13

Елена Ха, 2022

Любите страшные истории, от которых кровь стынет в жилах? Наши леденящие душу сюжеты без сомнений поднимут дыбом все волоски на вашем теле, заставят нервно оглядываться на любой звук. Мы приготовили чертову дюжину рассказов для любителей пощекотать себе нервы. Герои наших историй сталкиваются с ужасным и необъяснимым, мистическим, иррациональным, пугающим. Они убегают и сражаются, предают и влюбляются. А путь их сопровождается зловещим хохотом. Тягостной безнадегой окутаны их дни, несмываемая кровь на руках вызывает дрожь. Мечущиеся, отважные, трусливые. Готовые жертвовать собой и убивать ради продления своей жалкой жизни. А как поведете себя вы на их месте?Рекомендуется читать ночью, в одиночестве, можно под одеялом.

В чертогах Темного царства

Королевич Иван пробирался через бурелом, вспоминая чертей, чью-то мать и прочих родственников. Если верить Соловью Разбойнику, а ему можно верить, ведь сведения королевич добывал силушкой молодецкой, то идти Ивану нужно все время на восток. Там за обрывами глубокими, в непроходимом лесу, где живут лишь гигантские летучие мыши, пьющие человеческую кровь, черным коршуном на холме из людских черепов высится замок Кощея Бессмертного.

Ивана не пугали ни расстояния, ни испытания, потому как цель у него была архиважная.

Второй день клонился к закату. То тут, то там хрустели сухие ветки под тяжестью редких зверей и птиц, ухал филин, протяжно и жутко, когтистые тени от голых крон деревьев окрасились в бордовые тона и тянули к Ивану свои растопыренные жадные пальцы-крюки. В мире цвела весна, и только в этой проклятой чаще клубилась сырым туманом вечная осень.

Неожиданно Иван услышал громкое хлопотливое пищание. Осмотрелся юноша и разглядел за соседней елкой какое-то движение. Обошел дерево, грозно растопырившее свои колючие лапы, и видит, у белоснежной горлицы крыло тяжелой веткой придавило. Пищит в отчаянии птаха, вторым крылом машет, а поделать ничего не может.

— Вот глупая птица, как тебя так угораздило? — усмехаясь, спросил Иван. Горлица, увидев человека, еще пуще прежнего забилась.

— Тише ты, глупое создание, навредишь себе только! — попытался урезонить пустоголовую птицу Иван, да ветку с ее крыла убрал. Горлица тут же вспорхнула хоть и неуверенно, припадая на один бок, но полетела прочь не оглядываясь.

Иван только плечами пожал, да дальше пошел.

Неожиданно до слуха молодецкого долетели отголоски чудесной песни. Она манила, очаровывала, обещала вернуть мир растревоженной душе юноши. Откуда плыли дивные звуки, было не понять, но королевич устремился на поиски их источника.

— Если голос так хорош, то как же хороша певунья! — с восторгом предвкушал Иван. Слов песни было не разобрать, да и не важны они были, главное, мелодия диво, как хороша. Она журчала, как весенние ручейки рядом с отчим домом юноши, напоминала трели соловья, что услаждал слух влюбленных в его родных краях. Ностальгия сжала сердце Ивана, омрачила его мысли, отравила душу. Он уже не мог ни о чем думать, только о матушке. Ноги сами вели его на звуки, которые ласкали слух и дарили покой.

Вышел Иван из темного мрачного леса на залитую солнцем поляну. Здесь уже вовсю зеленела трава, скромные полевые васильки, лютики, мать-и-мачеха радовали глаз синими, фиолетовыми и желтыми красками. Над поляной витал аромат свежей травы и цветов. Посреди этого пестрого яркого ковра сидел удивительной красоты черный кот. Он изящно намывал свою улыбающуюся хитрую усатую мордочку лапой и мурлыкал. Именно он создавал мелодию, которая очаровала Ивана. Стоило юноше выйти на полянку, кот повернулся к добру молодцу и, кажется, его улыбка стала еще хитрее, а желтые глаза довольно сощурились. Кот махнул хвостом, подзывая Ивана к себе поближе. И королевич послушно пошел на зов, не усомнившись ни на секунду в правильности своих действий. Ему нестерпимо захотелось погладить этого красивого, ласкового и такого певучего красавца. Чтобы удобнее было это сделать, королевич встал рядом с котом на колени, кот в ответ потянулся, выгнув спину дугой, повернулся к юноше хитро-щурящейся мордочкой и передними лапками облокотился о широкую молодецкую грудь. Тут же Иван почувствовал боль в области сердца, раздирающую. Но ласковая песня успокаивала, нашептывала, что вся боль мира всего лишь суета, главное — волшебная музыка, медовым потоком убаюкивающая разум.

