Жена напоказ-2

Елена Счастная, 2021

Молодой вдове в мире мужчин приходится трудно. Но ещё хуже, когда мысли никак не покидает тот, кто круто изменил мою жизнь. Кто всё сделал для того, чтобы поставить меня в безвыходное положение. Не того я хотела. Стать женой королевского дознавателя! Напоказ. На время. Да любая молодая аристократка королевства испепелила бы меня, помоги ей это оказаться на моём месте! Но вокруг всё плотнее плетётся сеть Собирателя. И, похоже, мне придётся довериться будущему мужу. Ведь иначе не понять, как справиться с уничтожающими меня силами. И почему моё сердце рядом с ним никак не желает биться спокойно.

Глава 7

— Вы один? — гулкий оклик из глубины холла заброшенной дилижансовой станции заставил Ренельда обернуться.

“Так заикой можно сделаться, — буркнул Лабьет, угрожающе урча. — Не нравится мне тут: вонь такая же, как тогда… Меня это раздражает”.

— Я один! — громко ответил Ренельд, пытаясь рассмотреть хоть что-то среди пыльного полумрака пустой конторы.

Дилижансы здесь давно не ходили: станцию перенесли на другую оконечность улицы, когда расширился очередной район Жардина. Здание сменило несколько владельцев, но применения ему пока так и не нашли.

Повсюду на пыльном полу, присыпанном нанесённой в разбитое окно листвой, виднелись свежие следы. Судя по ним, человек был один. Если его сообщники не зашли с другой стороны.

Впрочем, Ренельд не был настолько безумным, чтобы соваться сюда в одиночку. Боевики тайной Службы короля наблюдали — пока снаружи. Сейчас они уже должны были подобраться ближе, выясняя, не ловушка ли вся эта встреча.

— Я выхожу, ваша светлость, — громко проговорил тот же бесплотный голос. — Я просто хочу поговорить.

Наконец впереди раздались неспешные шаги — из-за приоткрытой боковой двери вышел мужчина. Темноволосый, смугловатый, заросший недельной щетиной. При этом довольно молодой и неплохо одетый — на таких при случайной встрече не обратишь внимания.

“Рен, осторожнее, — всё же предупредил Лабьет. — Он может быть опасен”.

Ренельд и сам почувствовал это, когда Рауль приблизился: чёткий шлейф тёмной ауры, что расползался от него во все стороны. Да и на лице Донжона, в его взгляде, можно было многое увидеть. Похоже, изменения структуры его магии произошли довольно давно. Он боролся — пока непонятно, каким способом, — чтобы не допустить пагубных влияний на свои разум и тело. Но, судя по всему, последние дни у него выдались не из лёгких.

Опасливо приближаясь, он поднял раскрытые ладони вверх, показывая, что не держит наготове никакого оружия.

— Я не нападал на Ивлину дю Пойр, — сообщил сразу. — Шипы Лилак Спинум были мои, да. Их у меня украли.

— Ты знаешь, сколько раз я слышал подобное? “Меня подставили”, “мне подбросили”, “у меня украли”, — скептически отозвался Ренельд.

Рауль остановился поодаль, то и дело поглядывая на замершего в напряжённой позе Лабьета. Шинакорн мог одним прыжком преодолеть это расстояние. Но выжидал — и сейчас был совершенно сосредоточен. А когда он сосредоточен — молчалив.

— Но я и правда не виноват, — вздохнул маг.

— И в отравлении виноградников графини д’Амран тоже? — Ренельд вгляделся в лицо мужчины, отмечая всё больше признаков пагубного влияния тёмной ауры. — А твоя знакомая, на которую ты якобы не нападал, утверждает, что это твоих рук дело.

— Только отчасти.

— Я жду подробностей.

“Пусть уберёт отсюда эту вонючку, что лежит у него в кармане, — буркнул Лабьет. — Иначе я не удержусь — оставлю ему пару напоминаний о себе. Долго будут заживать. Я в тот раз целый день почти ничего не чуял!”

