Беру тебя напрокат

Елена Трифоненко, 2020

Известный блогер Никита Петров пригласил меня в круиз и предложил сделать вид, будто мы встречаемся. Он говорит, что хочет взбодрить фанатов. А моя сестра считает: он врет и просто поспорил с друзьями, что в круизе затащит меня в постель. Другая на моем месте отказалась бы от сомнительного предложения. Я же слишком сильно люблю приключения. И слишком давно мечтаю отомстить Петрову за одну его подлую выходку. Значит, пришло время паковать чемоданы.

Глава 1. Никита

Год спустя

Гудки. Долгие. Марина не любит отвечать сразу, хотя все время таскает телефон с собой. Даже в туалет его берет. Кажется, она вычитала в каком-то журнале, что быстрый ответ на звонок делает ее в глазах мужчин легкодоступной дешевкой. Бред, конечно!

Я выхожу на балкон и разглядываю прохожих, чтобы убить время. Ну давай, Мариш, снимай трубку! Хватит набивать себе цену. В конце концов, к чему эти манипуляции? К чему так бестолково тратить мое драгоценное время? Его и так в обрез. Вот прямо сейчас мне надо монтировать заставку для новых выпусков. Я не могу доверить такое важное дело кому-то из парней. У Тохи руки не тем концом вставлены, а Валера вообще у нас как с луны свалился, он мне там цветочков каких-нибудь наляпает или сердечек с пирожными. И плевать ему, что мой канал о путешествиях.

Гудки в динамике обрываются. Механический голос сообщает, что абонент не может ответить на звонок. Я чертыхаюсь и набираю Марине снова. Эта кукла явно не в колодце сидит. Хотя, может, она на маникюре…

— Я тебя слушаю, Петров! — наконец соизволит отозваться ее высочество.

— Доброе утро, солнышко, — я с большим трудом загоняю собственное раздражение поглубже. — Как у тебя дела? Как настроение?

— Нормально.

— Встретиться не хочешь?

— Зачем? Ты таки созрел до того, чтобы сделать мне предложение? — голос Марины сочится иронией и чем-то еще. Надеждой?

— Мариш, ну не начинай, — я прохаживаюсь по балкону взад-вперед. — Мы же уже обсуждали этот вопрос. Я вовсе не против на тебе жениться. Но не сейчас же! Сейчас мне некогда всем этим заниматься. Вот годика через три-четыре…

— Петров, ты издеваешься? — Марина мгновенно закипает. — Какие три-четыре годика, а? Я не могу больше ждать, когда ты созреешь до семьи и детей. Я в загс седой и сморщенной должна топать, что ли? Мне через четыре месяца двадцать девять вообще-то.

— Солнышко, ну не я же виноват в том, что ты такая старая, — глупая шутка вылетает у меня раньше, чем я успеваю оценить ее уместность. Марина старше меня на два года и терпеть не может, когда я об этом напоминаю. Ну что же… Слово не воробей.

Марина с шумом выдыхает, а потом цедит:

— Какая же ты сволочь, Петров! Сволочь самая последняя.

— А вот это уже оскорбление! — почти искренне возмущаюсь я. — Я точно не последняя сволочь. Я, минимум, в первой двадцатке.

Она некоторое время сопит, а потом начинает всхлипывать. Ненатурально, кстати.

— Марин, ну кончай дурить, — я устало перекладывая айфон в другую руку. — Возвращайся! Тебе же плохо без меня, я знаю.

— Да, плохо, — признает она, не переставая демонстративно хлюпать носом. — Потому что, несмотря на все твои закидоны, я тебя люблю.

Марина делает паузу, ожидая, что я отзовусь на ее признание. Фу, блин! Как же меня достали эти сантименты. Я делаю пару глубоких вдохов, а потом кое-как выдавливаю из себя:

— Я тебя тоже, ага.

На радостях Марина даже что-то роняет (ну не балую я ее признаниями, не балую), а потом зачем-то снова включает училку:

— Любовь, Петров, должна быть не только на словах. Ее доказывают поступками.

— И чего ты от меня ждешь? Завтрак в постель я тебе регулярно приношу, когда дома бываю. Да и о всяких годовщинах обычно не забываю.

— Мне бы хотелось более серьезных поступков с твоей стороны.