Откуда ни возьмись, прямо в лицо Ивана вспорхнула белоснежная голубка, та самая, которую юноша вызволил из-под ветки. Взмахнула птаха крыльями у самых глаз юноши, клюнула не больно в нос и улетела прочь. А с глаз Ивана будто пелена упала. Осмотрелся он с ужасом и видит, что стоит он и правда на поляне, только над ней не небо голубое, а тучи черные нависают. Земля не ковром разноцветным устлана, а трупами. Какие-то уже истлели настолько, что только кости белеют из груды доспехов и посеревшего тряпья. Но были и почти целые тела, только у всех разодрана в клочья грудина и вырвано сердце. А какая вонь над поляной той стоит! Иван чуть не задохнулся от трупных ядов.

Глянул юноша на кота, только черный красавец не изменился, все та же черная лоснящаяся шерстка да хитрые желтые глаза. Посмотрел царевич на свою грудь, на которую этот мелкий хищник опирался, и ахнул. Острые длинные кошачьи когти сверкнули сталью, продолжая раздирать тело молодецкое. Кровь уже приличным ручейком сочилась по изрядно заношенному бордовому дорожному камзолу королевича.

— Кот Баюн! — охнул Иван, дернулся, пытаясь вывернуться из когтистых объятий, да куда там. Кот заурчал громче, пытаясь вновь на свою жертву дурмана навести. Иван, пока в себе, решил действовать, достал из рукава маленький ножик да вспорол живот нечисти лесной. Рассматривать да проверять мертв ли враг, не стал, вскочил и бросился прочь с жуткой поляны, стараясь только не упасть в человеческие останки.

Продолжил Иван свой путь на восток. Чем дальше шел, тем плотнее становился туман его окружающий, а ночь все не наступала. Только задумался юноша о таком чуде природном, как прямо на него из белеющей мглы вылетела целая стая летучих мышей. Глаза их мерцали красными всполохами, острые когти и шипастые отростки на перепончатых крыльях больно исцарапали красивое молодое лицо юноши, но тот лишь голову руками прикрыл и дальше пошел, еще увереннее и быстрее, чем раньше, потому что между черными тенями летучих тварей успел рассмотреть силуэт замка.

С разодранной грудью и лицом, перепачканный собственной кровью вошел Иван в мрачный замок Кощея Бессмертного. В том, что это именно его замок, Иван не сомневался. Сложенная из черных камней и украшенная черепами цитадель не могла принадлежать никому другому. За время пути королевич не чувствовал холода, потому что шел упорно к своей цели, но стоило ему переступить порог Кощеевых чертогов, как все его тело сковал лютый, пробирающий до костей мороз. Внутри замок тоже был весь черным. Графитовый пол, потолок, стены. Центральная дверь из черного дерева легко поддалась напору юноши. Холл был просторным. Сразу напротив входной двери широкая украшенная вазами с костями лестница из черного мрамора вела на второй этаж. Вправо и влево шли темные узкие коридоры, по которым юноше идти не хотелось вовсе. К счастью, он заприметил дверь, полностью сливающуюся с каменной стеной, оттуда веяло не только холодом, но и сыростью.

— Подвал! — обрадовался Иван, — он-то мне и нужен!

Но стоило юноше потянуться к потайной двери, как зловещую тишину замка нарушил раскатистый низкий голос:

— Тебе на второй этаж!

Иван вздрогнул, прижался к стене в бессмысленной надежде слиться с ней и осмотрелся.

Вокруг никого не было видно. Впрочем, в тусклом свете трех свечей, что горели в простой деревянной люстре под сводчатым потолком холла, невозможно было рассмотреть даже острые носы собственных сапог.

Царевич несмело сделал шажок в сторону тайной двери. И снова голос гулко отразился от каменных стен и сообщил доверительно:

— Я же сказал, ее там нет. На втором этаже ищи!

— Кого нет? — решил уточнить Иван, в страхе озираясь по сторонам.

— Сокровищницы нет. Ты же ее ищешь?

Иван побледнел и кивнул, но нащупав на поясе меч, горделиво расправил плечи и заявил:

— А ты кто? Ну-ка, выйди покажись!

