Приворотное зелье

Елена Соловьева, 2019

Она – юная княжна, ведьма-оборотень. Он – лучший охотник на ведьм во всём Северном королевстве. Его почти превратило в зверя давнее проклятие. Что привело его в Южное королевство, много лет ведущее войну с Северным? Понимает ли, почему дочь князя свела его с ума, стоило лишь взглянуть на неё? Как скоро поймёт, что она – его кровный враг? Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Металлическое кольцо, вываленное из раззявленной пасти головы толи медведя, толи расплющенного на деревянной двери волка, провернулось. Толстый язычок захрустел, будто ему попался крупный песок, и выскользнул из прорези. Дверь бесшумно распахнулась. Из темного проема появился невероятных размеров сапог из серой истрепанной кожи и гулко опустился на край ковра. Густая пыль взметнулась над его тупым носом и осыпалась на белоснежный ворс. Почти присев, в проём втиснулся огромный тролль, и просторная светлица будто уменьшилась втрое, повиснув у него на плечах севшим сюртучком. Вытряхнув из дорожного костюма новую порцию пыли, он продвинулся вперед, по привычке согнувшись, хотя размеры комнат в княжеском тереме позволяли этого не делать. Следом за троллем, задрав голову на потолок, расписанный легко узнаваемыми сценками из народных сказок, вошел рослый, богатырского сложения блондин. Он обвел хоромы вспыхнувшими жадностью васильковыми глазами, будто пытался украсть наполнявшие их сокровища, не касаясь.

— Неплохо устроился южный князёк, — присвистнул он, медленно закружив по комнате хищной рыбой, загоняющей свою добычу на глубину.

— Как любой князёк, — выплюнул сквозь стиснутые зубы тролль, повертев в ручищах крошечную фарфоровую фигурку девушки, изящно изогнувшейся под переброшенным через одно плечо коромыслом с двумя ведрами.

— Не был бы ты, Илюшенька, дурачком, мы бы сейчас тоже так жили, — мечтательно вздохнул блондин, плюхаясь в широкое кресло с мягкой подушкой из синего бархата.

— Мы? — Тролль с усмешкой на него покосился, двумя пальцам возвращая фигурку на круглый лакированный столик на тонкой резной ножке. — Не припомню, чтобы ты жаловался на жизнь, получая от моего дядьки набитые золотом мешки за работу.

— Вот именно! За работу. А не был бы ты дурачком, нам и работать бы не пришлось.

— А не был бы я дурачком — тщательнее подбирал бы друзей, — метнул он в блондина красноречивый взгляд.

— Ну и жарит здесь, да? — Блондин расстегнул ворот жмущей в плечах рубахи, купленной в спешке на местном рынке, и принялся обмахивать себя позаимствованным с чайного столика серебряным подносом. — У нас даже в разгар лета такого пекла не дождешься, а тут вон — зима на дворе.

Тролль хмыкнул. В разгар лета. Какое там, в вечной мерзлоте, лето? Не успеет трава позеленеть, как уже колючий ветер загоняет на небо черные всклокоченные тучи, набитые снежной кашей. Ни ягодки в лесу не успевает поспеть, одна хвоя и стоит зеленая круглый год. И когда только проклятые ведьмы успевают собирать травы для своих зелий? Он смутно помнил: давно-давно не было таких затяжных зим. И урожай вызреть успевал, и сена для скота заготавливалось достаточно; деревья в садах гнулись к земле под тяжестью плодов. А однажды пришла зима и больше не отступила. Вымерзло всё. Почернело и сгнило. Раз в год — а бывает и в полтора — растает за два дня снег, трава заколосится; не успеет малина поспеть — уже белые мухи на неё слетаются. Магия всё это. Самая, что ни наесть — черная. Вот и ловят они, охотники, ведьм этих проклятых, истребляют, а чары все никак не рассеиваются. Мерзнет королевство, по праву отныне носящее название Северное.