— Серьезных поступков? — я невольно заглядываюсь на блондиночку с глубоким декольте, в этот момент проплывающую под моим балконом. — Серьезные поступки — это я могу. Хочешь, куплю тебе какой-нибудь бриллиантик? Или, может, обновим тебе гардероб?

Блондинка замечает мой интерес и улыбается. Я, конечно, тоже улыбаюсь ей в ответ (мама учила меня быть приветливым с людьми), а потом еще раз обвожу взглядом блондинкины буфера. Как же все-таки круто жить на втором этаже! Такие виды открываются!

— Женись на мне, Петров, — твердо говорит Мариша, невольно отвлекая от прекрасного. — Мне не нужны бриллианты. Обойдемся малой кровью: я хочу платье-торт и печать в паспорте.

— И детишек, да? — с ехидством уточняю я.

— Конечно! Как любая нормальная девушка, я хочу детей. Мальчика и девочку.

Ну звиздец вообще! Я беззвучно чертыхаюсь, а потом пытаюсь вернуть разговор в нормальное русло:

— Мариша, ты там перегрелась, что ли? На солнышке? Какие дети? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Мне сейчас не до памперсов. Я раскручиваю канал, я делаю себе имя.

— Ты мне то же самое говорил год назад, — напоминает Марина. — Когда у тебя на канале было триста тысяч подписчиков. Сейчас их у тебя почти два миллиона. Сколько мне еще ждать?

— Два миллиона — это вообще ни о чем для «Ютуба». Слезы, — хмыкаю я. — Мне надо минимум десять. Да и нынешних подписчиков надо регулярно подкармливать интересным контентом. Стоит дать слабину, взять паузу — все, половина аудитории отвалится. Мариш, мне сейчас правда не до детей.

— Значит, нам с тобой не по пути, — с досадой заявляет Марина. — Я уже все решила. Врачи советуют рожать до тридцати, и я рожу. И плевать от кого: от тебя или другого смазливого мужика.

— Ну круто вообще! — саркастично восхищаюсь я. — Ты — молодец, Марина, целеустремленная.

— И это все, что ты можешь мне сказать? — ее голос дрожит от обиды.

— А ты бы хотела, чтобы я тебе еще и удачи пожелал в поисках нового хахаля? Хорошо. Мне не жалко! Удачно тебе залететь, Мариночка. Из тебя получится отличная «яжмать»

— Идиот! — верещит она. — Идиотище! Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу!

Мне почему-то становится смешно. Желание помириться с Мариной почти мгновенно испаряется. Фиг с ней! Еще лучше найду. Такую, что не будет компостировать мозг по пустякам.

— Два года с тобой убила, — шипит Марина, — два долбанных года.

— Ах, бедняжка! И правда, столько мучиться, а все зря, — зачем-то глумлюсь я. — По закону жанра, тебе не мешало бы заявить сейчас, что и в постели со мной ты только симулировала удовольствие.

— А вот не буду, — говорит Марина с каким-то отчаянием, — в постели ты хорош, но это, Петров, совсем не главное.

— А что главное?

Она не отвечает. Я некоторое время еще надеюсь на ответ, а потом окликаю:

— Ау, Мариш? Ты еще со мной? Или уже навешиваешь мосты с новым мужиком?

Моя теперь уже окончательно бывшая девушка опять с шумом выдыхает, а потом выдает:

— Надеюсь, ты не будешь счастлив, Петров. Никогда. Ты этого не заслуживаешь.

А потом она кладет трубку.

— И тебе не хворать, — говорю я гудкам и некоторое время в задумчивости разглядываю экран телефона.

Неожиданный получился разговор. Неожиданный и странный. И я реально не могу вкурить: где прежняя Марина — покладистая и добрая? Может, ее, мать вашу, пришельцы подменили? Или что это вообще за фигня?

Когда неделю назад Марина устроила истерику с требованием на ней жениться, я решил, что у нее просто ПМС. Что ее отпустит. Но ни черта! Не отпустило. Заклинило деваху не по-детски. «Женись на мне, ага. Сделай мне ребенка». На тренинг, что ли, какой-то сходила? Сейчас ведь популярны всякие дурацкие тренинги, на которых якобы учат прогибать парней. Вот и эта, наверное, повелась.

