Женить чудовище

Елена Трифоненко, 2022

На Таню свалилась куча проблем сразу: развод, потеря работы, трудности с выплатой ипотеки. И вот как-то ночью ей поступает заманчивое деловое предложение. Чтобы получить работу мечты, она должна выполнить одно непростое поручение. Ей нужно найти жену наглому самодовольному толстосуму. Тот бесит Таню одним только видом, а требования к потенциальной невесте у него просто безумные. Но чего не сделаешь ради денег. Таня берется и за поиски невесты, и за перевоспитание несносного богача.

Глава 2

Незваный гость давит на звонок все настойчивей. Я щелкаю выключателем ночника, смотрю на часы. Половина четвертого. Друзья мои не склонны к ночным визитам, потому в голову сразу лезет нехорошая мысль: я залила соседей!

Однажды со мной такое случалось, очень давно, когда я еще была приличной замужней женщиной.

Под ложечкой холодеет, руки начинают трястись. Мне только потопа не хватало! Соседи снизу на днях установили себе натяжные потолки, и будет ужасно, если они испорчены. У меня нет средств, чтобы делать кому-то ремонт: я собственную ипотеку плачу с трудом.

Я срываюсь с дивана и бегу в прихожую. Правда, подлетев к двери, спохватываюсь: я, конечно, растяпа еще та, но воды на полу нигде нет.

Кстати, с чего я вообще взяла, что ко мне ломятся соседи? Может, это бандиты — решили попилить меня на органы?

Последняя версия смешит до колик, но я все же заглядываю в глазок. Заглядываю — и тут же зажимаю рот рукой, чтобы не выдать себя случайными звуками. Потому что за дверью у меня стоят два амбала с каменными лицами. Таких я в своем подъезде точно ни разу не видела. Да что там, такие мне только в фильмах попадались — про мафию.

Дзынь-дзынь-дзынь!

Амбалы, кажется, готовы на все, чтобы меня достать.

Я хочу убежать от них в комнату, вызвать полицию и начать орать, как в ужастиках, но почему-то не могу пошевелиться.

Бум-бум-бум! Бандитам надоело терзать звонок, и они, видимо, решили выломать мне дверь. Молотят в нее так, что она содрогается.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Ладно меня — на органы, а дверь-то в чем провинилась?

Я разъяряюсь и вполне себе грозно ору:

— Кто там? Что вам нужно?

Стуки тут же стихают, будто их и не было.

— Здравствуйте, Танечка, — раздается из-за двери миролюбивый бас. — Мы от Василия Кузнецова, откройте, пожалуйста.

— За… зачем?

— Мы должны передать вам распоряжения Василия Юрьевича. И аванс.

Аванс! Это слово ласкает мой слух и, видимо, гипнотизирует, потому что я тут же тянусь к замку. Чувство самосохранения у меня есть и регулярно подает признаки жизни, но сейчас его напрочь вытесняет желание получить работу в «Формуле». А вдруг все по-настоящему? Я уже задолбалась перебиваться подработками, мне нужен нормальный стабильный доход, чтобы не трястись из-за ипотеки.

Когда замок щелкает, амбалы решительно вваливаются в мою квартиру.

— Простите за беспокойство, — говорит один — совершенно лысый, но с густой черной бородой.

— Что же вы ночью вот так всем подряд дверь отпираете? — возмущается другой. — Ай-ай-ай!

Оба смотрят на меня с интересом. Одеты они в респектабельные черные костюмы, но их лица с этими костюмами не вяжутся: они такие, будто мои «гости» только что кого-то прирезали в лесочке. Особенно страшная физиономия у того, что без бороды. Волосы у него сострижены до ежика, из-под него просвечивает сразу несколько шрамов. А еще у господина без бороды правое ухо будто обкусано сверху, и один глаз открывается не полностью — видимо, это последствие какой-то травмы.

Я делаю пару шагов назад и почти сразу отчаиваюсь: убегать в моей однушке совершенно некуда.