Ренельл подтащил к себе один из стульев, что стояли вокруг в беспорядке.

— Прежде чем ты начнёшь, эту дрянь, которой ты сбиваешь нюх моему напарнику, лучше уничтожить. Его это нервирует.

Рауль вздохнул и огляделся вокруг. А затем медленно сунул руку себе за пазуху и достал оттуда мешочек с какими-то травами внутри. Запах от них стал резче — даже Ренельда пробрало. Пожалуй, если вдыхать его достаточно долго, не обойдётся без головной боли. Он сосредоточил взгляд на пахучей смеси — и через миг она вспыхнула прямо в руке Донжона. Тот вздрогнул и уронил пылающий комок себе под ноги.

— Давайте без подобных шуток, ваша светлость. — Не дождавшись ответа, Рауль уселся напротив и, собравшись с духом начал: — За тем заклинанием, что отравляло виноградники мадам д’Амран, ко мне обратился один мой знакомый. Сказал, есть работёнка, за которую прилично заплатят. Мне только нужно составить формулу заклятия и передать её заказчику.

— Кто он, ты не знаешь… — Ренельд откинулся на жёсткую спинку стула.

— Догадываюсь, — хмыкнул Донжон. — Газеты-то я читаю. Но лично ни разу не встречался: незачем. Ко мне и раньше обращались за такими вот мелкими пакостями. Вы лучше всех знаете, как используют магию. Если есть светлая сторона, всегда найдётся и тёмная. Так получилось, что я оказался не с той стороны. И потому теперь вынужден выживать. Но я никого не убиваю.

— Однако ты выращиваешь ядовитые растения из Бездны. Откуда тебе знать, что с их помощью никого не убили?

— Потому что я знаю, кому их продаю. Всегда, — слишком резко ответил Рауль.

“Какой нервный ботаник, — цыкнул Лабьет. — Теперь я не удивляюсь тому, что среди убийц так много садовников”.

— Допустим, — подогнал мужчину Ренельд. — Ближе к сути.

— Так вот заклятие я передал, — вздохнул тот. — Потом уже узнал, где именно его применили. А ещё позже — что в это вмешалась Ивлина… Я не хотел ей зла. Решил просто поговорить, чтобы она не лезла, куда не надо. Но меня самого попытались убить. Дверь в мою квартиру взломали. Выкрали некоторые ингредиенты. И ещё вот…

Он вдруг вытащил из-под распахнутого ворота рубашки цепочку, на которой болтался продолговатый амулет. Чем-то он напоминал сосуд, но теперь — пустой.

— Что это? — Ренельд подался вперёд, пытаясь разглядеть.

Лабьет поднял с места мохнатый зад и деловито приблизился к Раулю, тот отпрянул, но, поняв, что его не собираются сжирать прямо сейчас, снял артефакт с шеи и отдал ему. Тот принёс его напарнику.

“Там остатки светлой ауры, — сообщил между делом. — Страшное месиво, ничего не отделить. Но коктейль сильный”.

И, приглядевшись, Ренельд сразу всё понял. Ещё понял, что раньше уже где-то видел подобный амулет. Может быть, чуть другой конструкции. Но пока не мог сказать точно, где именно.

— Это накопитель светлой энергии, — ботаник частично повторил его мысли. — Я пользуюсь ими почти весь последний год. С тех пор, как тёмная аура начала портить мне… жизнь.

— Откуда он у тебя?

Никому до Собирателя не удавалось создать устойчивый накопитель. Но и насчёт него уверенности до сих пор не было, потому как все следы похищенных аур обрывались задолго “до”.

— По связям, — пожал плечами Рауль. — Мне предложили… Опробовать.

— И ты не слышал о случаях похищения чужих аур? — Ренельд встал и неспешно пошёл к нему.

Лабьет угрожающей рысцой — следом.

— Слышал, — напрягся ботаник.

— И у тебя не возникло мысли, что та сила, которой ты латаешь свою ауру… — Ренельд осёкся, вдруг вспомнив.

