Испытание

Елена Славная, 2016

Хиония жаждет стать успешным зельеваром, и у неё всё для этого есть. Пока в один момент судьба не подкидывает новые испытания: похищение, исключение из академии, предательство жениха. Совершенно неожиданно Хиония получает поддержку в лице великого мастера Нормана Раука – закрытого и порой беспощадного мужчины. Возможно, именно он её единственная надежда на исполнение заветной мечты.

Глава 3

Мой беспокойный сон был прерван настойчивым стуком в дверь. Покосившись на кровать Исмины, отметила, что соседка не ночевала в комнате. Удивительно, конечно, ведь настолько я знала, у неё нет родственников или хороших знакомых в Эльпиде. Хотя раньше она возвращалась довольно поздно и никогда не рассказывала, как ей это удавалось — пробираться на территорию академии после отбоя. А мне подобное знание было ни к чему. Видимо, уже что-то сделали с защитой, раз этой ночью подруга не смогла повторить свои трюк.

Визитёр вновь напомнил о себе, нетерпеливо колотя в дверь. Нехотя я поднялась с кровати и, потянувшись, пошла открывать. В коридоре обнаружилась Альма, белокурая первокурсница с умилительным вздёрнутым носиком, который она совала во все места.

— Я уже думала, что мне все утро тут стоять придётся! — капризно заявила она.

— Чего тебе? — не стала обращать внимания на её выпад.

— Тебя к воротам просят, — сообщила Альма.

Всем видом она выражала нетерпение рассказать подробности, будто ждала от меня уточняющих вопросов. Её желаний я не утолила, лишь коротко ответила:

— Скоро буду.

Не скрывая разочарования, девушка кивнула и, почти припрыгивая, поспешила удалиться. Скорее всего, она не останется без благодарных ушей. Но именно так и вникали в жизнь академии все первокурсники. Когда-то и я вместе со всеми первогодками занималась «побегай-сделай» или так называемым дежурством по академии. Надо признать, подобная система оправдывала себя. Чувство всезнания всего творящегося не только на своём курсе и факультете, но и на всех остальных, придавало какую-то внутреннюю уверенность, причастность ко многому.

Проводив Альму взглядом, я со вздохом прикрыла дверь и принялась за сборы. Кем бы ни был ожидавший меня, заставлять себя долго ждать я не привыкла. И потому утренний туалет включил в себя самый минимум. Уже покинув комнату, вспомнила, что забыла причесаться, но возвращаться не стала. Влажные волосы, заплетённые с вечера в тугую косу, в принципе, сохранили почти опрятный вид, а выходить в город я не собиралась.

Визитёр удивил своей персоной. Им оказался Грегори. Я, вообще, не старалась гадать, кто ко мне пришёл, но увидеть жениха никак не ожидала. И потому перед воротами опешила и остановилась. Я ещё не обдумала произошедшее вчера и не знала, как себя вести. Намеренно ли оскорбил меня жених невниманием, или это вышло случайно — не важно. Значение имели лишь причины, которых я не находила, а без них как-то сложно принимать решения.

Грегори с огромным букетом в руках, увидев меня, просиял. Неосознанно улыбнулась ему в ответ.

— Вы либо проходите, либо уходите, — пробурчал привратник, — я тут не вас сторожить поставлен.

Смутившись, я подошла к жениху. Молча приняла букет, но от поцелуя увернулась.

— Прогуляемся? — спросил он, тут же беря меня за руку.

Я заглянула в его глаза, ставшие такими родными, и уже хотела согласиться, но лишь забрала свою кисть и отрицательно качнула головой.

Мне почему-то вспомнились последние дни. Казалось, что они были далёкими и частично смазанными, да и вообще, будто не со мной все происходило, но одно помнила точно — я волновалась. Не за себя, о Грегори. Думала, он с ума сходит, переживает обо мне. Конечно, я не хотела, чтобы он на самом деле испытывал подобное. Но и такое спокойное отношение, будто ничего не случилось, обижало. И, возможно, если бы не вчерашняя выходка, я бы нашла всему оправдание.

— Слишком много пропустила, мне нужно наверстать, — отговорилась.

— Я узнавал, у вас непрерывная практика, и никто не пустит тебя в лаборатории в выходные, — настаивал он.

— Нет, Грегори, я не хочу гулять.

— Со мной или вообще? — агрессивным тоном спросил жених.

Показалось, что любой мой ответ приведёт к ссоре. Раздора на пустом месте я не желала. Глупо рушить все так.

Вернув букет, я развернулась и почти бегом устремилась на территорию академии, куда у Грегори не было допуска.

— Хиония? Стой! — оторопело крикнул он.

Я даже не обернулась.

Обида все сильнее закипала во мне. Хотелось простой заботы, которую, по сути, я получала только от дедушки. Но его давно нет, да и мне уже не шестнадцать. Он учил никогда не жалеть себя, как бы тяжело ни было — только к сильным судьба благосклонна. И всегда подкреплял своё утверждение нашей встречей, мол, не будь мы оба крепкими, ни за что бы не узнали друг друга. Вряд ли дело в каких-то личных качествах, мне просто повезло не пропасть, и за одно это я бесконечно благодарна господину Ласви.