Дура, блин! Я ей не каблук какой-нибудь. И не волшебник в голубом вертолете, чтобы любую хотелку сделать явью.

Несколько секунд я задумчиво кусаю щеку и вспоминаю, как хороша Марина в постели. Она у меня, конечно, еще та искусница. И постоянно повышает свой уровень. Любит все эти статейки в духе «Пятнадцать способов сделать мужику приятно», любит всякие гаджеты.

В окне со стороны комнаты появляется физиономия Антохи. Он машет мне рукой и делает страшные глаза.

— Да иду я, иду! — огрызаюсь я и отворачиваюсь.

Вот же гребаная ситуация! Отдавать кому-то куколку, которую так славно подучил под себя, совершенно не хочется. Но и тряпкой я тоже не записывался. Если я сказал, что до тридцати не женюсь, значит, не женюсь.

Я киваю своим мыслям, а потом решительно стираю из телефона Маринин номер. Надо возвращаться к парням. Надо работать.

***

Зайдя в комнату, сразу сажусь к ноуту.

— Погоди зарываться, — деловито орет Антон, — пошли сначала чего-нибудь пожрем.

— Не хочу.

— Пошли, деточка! — настаивает он. — Надо обсудить кое-что.

Валера тоже встает из-за стола с довольной рожей. Этот всегда не прочь похавать. Щеки уже из-за ушей торчат, пузико наметилось, а он все за ложку чуть что хватается. Я и Тоха зовем его между собой Пупсом. Он прям похож. И если продолжит жрать как не в себя, через пару месяцев сходства будет еще больше.

— Валерик, тебя не звали, — Тоха грубо пихает Пупса обратно на стул. — Взрослые дяди сейчас серьезные разговоры разговаривать будут. Уши им греть не надо. — Он достает откуда-то конфетку и сует Валере: — На вот тебе карамельку.

Валера забавно хмурится, шевелит пушистыми нежными бровками. Наверное, опять обидится. Да и фиг с ним. Чего обижаться? Мы же так, по-доброму, прикалываемся.

Я и Антоха идем на кухню. Там, конечно, свинарник, потому что, съезжая, Марина устроила погром, а прибираться мне некогда. У меня сроки горят. Я только кое-какие осколки смел в кучу и выбросил заплесневелый холодец, который кто-то оставил на столе.

Антон находит в холодильнике колбасу и сыр, нарезает их огромными шматками. Я от скуки завариваю себе чай из пакетика. Какую-то цветочную муть: Маринка только такую и покупала. Она вообще большая любительница всяких веников.

— Ты своей сейчас звонил? — спрашивает Антон, мастрякая слабое подобие бутерброда: по краям колбаса, внутри — сыр.

— Не твое собачье дело.

— Помирились?

— Нет.

— Так ты у нас по-прежнему брошенка, Петров? — Антоха откладывает бутер и, вытерев руки об какую-то валяющуюся на столе тряпку, похлопывает себя по груди. — Иди к мамочке! Взрыдни на ее широкой груди.

— Спасибо, как-нибудь обойдусь, — невольно ухмыляюсь я. — Буду копить в себе.

— Ну это тоже дело, — Антоха возвращается к бутеру, запихивает чуть ли не половину его в рот. — Только физию попроще сделай, а то как будто бабушку похоронил.

— Ты же знаешь, я эти девчачьи истерики на дух не переношу.

— А кто их любит?

Я делаю глоток цветочной мути, а потом меня почему-то прорывает:

— Не, я не понимаю: нормально все было, и тут бац — подавай ей печать в паспорте. Вот чего у девчонок в башке, что их так клинит на свадебках? Это уже третья, что пытается меня в загс отпереть.

Антоха дожевывает остатки бутера и смотрит на меня снисходительно:

— Знаешь, в чем твоя проблема, Петров? В том, что тебе нравятся домашние фифочки, а у них у всех идея-фикс — взамуж сходить. Ты выбирай кого попроще. Ну и жить их с собой не зови. Просто встречайся. А еще меняй телок почаще, чтобы не привязывались.

Я, конечно, кривлюсь, а Антоха начинает ржать:

— Ай, забыл-забыл, у тебя же дед — венеролог, ты же у нас не приемлешь беспорядочных половых связей.

