Эскейп

Елена Филон, 2018

Игра на выживание, квест, жажда острых ощущений, побег, случайность. У каждого из игроков своя причина, запершая их в одном помещении. Двенадцать человек разных социальных классов: от представителей высших слоёв общества до неклассифицированных индивидуумов, не одобренных системой. Заброшенное здание, множество комнат, ограниченное время, роли, что раздаёт рулетка… И расплата за каждый неверный ход. Готов ли ты сыграть в игру? В игру ли?..Берегись, тайны всегда становятся явными. Опасайся не тех, кто следит за тобой издалека, а тех, кто находится рядом. Твоя очередь крутить рулетку.Содержит нецензурную брань.

Глава 9

Ной

Настоящее

Смотрят на меня так, будто это я дверь закрыл.

Идиоты.

Смотрят так, будто у меня в кармане волшебный ключ припрятан, способный исправить глупейшую ситуацию, в которой все мы оказались благодаря Марше.

Не спорю, в её словах есть доля правды — рано или поздно дверь пришлось бы закрыть. Через час, три, или четыре, — когда жажда или потребность в пище дали бы о себе знать в полной мере, и мы были бы вынуждены двигаться дальше, продолжать играть, продолжать ходьбу по минному полю. Но, к собственному удивлению, во мне ещё сохранилась частичка того, что, как я думал, давно было утеряно — частичка надежды. Надежды на то, что этих часов может оказаться достаточно, чтобы кто-нибудь обнаружил место, в котором нас заперли, и вызволил на свободу без новых жертв.

Как велика была эта вера, и как сильно нуждался в ней я — уже другой вопрос.

Ситуация не предоставила мне большого выбора: либо я сдохну здесь, либо меня приговорят к смертной казни в городской тюрьме за нарушение закона. Вывод — всё, что могу, это тянуть время. Глупо. Но возможно только выигранное время подкинет мне третий вариант. Потому что я не готов умирать. И последнее, куда я хочу попасть — это в тюрьму «Нового мира».

И если выбора не будет, я предпочту смерть.

А ещё… с каждой минутой, потребность выбраться из этой комнаты становится всё больше и больше. Здесь я чувствую себя бесполезным, ни на что не годным. Здесь всё для меня видится в одном цвете. Эти стены… лампочки… всё похоже на сплошное болото тёмных, грязно-зелёных и серых оттенков. Именно в таком цветовом спектре видится мне этот свет. И даже больше — если бы они не назвали это «красной комнатой», я бы так и не понял, где нахожусь.

Поэтому мне и нужны Её глаза. И не только в этом помещении.

Почему именно она — Ханна? Потому что возникшее между нами и, как она думает — взаимное, недоверие, можно с лёгкостью превратить в сотрудничество на почве личных интересов. Главное, что интерес есть. Ханна умна, хоть и молчалива, она на «ты» с точными науками и не так проста, как кажется остальным. Что же касается остальных… вообще не вижу в них ничего, что может мне пригодиться.

Особенно в Марше.

— Ну и что нам теперь делать? — несмотря на свою лидерскую уверенность, Марша чаще других озвучивает наиглупейшие вопросы.

— Это рулетка. Её надо крутить, — не сдерживаюсь, разворачиваюсь к рулетке и во всём этом болоте из грязных оттенков, фокусирую зрение на единственном, что имеет для меня другой цвет — имена на рулетке горят жёлтым. Один слот пустой. В нём должно было быть имя того, кого, по мнению остальных я убил. Имя Чеда, чей труп остался за запертой дверью. Уверен, ему не дадут там сгнить.

— А занимательная фигня! Если что, я не против крутнуть! — усмехается второй среди присутствующих человек, который раздражает меня меньше возможного. Арс — парень, на чьё равнодушие к сложившейся ситуации, приправленное откровенным цинизмом, смотреть гораздо приятнее, нежели на поведение безмозглой куклы Кайлы, или слушать глупые шутки одного из близнецов. Лучше бы этот Шон молчал, как его брат. Молчит… но наблюдает.

Девушка в очках… Адель Бернар. Скорее всего, француженка американского происхождения, уж слишком чист её английский. А возможно всё гораздо проще и её имя, как и фамилия не настоящие. Если задуматься: с какой стати ей вообще было сообщать свою фамилию, когда Марша спрашивала лишь имя?.. Перенервничала? Привычка?..

Оставим на потом мадмуазель Адель.

Как и парня с татуировками. Никто до сих пор не выяснил даже то, как его зовут. Боятся. А у меня к представителю неформального движения пока что нет вопросов, за исключением одного — что он прячет в правом кармане своих штанов?

— И что делать будем? — близнец Шон, с глупым видом почёсывает затылок и смотрит на Маршу так, будто она — решение всех его проблем.