— Хиония! — пытался докричаться Грегори.

— Я буду сильной, — прошептала самой себе, решая избегать встреч с женихом, пока не улягутся собственные эмоции.

…Где-то на грани интуитивного сознания была сделана заметка, что этот молодой человек не надёжен в беде, на него нельзя положиться, и не стоит ждать от него чуткого обращения, но любящее сердце перечеркнуло выводы и закинуло их подальше…

Вернувшись в комнату, я все же привела себя в нормальный вид, попутно отметила, что часть моего гардероба отсутствовала.

Мне, действительно, следовало найти декана, чтобы договориться о кратких практических работах по пропущенным темам.

Конец семестра, как и года в общем, включал в себя подробное изучение ядов.

Каждый зельевар с соответствующим даром обладал способностью не только к выработке антидота в своём организме при употреблении минимальной дозы яда, но и «запоминал» его. Впрочем, эффект «памяти» относился к любому составляющему зелья. В будущем, столкнувшись с изученным снадобьем, ядом, настойкой, травой или порошком, зельевар безошибочно определял состав, принцип воздействия и противодействия, если оно необходимо. Именно так я когда-то сварила своё первое зелье, спасшее жителей Криево. На самом деле это был простой отвар от простуды, и потому у меня так легко все вышло.

Но существовали вещества, которые не встречались в обычной жизни, и, соответственно, распознать их, не изучив заранее, не удастся.

Конечно, практически к каждому яду заранее подбирался антидот, на случай нехватки «памяти» у студента или определённой чувствительности к составу. Но в зельеварах ценилась именно природная приспособляемость. Наработанный практический опыт.

Хотя кроме этого огромное значение для успешной карьеры и солидной репутации имела также общая эрудированность. Зельевар — это универсальная профессия, охватывающая практически все сферы жизнедеятельности человека. Более узкое направление задавал наставник или структура, у которых проводилась стажировка. Но диплом стажёра ещё следовало получить. А при моей средней успеваемости… в общем, найти декана нужно было срочно.

Поиски заняли немало времени. Оказывается, в работе по усовершенствованию защиты академии участвовали все факультеты, и наш не стал исключением. Профессор Биккель не выдал удивления, увидев меня, но и радушия не выразил. Отговорившись занятостью, он попросил напомнить о себе, когда начнутся занятия. Увы, без его одобрения, к остальным преподавателям обращаться не было смысла, в лабораторию меня никто из них не допустил бы.

Решив провести эти дни за изучением теории, я направилась в библиотеку. Конечно, хотелось провести свободное время за общением, пусть не с близкими, но друзьями, а не за книгами. И возможно, я бы так и поступила, если бы все беседы не сводились к вопросам о моем внезапном исчезновении.

Из немногочисленных встреч со знакомыми узнала, что настоящую панику поднял Демис, а не Исмина, как я предполагала ранее, или Грегори, хотя от него подобного и не ждала. Наверное, стоило поблагодарить друга ещё раз, но искать его для этого просто постеснялась. Пусть негласно он заменил мне старшего брата, с каждым годом мы всё больше отстранялись друг от друга. Если раньше я могла без проблем заявиться в его комнату, чтобы сделать уроки или просто посидеть и поговорить с другом, то уже через несколько месяцев не позволяла себе подобного. Почему-то казалось, что навязываю своё общество ему, а Демис не настаивал на нём. Мы никогда не ссорились, и это довольно-таки странно. Хотя, быть может, некоторое расстояние в наших отношениях и не давало начать их выяснение?

— Хиония! — отвлёк меня от мыслей окрик Альмы.

Я остановилась и подождала её, думая, зачем могла понадобиться в этот раз. Наверное, Грегори снова пришёл, если он вообще отходил от ворот. Не хотелось гонять девочку, как и встречаться с женихом.

Альма приблизилась с самым недовольным видом, и даже не пыталась этого скрыть.

— Тебя в управление порядка вызывают, — хмуро сообщила она.

— Сейчас? — от неожиданности переспросила её.

— Давно уже, я не смогла тебя сразу найти.

— Спасибо, Альма, — кивнула ей, и тут же направилась к воротам.

— Не туда, — остановила первокурсница, — портал в приёмной ректора.

Она заинтересовано посмотрела на меня. На её лице прямо-таки читался вопрос.

— Ты из наследниц, что ли? — спросила Альма в лоб. — Никогда бы не подумала.

— Я тоже, — только и буркнула в ответ.

Развернувшись, поспешила в учебный корпус. Мне и самой не было понятно, зачем нужен портал, если можно обойтись и без него.

Некоторое время Альма следовала за мной, практически дыша в затылок. Она раздражала, но, понимая её любопытство, я ничем не выказывала своё недовольство. Перед входом в корпус первокурсница свернула в сторону. Неужели ей было дано задание проводить меня? Отбросив размышления, я вошла в здание, где тут же направилась на второй этаж, в приёмную ректора.