— Ох, что-то сердце прихватило, — бормочу я, решив пустить все силы на антирекламу. Ведь эти двое точно за органами пришли: больше с меня взять нечего.

— У меня, когда с почками проблемы обостряются, всегда осложнения на сердце, — развиваю мысль я. — И на легкие тоже. У меня вот одышка как у бабули.

Я делаю несколько судорожных вдохов и даже немного хриплю для пущей убедительности. Бандиты смотрят на меня удивленно.

— Да-да, я ужасно больная женщина, — заверяю я, стараясь не дрожать. — Наследственность, знаете ли, — мама всю беременность квасила.

Бородатый бандит поворачивается ко второму, оглаживает бороду:

— Веня, а ты уверен, что мы адресом не ошиблись?

— Уверен, Гена, — отвечает тот. — Не ошиблись!

Бородач все равно хмурится:

— Василий Юрьич сказал, специалист будет, а тут какая-то тетка придурочная.

— Да она это, она! — строго возражает его дружбан (кажется, он у них за старшего). — Просто дамочка слегка разволновалась. Но это ничего. Мы ее сейчас живо утихомирим.

Он снимает пиджак и, кинув его на тумбочку, зачем-то начинает закатывать рукава рубашки. Я делаю еще шаг назад и упираюсь спиной в дверь кухни.

— Ах, да! — Бандит с покусанным ухом расплывается в улыбке и хлопает себя по лбу. — Про деньги забыл.

Он достает из кармана брюк стопку купюр и кладет ее рядом с пиджаком.

— Это вам. Сейчас вам нужно проехать с нами, Танечка. Таковы распоряжения Василия Юрьевича.

— Куда проехать? — едва ворочая языком от волнения, спрашиваю я.

— К нему домой.

— Хорошо, — киваю я, как болванчик. — Я только переоденусь.

Я делаю неуверенный шажок в сторону комнаты. Я живу на третьем этаже, и, если связать все имеющиеся простыни, можно попытаться спуститься по ним во двор. Я, конечно, жуткая трусиха, но, когда на кону собственные органы, можно и переступить, знаете ли, через некоторые фобии.

Наверное, план побега отражается у меня на лице, потому что бородач крепко хватает меня за руку.

— Не надо переодеваться, Татьяна. Вы и так прекрасно выглядите.

— Кстати, да, — говорит тот, что за старшего, — Веня. — Вы, женщины, вечно собираетесь по два часа. А Василий Юрьевич у нас человек занятой и ждать не любит.

— Но я же… — я показываю руками на пижаму. Она у меня шелковая, довольно легкомысленная — майка и короткие шорты. — Я же не одета.

Веня поддевает с полочки у двери связку ключей.

— От квартиры?

— Ага.

Он вкладывает ключи мне в руку:

— Запирайте и поехали.

Взгляд у него такой зловещий, что, кажется, лучше не возражать. И я не возражаю — нацепив шлепанцы, запираю родную однушку на два замка.

— Умница! — хвалит Веня, а его товарищ хватает меня под руку и тащит к лестнице.

Мы выходим во двор. Мужчины подводят меня к черному джипу с тонированными стеклами. На улице, как назло, не души.

У меня трясутся поджилки. Господи, меня похищают, а я не знаю, что предпринять! А все из-за того, что с детства берегу свои трепетную нервную систему и не смотрю криминальную хронику. А надо ее смотреть, Таня, надо!

Бородач заталкивает меня на заднее сидение джипа и садится рядом. Веня устраивается за рулем. В машине пахнет кожей и чем-то терпким. Я вжимаюсь в сиденье и пытаюсь не умереть от страха.

— Вас, надеюсь, не укачивает? — сердито уточняет Веня, поглядывая на меня в зеркальце заднего вида. — Я только салон помыл.

Я мотаю головой. Веня достает откуда-то большой черный пакет, протягивает мне.

— Держите.

Душа улетает в пятки.