— Не венеролог, а сексолог, — на автомате поправляю я. — Это вообще разное. Но потаскушки меня и правда не интересуют. Я себя не на помойке нашел, чтобы совать в место, в котором полгорода отметилось. И еще я ревнивый. Мне надо знать, что девочка кроме меня никого к себе не подпускает.

— Ну тогда не жалуйся, мурзик, что бабы к тебе со всей душою и хотят размножаться.

— Спасибо за совет, мамуля! — говорю я и тоже делаю себе бутер из колбасы и сыра. — Ты чего меня на кухню притащил-то? Чтобы мою тонкую душевную организацию обсудить, или еще дела есть?

— Меня все в комплексе интересует, — Антоха задумчиво поглаживает свою густую рыжеватую бороду. — Мне тут такая мысль крутая пришла, насчет твоей личной жизни, я прямо ночь не спал — усердно пытался не сдохнуть от счастья.

— Ты меня пугаешь, мама!

— Не дрейфь, деточка! Думаю, тебе тоже понравится. — Он отправляет в рот еще один кусок колбасы, а потом приосанивается. — Слушай, короче, сюда. Мой батя обожает Карнеги цитировать. Ну ты в курсе! И вот любимая его цитата такая: «Если судьба преподносит тебе лимоны — сделай из них лимонад».

— Хорошо хоть ты не с бабули начал, — задумчиво констатирую я. — Это обнадеживает. Еще какие-то два часа, и мы таки подойдем к сути дела.

Антоха не обращает внимания на мою подколку:

— То, что Маринка тебя бросила, — это настоящий подарок судьбы!

— Серьезно? — Я оглядываю разбомбленную кухню. — Нет, отчасти ты прав: «домашнюю технику» время от времени надо обновлять. Вот только, чтобы заполучить себе на хозяйство новую куклу, мне надо теперь угрохать кучу времени. А его нет.

— Подожди, Никитос. Не надо торопиться с поисками очередной домашней клуши. Найми уже себе домработницу, а статус холостяка используй на благо канала.

— Это как?

— Объяви открыто, что ты теперь в активном поиске. Подкатывай в своих выпусках к цыпочкам, флиртуй. Можешь даже «Тиндер» на камеру юзать. Гарантирую, подписчики повалят только так. Они такое обожают.

— То есть ты предлагаешь мне корчить из себя бабника? — удивленно уточняю я. — Что-то мне эта твоя идея не алё. Во-первых, с артистизмом у меня плохо. Во-вторых, мне просто стремно. Никогда не понимал пацанов, которые девочек своих выставляют на всеобщее обозрение.

— Не, блин, а чё такого? — раздражается Тоха. — Это же не кто-то из твоих постоянных, это случайные девки. Ты их больше, может, вообще не увидишь.

— Увидеть не увижу, но жизнь им подпорчу. Ты же знаешь, какие у нас люди. На любую наивную дуреху, с которой я стану флиртовать на камеру, будут показывать пальцем и говорить: смотри, а вот ее на днях отматросил Никита Петров.

— Ох ты ж моралист чертов! — почти искренне восхищается Тоха. — Да баба эта, может, еще гордая ходить будет. Внукам о тебе рассказывать.

Я допиваю цветочную муть и отставляю чашку:

— Нет, Тох, выкинь этот бред из башки. Я не буду корчить из себя озабоченного козла.

— Хорошо, — вдруг легко «сдает назад» Антон. — Тогда переходим к плану «Б». Специально его для тебя заготовил: как знал, что ты слюни распустишь.

Мне жутко не нравится его тон. Тоха — мой двоюродный брат, мы вместе росли, так что между нами довольно фамильярные отношения, но сейчас, мне кажется, он уже перегибает палку. Я подаюсь вперед и цежу:

— Умерь-ка энтузиазм, мамуля. Я тебя нанял в качестве пиарщика. Не надо мне тут метить в продюсеры.

Он ухмыляется:

— Может, сначала выслушаешь мое предложение, а потом будешь фыркать, деточка? То, что я придумал, поможет тебе набрать целую кучу подписчиков.

— Тох, не обижайся, но у меня уже уши опухли. От твоего креатива.