Зная, что стук в дверь даже не услышат, зашла без предупреждения. Помещение после моего последнего визита не изменилось, все те же спокойные цвета в тёплой гамме, множество декоративных фонтанчиков, расставленных, где только можно, огромный стол секретаря, за которым саму госпожу Аппель практически не видно, и стойкий диван для ожидающих. Говорили, он бессменен со времён основания академии. Так ли это на самом деле, неизвестно, но за те почти пять лет, что я проучилась, диван выдержал все истерики нерадивых студентов, и как старожил, оставался на месте.

А вот сидящий человек меня смутил. Ведь это был Клаус. Увидев меня, он тут же поднялся и, взмахнув рукой, раскрыл портал. Промелькнула мысль, что с такими умениями недавнее вождение меня по коридорам управления чистой воды издевательство. Но я тут же осадила себя — данное учреждение не место для постоянных перемещений в пространстве. Покосившись на госпожу Аппель, которая ничем не выдавала свою заинтересованность в происходящем, я прошла к порталу. Его еле заметное колебание не выдавало точки выхода, будто смотришь на то же помещение, только через толщу воды. И почему-то это вызвало во мне опасения. Впервые я видела такой переход, сотворённый человеком. Ранее знавала только стационарные порталы, творимые с помощью артефактов. Хотя в «древнем городе» я вовсе не заметила искажений пространства.

Видя мои сомнения, Клаус поторопил:

— Смелее, госпожа Ласви, дознаватель не привык ждать.

Я только усмехнулась его словам. Уж кто, а страж порядка всегда имел терпение, причём в избытке. Профессия обязывала.

Попытавшись отогнать ненужный страх, я сделала шаг внутрь портала, чтобы выйти не где-либо, а в дознавательской. В той же, в которой я была ещё день назад. Вот только на этот раз присутствовал только Джес Халти. Помня о правилах, отступила в сторону, чтобы освободить путь для Клауса, и это не осталось незамеченным.

— Наша беседа пройдёт наедине, Хиония, — сообщил дознаватель. — Ты же не против такого обращения?

Растерявшись, я только мотнула головой, вроде бы соглашаясь со стражем.

— Вот и хорошо, — он почти улыбнулся. — Можешь снять верхнюю одежду, у нас достаточно тепло.

Послушно сняла с себя короткий плащ, в который была одета. Быть может, страж и вправду проявлял заботу, но я услышала другой смысл фразы — мне придётся задержаться в управлении. Страха или возмущения не испытывала, скорее усталость. И, не скрывая этого, я уселась напротив Джеса Халти.

Перебрав какие-то бумаги, лежавшие на столе, дознаватель сложил пальцы в замок и расположил их поверх этих бумаг. Некоторое время страж внимательно смотрел на меня, а затем, будто не выдержав, устало потёр лицо.

— Хиония, — начал он, но тут же запнулся. — Я даже не знаю, с чего начать.

Молча дала ему возможность подобрать слова. Но казалось, что в любом случае они не порадуют меня.

— Так вот, — с некоторым воодушевлением сказал страж. — Никакого похищения не было, Хиония. Соответственно, и похитителя тоже.

— Но… — попыталась возразить, но не продолжила за бесполезностью этого занятия. — Что же тогда все это было? И где я провела десять дней?

— В день твоего исчезновения у зельеваров проходила практика, на которой в малой дозе всеми был принят яд «Явь». И ты, Хиония, в числе немногих, отказалась от принятия универсального антидота, подписав соответствующий документ, — с этими словами дознаватель протянул мне один из листов, лежавших возле него.

Бездумно взяв бумагу, я пробежалась по ней глазами и признала, что почерк явно мой. Не всегда организм зельевара «запоминал» принятое зелье с первого раза, либо на «привыкание» требовалось значительно большее время. Чаще всего так происходило, если состав больше, чем наполовину, неизвестен. Поэтому нас с первых курсов принуждали пробовать все травки, порошочки и водички. Я никогда не пропускала занятий, ни теоретических, ни практических, и потому привычно подписывала отказ от антидота. Так было и в последний раз. Ведь, несмотря на все утверждения преподавателей, я оставалась уверенной во вреде принятия противоядий впрок. Тем более в приложении к диплому всегда записывались результаты практик, не только с оценочной стороны, но и с отметками о принятии антидотов после.

— Вы хотите сказать, что все это время я находилась под действием яда? — недоверчиво спросила стража. — Но это невозможно, даже не имей я иммунитета к нему. «Явь» воплощает в реальность сны. Понимаете? Я не могла самостоятельно покинуть постель, а затем и академию.

Улыбка дознавателя показалась мне снисходительной, она и заставила меня замолчать.

— Ты плохо слушала материал. Яд не просто воплощает сны в реальном восприятии, но и принуждает жить в нём. Знаешь, «Явь» имела много названий, одно из них — «Свержение короля». Как думаешь, откуда оно взялось? Как ты догадываешься, с его помощью свергали монархов с трона, и не только в нашей стране. А как иначе, если внезапно венценосный творил жуткие, непотребные или безумные вещи?

Я не знала, что ответить стражу. Понимала, что он не врал мне, но и принимать его слова за правду не спешила. Не могло же все случившееся со мной быть только игрой больного воображения?