— Рулетку никому не трогать! — командует та, не спуская глаз с горящих жёлтым букв и нарезает уже третий круг по комнате.

— Как и дверь, — глумится Арс, развалившись на своём мате.

— Да это и ежу понятно! — повышает голос Шон, всплескивая руками. — Но делать-то что теперь? Крутанём эту штуковину и что потом? Кто-то ещё умрёт, да?

— Мы этого не знаем.

— Чёрт, это очевидно! — теперь Шон, не сдерживаясь, кричит на Маршу. Только второго Чеда нам тут не хватало.

«Где твой юмор парень? Хоть и плоский, но всё же…»

Пересекаюсь взглядами с Лотти, и та тут же опускает глаза в пол.

У нас с ней соглашение: она не выдаёт меня, я не сообщаю о её сотрудничестве с повстанцами. И до тех пор, пока соглашение действует, мы держим нейтралитет. Единственное, что мне не нравится — то, что Лотти всё больше и больше прилипает к Ханне. Видимо чувствует себя рядом с ней более защищённой. Что в свою очередь явно не нравится Ханне.

— Почему они правила не отправляют? — Линк, задрав голову, не сводит глаз с люка в потолке, видимо очередного самолётика дожидаясь. — Что насчёт времени и наказания? Код нужен, или нет?

— На двери кодовый замок, — смеряет его пренебрежительным взглядом Ханна. — Твой вопрос ещё актуален?

Хотелось бы мне убедить себя, что не испытываю никакого интереса к этой парочке. Только слепой, или полный идиот, не заметит, как между этим двумя летают целые снопы искр. Нет, не тех искр, что сравнивают с сексуальным влечением — искры, что метает в Линка Ханна, способны убить.

Хотелось бы мне убедить себя ещё и в том, что Линк не заслуживает смерти.

Когда-то я думал, что этому парню можно доверять…

Пора бы уже запомнить раз и навсегда, что в этом мире доверять нельзя никому.

— А что если отсчёт времени уже начался? — разворачивается к Ханне Линк, но та игнорирует его вопрос.

Я не видел Линка уже несколько месяцев и, признаться, был даже рад, что этот скользкий тип наконец-таки куда-то исчез. В штабе ходили слухи, что его взяли во время выполнения одного из заданий и приговорили к казни в «Моджо» — одной из страшнейших тюрем Нового мира, но… стоит ли говорить о том, как велико было моё удивление увидеть его рядом с собой в одном запертом помещении?..

Уж не знаю, кому обязан этой встречей и что на самом деле произошло с этим парнем, но точно знаю, что, следуя кодексу повстанческого движения, мы не выдадим себя, будучи не уверенными в том, кто стоит за этой игрой.

Глупо указывать друг на друга пальцем, когда у каждого грешков за спиной хватает и каждому есть чем и кем рисковать.

Не придя к согласию, все рассаживаются по матам и минут десять, в полной тишине, сверлят рулетку глазами; Арс при этом негромко посмеивается и смотрит на рулетку так, будто одним взглядом пытается её раскрутить.

А после жалких десяти минут тишины наступает полчаса баталий, необоснованных доводов и пустого сотрясания воздуха.

— Я согласна, — Ханна опускается на мат рядом со мной, но безразличие в её взгляде адресовано продолжающим спорить: Марше, Шону и Линку.

А я смотрю лишь на Ханну. Мне нравится её профиль. Если бы я был художником, уверен — захотел бы нарисовать её с этого ракурса. Идеально прямой нос, слегка поджатые лишённые пухлости губы, острый подборок, ярко выраженные скулы… Лицо этой девушки лишено мягкости, смазливости и того кукольного очарования, что так любят большинство парней. Красота Ханны настолько холодна, что я буквально ощущаю, как невидимые ледяные волны, что исходят от этой девушки, скользят по моей коже, вызывают мурашки и желание поёжиться. Но что ещё более странно — мне нравится это ощущение. И ещё больше нравится, КАК она смотрит. Никогда не встречал девушку, чей взгляд одновременно вызывает отторжение, невидимым кулаком ударяет под дых и в то же время приковывает к себе так сильно, что вопреки всему отвести взгляд от её лица становится болезненно невозможным.

Всё больше и больше…

Я до сих пор на неё смотрю.

И мысли мои начинают путаться.

— Я согласна, — своим низким, прохладным голосом повторяет Ханна и поворачивает голову ко мне.

Первый раз в жизни девушка заставляет меня растеряться. Пусть внешне этого не понять, но внутри… Мне только остаётся радоваться, что Ханна не способна видеть, что сейчас, чёрт возьми, творится с моими внутренностями, которые сжимаются при виде её бесстрастного лица наделённого удивительной властью…

Не та ли это красота, из-за которой в древние времена между мужчинами разворачивались целые войны?