Так отчётливо, ясно, что на несколько мгновений словно бы ослеп.

“Что такое, Рен? — заволновался шинакорн. — Эй! Что с тобой?”

— Я вспомнил, где видел подобное раньше, — ответил тот медленно, ещё стараясь переварить собственное осознание. Оглушающее и какое-то ядовитое — хуже сока Лилак Спинум.

“Где?”

— Потом… — Ренельд вновь посмотрел на замершего в испуганном ожидании Рауля. — Ты говоришь, что не убиваешь людей. Но, получается, несколько раз был причастен к весьма паршивым делам. На что ты рассчитываешь?

— На защиту, — серьёзно ответил Рауль. — Я помогу избавить виноградник вашей невесты от заразы окончательно. И расскажу, что знаю, об этом. — Он указал взглядом на амулет. — У меня было несколько. Их тоже выкрали. Остался только тот, что был на мне. А знакомый, через кого я их доставал, давно не выходит на связь. Можете посадить меня в кутузку. Но только не дайте меня убить. Я прошу вас, ваша светлость.

— Заметь, ты сам попросил. — Ренельд склонился к нему. — Хорошо. Я огражу тебя от покушений тех, кто за тобой охотится. Но вот защиту от себя — не обещаю.

Он махнул рукой — и в зал сразу вошли несколько боевиков.

— Заберите его. Мы поговорим по дороге в темницы Марбра.

“Рен, может, объяснишь, что случилось? — настойчиво напомнил Лабьет, пока они возвращались на улицу следом за мужчинами, что вели скрученного магкандалами Рауля. — Что ты понял?”

— Я видел… — Ренельд встряхнул зажатый в ладони амулет. — Такой же накопитель я видел у своего отца.

По пути в Марбр Рауль успел рассказать почти всё о тех, через кого получал накопители. Но при выяснении подробностей открылось, что он почти ничего не знает о том, где их можно найти теперь. И кем был тот, кто эти самые амулеты собирал.

Ещё в карете Ренельд разглядел сосуд в подробностях. И первое, что бросилось в глаза, — насечка на корпусе из тех знаков, что составляли ловушку аур и заклятие привязки Мари. Прядок был другой. Но если показать Гаспару, возможно, он сумеет вычислить систему, по которой символы расположены, и найти связь с другими формулами.

А пока добровольного пленника пришлось оставить в темнице Марбра — до выяснения ещё каких-то подробностей и завершения дела с отравлением виноградников Мариэтты.

У себя в кабинете Ренельд снял слепок фона, что исходил от накопителя: возможно, при детальном изучении получится отделить составляющие и понять, из чьих энергий состоит эта смесь.

“Гиблое дело, — мрачно заметил Лабьет, наблюдая за манипуляциями напарника. — Там этих энергий могут быть десятки. Теперь я вовсе не уверен в том, что Собиратель начал свои делишки с нападения на Леонору”.

— Скорей всего, мы просто чего-то не знаем, — не стал спорить Ренельд. — Но попробовать я всё же должен. Так мы хотя бы поймём, как давно он орудует, сколько магов успели пострадать.

“Жаль только, мы не поймём, почему они молчали о нападениях”.

Ренельд свернул сферу фиксирующего артефакта, пока не вникая в то, что на ней отпечаталось.

— Сейчас меня больше всего волнует, что мы не знаем, когда он нападёт снова. И каковы будут масштабы. Он явно пытался создать сеть ловушек. Может, ему удалось.

“Думаешь, во время помолвки может что-то случиться?” — Лабьет приподнял уши.

— Помолвки или во время свадьбы короля. Да в любой миг. Думаю, теперь Собиратель не будет размениваться по мелочам. — Ренельд помолчал. — Мариэтта всегда в опасности. Думаю, она — больше всего. Ещё эта треклятая привязка…

“Кто ж знал, что с ней всё окажется так сложно. Хотя… С Конфеткой всегда всё сложно. Повезло тебе, знаешь ли, с невестой”. Шинакорн осторожно повилял хвостом, глядя на напарника исподлобья.