— Насчёт того, где ты провела эти дни, — продолжил страж. — Полагаю, ты, действительно, находилась в «древнем городе», а это место такие фокусы выбрасывает, что само твоё возвращение оттуда удивительно. И, кроме того, целителями было замечено некоторое искажение твоей памяти.

— Да, они что-то такое говорили, — не стала спорить с ним.

— Скорее всего, это последствия так называемой записи искажённых фактов в неё. Вернее, наложение ложных воспоминаний на существующие. Позже возможны «прорывы» настоящих деталей, но, скорее всего, полную картину прошедших дней ты восстановить не сможешь. Хотя, как понимаешь, я дознаватель, и в таких вещах не сильно разбираюсь. Но ты можешь обратиться к менталисту…

— Нет! — прервала я воплем, близкому к истеричному.

Добровольно на воздействие менталиста согласится лишь безумец или тот, кому уже нечего терять. И дело даже не в болезненном воздействии, а в том, что невозможно заставить вспомнить определённый период жизни, воспоминания идут потоком. При этом они не просто сменяют друг друга картинками прошлого — жизнь проходит заново, со всеми чувствами.

— Я так и думал, — спокойно произнёс дознаватель.

— Одного не понимаю, почему именно вы рассказываете мне обо всём? — тихо спросила его.

— Смекаешь? — полуутвердительно заметил страж.

На миг его лицо озарилось улыбкой, а затем приняло серьёзное выражение. Вновь положив сомкнутые в замок пальцы на стол, дознаватель уставился на меня непроницаемым взглядом.

— Мы проверили браслет, который ты вчера дала нам. И пустой была лишь бусина с остатками яда «Полёт». Понимаешь?

Заторможено кивнула. Конечно, я понимала, к чему он клонил.

— Но я ведь…

— Как я уже говорил, зелья и тому подобное — не самые известные мне вещи. Но очевидно, что без антидота тот несчастный не выжил. Все остальные бусины полные, Хиония. Ознакомься, — он протянул мне какие-то бумаги, но я не нашла в себе сил взять их.

Вздохнув, страж встал со своего места и подошёл ко мне.

— Смотри, — сказал он, положив листы передо мной. — Цвет и размер бусин, состав и количество содержимого.

Я прочла. И всё, действительно, было так, как сказал дознаватель. Кроме яда, ничего не тронуто, что заметно даже по иглам, описание которых тоже присутствовало.

— Но почему я помню все иначе? — спросила сдавленным голосом.

Ведь момент непосредственного введения антидота и ровный пульс мужчины отчётливо отпечатались в моей памяти.

— Мне это не ведомо, — ответил страж и, забрав бумаги, вернулся на своё место. — Тело погибшего пока не было найдено. Но ты же понимаешь, что это вопрос времени, не более.

Я не понимала. Ничего не понимала. Казалось, что все происходящее какой-то абсурд. Не могло же это на самом деле случиться со мной? Я убила? Более того, убила, когда сама находилась под действием яда? Это бред! Точно! И почему я раньше не обратила внимание на такие грубые нестыковки?

— Если бы я находилась под действием «Яви», то у меня наблюдалась бы горячка, сопровождающая избавление организма от яда! — воодушевлённо заявила.

— Хиония, не будь наивна, — только и сказал дознаватель.

Тихо, но его слова словно накрыли неподъёмной тяжестью. Тут же в моей голове возникла вереница догадок. Обращение со мной, когда я пришла, целители, которых вызвали, не задавая вопросов о моем самочувствии, слова профессора Лангеля… Быть может, я и была глупа, но не такой степени, чтобы не осознавать своё бессилие в этой ситуации. Все решено без меня, и остаётся подчиниться этому. Идти наперекор поздно, да и бессмысленно.

Вздохнув, я посмотрела на дознавателя.

— И что теперь?

— Теперь… у управления порядка нет оснований вмешиваться во внутриакадемические разбирательства.

— А как же?.. — растерялась я, ведь ранее он говорил, что найти убитого только вопрос времени.

Сложив руки на груди, страж посмотрел на меня, как на неразумного дитя. Наверное, я таковым и являлась, раз сама не додумалась сразу, что студентка-убийца для академии гораздо нежелательней. Это ещё больший удар по хвалёной безопасности учебного учреждения.

Отодвинув листы, Джес Халти демонстративно взял в руки записывающую пластину и задумчиво посмотрел на неё.

— Я всё поняла, — произнесла почти шёпотом, осознавая, что наш разговор не просто записан, но и проведён в нужном ключе.

— Надеюсь на это, — многозначительно ответил дознаватель. — И ещё. Хиония, не стоит больше обворовывать своих друзей.

— О чём вы? — возмутилась я.

— О браслете, — невозмутимо ответил страж. — Это было экспериментальное изобретение вашего сокурсника, Демиса Рихтора. Около двух недель назад оно пропало из его комнаты, о чём он тут же сообщил преподавателю. И если бы ты внимательно изучила предоставленный документ, то увидела бы его имя, как предоставившего сведения о содержимом бусин.

Наверное, у меня неправильные ценности жизни, раз навет Демиса ударил больнее, чем обвинение в убийстве.