— Что? — слегка сдвигает брови к переносице и глаза щурит. — Передумал?

— Нет, — беру контроль над телом и разумом.

Ханна вздыхает, будто поверить не может, что пошла на это, и переводит взгляд на Маршу, которая теперь пытается втолковать что-то Кайле.

— Мы не умрём! Всё будет хорошо, я обещаю! — заверяет Марша.

Слышится смех Арса.

— Что мне делать? — голос Ханны вновь возвращает моё внимание ей. — Ты сказал тебе нужны…

Не позволяя ей договорить, делаю выпад вперёд, одной рукой хватаю её сзади за основание шеи, а второй с силой зажимаю рот. Одновременно с этим, толкаю Ханну на себя, прижимаю к груди и быстро, но понятливо шепчу на ухо:

— Ни слова о нашем разговоре в туалете. Не здесь.

Ханна замирает в моих объятиях, буквально столбенеет. Слышу лишь, каким частым и резким становится её дыхание, и чувствую, как громкие удары сердца проходят через моё тело.

Дёргается.

Не отпускаю.

— Прослушка, — шепчу ей на ухо, и Ханна прекращает попытки вырваться.

Немного ослабляю хватку и убираю ладонь с её рта.

— В первой комнате я ничего не нашёл, — шепчу, вдыхая аромат её волос. — Скорее всего, они решили притупить наше внимание, чтобы мы вели себя раскрепощённей. Думаю, ты успела понять, что каждому из нас есть что скрывать. В этой комнате микропрослушивающие устройства в двух из четырёх углов. В туалете — чисто.

— Зачем им прослушивать нас?

— Главный вопрос в том, зачем было создавать видимость, что нас не слышат?

— Они хотят услышать что-то конкретное, — спустя паузу шепчет Ханна.

— Вероятно.

— И вероятно от тебя, — и вновь дёргается. — Отпусти, — шепчет требовательно. — Не вынуждай меня жалеть, что я согласилась на…

Вновь усиливаю хватку:

— Мы ещё не договорили. Или тебя волнует, что думают о нас остальные? Смотри, как притихли.

— Я бы с радостью, но ты мне голову повернуть не даёшь.

— Пусть думают, что я тебя утешаю.

Был уверен — снова попытается вырваться, ведь я её гордость задел, но эта девчонка вновь меня удивила… тихим, ядовитым смешком:

— Может мне ещё притвориться, что я рыдаю здесь в три ручья?

— Ты умеешь рыдать? — не желая того, усмехаюсь в ответ.

— Я же сказала: могу притвориться.

— Эй, может, хватит там уже зажиматься, а? — раздаётся возмущённое всхлипывание Кайлы. — Чед недавно умер! На очереди кто-то из нас, а они тут… Время нашли!

Разжимаю руки и позволяю Ханне отстраниться. Но она не спешит уходить — по-прежнему находится близко, практически нос к носу со мной, и глаза её, которые смотрят в мои, вновь гипнотизировать начинают. Стопорят меня.

— Им мы говорить ничего не будем, угадала? — спрашивает тихо, имея в виду прослушку.

— Нам это не выгодно.

— Нам?

Отвечаю утвердительным взглядом, и впервые слышу, как эта девушка устало вздыхает, в то время когда в глазах её вспыхивают огоньки осуждения. Но она не спорит, опускается на мат рядом со мной и припадает спиной к стене.

— Почему он смотрит на тебя так, будто готов убить? — кивает на Линка, который в свою очередь испепеляет взглядом меня.

— Ревнует, наверное, — дёргаю плечом.

— Тебя?

— Теперь мы ещё и шутим? — поворачиваю голову к Ханне.

— Ты ведь не собираешься спрашивать меня о…

— Нет, — перебиваю, переводя взгляд на рулетку. — Я уже сказал, что именно мне от тебя надо. Никаких лишних разговоров.

«Никаких лишних разговоров», — повторяю мысленно трижды.

— Никаких лишних разговоров, — произносит Ханна.

— Помнишь, о чём я просил тебя?

— Да. Но это не значит, что я тебе доверяю.

— И это в лишний раз доказывает, что я не зря выбрал тебя. — Потираю запястье, уверенный — Ханна понимает, что я указываю ей на часы. Затем смотрю на парня с татуировками; Ханна прослеживает мой взгляд и коротко кивает.

О, да, поняла быстрее, чем я предполагал.

Тот, кто за нами наблюдает, отобрал у нас всё, что имелось в карманах и на теле. На месте остались лишь мои часы, которые нам необходимы, и предмет, который этот здоровяк прячет в своём кармане. Следовательно — в его кармане что-то не менее важное, чем мои часы. И надо выяснить это, не поднимая пыли в воздух. Думаю, Ханна справится с этим. Мне необходимо её внимание.