— На голову надеть? — сглотнув, уточняю я.

— Чего? — Веня как будто удивляется. — Не, это на случай, если вас все же укачает.

— А! Ладно. — Я раскладываю пакет на коленях, нервно разглаживаю целлофан.

Меня ни капли не утешает то, что мне разрешают смотреть на дорогу. В кино это плохой знак: тот, кто много знает, бандитам не нужен.

Мы выезжаем из моего микрорайона и движемся в сторону выезда из города. Я живу на окраине, так что где-то минут через десять пути многоэтажки за окном машины сменяются маленькими домиками. Веня еще ни капли не стесняется нарушать скоростной режим, летит так, что у меня в ушах свистит.

После того, как мы пару раз чуть не врезаемся в другие машины, я зажмуриваюсь. Старательно пытаюсь вспомнить какую-нибудь молитву, но в голову лезут исключительно матерные стихи Есенина. Приходится бормотать про себя именно их, чтобы сохранить спокойствие.

Через десять минут я с удивлением понимаю, что автомобиль паркуется.

— Приехали! — радостно говорит Веня.

Открыв глаза, я обнаруживаю, что мы въехали во двор аляповатого особняка с колоннами и бронзовыми львами у крыльца.

Бородач вываливается из машины и выдергивает из нее меня, придирчиво оглядывает.

— Волосы ей поправь, — подсказывает Веня, когда тоже выбирается из авто.

Бородач приглаживает мои волосы, одергивает на мне шорты.

— Вроде нормально все, — говорит он удовлетворенно, а потом толкает меня в спину. — Шагай.

Мы поднимаемся на крыльцо. Там нас уже ждет какой-то сухонький старичок миролюбивого вида. Он распахивает для нас дверь и широким жестом предлагает войти.

— Здравствуйте! — бормочу я на автомате (родители с детства твердили мне, что со старшими нужно быть вежливой).

Старичок не отвечает, смотрит на меня удивленно. Наверное, не привык к тому, что заложницы подают голос.

— Михалыч, а где хозяин? — спрашивает у него Веня.

— В гостиной, — отвечает тот.

Я оступаюсь, неудачно подворачиваю ногу. Все из-за шлепанцев: они у меня на небольшой платформе. Идти теперь немного больно, но мне не дают прийти в себя.

Тычками в спину бородач заставляет меня пройти холл и двинуться по коридору. Мы идем мимо вереницы одинаковых дверей, доходим, кажется, до пятой, и только потом мои сопровождающие останавливаются.

— Давай ты рапортуй, — говорит Веня бородачу.

— Чего это сразу я? — огрызает тот. — Твоя очередь.

— Вообще-то, я в прошлый раз отчитывался, так что теперь ты должен.

— Ага, конечно! Я до этого, между прочим, два раза подряд докладывал — бурчит бородач. — Так что и с тебя — два раза.

Я смотрю на них открыв рот. Их будто подменили, вместо суровых амбалов передо мной два нашкодивших детсадовца, которые боятся получить втык от воспитательницы.

Бандиты замечают мой интерес и тут же меняются в лице, снова становятся деловыми и серьезными.

Веня делает глубокий вдох и, пару раз стукнув в дверь согнутым пальцем, ее распахивает.

Комната за дверью довольно уютная. Пол ее устилает пушистый белый ковер, вдоль одной из стен стоит стеллаж с книгами. Посреди комнаты расположен диван, а перед ним маленький столик. На диване, положив ноги на столик, сидит мужчина в майке и рваных джинсах. В руке он сжимает стакан с чем-то золотисто-коричневым.

Когда мы вваливаемся в комнату, на лице мужчины проступает удивление. Он довольно долго пялится на меня, а потом становится ужасно раздраженным, спрашивает:

— Кто это?

— Специалист, — блеющим тоном отвечает Веня.

Мужчина смотрит на него с укоризной.

— Ты уверен?

— А я говорил тебе, — тихо ворчит бородач, испепеляя Веню взглядом.