— Ещё и воровка, — заключила я.

Видимо, что-то в моём голосе смогла повлиять на дознавателя, который выдал немного пояснений:

— Для него это было лучшим выходом.

Я непонимающе посмотрела на мужчину. Получается, и Демис не по своей воле скрыл правдивые обстоятельства? С одной стороны, это обрадовало, а с другой — стало стыдно перед однокурсником за то, что втянула его во все это, хотя и сама оказалась ввязанной, вопреки желаниям.

— С твоим женихом также была проведена беседа о том, где ты находилась, и что с тобой произошло, — сообщил страж.

— И что именно ему поведали? — с подозрением уточнила я.

Поведение Грегори было настолько неприятным, что я даже не хотела думать о нём.

— Он понимает, что, скорее всего, тебе не дадут диплом стажёра в этом году, и готов к этому.

— Готов к чему?

— Данный закон давно отменён, но благородные люди следуют ему, — стал пояснять дознаватель. — У тебя нет семьи, насколько всем известно, и потому частично ответственность за тебя ложится на плечи жениха. Он не имеет права оставить тебя в трудной жизненной ситуации. А без диплома…

— То есть это уже решённый вопрос? — перебила я.

Он не ответил, лишь виновато развёл руками. Выдохнув, постаралась собрать всё своё самообладание. Самого плохого мне удалось избежать, и это главное. Не в том я положении, чтобы возмущаться. Нет, конечно, можно было попытаться устроить скандал, позвать газетчиков и рассказать о несправедливости. Но против меня уже собраны улики, да и академия пользуется расположением самого короля. Возможно, не будь этих загадочных наследников и скорых выборов монарха, все обошлось бы куда проще.

— Господин Халти, могу ли я быть уверенной, что подобного со мной не повторится? Ведь, как я понимаю, похитителя никто искать не станет?

— Не было ни похитителя, ни похищения, — настаивал страж. — И убедительно советую никогда не рассуждать иначе.

Привычка соглашаться с несправедливостью воспитана во мне как никакая другая, и потому я даже не попыталась спорить.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — внезапно спросил дознаватель.

Я непонимающе посмотрела на него. С чего бы мне плохо себя чувствовать?

— Воды или целителя не нужно? — продолжал он.

— Нет, не нужно, — ответила ему и слегка улыбнулась, уже догадавшись о причинах его беспокойства.

Я не плакала, не закатывала истерик, не сыпала угрозами, и для стража такое поведение показалось странным. Естественно, объяснять свою внешне спокойную реакцию не стала.

— Что ж, — после некоторого молчания заговорил дознаватель, — у меня больше нет к тебе вопросов. Можешь идти.

Не успела я спросить, самой ли мне добираться, как возник портал. Кивнув стражу на прощание, уже безо всякой опаски вошла в подрагивающее марево. На выходе меня ожидал Клаус, который улыбнулся, как мне показалось, ободряюще, и покинул академию. Госпожи Аппель в приёмной уже не было.

Уже без прежнего энтузиазма я всё-таки решила добраться до библиотеки. В то, что меня могут выгнать из академии за полтора месяца до конца обучения, не верилось. Как и в то, что диплом стажёра не светит мне, и эти пять лет были потрачены зря. Знания получены, но применить их без наставника невозможно. Незаконно, по сути. А без диплома стажёра не примет ни один наставник, им недосуг обучать азам или иметь проблемы с нерадивыми практикантами, которые не смогли закончить академию. Тем более всё чаще наставники брали по пять-десять стажёров, выпуская от себя специалистов через два-четыре года. И выбирали всегда лучших. Тем же, кто не проходил по каким-либо критериям, диплом стажёра служил билетом на получения стажа в государственных учреждениях, в зависимости от дара. Минусами такой стажировки были: фиксированный пятилетний срок, отсутствие индивидуальных занятий, соответственно, недоступность каких-либо секретов профессии, коих у наставников завсегда имелось в излишке. Но, в общем, на выходе между специалистами не замечалось сильных различий, и место прохождения стажировки редко влияло на успешность в будущем.

А как быть без диплома, я не представляла. Да и не хотела даже предполагать. Все эти годы я только и делала, что стремилась исполнить свою мечту — стать зельеваром, независимым специалистом, хозяйкой своей жизни. И мне оставалось совсем немного — получить диплом и пройти стаж в два-три года, ну, максимум пять, если не повезёт. Но первый пункт важнее, ведь уже после этого я смогла бы зарабатывать, обеспечивать себя и с полной уверенностью знать, что исполнила обещание, данное брату.

Выходя из библиотеки, я столкнулась с Демисом. Уже хотела привычно улыбнуться ему и поздороваться, но он поспешил уйти, будто и не знаком со мной вовсе. Лишь усилием воли я не заплакала. Неприятно, когда обвиняют в том, чего не совершала, обидно, когда не можешь этого оспорить, но терять друзей во сто крат больнее. Именно это я ощутила, когда поняла, что общаться, как раньше, мы с Демисом никогда больше не будем. Успокаивать себя ложными надеждами, будто все станет по-прежнему, посчитала неуместным — уже не маленькая девочка, верящая в чудеса.