— Эй, народ? — Шон поднимается на ноги, разводит руки в стороны и обводит всех недоумевающим взглядом. — Чего расселись все? Давайте уже решать, что с этой фигулиной на полу делать будем?

— Я согласна. — Кажется, эмоции Кайлы иссякли. Голос наконец-то стал тихим и безжизненным.

Линк присаживается перед рулеткой на корточки, потирает лоб пальцами и выдаёт вполне допустимый вариант:

— Я думаю, если рулетка остановится на пустой ячейке, у нас есть шанс перейти в следующую комнату всем вместе. Без потерь.

— Надеюсь, там будет что пожрать, — хмыкает Арс.

— Ты понимаешь, насколько малы шансы, что выпадет пустой слот? — Марша смотрит на Линка сверху вниз с упёртыми в бока руками.

— Та девка вообще спит, — продолжает «монотонить» Арс и кивает на нашу спящую псевдо-француженку. — Может, просто подставим под стрелку слот с её именем?

Вот оно!

Чёрт! Этот парень — Арс, несмотря на наличие ID-карты и мои предубеждения, нравится мне всё больше и больше. Он даже не понял, что сейчас сказал то, что в ближайшие минуты в корне изменит ситуацию и возможно… даже начнёт войну между одиннадцатью оставшимися.

Нет, не одиннадцатью — десятью.

Отталкиваюсь от мата и поднимаюсь на ноги. Присаживаюсь напротив Линка и смотрю на одно единственное имя на рулетке.

— Есть соображения? — Линк не скупится на желчь в голосе, глядя на меня.

— Да. — Протягиваю руку и касаюсь рулетки, одновременно громко оглашая: — Если кто-нибудь тронет меня сейчас, я её раскручу!!!

— Ты что делаешь, мать твою?! — орёт Марша.

— Отойди! Не трогай рулетку, придурок! — кричит Линк.

— Чёрт, всё веселее и веселее, — безразлично вставляет Арс.

— Ной, не делай этого. Слышишь, не делай! — практически умоляет Шон. — Ради Бога, ты же умный парень вроде!

Именно.

Смотрю на каждого по очереди и делаю то, что собирался: лёгким нажатием пальцев пытаюсь слегка сдвинуть диск вправо.

— Так и знал, — мрачно усмехаюсь, глядя в напряжённое лицо Линка. — Всё было бы слишком просто крутись она вправо.

— Что? О чём ты?

— Рулетка крутится в другую сторону, — приподнимаю уголок губ в ухмылке и поворачиваюсь к Ханне, которая всё ещё не сдвинулась с места и озадаченно смотрит на меня.

— Да какая к чёрту разница, в какую сторону она крутится? — звенит над головой голос Марши. — Просто не трогай её! Не вздумай крутить! Отойди отсюда!

— Я не собираюсь её крутить, — отвечаю, не отрывая глаз от лица Ханны. Лёгким движением пальцев, сдвигаю диск влево, и с характерным мягким щелчком стрелка попадает на слот с её именем. С именем «Ханна».

— Твою мать! — ор Линка раздаётся одновременно с тем, как моё лицо охватывает пожар, острая боль пронзает подбородок, и я падаю на спину, чувствуя привкус солёной крови во рту.

— Я убью тебя! — разъярённо рычит Линк, хватает меня за грудки и вновь обрушивает кулак о моё лицо. — СУКА! ТЫ УБИЛ ЕЁ! ТОЛЬКО ЧТО! ТЫ УБИЛ ХАННУ!

Не успеваю ответить, как тело Линка вдруг отлетает в сторону и с глухим звуком падает на мат, а здоровяк с татуировками возвышается надо мной и выглядит так, будто готов раздавить меня как таракана — одним ударом подошвы. Или… мне только кажется?

— Что ты наделал?! — подключается к воплям Марши Кайла. — Ты сказал, что не будешь её крутить!

— А я и не крутил, — принимаю сидячее положение и вытираю кровь с разбитого носа. — Всего лишь переставил её на один слот влево. Никто ведь не озвучивал правила, верно?..

— Но… не понимаю… — Марша качает головой.

— Игра идёт в обратном направлении, если никто до сих пор понял! Ханна выбыла! — Довольный собой усмехаюсь и поднимаюсь на ноги. — Поздравляю. Претендентов на смерть осталось всего десять.

— А теперь сели все по своим местам и если кто-нибудь хоть на шаг приблизится к рулетке, — громким басом объявляет здоровяк, обводя комнату свирепым взглядом, — претендента на смерть больше выбирать не придётся!