Веня бухает свою клешню мне на плечо. Она у него такая тяжелая, что у меня даже колени подгибаются.

— Василий Юрьевич, она это, — говорит Веня. — Я все проверил.

Мужчина в джинсах снова смотрит на меня. В глазах его откровенная неприязнь и недоверие. Я помалкиваю — раздумываю, чего бы такого ляпнуть, чтобы отпустили.

— Ты — Татьяна Кольцова? — наконец спрашивает мужчина в джинсах. По всей видимости, он и есть хозяин особняка, тот самый Василий Кузнецов, о котором мне говорили по телефону. — Ты специалист по пиару?

— Да, — отвечаю я. — А что, не похоже?

Он снова окидывает меня хмурым взглядом, а потом цедит:

— Я, конечно, не часто с пиарщиками общаюсь, но ты как-то на девочку по вызову больше похожа. Могла бы и поприличней одеться, знаешь ли, когда едешь на встречу с серьезным человеком.

На меня накатывает возмущение.

— А вы, собственно, кто такой? — спрашиваю я, скинув руку Вени и выкатив грудь колесом. — По какому праву, вы меня похитили?

— Похитил? — Глаза Кузнецова широко распахиваются. Он переводит взгляд на моих сопровождающих, смотрит с упреком. Его люди синхронно вжимают головы в плечи.

— Никого мы не похищали, — торопливо возражает Веня. — Привезли, как было обговорено. Доставили в лучшем виде.

— В лучшем виде? Мне даже переодеться не дали! — восклицаю я и невольно топаю ногой. — Я, между прочим, в пижаме.

— В пижаме? — Кузнецов опять начинает меня разглядывать, как какой-нибудь экспонат, ему вдруг становится очень весело. — То есть ты вот в этом спишь? Прикольно. А покрутись немного, я хочу посмотреть, как там сзади.

— Что?

Он делает рукой вращательное движение, нетерпеливо так:

— Покрутись.

Я прямо обалдеваю от такой наглости, скрещиваю руки на груди.

— Может, вам еще и сплясать тут?

— А ты можешь? — На его лице появляется довольно похотливое выражение. — Ну давай.

— Не собираюсь я вам плясать! — восклицаю я. — Вы совсем, что ли?

Он морщится:

— Ой, не надо, пожалуйста, так кричать. Терпеть не могу, когда женщины кричат. Не хочешь танцевать — не надо. Я вообще позвал тебя к себе не для танцев, а чтобы прояснить некоторые детали нашего сотрудничества.

— Ваши люди меня напугали, — бурчу я. — Они у вас как из леса. Даже не объяснили ничего толком: куда везут, зачем.

Кузнецов неторопливо делает глоток из стакана, который держит в руках, а потом, вместо того, чтобы извиниться, уточняет:

— А тебе передали аванс?

— Передали, — торопится встрять Веня.

Лицо Кузнецова тут же мрачнеет.

— Веня, я не тебя спрашиваю, а нашу гостью.

Веня поворачивается ко мне и смотрит с мольбой. Прямо как Хатико.

— Передали же, правда?

— Вроде что-то передавали, — припоминаю я. — Были какие-то деньги.

— Так чего ты истеришь тогда? — с торжествующим видом спрашивает Кузнецов. — Взяла деньги — будь добра их отрабатывать.

— В четыре утра?

Он ухмыляется.

— Мне кажется, я нормально доплатил за срочность.

Ей богу, хочется стукнуть его по наглой роже. Понятия не имею, сколько он там заплатил, но на такое вот обращение я не подпишусь ни за какие деньги. Я несколько раз открываю и закрываю рот, но так и не нахожу слов, чтобы передать накатившие эмоции.

— Ладно, ребят, — говорит Кузнецов, смягчаясь. — Подождите снаружи. Может, мы с этой дамочкой и договоримся еще. Сергей Борисович очень уж ее расхваливал, а врать ему не зачем.