В комнате меня поджидала Исмина. А я рассчитывала не видеть её вплоть до учебных дней.

— Ну, где ты бродишь? — накинулась она, как только я переступила порог.

— В библиотеке, — буркнула в ответ, закрывая дверь ногой.

— Вот не сидится тебе, — проворчала подруга, залезая в шкаф.

Тут же оттуда полетели вещи. По-другому выбирать наряд Исмина не умела. Сгрузив учебники на стол, я уселась на стул.

— Знаешь, я бы на твоём месте давно все бросила, — в очередной раз наставляла она. — Вот зачем тебе эта учёба? Вышла бы замуж, родила бы детишек и ходила бы на приёмы! Ты невеста уже целый год. Это же неприлично много в твоём возрасте!

— Ты не на моем месте, — так же, в очередной раз, ответила ей.

Исмина, вообще, часто любила рассуждать о чём-либо, начиная со слов «я бы на месте…».

— Нет, ну, ты скажи мне, зачем усложнять? Тебе все легко даётся, а ты носом вертишь! — настаивала подруга.

— Исмина, успокойся, — попыталась я прервать её поучения.

Повернувшись, она сверкнула на меня глазами и, достав что-то из кармана, кинула мне под ноги.

— Держи! Надоело уже почтальоном работать! Как будто у нас первокурсников нет!

Я только пожала плечами и подняла записку от Грегори. Ничем другим это быть не могло. Но раскрывать и читать послание не спешила.

— Вы поссорились, что ли?

— Нет, мы не ссорились.

— Тогда почему ты сама к нему не вышла?

— Я выходила, но затем меня потребовали в управление, — немного соврала ей.

Делиться своими переживаниями с Исминой бессмысленно, снова прозвучит «я бы на твоём месте…», и ничего по существу.

— Да? И что тебе там сказали? — спросила подруга, вновь закапываясь в шкаф. — Кстати, где ты была-то? Тут Демис такую панику поднял, что Грегори пришлось тоже об вознаграждении объявлять, иначе пошли бы слухи, будто ему плевать на невесту, а какой-то чужой парень о тебе волнуется.

— В «древнем городе» — ответила ей, а сама задумалась об услышанном.

От мысли, что собственный жених проявлял меньше участия в беде, нежели друг, стало неприятно. Хотя теперь у меня и друга не было.

— Ты как туда попала-то? И как выбралась? Мне такие ужасы рассказывали, будто там неведомые чудовища бродят и жрут всех забредших!

— Это сказки, Исмина. Нет там никаких тварей, — ушла я от вопросов. — Там, вообще, никого нет. Только развалины.

— Все равно жуть, — она передёрнула плечами.

— А ты куда собираешься? — поинтересовалась я, заранее радуясь её скорому уходу. Все же без Исмины намного тише.

— На свидание, конечно! — не поворачиваясь во мне, ответила подруга. — Мне пообещали знакомство с очень перспективным мужчиной. Он из убеждённых холостяков, но, думаю, я смогу изменить его взгляды. В крайнем случае стану официальной любовницей.

— Гадость, Исмина! — возмутилась я.

— А что такого? — невинно отозвалась она. — Сейчас и при жёнах любовниц имеют, но этот-то холостяк.

— Но ты же ещё не знаешь его! Вы незнакомы даже!

— Ой, оставь уже свою убогую святость! С ней счастливо не проживёшь!

Померившись с подругой взглядами, я отвернулась. Исмину ничто не исправит. Как и меня, впрочем.

Посмотрев на часы, подруга невнятно взвизгнула, сгребла в охапку практически все выкинутое из шкафа, кроме красного платья, и закинула в шкаф. Облачившись в эту вульгарную тряпку, она покрутилась перед зеркалом гораздо меньше обычного и буквально упорхнула, сообщив напоследок, что, скорее всего, вернётся только завтра.

Я лишь покачала головой. Слишком Исмина легкомысленна и неосторожна. Но вряд ли она сама поймёт это без хорошего пинка от жизни.

Оставшись одна, я развернула послание Грегори. Хотя, признаться, и не вспомнила бы о нём, не держи его в руках.

«Хиония! Сердце моё! Я так виноват пред тобой, что даже не ищу себе оправданий. Прости глупца, влюблённого в твои прекрасные глаза и покорённого твоим нежным голосом!»

Дочитав последнее слово, я разорвала записку на мелкие кусочки. Почему-то послание вызвало раздражение каждой буквой. Грегори писал так, будто ничего не произошло. Да и сами извинения… Он явно не понял причин моей обиды, и, значит, не увидел своих ошибок.

Ох, как я хотела вернуться на несколько дней, где не было похищения, подвала, похитителя и всего остального. Где я знала, что меня ожидает на следующий день. Где имела любящего заботливого жениха, отзывчивого друга и все ту же Исмину. Наверное, только она и оставалась неизменной, несмотря ни на что.

Но моё желание было неисполнимо.