Металлическая голова на двери снова заскрежетала и в светлицу, поддевая острыми носами тонких летних туфель красный, шитый серебряными нитями кафтан, влетел взволнованный рыжеволосый человек. Он спешно закрыл за собой дверь и принялся озираться, будто бежал от погони. Не сразу, но тролль признал в нём князя. Порядком постаревшего и обрюзгшего князя. Его некогда роскошная борода цвета перезрелой хурмы теперь заметно оскудела и поблескивала жесткими, потерявшими пигмент волосками; свою роскошную шевелюру он состриг — видимо, по той же причине — и теперь пышные кудряшки вокруг лица делали его еще круглее. На макушке князя он заметил начинающуюся лысину. Его кафтан был на размер больше, но всё равно не скрывал выросшего живота. Сколько лет прошло с их последней встречи? Восемь?

— Ох, Илюшенька, как мало в тебе осталось человеческого, — полез князь на тролля с приветственными объятиями, — ну здравствуй, здравствуй, мой хороший, давно ты не заглядывал в наши края.

— Ну, раз осталось, значит, во мне, хотя бы, было что-то человеческое — остановил его тролль посуровевшим взглядом из-под густых черных бровей. — Не было, к счастью, нужды к тебе заглядывать.

— Знаю, знаю, нужду твою, Илюшенька. Приютили мы её. Как только она ваши границы пересекла, в наше княжество тут же почту отправили. Мы её у своих границ и встретили.

— Это хорошо, князь, что ты такой оперативный.

— Ну, что ты, Илюша, во благо общих интересов ведь стараемся.

— Ну, тогда, оформляй нам визу на выезд. Где ведьма?

— Ох-хо-хо, Илюшенька, — блеснул князь неестественно белыми крупными зубами, — не все так просто у нас. Видишь ли, гостья наша по душе пришлась моей дочери. Подружились они. Щебечут о чем-то целыми днями, смеются, купаться на речку бегают, веночки плетут… В общем, Илюшенька, сам понимаешь — девчонки.

— Не понимаю, — рявкнул Илья, — тебе пришло указание перехватить беглую ведьму, а ты её в дом притащил и дитятке своей сунул, как погремушку. Совсем ты, что ли, на старости лет из ума выжил? Не знаешь, что в нашем королевстве творится?

— Как не знать? Знаю, — снова засуетился князь, замельтешил по комнате, спотыкаясь о тролля, куда ни повернись, — но в нашей стране другие законы…

— Да плевать мне на твои законы! Я половину земного шара проехал за этой девкой, чтобы убить, а ты мне сейчас рассказываешь, что отдал преступницу своей принцессе поиграть?

— Слушай, чудище заморское, — беззлобно пропел князь, раскрасневшись, — ты мне тут не буксуй. Берега не путай, медведь. Случайно это вышло. Дочь моя корреспонденцию для меня разбирает, потому что слаб я, Илюшенька, стал глазами. Кто ж виноват-то вам, что ваши писари такими вуалями всю операцию покрыли? Пишут, значит: встречай, князь, дорогих гостей. Прими, дескать, как полагается особо важным персонам. И что я девочке своей говорить должен был? Что особо важных гостей в вашей стране принято встречать кандалами? Зачем, Илюшенька, нежному юному созданию голову тяготами мирскими забивать? Пусть лучше о чепухе всякой думает — кружевах там, веночках, бусиках.

— Давай так, князь: ты сейчас идешь, и игрушку мою у своего отпрыска забираешь. Купишь ей платьица там, кружева, бусики — чтоб не плакала. А нам ехать нужно.

— Ну не могу я сейчас, Илюшенька. Хоть режь меня — не могу. Девичник у них. Замуж моя ласточка на будущей неделе выходит. Устроила ей ведьма эта, проклятая, гуляния холостяцкие. Именно сегодня им приспичило.

— Делать-то что сейчас? — Сердито вступился блондин.

Вся эта беготня за ведьмами и колдунами его порядком утомила за десять лет. Про себя он решил, что эта работа будет для него последней. Вернет ведьму в Северное королевство и сдаст лицензию охотника. Хватит с него, чай не мальчик уже. Жена теперь у него есть. Молодая, красивая, горячая Оленька. Только мысли о ней и спасали его в этом затянувшемся путешествии на Юг. И чего этой ведьме приспичило так далеко бежать? Не испугалась, гляди-ка, рассказов о страшных чудищах, живущих в Междумирье, жаждущих крови человеческой. А князь мог бы и приказ отдать, чтобы её убили ещё у южных границ, так нет — нужно же оставаться хорошим папочкой.

