмигнула, и прелестная, хоть и лукавая улыбка осветила лицо Лаванды.

Собрав свои драгоценные карандаши, Лаванда и Ривер аккуратно сложили все в рюкзачок, кроме раскраски, которую девочка прижимала к груди.

Мы остановились у автоматов. Близнецы выбрали себе лакомства, потом вставили в щель монетки и нажали на кнопки. Лаванда с восторженной мордашкой выбрала себе разноцветных леденцов и завороженно смотрела, как разворачивается фольга. Прежде чем им разрешили открыть лакомства, дети обтерли ручонки санитайзером.

— А вот моя красавица жена и прелестные дети! — Алекс нагнулся и подхватил Лаванду на руки. — Ну что, весело было?

Лаванда запищала и засмеялась, когда Алекс звонко целовал ее в щеки. Она выпустила раскраску из рук, но альбом не долетел до пола, перехваченный твердой рукой вратаря сборной.

— Отличный сэйв, Кинг, — похвалила Вайолет.

— Благодарю вас, мэм, то есть миссис Уотерс… то есть Вайолет… — Он повернулся к Лаванде и улыбнулся ей такой улыбкой, от которой у меня трусы чуть не растаяли: — Вы уронили что-то важное, мисс Лаванда?

Девочка кивнула и зарылась личиком в папину шею, но вскоре повернула голову и не без кокетства улыбнулась Кингу, протягивавшему ей альбом.

Малышка взяла раскраску и снова прижала к груди, не переставая улыбаться.

— Что надо сказать, Лаванда? — тихо подсказал Алекс.

Спустя несколько секунд девочка еле слышно проговорила «Пасибо» самым милым голоском, какой я слышала в жизни.

— Умница, — сказал Алекс и поцеловал дочку в щеку, прежде чем поставить на пол. Лаванда тут же убежала к брату, и они взялись за руки. Ривер недовольно нахмурился на Кингстона, что выглядело невероятно умилительно.

— Привет, Стиви, — Кингстон неловко приподнял руку и медленно, почти нехотя обратился ко мне: — Здравствуйте, Куини. Мне очень жаль, что вам пришлось стать свидетельницей моей никудышной сегодняшней игры… — Он сунул руки в карманы и густо покраснел.

Алекс взял его за плечо.

— Всего лишь первая тренировка, Кинг, рано беспокоиться. Ты к Джейку?

— Да, сэр, — ответил Кингстон, глядя в пол.

— Не суди себя строго, у каждого бывают плохие дни, — заверил Алекс.

— Но только не в день встречи с другой командой, — и Кинг учтиво кивнул всем нам: — Приятного вечера, леди.

И быстро пошел по коридору, ведущему к кабинету моего папы. Который, по совпадению, находится в смежном помещении с моей секретарской.

Стиви и Вайолет многозначительно переглянулись. Вайолет усмехнулась.

— Надеюсь, мы увидим тебя в среду в нашем ночном киноклубе?

— Что за клуб?

— А это куда жены и подруги игроков нашей сборной приходят кино поглядеть. Вроде книжного клуба, только работы меньше, а зрелищ больше.

— Я же не жена и не подруга хоккеиста.

— Это пока, — улыбка Вайолет стала шире.

— Ну ладно, там увидим, — и я громко хлопнула в ладоши, напугав саму себя. — Мне там нужно еще допечатать, я пошла!

И, совсем как Кингстон, я чуть не бегом припустила по коридору.

— Ты давай отменяй свои планы на среду! — крикнула мне вслед Вайолет.

Качая на ходу головой, я ворвалась в офис. Кингстон не может на меня взглянуть, не покраснев как свекла, а я не собираюсь нарушать неписаное правило «не крутить с хоккеистами».

Шел уже шестой час, рабочий день закончился, но я не хотела уходить, не убедившись, что больше я отцу сегодня не нужна. Однако дверь в его кабинет была закрыта, и стучать я не собиралась — ведь у него там Кингстон.

Пока длилось ожидание, я почитывала имейлы и вносила в ноут свои наблюдения за игроками. Ожидание затягивалось, и под ложечкой у меня возник нехороший холодок. По спине потекла струйка пота.

Ерунда какая-то. Почему я вообще так волнуюсь? Кингстон — просто парень. Ну, разделись мы с ним догола, подумаешь! Ну, побывала во мне его головка, так ведь случайно! Почему я не могу перестать думать о Кингстоне, хотя с той ночи прошло больше двух месяцев? Почему меня зацепило, что он любит детей? Отчего эта мысль лишь усилила мое влечение?

Разобравшись с имейлами, я убедилась, что все сегодняшние документы сохранены, и закрыла ноутбук. Я убирала его в сумку, когда дверь папиного кабинета распахнулась.

— Милая, а я и не знал, что ты еще тут! Забыл сказать тебе, чтобы шла домой, когда тренировка закончится.

За папиной спиной маячил Кингстон — его взгляд метался по сторонам, отскакивая от меня, как шарик для пинг-понга, чтобы вернуться секундой позже.

— Ничего, мне все равно надо было проверить почту и сделать кое-какие записи. Ты готов идти?

Папа поморщился.

— Уф, вообще-то у меня еще остались кое-какие дела…

— А, о’кей, я подожду.

— Зачем же, вызови себе «Убер».

— А, э, ну ладно. Сейчас вызову.

— Вот и отлично, — и папа положил руку на плечо Кингстону: — Помни, что я сказал. Не загоняй себя, сынок.

— Да, сэр.

— И сегодня не перенапрягайся, а то ты какой-то красный весь…

На этом папа скрылся в кабинете, оставив меня наедине с Кингстоном.

Как обычно, Кинг взглянул на меня, сразу же отвел глаза и принялся густо краснеть. Сунув руки в карманы, он покачался на каблуках и выдал:

— Я могу отвезти тебя домой.

— Зачем же тебе делать крюк, я такси вызову, — отозвалась я, опуская ноутбук в большую сумку.

— Мне нетрудно, да и «Убер» не всегда лучший выбор. Я очень аккуратный водитель.

— Не сомневаюсь. — Я забросила сумку на плечо и направилась к выходу. Кингстон нагнал меня и пошел сзади.

— Так я могу тебя подвезти? — спросил он, когда мы вышли на парковку. — Как друг?

— Ну, наверное, да.

Два человека, интимно знакомых друг с другом и старающихся друг друга избегать, — это не совсем категория друзей, но Кингстон, кажется, настаивал, и я рассудила, что один раз он вполне может отвезти меня домой.

— Отлично! Договорились. Я тебя прокачу!

Я прикусила язык, чтобы не сострить над нечаянным сексуальным подтекстом слов Кингстона.