— Да ладно! Вообще-то, я частенько предлагаю тебе дельные вещи, — Тоха приосанивается, снова поглаживает бороду. — Вот Валерика тебе нашел. Ты, помнится, год назад плевался от его кандидатуры, а сейчас готов лобзать его в макушку.

— Не преувеличивай.

Антоха хмыкает:

— Чё, не готов? Да ладно? Пупс — красавчик, он нам такие офигительные видосики пилит, что я бы, на твоем месте, его хорошенько поощрил. Лобзать, конечно, не обязательно. Просто возьми его с собой в очередную поездку. Пусть ребенок мир посмотрит.

— Может, и возьму, — киваю я. В принципе, Антон прав, Валера просто находка. Ему всего девятнадцать, но с «Эдоб Премьером» и другими программами для обработки видео он на «ты». До его появления в моей жизни я временами почти отключался от усталости, а сейчас приличная часть монтажа на плечах Пупса, и у меня появилась уйма свободного времени.

Антон смотрит на меня выжидающе.

— Ладно, валяй, — поддаюсь любопытству я. — Выкладывай свой план «Б». Но, учти, если от тебя сейчас прилетит очередной тупняк — лишу премии.

Он самодовольно улыбается, закидывает руки за голову.

— Не лишишь. Потому что у меня для тебя просто убойное предложение. Вот оно: если тебе стремно флиртовать со случайными бабами, давай найдем для тебя какую-нибудь распутную блогершу. Ей это тоже будет выгодно. Для рейтинга. А честь ее не пострадает, потому что страдать там нечему.

Я некоторое время размышляю над его словами, а потом киваю:

— Мысль интересная. А после поцелуев можно отключать камеру и полоскать рот мирамистином, да?

Тоха вздрагивает, косится на меня с подозрением.

— Слышь, Никитос, ты чего такой повернутый? Ты там руки по двадцать раз не намываешь, а? У меня, кстати, подруга одна в психдиспансере работает, может, вас свести?

— А она симпатичная?

— Фух, ты все-таки не потерян для общества. Раз не спрашиваешь, в первую очередь, о ее здоровье.

— А зачем спрашивать? Она же медик, она регулярно сдает все анализы.

Некоторое время мы бестолково ржем, а потом Антон становится серьезным:

— Ну так я напишу паре блогерш, закину им наше деловое предложение?

— У тебя уже кто-то есть на примете?

— Уже есть. Говорю же: всю ночь не спал, разрабатывал твою новую пиар-стратегию. И, конечно, скреб по сусекам.

Я старательно хмурюсь:

— Ты там это… осторожней с сусеками, они тебе еще понадобятся. Для передачи твоего ценного генетического материала человечеству.

В кухню заглядывает Пупс:

— Ребят, а можно мне все-таки тоже чаю?

— Можно, — говорю я, помахивая куском колбасы. Ко мне постепенно возвращается хорошее настроение.

Пупс с щенячьей радостью на лице бросается к чайнику. У него, похоже, с детства навязчивое желание — не отрываться от коллектива. А может, ему просто нравится тереться среди мужиков. Дома-то у него дамский клуб: мама, бабушка и сестра. Папаша вроде был когда-то, но бесславно свалил с концами в новую семью.

Антоха придирчиво оглядывает Пупса с головы до ног. Тот у нас весьма своеобразно одевается. Постоянно таскает какие-то советские брюки, а еще настойчиво заправляет в них видавшие виды футболки. Выглядит подобное ужасно, но я помалкиваю на этот счет. Главное, чтобы работал хорошо, а так — пусть хоть в шторе по улицам рассекает.

Антоха же не такой терпимый, как я. Он у нас старательно растит из Пупса мужика. А мужик, по мнению Антохи, начинается с нормального тряпья. В этот раз он, конечно, тоже сразу же врубает свою шарманку:

— Валера, ты эти свои штанишки случайно не у бабули на антресолях нашел?

Пупс от неожиданности слегка цепенеет и вовсю хлопает своими длиннющими светлыми ресницами.

— Наверное, это дедовские? — добавляет Антоха, довольно грубо выдергивая футболку Пупса из брюк.

— Нет, — тихо выдавливает из себя Валера. — Мне их мама купила.