— Так отдохните с дороги. Куда вам спешить? Ты, Илюшенька, разве никогда смерти не видел? Утром и поедете потихоньку.

Он многозначительно посмотрел на Илью и тот понял: когда все уснут, им будет проще увезти ведьму из терема. С княжной он уже сам объяснится. Набрал в грудь воздуха, чтобы высказать князю, что он думает о настигшем его старческом маразме, и осекся: стена за спиной князя вдруг разверзлась, и в комнату горной речкой хлынул визгливый женский смех. Только теперь Илья заметил еще одну дверь в светлицу — очевидно, этот проход из внутренних покоев. Будто закатное Солнце перепутало Запад с княжеским теремом, закружило над князем, развевая огненными кудрями; потянулось к нему со всех сторон белоснежными руками в ярких веснушках; зацеловало алыми губами зардевшиеся щеки. Смущенный князь бросал на Илью неловкие взгляды, барахтаясь в объятиях щиплющих его девиц, слегка подпрыгивая, дабы разглядеть гостей поверх увенчанных венками голов.

— Ну… не красиво же, девочки, — с деланным недовольством бурчал на них князь, расталкивая стройный хоровод, — совсем вы распоясались. Негоже ведь в девок дворовых обращаться. Вот велю Гришке всыпать вам плетей на скотном дворе. Лия! Забери своих подруг!

Он оглядел проказниц в поисках дочери и замер, гневно взглянув на оставшуюся в дверях девушку. Илья проследил за его взглядом. В проеме, занеся над порогом ногу, но, так и не решившись войти, замерла высокая девушка в красном сарафане. С левого плеча спала тонкая лямка, обнажив острую ключицу. Казалось, она совсем не замечала неприлично сползшей детали своего гардероба — широко распахнув изумрудные глаза, с удивлением смотрела на Илью. Поймав его тяжелый взгляд, она не переменилась в лице и глаз не отвела. Только припухлая верхняя губа дрогнула, и он увидел острый кончик розового языка, от волнения лизнувший нижнюю. Она сделала едва уловимое движение назад, будто отодвигаясь, и две толстые косы, венчающие её голову почти от самого лба, дрогнули на груди драконьими хвостами.

— Папа, кто это?

Игнорируя приказ князя выпроводить подруг, поинтересовалась она сиплым шепотом. Густо покраснев, прочистила горло. Из-за её плеча с интересом выглянула беглая северянка, разодетая в дорогой цветастый сарафан. Увидев тролля, она выступила из-за княжны и вальяжно облокотилась на свободную сторону дверного косяка, без страха разглядывая охотников. Улыбнулась Илье, послав поцелуйчик одними губами. Илья улыбнулся в ответ. Почему бы и не улыбнуться ей напоследок?

— Лия, выметайтесь отсюда, — громко хлопнул в ладони князь, — у меня люди.

