Суровый Юг

Елена Старикова

Спросите меня, что является главным богатством Вторчермета? Я отвечу не задумываясь: ЛЮДИ. Вначале они покажутся вам слишком суровыми и неприветливыми. Но очень скоро вы увидите, что это очень открытые, немного наивные, одним словом лучшие представители человечества… Они готовы снять с себя последнюю рубаху, если потребуется, и с такой же легкостью занять у незнакомого человека десять рублей, потому что «трубы горят, сестренка!» Этим замечательным людям и посвящается моя книга.

Вторчермет. Начало

Мой дедушка, полковник в отставке, был для меня всегда источником знаний. Я не считала нужным утруждать себя чтением занудных книг «по теме», зная, что, придя к деду и задав практически любой вопрос, получу нужный экстракт сведений, необходимых для школьного доклада или выступления на научно-практической олимпиаде. К своим пятидесяти пяти он обладал обширными знаниями в различных областях, полученными на почве любви к книгам.

Мама рассказывала, что в советское время дедушка после уплаты партийных взносов шел в книжный магазин. После таких походов в доме появлялась очередная интересная книга или справочник. Остальные деньги, за исключением заначки на карманные расходы, перекочевывали в бабушкин кошелек для ведения хозяйства.

Как-то раз Юлия Александровна, наша учительница географии, велела подготовить доклад на тему «Место, в котором я живу. Интересные факты и история». Сроку было дано два дня, а материалов в учебниках ноль. Естественно, я сразу же обратилась за помощью к «домашней ходячей энциклопедии» — так в шутку папа называл своего любимого тестя, моего деда. Дедушка внимательно выслушал меня и сказал:

— А ты знаешь, Евгеша, что общего у нашего района и США?

В ответ я только пожала плечами.

— Ну, тогда слушай, расскажу тебе интересную историю о том, как появился наш район.

Мне всегда нравилось бывать в дедушкиной комнате. В ней пахло свежими газетами и крепким табаком — дед выкуривал по три пачки сигарет в день, кашлял каждый раз как в последний, но пагубной привычки не бросал. Усевшись на кровати, я принялась внимательно слушать.

— В конце двадцатых — начале тридцатых годов прошлого века город на юге заканчивался в районе нынешней улицы Южной, или как она тогда называлась 7-й Загородной. Сам Павел Петрович Бажов, — дед театрально поднял вверх указательный палец, — в своей книге «Дальнее-близкое» писал, что в этом месте «вонь стояла ужасная и валялись кишки». Здесь располагались специфические предприятия: городские скотобойни, мыловарни, кожевенные мастерские. Не всякий человек мог вынести такие ароматы.

Там, где сейчас по улице Фучика проложены рельсы и ходит трамвай, раньше текла речка Черемшанка. А за ней вдоль Елизаветинского тракта — старые заимки и сплошной лес. Такие леса называли дачами.

В годы первых советских пятилеток город начинает расти. На севере — строится промышленный гигант Уралмашзавод. Только он один дает прирост населения почти на тридцать процентов. Тогда руководителями Свердловского горисполкома было принято решение строить мясокомбинат, который бы снабжал продовольствием постоянно растущий город. И именно вокруг будущего мясокомбината потом вырастет наш район.

Нулевой точкой отсчета для Вторчермета можно считать перекресток улицы Титова и переулка Рижского — место строительства поселка треста Мясохладстроя. Поселок для строителей, а потом и рабочих мясокомбината строили на совесть. По меркам тридцатых годов это были шикарные дома. Они выглядят как каменные, а на самом деле деревянные стены покрывали несколькими слоями штукатурки.

— Ну а при чем же здесь США? — я нетерпеливо перебиваю деда в предвкушении интригующей истории.

Дед встал со своего кресла и взял с полки книгу в черно-белой суперобложке под названием «Так было. Размышления о минувшем» — А. И. Микоян. С обложки книги смотрел темноволосый моложавый мужчина с густыми усами и приятной полуулыбкой.

— Бывший бакинский подпольщик Анастас Иванович Микоян, — продолжил свой рассказ дедушка, — в 1934 году был назначен на пост народного комиссара пищевой промышленности СССР. В 1936 году он посетил США, познакомившись с новейшими технологиями, многие из которых затем появились в СССР. Таким новшеством, например, для нас было создание филиалов мясокомбинатов на окраинах городов, в которых производилась фасовка-разделка мяса и выпуск вареных колбас.

Сталин устроил Микояну «зеленую улицу» для возведения подобного рода объектов по всей стране. И наш город не стал исключением. Это позволило перейти от кустарных промыслов к полноценной индустрии. Появились знаменитые отечественные колбасы — «Докторская», «Любительская», «Чайная», «Телячья» и др.

После знакомства на сельскохозяйственной выставке в Чикаго с технологией производства майонеза было заключено соглашение о производстве этого продукта в СССР под наименованием «Провансаль». Такой майонез продавался в большинстве гастрономов страны. Свердловский жиркомбинат строился почти одиннадцать лет и был запущен гораздо позже, чем мясной, в октябре 1959 года.