— Знаешь, что мне интересно?

“Боюсь предположить. Все варианты какие-то неприличные”.

— Да я не о том. — Ренельд коротко закатил глаза. — Я всё думаю, отчего собиратель до сих пор не попробовал замкнуть привязку на себе.

“Твоя любознательность в этом вопросе меня пугает. Ты предпочёл бы, чтобы он попробовал?”

— Нет, конечно! Просто для него в таком случае всё стало бы гораздо проще.

“Ой, Рен! — фыркнул пёс, вновь опуская голову на лапы. — Я тебя-то не всегда понимаю. Что уж говорить о том, кому тёмная аура, возможно, прилично подпекает мозг. Может, он выжидает чего-то. Или передумал. Тянуть ауру на расстоянии безопаснее, чем лезть в пекло и пытаться замкнуть привязку. Тем более мадам Конфетка сейчас почти всегда под охраной”.

— Возможно, — протянул Ренельд.

Но рассуждения шинакорна его совсем не успокоили. С того утра, как он покинул имение Эйл после того, как провёл там ночь, мысли о Мариэтте никогда не покидали голову. Порой они полностью вытесняли другие — те, что по всей логике должны были казаться важнее. Но нет, стоило только спокойно сесть, чтобы о чём-то подумать, и все размышления неизменно возвращались к графине. Да, за ней присматривала самая лучшая и внимательная охрана. Но Ренельд предпочёл бы быть рядом лично. Или хотя бы оставить с ней Лабьета. Но шинакорн был ему нужен.

Закончив все срочные дела в Марбре, они спешно собрались в Энесси. Ренельд понял вдруг, что последний раз был там после бала в честь Ксавье. А после вынужден был почти постоянно находиться в королевской резиденции. Пожалуй, последний месяц герцог из него так себе. Впрочем, и дознаватель не слишком удачливый.

Однако он надеялся, что в родовом имении сумеет отыскать хоть какие-то ниточки. Или то, что связывает амулет-накопитель, который он видел однажды в ящике отцовского стола, с тем, что сейчас лежал у него в нагрудном кармане.

Мать и Ксавье уехали в Энесси раньше. Герцогиня заканчивала последние приготовления к балу, что должен был состояться уже через два дня. А Ксавье, кажется, бежал от любых встреч с Ренельдом. После той драки они больше не разговаривали толком. Но братец хотя бы перестал топить свою обиду и досаду в бокале с бренди.

В Энесси было ожидаемо суетно и людно. Как будто все слуги вдруг оказались при срочных делах. Молча отвешивая кивки на каждое приветствие, Ренельд дошёл до гостиной — там оказалось пусто. Зато через открытые на террасу двери доносились знакомые голоса. Бодрые, даже слегка взбудораженные. Судя по всему, разговор был вполне приятный и дружеский. Да и пусть бы: мать последние дни пребывала в таком приподнятом настроении, что не хотелось попусту тревожить её лишними заботами.

Потому Ренельд поднялся в кабинет отца и плотно закрыл дверь, когда Лабьет проскочил внутрь следом за ним.

“Что мы будем искать?” — осведомился тот на всякий случай.

— Всё, что связано с исследованиями отца по поводу моей ауры. — Ренельд прошёл к стеллажу с книгами — во всю стену — и, пробежавшись пальцами вдоль корешков, потянул один на себя. — Искать не нужно. Все бумаги отец хранил подальше от чужих глаз. Кажется, он однажды вообще про них забыл. Когда потерял надежду сделать меня “нормальным”.

В глубине полки сухо щёлкнуло, и чуть в стороне открылась небольшая, замаскированная под книгами дверца. За ней скрывалась ещё одна — в стене. Но едва Ренельд достал ключ, чтобы открыть небольшой несгораемый шкаф, как по ногам пробежался порыв сквозняка.