Возбужденно гомонящие девицы тут же примолкли, развернувшись к Илье, синхронно вздрогнув рыжими кудрями. Стало понятно, что они специально сюда пришли, чтобы взглянуть на прибывших северян. Илья знал, что он уж точно впечатление производит на женщин ошеломляющее. Главное, чтобы нервы у принцесс оказались крепкими, и они не начали хлопаться в обморок при виде настоящего тролля. Помнится, одна аристократка так впечатлилась, встретив его в коридорах королевского замка на Севере, что он до сих пор помнит запах её мочи, смешавшийся с ароматом дорогущих духов. Его тогда контузило на оба уха до конца дня, словно рядом с ним взорвалась пороховая бочка — так она орала. А вот Влад заинтересовал их куда больше.С десяток изумрудных глаз тревожно вспыхнули, наткнувшись на поджаренного южным солнцем голубоглазого блондина. Смерив девушек равнодушным взглядом, он отвернулся и с неподдельным интересом принялся разглядывать висящий на стене портрет изрезанной морщинами пожелтевшей от времени старухи в серебристых мехах. По комнате прокатился приглушенный всхлип разочарования. Илья усмехнулся и посмотрел на застывшую в пороге княжну. Отчего-то стало интересно, смотрит ли она на Влада. Наткнувшись на словно примерзший к нему взгляд, вдруг почувствовал, как правое ухо загорелось огнем. Тряхнул головой, убедиться, что косматые волосы надежно его скрывают. Он непроизвольно вытянулся, и горбатая спина тут же заныла, вынуждая скрючиться обратно. Девушка нахмурилась и склонила голову на бок. Сарафанная оборка на груди вдруг заходила вверх-вниз от ее участившегося дыхания. Илье стало не по себе от её проникающего под кожу взгляда. Княжна рассматривала его, будто доктор, пытающийся поставить диагноз с помощью одного лишь визуального осмотра. Она опустила глаза вниз и её выжженные почти добела Солнцем ресницы принялись плавно, будто крошечные перышки, парить над проклюнувшимися на высоких скулах веснушками. Они были такими крошечными, желтыми, будто едва обсохшие цыплятки. Она так забавно принюхивалась к воздуху перед собой, дергая чуть вздернутым кончиком своего идеального носика, что Илья невольно хмыкнул, повеселев. Обнаженная кожа над кроваво-красным шелком сарафана казалась розовой. Пышная оборка, богато расшитая бисером, совершенно не скрывала отсутствие естественных женских прелестей у дочери князя. Или вернее — их скромное присутствие. В талии наряд ей был великоват и Илья не смог определить на глаз точные параметры, но был уверен — любая оса ей проигрывает. Княжна, наконец, поставила на пол занесенную в шаге ногу, и он с удивлением обнаружил, что она босая. Неожиданно для самого себя, тролль невольно цокнул, одобряя её высокий рост, чем вновь привлек внимание девушки к своему лицу. Княжна выгнула дугой рыжую бровь — будто дворовая кошка ощетинилась на вторгшегося на её территорию — и послала в него стрелу укора. Он смутился и неудачно отвел взгляд прямо в сторону северной ведьмы. Перехватив его, она одними губами прошептала:

— Совет да любовь. — Благостное настроение, закравшееся было внутрь, тут же испарилось, и на лицо тролля набежала серая тень. Сверкнув на ведьму почерневшими глазами, он постучал ногтем указательного пальца по серебряной ручке ритуального кинжала. Ведьма с усмешкой скользнула взглядом по заговоренному оружию и сжала свою когтистую лапу вокруг тонкого запястья княжны; зычно крикнула: — Идем, девочки!

Будто зачарованные, юные прелестницы разом обернулись на ведьму и приглушенно заворковавшим ручейком потекли прочь из светлицы под сложенные кверху домиком руки княжны и её новой подруги. Будто завороженная, Лия смотрела на тролля. Илья чувствовал её взгляд, но боялся посмотреть в ответ, злясь на подглядевшую за ним ведьму. Пропустив всех девушек в коридор, северная ведьма, не спуская глаз с Ильи, потянула княжну вслед за ними. Металлический язычок довольно цокнул, возвращаясь на место. Илья украдкой взглянул на дверь и, не обнаружив там никого, облегченно выдохнул.

— Мы останемся, — голос просел, и горло казалось набитым волосами, — но только до утра.

В груди что-то неприятно поднывало. Княжна настойчиво мерещилась в пороге, и он зажмурился, потер глаза отекшими от жары пальцами. Попросил у князя воды в надежде успокоить заворочавшийся внутри коловрат, поддевающий и перемешивающий внутренности, будто тупые ножи мясорубки.

Лия безропотно позволила гостье увлечь себя в сад. Она слышала, как девочки шепчутся о чудище в кабинете князя и прекрасном принце, которого оно охраняет, но почти не разбирала слов. Голова была занята другим.

— Алиса, кто эти люди?

— Охотники, — спокойно ответила девушка, насмешливо взглянув на Лию синими глазами, — в Северном королевстве вовсю охотятся на таких, как я.

— Каких — таких? Ведьм?

— На всех, кто обладает магией и не хочет служить королю.

— Почему вы не хотите ему служить?

— Почему ты не рассказываешь своему отцу, что ведьма?

Лия смешалась. Сорвала молодой листочек с низенькой, разлохмаченной, словно пудель, вишни и принялась задумчиво перетирать его дальними зубами.