Тут на лестничной площадке второго этажа что-то брякнуло, вспыхнул факел и в кругу света появилась тощая фигура. Иван в ужасе отпрянул к входной двери. Кощей выглядел поистине ужасающим! Его голова больше напоминала череп, обтянутый тонкой серой кожей с какими-то подозрительными потёртостями. Глаза навыкате были усеяны кровавыми росчерками капилляров и вращались в разные стороны. Нос и рот, наоборот, впали и в неясном свете факела образовывали пугающие дыры. Одет хозяин замка был в черный камзол с двумя рядами серебряных пуговиц, черные штаны и черные сапоги.

Увидев очевидный испуг юноши, Кощей усмехнулся, продемонстрировав ряд гнилых черных зубов.

— Что же ты застыл столбом, добрый молодец! Проходи, гостем будешь, — ехидно пробасил злодей и поманил Ивана костлявыми пальцами.

— И что же, ты меня вот так просто в свою сокровищницу допустишь? — недоверчиво спросил царевич.

Кощей пожал плечами:

— Впущу. А вот выпускать али нет, еще покумекаю!

Иван решительно взбежал на второй этаж и упал перед Бессмертным на колени:

— Прошу царь Кощей, пожалей меня. Моя невеста — царевна Несмеяна вот уже три года и три месяца кручинится да горюет. И ничто не может вызвать улыбку на ее лице. А от нянюшки своей прознал я, что в твоей сокровищнице есть забавные часы в виде дуба, а на дубе том сундук, и каждый час сундук тот открывается, а из него птичка вылетает. Вот я и подумал, что может такое чудо чудное порадует мою суженую.

— Есть у меня такие часики. А что ты мне можешь предложить за них?

— Королевство у меня маленькое, бедное, но назови цену, я ради ладушки моей ничего не пожалею.

Кощей усмехнулся.

— Ладно, отдам тебе часы в виде дерева, если ты меня вкусным ужином побалуешь, угодишь мне! А не угодишь, так не обессудь!

Королевич недовольно уставился на хозяина и возмутился:

— Что я баба какая-то, ужин готовить?

Кощей только костлявыми плечами брякнул:

— Как хочешь. Дело твое. Ступай восвояси!

Иван сощурил свои голубые очи, мотнул головой и сказал любезно:

— Воля твоя, царь Кощей! Только часики мне сначала покажи.

Бессмертный старик пуще прежнего развеселился.

— Ладно, недоверчивый мой, пойдем.

Скрипя суставами, направился он в правую сторону по коридору. Прошли они шагов двадцать, прежде чем остановились у неприметной двери. Кощей открыл ее без ключа и пропустил Ивана вперёд. Тот с опаской поглядывая на хозяина, заглянул в комнату, да так и замер радостным изваянием.

В комнате пол на метр в высоту был завален золотыми монетами, посудой, ожерельями да серьгами. Махнул Кощей в левую сторону, привлекая внимание Ивана к высоким часам в пол человеческого роста.

— Убедился?

Иван сглотнул и кивнул. Кощей тут же закрыл дверь и пошел показывать гостю кухню.

На кухне весело потрескивал огонь в печи, а вокруг творился хаос. Всюду валялась грязная посуда, пол был заляпан чем-то буро-черным, с потолка свисали паутины и клочья пыли. Огромный стол посреди кухни был заставлен баночками с лягушачьими головами, крысиными хвостами да засушенными пауками. Ивана чуть не вывернуло наизнанку от всего этого зрелища.

— У тебя два часа. На втором этаже сразу у главной лестницы большая столовая находится, там стол и накроешь, — распорядился Кощей и удалился с кухни.

Иван принялся за работу, засучив рукава бордового камзола. Для начала открыл ближайшую бочку, а там вонючая застоявшаяся вода, в которой данным давно утонула пара крыс.

— Отлично, то что нужно! — обрадовался юноша.

Взял самый грязный чугунок, по стенкам которого засохли остатки прежних трапез, налил туда воды, накидал пауков, голов да хвостов и поставил на печь вариться.

— Мне маменька всегда говорила, — самодовольно усмехнулся Иван, — главное — специи!

Пока похлебка варилась, он прилег на широкую лавку да задремал, все-таки двое суток в пути без продыху измотали молодца. Но ровно через два часа стол из черного дерева в большой гостиной был сервирован на одну важную бессмертную персону.

— Что же ты себе приборы не поставил? — удивился Кощей, стремительно входя в зал.

— Так я сегодня за поваренка, мне с тобой ужинать не по рангу! — почтительно кланяясь, изрек Иван.

Кощей опять криво усмехнулся и принюхался:

— А пахнет очень даже аппетитно!

Иван был другого мнения, для него ужин вонял тухлятиной и тиной болотной, но слова Кощея его порадовали.