Окинув комнату взглядом, я наткнулась на шкатулку, стоявшую на столике возле зеркала. Он занимал приличную площадь и без того небольшого помещения, но подруга настаивала на его необходимости. Предмет же, привлёкший меня, напомнил то, о чём я совершенно забыла за всеми событиями. Серьги и браслет, подаренные Грегори в знак его серьёзных намерений, когда он сделал мне предложение, все эти дни покоились в шкатулке. Я не могла спать с украшениями и потому на ночь всегда их снимала. Так же поступила и накануне похищения. И благополучно забыла до недавнего момента. Быть может, жениха расстроило именно то, что на мне при встречах с ним не было серёг и браслета? А в управлении я даже не попыталась узнать об их судьбе, когда зашла речь о моих вещах. И ведь Грегори никогда не скажет, чем недоволен, лишь будет молча хмуриться. Так было, когда он приревновал меня к сокурснику, решившему неудачно поухаживать прямо на глазах у жениха, или же когда я опаздывала на свидания.

Своими размышлениями дошла до того, что осталась виноватой во всём сама. И эта мысль разозлила. Почему я всегда всех оправдывала или искала причины их поведению в то время, как мне самой не доставалось ни капли понимания и заботы?! Привычка или непозволительная глупость? Но могла ли изменить это в себе?

Самокопания, возможно, довели бы в тёмные дебри обиды на всех и вся, если бы их не прервал стук в дверь. Так настойчиво могла тарабанить только Альма. И я не ошиблась.

— Вы по адресатам разделились, что ли? — спросила её, не дав открыть рот первой.

— Нет. Мне просто так «везёт». Половина курса по домам отправлена, — хмуро ответила она. — Тебя на вахту просят.

Хорошо, что не к воротам. Встреча с Грегори в моём состоянии чревата ссорой.

Переодеваться или как-то прихорашиваться я не стала. И вновь Альма провожала меня, только на этот раз она шла впереди.

Вахтёрша, обычно равнодушная к посетителям, была необычайно воинственной. Я же, увидев посетителей, несколько растерялась. Алоиз и Эрих мои сокурсники, но тесно мы никогда не общались.

— Вы ко мне? — уточнила у парней.

— Да, — ответил Эрих.

— Нам нужно что-то сказать тебе, — пояснил Алоиз.

— Если это «что-то» плохое, то давайте завтра, — устало проговорила я.

— Нет, — Алоиз мотнул головой, — не плохое.

— Ну, так говорите.

— Не здесь, — сказал Эрих, взглядом указывая на так и не ушедшую Альму.

Что же, он прав. Известное первокурснику — известно всей академии.

Выйдя на улицу, я вспомнила, что забыла свой плащ в управлении порядка. Видимо, придётся посетить его ещё раз. Нельзя разбрасываться вещами, не имея какого-либо заработка. Конечно, дедушка, будто чувствовал свою близкую кончину, открыл счёт в банке Эльпиды на моё имя, и множественные родственники не смогли до него добраться. Но сумма не была настолько велика, чтобы позволять себе разбрасываться средствами.

Алоиз, заметив, как я вздрогнула от холода, не принимая возражений, накинул мне на плечи свой пиджак. Мы добрались до вишнёвой аллеи, которая ещё не успела порадовать своим цветом, со множеством скамеек. Сидеть на них пока не позволяла прохладная погода, и потому все они пустовали. Мы остановились возле той, что находилась почти в центре. Парни нагло уселись на спинки скамеек, я же осталась стоять перед ними.

— Так что вы хотели сказать? — спросила, поёжившись от вида Алоиза в одной рубашке.

— Ты только пообещай громко не визжать, — потребовал Эрих.

— С чего бы это? — удивилась я.

Никогда особой эмоциональность не отличалась, во всяком случае, в таких проявлениях, как визг и прочая несдержанность.

— А с того, что мы дарим тебе пропуск на ежегодную встречу всех именитых зельеваров! — торжественно заявил Алоиз.

Пока я обдумывала его слова, он встал, подошёл ко мне и порылся в кармане пиджака, накинутого на меня. После чего вручил конверт с серебристыми вензелями «В» и «З», обозначающие «Великие Зельевары». Да уж, такое плохим нельзя было назвать точно! Встреча мастеров, где они делились последними наработками, секретами и просто общались друг с другом. Не всякого стажёра приглашали на это мероприятие, не то, что студента.

— Вы шутите? — все ещё не веря в столь щедрый подарок, спросила сокурсников.

— Ни в коем случае, — серьёзно ответил Эрих. — Ты единственная девушка-зельевар не только на нашем потоке, но и во всей академии. Тебе будет сложнее найти наставника. Но с этим, — он указал на конверт в моих руках, — ты получишь весомое преимущество.

Слова о наставнике несколько ухудшили моё настроение. Без диплома не стоило даже пытаться найти кого-то. Вздохнув, я уже протянула руку, чтобы вернуть конверт, но сокурсники, очевидно, разгадали мои намерения.

— Отказ не принимается! — заявил Алоиз. — Приглашение именное!

— Но как вы?.. — пробормотала, вытягивая карточку из конверта. — Признавайтесь, это розыгрыш? Я бы ещё поняла, если бы вы достали обычный пропуск, но это!

На приглашении, действительно, было красиво выведено «Хиония Ласви».