— Потому что…мама велела…

— Почему твоя мама не хотела, чтобы он знал?

— Этот человек — он отравлен, — вдруг оживилась Лия, сплюнув зеленую кашицу в сторону. Не то, чтобы она не хотела отвечать на неудобные вопросы — просто, не знала ответов. Она никогда не понимала, почему отцу нельзя говорить о магии, но слово, данное человеку на смертном одре, не нарушают.

— Верно, — кивнула ведьма, улыбаясь.

— Его разум отравлен каким-то сильным магическим средством. Оно заставляет его видеть и думать страшные вещи. И чем уродливее он изнутри — тем уродливее снаружи.

— Верно, — одобрительно кивнула ведьма, — для комнатного растения — весьма недурно.

Лия покраснела и сурово взглянула на девушку. То, что она выросла в княжеском тереме, еще не означает, что она — комнатное растение. Каждое лето мама вывозила Лию к бабушке, живущей далеко, в сохранившихся диких лесах, куда не ступала нога цивилизованного человека, и там Лия практиковалась в колдовском искусстве. Со временем, все леса в Южном Княжестве уничтожила какая-то страшная древесная болезнь, и находить природные травы и коренья сделалось тяжким делом. Маги проращивали семена на своей земле, прямо в палисадниках и садах, но растения гибли от вредителей, или выгорали на солнце из-за продолжительного отсутствия дождей. Но, всегда находились маги, имевшие в арсенале всё необходимое. К счастью, почти все они захаживали к князю и не могли отказать его дочери в продаже того или иного растения. Чтобы о её магических способностях не донесли отцу, мама еще в детстве повесила ей на шею тонкий серебряный амулет, спрятавший Лию от посторонних глаз — маг всегда распознает мага. И следы магического воздействия. Почему от отца нужно скрывать свой дар, Лии не объясняли, и часто любящее дочернее сердце вздрагивало от мысли, что отца приходится обманывать. К дочери князь всегда относился с трепетной любовью, на которую способны только отцы девочек. А после смерти жены стал с дочери пылинки сдувать и каждую прихоть её лелеять. Потому, если девочке нужны были какие-то там травки, чай заваривать или в бане сжечь для аромата — никто не смел отказать в продаже. Да каждый первый маг мешками готов был эти травки задаром приносить, но Лия привилегиями не пользовалась. За сухоцвет честно платила и сорта заказывала за раз между собой не сочетаемые, чтобы подозрений вызывать поменьше. Да и всегда можно сказать — не для себя беру, для подруги. Поди уж там разбери, какая из её подруг не ведьма. Лия считала, что по части колдовства, она много чего умеет, только применять это все где? Вот, к примеру, раньше она умела оборачиваться Лисой. А теперь весь лес погиб, диких животных днем с огнем не сыщешь. Ну и куда она со своей Лисой?

— Ему можно помочь.

— Можно, — согласилась белоснежка, — только болезнь его темной магией вызвана, а значит, и снимать её темным ритуалом нужно.

Лия знала: темные ритуалы самые страшные. Нужно обладать большой колдовской силой, чтобы эти ритуалы проводить. Вот бы испытать себя с этим человеком. Словно прочитавшая её мысли блондинка схватила Лию за руку и притянула к себе:

— Не вздумай никому рассказывать, что ведьма, пока не придёт время. Не смей к нему сейчас со своим колдовством лезть, поняла?

Лия и не собиралась к нему со своим колдовством лезть — еще из коридора почувствовала, а потом и собственными глазами увидела на его шее амулет, защищающий от колдовства. Ни одна ведьма в здравом уме на человека с подобной безделицей не полезет. Она еле сдержалась не зашипеть — настолько сильна подвеска. Странное дело — отравленный магией человек носит оберег от колдунов и в сознание не приходит.

— А когда это время придет?

— Скоро. Главное, сейчас ничего не испортить.

— Чего не испортить? — будто вмиг отупевший болванчик вторила за ведьмой ничего не понимающая княжна.

Ведьма усмехнулась и протянула тонкую кисть к Лииному лицу:

— Того, чего не миновать, солнышко.

— Чего не миновать?