В Нью-Йорке делегация во главе с Микояном попробовала несколько видов мороженого. С ноября 1937 года пломбир, крем-брюле, эскимо, ванильное, фруктовое стали производиться ГлавХладоПромом как лучшее в мире «советское мороженое» на основе натуральных ингредиентов, без консервантов. Сталин даже укорял Микояна, что для него изготовление хорошего мороженого важнее коммунизма.

— Ничего себе! А я всегда думала, что эскимо — наше изобретение!

— Много других американских штучек прибыло в 1936 году в СССР. Я рассказал тебе только о тех, что определили судьбу нашего района. Держи — сама на досуге прочитаешь, — дед протянул мне книгу мемуаров.

— Мясокомбинат начал работать в 1936 году, — продолжил дедушка, — в это время запускаются первые холодильные и разделочные цеха. Кстати, за воротами нынешнего комбината сохранилась старая проходная 1939 года. Возможно, это прозвучит странно, но если бы не Великая Отечественная война, то до застройки этой территории дошло бы нескоро. Стоял бы одиноко только мясокомбинат да малочисленные двухэтажные деревянные дома для пищевиков.

Я вспомнила рассказ женщины-ветерана, приходившей к нам в класс перед Днем Победы. Во время войны в южную промышленную зону Свердловска стремительно перевозили оборудование предприятий с запада СССР — здесь проходила Южная железная дорога. Расположение Вторчермета крайне удачное: с одной стороны проходит автомобильная магистраль, с другой — железнодорожная ветка. Поэтому все предприятия ставились между двух дорог.

Еще до войны здесь начали возводить завод вторичной переработки металлов, который достраивали в 1942 году совместно с рабочими киевского «Вторчермета», эвакуированного на Урал. Именно он и дал название нашему району, которое он с гордостью носит до сих пор.

Огромную территорию района обустроили всего за 5 лет, большая часть этого срока пришлась на военное время. Одновременно с заводскими корпусами строили жилье для рабочих и, что особенно удивительно, детсады, школы, техникум. В 1944 году, в день Красной Армии, был пущен первый трамвай до завода РТИ. Так был решен вопрос транспортировки рабочей силы на производство, вывоза готовой продукции на фронт, а также обеспечения жителей продовольствием и топливом.

— Я родился после войны, в 1950 году. Мы с родителями и старшей сестрой жили на Автовокзале, в деревянных бараках на Степана Разина, — неожиданно сменил тему дед. — В пятом классе я серьезно увлекся баскетболом. Был капитаном школьной, а затем и взрослой спортивной команды. Помню, как в один из морозных зимних дней мы с товарищами впервые поехали на Вторчермет, в восьмилетку на Военной, играть на первенство Чкаловского района. Взяли авоськи с мячами и кедами, сели на Южной в деревянный холодный трамвай. Когда вагон разгонялся, в щели окон и дверей задувал ветер и летел мелкий снежок. Благо, ехать было недалеко, мы не успели сильно замерзнуть и школу нашли сразу. Кстати, она стоит до сих пор. Только теперь в этом здании медицинский центр. Спустя полчаса, когда в школьной раздевалке я менял свои зимние ботинки на кеды от «Красного треугольника», то очень боялся их сломать. Такие они были промерзшие, — с улыбкой сказал дед.

— Мы еще не раз играли на Вторчике, в других школах, и вот что мне понравилось. Здесь невозможно заблудиться: планировка района очень компактная и простая. Почти каждая улица выходит напрямую к проходной того или иного завода. Например, улица Военная — на проходную завода РТИ, следующие параллельные улицы ведут на проходную мясо — и жиркомбината, затем четыре улицы — на проходные завода «Вторчермет».

При проектировании и строительстве района все было сделано так, чтобы люди быстро могли добраться до места работы, перемещаясь по одной прямой: детский сад, школа, техникум, завод. А на обратном пути в эту схему включался продуктовый магазин.

К слову сказать, по застройке жилого массива для работников завода «Вторчермет» можно отследить все исторические этапы развития района. Изначально возводились жилые здания в два или три этажа. Так требовал действовавший в то время генеральный план города. Четырех — и пятиэтажные дома пришли в 1950—1960-е годы во времена массовой застройки, следом — панельные девятиэтажки, нынешние небоскребы…

— Кстати, а тот матч вы как сыграли? — лукаво улыбнувшись, спросила я у дедушки.

— Обижаешь! Победили с разгромным счетом! Не зря меня в команде прозвали Летающим Шкафом, мой 15 номер противники побаивались и уважали одновременно, — с гордостью ответил дед.

Мы еще долго беседовали с дедом о его молодости, о том Свердловске, в котором он родился и вырос. Из принесенной обувной коробки дедушка с трепетом доставал старые фотографии. На многих были изображены юные баскетболисты середины прошлого века, или дедушка-малыш в матроске, сидящий в обнимку со своими родителями, или возмужавший дед-студент пединститута, проходящий практику в школе.

К каждой фотографии обязательно делался подробнейший комментарий. Непридуманная история родного города и его жителей по-настоящему оживала на моих глазах.