— Чё? — Антоха демонстративно роняет челюсть. — Мама купила? Капец! Валера, ты уже здоровый мужик, на полголовы выше меня, какого фига тебе мама одежу покупает?

Пупс смущенно молчит. Одна его рука нервно дергается. Ему хочется запихать футболку обратно в штаны, но интуиция подсказывает, что лучше этого не делать — можно схлопотать подзатыльник от Антохи.

— Валера, купи себе джинсы со следующей зарплаты, — подсказываю я (во мне тоже просыпается дух Макаренко). — И кроссовки какие-нибудь приличные.

— Я не могу, — Валера вздыхает и чуть ли не шаркает в подобострастии ножкой.

— Почему?

— Я коплю.

— Да на что ты, пугало огородное, можешь копить? — удивляется Тоха. — Неужели на тачку?

— Эй, полегче, — одергиваю я. — Давай без оскорблений.

Тоха зыркает на меня недовольно, но исправляется:

— Пардон, я хотел сказать, не пугало, а братан. У меня, видимо, косноязычие уже от вас двоих. Вы меня своей правильностью довели уже до ручки.

— Не, это не косноязычие, — меланхолично возражаю я. — Это алкоголизм. Первые симптомы.

Антон ухмыляется:

— Спорить не стану. Алкоголизм у меня тоже в наличии. А как мне, спрашивается, не бухать, если у меня работа нервная?

— Нормальная у тебя работа, — рыкаю я. — Не хуже, чем у других.

— Молчу-молчу, начальник, — бурчит Тоха, а потом поворачивается к Пупсу, — Вернемся, пожалуй, к тебе.

Он глубокомысленно подымает вверх указательный палец и изрекает:

— Братан! Брателла! Прислушайся к мудрости старика. Нельзя забивать на себя, даже если копишь на тазик, в котором будешь любить девочек.

Щеки Валеры стремительно розовеют. Он у нас еще та нежная фиалка. Один раз даже кефиром подавился, когда Тоха пошлый анекдот рассказывал.

Я проникаюсь торжественностью момента и тоже качаю головой:

— Да, Валера. Послушай эту рухлядь, пока она еще способна складывать слова в предложения. Тачка не прибавит тебе популярности у девушек, если будешь носить дедовские штанцы.

— Я не на машину коплю, — Валера еще больше краснеет и смущенно отводит взгляд. — Я коплю на первый взнос по ипотеке.

— Серьезно? — Мы с Тохой удивленно переглядываемся.

— Да, я уже проанализировал цены на новостройки Подмосковья и присмотрел себе хороший вариант, — с радостью делится Пупс. — Однушку-бабочку. С окнами на разные стороны.

— Круто! — Я одобрительно улыбаюсь. — Вот умеешь ты расставлять приоритеты. Девки подождут, квартира — это святое.

— Ну не скажи, — бурчит Тоха. — Воздержание вообще-то чревато проблемами со здоровьем.

На меня вдруг нападает подозрительное человеколюбие. Я ненадолго отлучаюсь в спальню, а потом возвращаюсь на кухню с несколькими купюрами, которые удалось насобирать по углам (с наличкой у меня плохо, я привык всюду платить картой).

— Держи, — я вручаю деньги Валере и многозначительно киваю. — Ипотека — это хорошо, но все-таки в ближайшие дни наведайся в ТЦ и найди себе приличные джинсы.

— Да зачем? Не надо, — блеет Пупс. — Мне и так нормально.

— Валера, начальник дал задание — выполняй, а не пререкайся, — одергиваю я. — Я собираюсь тебя скоро с собой в поездку взять. И мне как-то не улыбается, чтобы от нас из-за тебя люди шарахались.

— Вы хотите взять меня с собой? — Валера чуть не подпрыгивает от радости. — А куда?

Я поворачиваюсь к Тохе:

— Куда там нас сегодня спонсоры зазывали?

— В круиз по Средиземному морю.

— Отлично! — киваю я. — Значит, ты, Валера, поедешь с нами в круиз. До какого числа у тебя в универе каникулы?

— До первого сентября.

— Нормально, — констатирую я. — Мы уже успеем вернуться.

— Может, нам и блогершу с собой в круиз взять? — задумчиво предлагает Антон. — По-моему, лайнер — отличное место для осуществления нашего проекта. Для подписчиков, конечно, обставим все как случайную встречу. Будешь флиртовать с размахом — на фоне европейских городов.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Пиши всем, кого присмотрел, договаривайся.