— Надеюсь, и вкус придется тебе, царь, по душе! — сказал смиренно юноша подобревшего хозяина.

— Надеюсь, тебе ведомо, что я бессмертный и яды на меня не действуют. Зато я их прекрасно чувствую. И если замечу хоть один в этой похлебке — скормлю тебе все до последней капли!

— Как можно доброго хозяина травить?! — возразил Иван, немного переигрывая с удивлением.

Кощей взял большую деревянную ложку и осторожно попробовал результат трудов своего незваного гостя.

— Странно, а ведь вкусно получилось. Вроде все те же ингредиенты, что и всегда, а уплетать за обе щеки хочется, — подивился Кощей, и действительно с жадностью накинулся на похлебку.

— Это потому что я туда секретную специю добавил. Такая не у всякой колдуньи найдется. А я запасливый! — задрав нос, заметил Иван.

— И шо это за м-м-м специя?

— Так цветок папоротника. Сам лично этим летом в ночь на Ивана Купала раздобыл.

Кощей жевать перестал да на Ивана уставился:

— Так вот почему вкус такой незнакомый. Все-таки отравить меня удумал?

— Я же не Иван-дурак, а королевич. Знаю, что цветок папоротника смертелен для всех, кроме тебя, ты же бессмертный.

Кощей хотел швырнуть в наглеца ложкой, да только руки безвольными плетьми повисли вдоль тощего туловища, и сам бессмертный царь завалился беспомощно набок и сполз со стула на пол.

— Убить тебя нельзя, но обездвижить на пару часов можно, — пришла очередь Ивана усмехаться, — пока ты тут валяешься, я смерть твою найду и убью тебя. Землями да богатством твоим завладею, в своем королевстве порядок наведу, соседнее царство захвачу и будет тогда царевна Несмеяна не от скуки ныть, а потому что станет никому не нужной нищей сиротой.

Кощей замычал, в бесполезных попытках что-то сказать, но Иван его уже не слушал, бежал к заветной двери.

В сокровищнице он тут же бросился к золотому дубу, попробовал открыть сундук — закрыто, даже замочной скважины нет. Попытался просунуть между крышкой и стенкой сундука свой верный нож, только надломил кончик.

Иван задумчиво осмотрелся.

— Может кувшином с золотом попытаться сбить сундук? — размышлял он вслух.

Посмотрел на циферблат. Стрелки показывали без одной минуты одиннадцать.

— А что если он сам раскроется, когда одиннадцать будет, — предположил Иван и замер в ожидании. Большая стрелка плавно сдвинулась на одиннадцать и заиграла торжественная музыка, напоминающая марш, но сундук не открылся.

— Значит, только в полдень, — сделал заключение Иван. У него было пару часов в запасе, пока действует яд цветка папоротника, но рисковать он не хотел, поэтому просто вручную провел маленькую стрелку часов по кругу, подведя ее к заветному числу двенадцать.

С замиранием сердца Иван убрал руки от стрелок и приготовился. Он, как никогда, был близок к цели, скоро бедности и унижениям от соседних государств придет конец. Ему будут кланяться в ноги и смотреть заискивающе в глаза. Но для начала нужно будет не упустить птицу, внутри которой спрятано яйцо. А вот уже в яйце надежно хранится игла с кощеевой смертью на конце.

Малая и большая стрелки на часах соединились, заиграла музыка и сундук стал потихоньку открываться. Иван приготовился хватать птицу да так и застыл с растопыренными пальцами. Из сундука, гордо встряхивая белоснежными крыльями, на него смотрела голубица, которой он помог, и получил в ответ спасение от кота-людоеда.

Горлица внимательно смотрела на Ивана своими глазками-бусинками, а он, стараясь не спугнуть птаху, прошептал:

— Здравствуй, голубушка! Спасибо тебе, что спасла меня от смерти неминучей. Как ты оказалась снова в неволе?

Он протянул птичке руку, предлагая ей покинуть ее тесные казематы. И птичка послушно выбралась на ладонь юноши. Иван улыбнулся, осторожно поднес руку и погладил птичку по голове, та радостно загулила, но в ту же секунду смолкла навсегда, потому что юноша свернул хрупкую шею зазевавшейся птахе.

Через минуту, воспользовавшись обломанным ножом, он уже извлек из нутра птицы круглое золотое яичко. Брезгливо отбросив в сторону пернатые останки, он разбил скорлупу о ствол дуба и извлек иглу. Радостно вскочив и торжественно подняв руку с иглой вверх, он провозгласил:

— Жизнь самого Кощея Бессмертного, царя Темного царства в моих руках!

Конец ознакомительного фрагмента.