“О! — выдал Лабьет. — Твоя матушка пожаловала”.

— Рени, — тут же раздался за спиной голос матери. — Я, конечно, всё понимаю, но ты хотя бы поздоровался, как приехал. У нас гости… Что ты делаешь?

Ренельд медленно обернулся. Мать стояла, хмуро его разглядывая. Тихо хрустнул веер, который она с неосознанной силой сжала обеими руками.

— Здравствуй, — Ренельд кивнул. — Знаешь, я не устаю удивляться тому, какие порой любопытные подробности открываются во время расследований. И одна из них привела меня сюда.

— Это очень странно. — Герцогиня вскинула брови. — Ты говоришь о деле с похищением аур?

— Именно. — Ренельд вновь отвернулся и всё же открыл дверцу. Вынул две толстые папки, что лежали внутри. Пошарил рукой в тёмном шкафчике, но там ничего больше не оказалось. — Скажи… Насколько далеко отец был готов зайти, чтобы исправить мою ауру?

Он прошёл до стола и с грохотом опустил на него увесистые стопки бумаг. Мать вздохнула, наблюдая за ним. Её глаза потемнели, а плечи чуть опали. Похоже, воспоминания не из приятных.

— Довольно далеко. Но всё это в итоге оказалось бесполезным. Так что там, — она указала взглядом на старый архив, — ты вряд ли найдёшь что-то полезное. Всё это только теория вперемешку с мечтами.

— И всё же. — Ренельд потянул завязку верхней папки. — Я помню, что он был увлечён этими исследованиями. И одно время был почти уверен, что всё получится. Кто ещё, кроме вас с отцом, Ксавье и короля, был в курсе того, что с моей аурой что-то не так? Кто помогал ему искать решение?

— Рени, — герцогиня покачала головой, — это давнее дело… И оно ничем не закончилось.

— Кто? — Ренельд повысил голос. — Ты понимаешь, что Мариэтта в опасности? Каждый маг, с которого Собиратель может что-то получить, в опасности! И в этом может быть замешан кто-то из нашей семьи.

— Что за чушь! — резко ответила мать. — Откуда ты вообще это взял? Со своим Собирателем ты скоро совсем сойдёшь с ума! Дома не появляешься, о своей невесте говоришь только в связи с расследованием. Она хоть как-то ещё тебя интересует?

“Ваша светлость, — ехидно пропел Лабьет, снизу вверх глядя на герцогиню, — наши интересы к мадам Конфетке настолько обширны, что вам лучше об этом не думать. Голова разболится”.

Ренельд только мысленно хмыкнул на его замечание.

— А должна? — Он приблизился к матери на пару шагов. — Кажется, вас с его величеством другие стороны моего интереса к Мари не волнуют. Только выгода. Говори! Всё, что знаешь.

Герцогиня вскинула было голову, собираясь упрямиться.

— Как ты вообще со мной разговариваешь? — она редко когда повышала голос. И обычно это означало самую высшую степень гнева. Но, не дождавшись ещё хоть слова от Ренельда, всё же продолжила: — Очень многое Сельен мне не рассказывал. Говорил, мол, это не то, о чём мне стоит тревожиться. Ведь я ничем не могу помочь. Но одно я знала точно: в те времена, когда он был одержим идеей изменить твою ауру, он во многом советовался с Эдгаром д’Амраном.

И это неудивительно. Ещё до поступления старшего сына в Санктур отец был дружен с ректором Академии. Но в какой-то миг их отношения дали трещину — причину Ренельд так и не смог выяснить толком. Да и, признаться, не слишком-то ей интересовался.

— Это могло быть разработкой графа д’Амрана? — Он поднял руку с висящим на цепочке накопителем прямо перед глазами герцогини.

Она вздрогнула было, но пригляделась внимательнее и чуть расслабилась.

— Эдгар, насколько я знаю, не был умелым артефактором. Его профиль — заклятия. Дочь пошла по его стопам — я так думаю. Но до отца так пока и не дотянулась. — Она с сожалением поджала губы.