Ведьма улыбнулась, обвела пальцем с острым, покрытым черной краской ногтем, солнечные брызги на её лице, и запечатала теплой пучкой губы. Совсем рядом был охотник — она чувствовала действие защитного амулета. Обернувшись, она заметила метрах в двадцати от них огромного тролля, силящегося сорвать спелый персик. С нижних ветвей уже оборвали урожай, оставив с десяток краснобоких фруктов у самой макушки. Охотник довольно ловко подпрыгивал и шумно приземлялся, взметая мелкие фонтанчики земли широкими подошвами сапожищ, но никак не мог дотянуться до вожделенного плода — искореженная спина мешала вытянуть руку высоко вверх и этих нескольких сантиметров как раз не доставало. Пальцы скользили по мягкой пушистой кожице и возвращались ни с чем. Ведьма вытолкнула Лию вперед.

— Иди, помоги.

Лия метнулась обратно, словно тонкий ствол абрикоса мог скрыть их возню, отвлекись тролль на секунду от своего занятия, и вцепилась в тонкие плечи предательницы.

— Ты что? — Зашипела Лия, — сама иди. Что ты делаешь?

— Ты ведь хотела помочь, — усмехнулась ведьма.

— Я не так хотела…

— Начни с малого, — ведьма с силой вытолкнула её на дорожку.

Лия обернулась, чтобы вцепиться девушке в волосы, но её уже и след простыл. Оглядевшись, и нигде не обнаружив блондинку, Лия гневно вздохнула. Тролль упорно продолжал свои мучения: схватив тонкую ветку за самый краешек, тянул её на себя. Он почти достал переливающий красно-желтым боком персик, когда тонкий молодой побег с хлопком оторвался, и ветка взметнулась в небо, хлестнув обидчика по лицу. Тролль глухо выругался и с досадой бросил оставшуюся в руках часть с узкими листочками в пыль. Сердце Лии жалостливо заныло. Вернув на плечо непослушную лямку, она решительно направилась к троллю. Он снова, подпрыгнув, ухватился за краешек ветви и тянул её на себя, выгибая опасной дугой. Подпрыгнув позади него, Лия ловко сорвала два персика. От неожиданности, Илья выпустил ветку, и она со всхлипом взметнулась вверх, не задев чудом уклонившихся варваров. Илья обернулся и густо покраснел, обнаружив перед собой княжну. Лямка с её плеча снова съехала, и девушка поправила её, протягивая ему персики.

— Извините. Увидела, как Вы мучаетесь, и решила помочь.

— Спасибо, — он неуверенно принял фрукты из её рук, смущенно отводя глаза.

— Их лучше помыть. Вон там, — он проследил за тонкими пальцами, указующими на кадку с водой, стоящую среди абрикосовых деревьев, — там чистая вода. Специально для этого.

Илья молча покивал. Два черных глаза с будто бы отсутствующей радужкой — огромный черный зрачок заменил её на отливающем голубизной белке — вцепились в неё из-под сдвинутых бровей. Она инстинктивно отступила на шаг, попав под сноп света, падающий сквозь листву, и теперь казалось, будто светится изнутри. Теперь он был уверен — веснушки, ни что иное, как сочащееся сквозь её кожу солнце, спрятанное в ней. Безотчетно он потянулся пальцами к её щеке. Загрубевшая, покрытая многочисленными мелкими шрамами кожа почти ничего не ощутила. Испугавшись его шершавых, словно искусственных, пальцев на своем лице, княжна всхлипнула и отпрыгнула, широко распахнув изумрудные глаза. Черный зрачок сделался крошечной точкой и тут же расползся широко, как только смог. Из огромного кулака тролля струйками сползала на землю смешанная с соком мякоть раздавленных персиков. Его взгляд сделался странным, словно стеклянным, подернулся поволокой. О, она знала эти взгляды. Её нареченный, Елисей, с трудом дожидающийся их свадьбы, в последнее время только так на неё и смотрит, стоит им остаться наедине дольше пары минут. Лия попятилась, на ходу подбирая длинную юбку. Его взгляд хищной птицей спикировал на её оголившиеся лодыжки. Крутнувшись на месте, княжна бросилась в терем.