Допив чай, мы расходимся — каждый к своему ноутбуку. Пупс монтирует выпуск, я клепаю заставку, Антон старательно налаживает «связи с общественностью». Он так ожесточенно стучит по клаве, будто строчит злобный пасквиль, а не переписывается с девчонками. И лицо у него крайне сосредоточенное.

Если честно, беря его к себе по просьбе тетки, я не ожидал, что он так серьезно отнесется к работе на меня. Думал, буду изредка давать ему камеру, а в остальное время он будет слоняться из угла в угол и играть в танчики. Но нет. Я его недооценил. Антоха выкладывается на сто процентов. И кажется, ему уже тесно в моем проекте. Надо будет как-то серьезно побазарить с ним на этот счет: пора ему уже мутить что-то свое. Мне без него, конечно, будет печально, но ничего — подыщу еще помощника.

Антоха замечает мое внимание и оживляется:

— Слушай, нам прет нереально. Написал трем цыпочкам, и все три готовы сотрудничать. У одной, правда, недавно парень появился, но она согласна с ним порвать на время вашего с ней общения.

— Мать моя женщина! — Я шутливо хватаюсь за голову. — А можно без драм? Ненавижу любовные треугольники!

— Тогда выбирай из двух оставшихся.

Я встаю из-за стола и пересаживаюсь к Антохе на диван.

— Показывай фоточки. Сейчас выберу.

Он щелкает на одну из открытых у него в браузере вкладок. На экране появляется страничка «ВК» с фоткой какой-то силиконовой куклы.

— Есть вот такая мадам, — рекламирует Тоха. — Двадцать шесть лет. Триста тысяч подписчиков в «Телеге», двести пятьдесят тысяч — на «Ютуб». Фитоняшка. Пятый размер груди.

— Ага, и губищи — вареники, — кривлюсь я. — Типичная курица. Терпеть таких не могу.

Тоха моментально разъяряется:

— Никитос, я тебе не жениться на ней предлагаю. Тебе всего-то надо — пару раз потискать эту девку на камеру. Глаза закроешь и ткнешься ей куда-нибудь в моську. Все!

— Не, эта совсем тошнотная, — бурчу я. — Давай вторую. Может, та не такая ужасная.

Он старательно испепеляет меня взглядом, но все-таки открывает другую вкладку.

Так-так, еще одна страница в «ВК».

Тоха быстро щелкает на фото профиля.

— Ого! — искренне удивляюсь я. — Ничего такая!

Со снимка на меня игриво смотрит девушка с золотистыми волосами и широко распахнутыми васильковыми глазами. На ней что-то типа прозрачной комбинации, через которую откровенно просвечивают трусики. Грудь блондинка кокетливо прикрывает руками, но отлично видно, что там отнюдь не силиконовые шары. А еще мне нравится, что у девушки аккуратные, в меру пухлые губки. Они чуть приоткрыты. Призывно и сексуально.

— Клубничка Вероничка, — представляет виртуальную незнакомку Тоха. — Сто десять тысяч подписчиков на «Ютуб». Немного, конечно, но просмотры у нее шикарные. На предпоследнем видео — почти миллион уже.

— И что там за видео?

— Про отдых в Анапе, — Тоха хмыкает. — Сейчас включу.

Через несколько секунд он находит и запускает нужный выпуск. На экране появляется та самая блондинка. Она красиво танцует посреди пустынного пляжа. На ней короткий белый сарафан, ветер то и дело задирает его подол, обнажая красивую упругую попку в розовых трусиках.

— Понятно, откуда столько просмотров, — добродушно бурчу я. — Весь фан-клуб Мадам Кулаковой, похоже, отметился.

— Ага, — соглашается Тоха, но видео отключать не торопится.

Блондинка поворачивается к камере спиной и медленно, под музыку стягивает свой сарафанчик через голову. Неожиданно! Я невольно скольжу взглядом по красивой линии ее бедер, с удовольствием разглядываю гибкую спину.

Девушка тем временем швыряет сарафан на песок и продолжает танцевать. Несколько раз она слегка оборачивается и игриво улыбается камере. Интересно, кто ее снимает? Кому предназначены эти жаркие улыбки?