— Значит, должен был быть и артефактор? — Ренельд убрал амулет обратно в карман.

— Говорю же: Сельен многое от меня скрывал. — Мать пожала плечами.

— Не доверял?

Герцогиня оскорблённо фыркнула.

— У нас были сложные времена. Каждый из нас хоть раз, но задумывался о том, как могло получиться, что ты родился с тёмной аурой. От кого это передалось… — Она помолчала и продолжила: — Сельен был подавлен. Ведь это ставило под удар право всего рода Таури занимать престол. Но в конце концов для недоверия между нами не осталось места. Просто… Я думаю, он считал, что это всё для меня слишком сложно.

“Или не хотел подвергать опасности, — вставил Лабьет, внимательно выслушав её. — Если твой отец, Рен, ввязался в какие-то игры с преобразованием аур, это могло обернуться скверными последствиями”.

— Вполне возможно, — согласился Ренельд, молча наблюдая за тем, как на лице матери разные эмоции сменяют друг друга.

Вспоминать о прошлом трудно. Особенно если в нём немало тёмных пятен.

— Хорошо, — проговорил он, так и не дождавшись от матери ещё хоть каких-то подробностей. — Значит, только Эдгар д’Амран?

— Это то, что я знаю. — /Герцогиня развела руками. — Рени… Всё это было давно. И тот, кто сейчас занялся этим, — она указала веером на лежащий в нагрудном кармане Ренельда амулет, — он мог прийти к этому совсем другим путём.

— Может быть, ты права. Но слишком уж многое сходится.

— Тогда не буду тебе мешать. — Мать натянуто улыбнулась. — Ты останешься на ужин? Или вновь помчишься в Марбр? Хоть о своей помолвке не забудь…

“Я тебе забуду! — буркнул Лабьет. — Будешь ходить за Конфеткой весь день. А как на шаг отойдёшь, буду кусать… Сам выбери за что”.

— Кто у нас сегодня в гостях? — рассеянно уточнил Ренельд, перебирая документы отца. — Ты сказала, у нас гости.

Герцогиня, уже уходя, остановилась у двери.

— А! — взмахнула рукой. — Герцог Балленас с сыном решили приехать пораньше и провести пару дней до бала на природе. Они собираются поохотиться и устроить несколько прогулок верхом.

“Чудная жизнь… — вздохнул шинакорн. — Отчего я не посол? Гонял бы себе сейчас уток на пруду, а не мотался бы за тобой, не нюхал бы всякую дрянь. Бр-р. Как вспомню…”

— Я спущусь, чтобы поздороваться. Позже. — Ренельд взглянул на мать, и та, ещё раз осуждающе скривив губы, всё же вышла.

Оказалось, в бумагах отца и правда не нашлось ничего особо полезного. Пара писем, не относящихся к делу, какие-то выписки из книг — по теории строения аур и взаимодействия тёмной и светлой частей. А ещё несколько странных чеков, на чьё имя — не указано. Да и в книге расходов, которую тоже пришлось поднять, потратив на это немало времени, они не числились. Их Ренельд отложил в сторону. Возможно, в банке Жардина что-то удастся выяснить.

Во второй папке документы оказались интереснее — более конкретные рассуждения по структуре ауры Ренельда. Подробный разбор, который делал, судя по всему, как раз Эдгар д’Амран. Заметки на полях оказались большей частью непонятными. Формулы, что были записаны на десятке скреплённых между собой листов, только иногда содержали символы древнемагического языка. Но никаких особо утешительных выводов из них не следовало.

“Ну? — наконец поинтересовался Лабьет, зевнув так широко, что можно было пересчитать все его зубы. — Что-то нашёл?”

На свою жизнь пёс жаловался зря: пока напарник перебирал бумаги, он совершенно спокойно дремал. Порой даже принимался постанывать во сне и дёргать лапами, изрядно его тем отвлекая.

Конец ознакомительного фрагмента.