Мне становится тесно в джинсах. Все же Маринка та еще грымза: бросила меня сразу после того, как я вернулся из недельной поездки, и даже не дала напоследок. Ни капли человеколюбия!

Блондинка неожиданно расстегивает лифчик от купальника и осторожно спускает с плеч бретельки. Я невольно сглатываю. Черт! Она собирается купаться голышом?

Невидимый оператор вдруг отвлекается от блондинки и показывает нам море и песок. Тоже мне эстет, блин! Вот кому, спрашивается, сейчас интересны его природные красоты?

— Ага, — поддакивает Тоха. — Никому.

Так, стоп! Я что, выразил свое мнение о красотах вслух? Наверное, это старость. Еще пару лет — и начну спорить с телевизором.

Оператор наконец возвращается к блондинке. Она еще раз «стреляет» глазками в камеру и улыбается. В ее улыбке обещание и легкий укор.

«Ну давай уже, — мысленно подгоняю я. — Решайся».

Несколько секунд девушка красиво извивается под музыку, а потом снова поворачивается к камере спиной и аккуратно избавляется от лифчика. Пару раз, дразня, она поворачивается к камере полубоком, но всегда тщательно прикрывает грудь рукой. Вот такой облом!

Лифчик тоже летит на песок, а девушка бежит к воде. Ее распущенные волосы переливаются на солнце, и я совершенно не в силах отвести взгляд от монитора. Просто наваждение какое-то! Я знаю все эти блогерские штучки, знаю, что «Ютуб» ни в жизнь не пропустит настоящей обнаженки. Но все равно, часть меня глупо ждет, что краешек груди этой нежной малышки все же промелькнет в кадре. Ничего такого, конечно, не происходит.

Когда блондинка забегает в воду, поднимая сонм брызг, врубается заставка канала. Тоха почти сразу жмет на паузу и говорит:

— Дальше не особо интересно. Про Горгипию там, про Русские ворота.

Я понимающе киваю.

— Ну как тебе? — спрашивает он чуть погодя.

— Интересная девочка. Сколько ей лет?

— Двадцать два.

— Выглядит на девятнадцать, — почему-то ворчу я.

— Можешь перед круизом проверить ее паспорт.

Я сосредоточенно тру лицо. Видео меня зацепило, но мне почему-то не хочется показывать это Тохе.

— У нее там и более пошлые выпуски есть, — зачем-то говорит он. — Рекомендую тебе ее видео про Сочи. Она там весьма зажигательно ест фрукты. Особенно бананы.

— Да я смотрю, ты ее фанат! — не удерживаюсь от подколки я. — Тоже скрашиваешь одинокие вечера?

Антон почему-то оскорбляется, надувает щеки, как жаба:

— Вообще-то, я смотрю почти всех твоих конкурентов. В конце концов, я всегда должен держать руку на пульсе.

— Ох ты черт! Теперь это так называется? — продолжаю хохмить я. — Буду знать.

Он демонстративно закатывает глаза:

— Деточка, хватит петросянить. Не смешно. Давай уже сюда свой вердикт: Вероничка тебя устраивает?

— Вполне. Видно, что талантливая девочка.

— Да ты что? — на лицо Антона возвращается привычная насмешливость. — И где ты талант разглядел? В каком месте?

— Монтаж хорош, — не моргнув глазом, отвечаю я. — Не затянуто, не занудно.

— Думаешь, эта курица сама его делала? По-любому, нашла себе какого-нибудь Валерика, как и мы.

Я пожимаю плечами. Ну да, все может быть.

— Ладно, проехали, — задумчиво говорит Антон. — Нам ее таланты в монтаже без надобности. Мы ее по-другому юзать будем.

— Не спорю.

— Значит, утверждаем ее кандидатуру? — на всякий случай еще раз уточняет Тоха.

— Утверждаем.

— Отлично. Прямо сейчас напишу ей о деталях сотрудничества, и начнем переговоры.

У него вид кота, который дорвался до сметаны. И мне это почему-то не нравится. Я одним махом выдергиваю у него из рук ноутбук и деловито хмурюсь.

— Знаешь, я лучше сам с ней пообщаюсь!