— Не мы это, — хмуро ответил Эрих. — Но даже не спрашивай, кто! — предупредил он.

— Что за секретность?

— Хиония, нас попросили — мы передали, — примирительно сказал Алоиз. — Но от себя скажу, такие подарки не отвергают. Хорошие знакомства дорогого стоят.

Возразить было нечего, сокурсник прав тысячу раз.

— А чтобы ты не передумала, — вставая, проговорил Эрих, — мы заберём это на хранение, — он ловко выхватил конверт из моих рук и положил в свой нагрудный карман.

— Но… — растерялась я.

— Мы тоже туда идём, — заверил Алоиз. — Так что первого будь готова к шести вечера. Одежда скромная и удобная. Если повезёт, поучаствуем в экспериментах.

— А кто ещё будет из наших? — спросила, надеясь узнать имя щедрого дарителя.

— А мы не знаем, — ответил Эрих, всем видом показывая обратное.

Поняв, что ничего не добьюсь своими вопросами, а также заметив, как руки Алоиза покрылись мурашками, я поспешила закончить разговор.

— Спасибо вам, ребят! Я, пожалуй, пойду, — сказала и, стянув пиджак, протянула его хозяину.

— Накинь обратно, — возразил он строго.

— Тут недалеко, а ты замёрз, — настаивала на своём.

Покачав головой, Алоиз забрал пиджак и снова накинул на мои плечи. Так же, вдвоём, сокурсники проводили меня обратно. По пути ненавязчиво поинтересовались, не нужна ли помощь с чем-либо. Я ответила отрицательно, не задумываясь. Вполне возможно, что вопрос не был искренним, и сокурсники действовали по воле неизвестного. Не хотелось их обременять лишний раз. Ещё раз поблагодарив ребят, я распрощалась с ними и вернулась в комнату. Оставалось надеяться, что больше никто не побеспокоит меня.

Странно, но чаяние моё сбылось. Даже Исмина, как обещала, не вернулась ни вечером, ни ночью. Я могла только догадываться, как она проводила это время. Но не мне быть ей судьёй.

А вот утро снова началось со стука.

Засидевшись с книгами допоздна, просыпалась я очень тяжело. Сделать вид, будто меня нет в комнате, не удалось. Все двери жилых корпусов зачарованы так, что открывать их могли только хозяева комнат, но существовали и универсальные ключи, хранившиеся в неведомом мне месте. Использовались они крайне редко. Услышав скрежет после недолгого затишья, я заинтересовано посмотрела на дверь.

Кстати, как Демис смог обнаружить моё отсутствие тогда, когда я пропала? Без Исмины он не мог войти в комнату. И ведь уже не спросишь.

На пороге комнаты стояла дежурная по вахте. Как я ни силилась, не смогла вспомнить её имени. Кажется, она не так давно утроилась на это место. Из-за её плеча, чуть припрыгивая, выглядывала Альма. Кажется, она даже разочарованно вздохнула, увидев меня в постели.

— Ну, и чего панику подняла? — обернувшись к первокурснице, спросила вахтёрша. — Или с поста меня отвлечь решила? Учти, замечу нарушение, первой отвечать будешь, — с этой угрозой она развернулась и ушла, оставив нас с Альмой недоуменно переглядываться.

— К воротам, — недовольным голосом сообщила она.

Я полагала, что первокурсница уйдёт, но та с ожиданием уставилась на меня.

— Что ещё? — спросила её, блаженно потянувшись.

— Там газета пришла, — неуверенно проговорила она.

— Как понимаешь, я её не читала.

— Там о тебе написали.

— С собой взяла? — я буквально подскочила с кровати.

— Нет, — виновато ответила Альма. — Я пойду, предупрежу, что ты скоро выйдешь.

И прежде, чем я успела сказать хоть что-то, она захлопнула дверь.

— Весело день начался, — проговорила вслух и ещё раз потянулась, но уже стоя.

Столкнувшись с проблемой отсутствия верхней одежды, я, немного подумав, схватила пальто Исмины. Великовато, но выбора особого не было.

За воротами стоял Грегори. Заметив его взгляд, скользнувший от головы до рук, убедилась в своих предположениях насчёт украшений. И ведь снова забыла о них.

— Прости, — подойдя, сказала ему, — собиралась в спешке.

Сначала на его лице возникла оторопь, а затем он игриво улыбнулся.

— Прогуляемся? — предложил Грегори.

И снова я испытала разочарование, но все же согласилась, только предложила идти в управление, все равно плащ нужно было забрать. При этом настояла на пешей прогулке, хоть Грегори и возражал.

— Мне рассказал дознаватель, а сегодня написали в газетах о тебе, — после недолгого молчания заговорил он. — В общем, будь уверена, что я не оставлю тебя.

— О чём ты? — заинтересованно посмотрела на жениха.

— Твой дар… он дал сбой, поэтому ты не справилась с ядом, — удивил меня Грегори. — Но мне плевать, есть он или нет, — тут же поспешил он заверить. — Главное, чтобы с тобой все было в порядке.

— Я не понимаю тебя…

— Они, — остановившись, он развернул меня лицом к себе и обхватил его ладонями, — отрицанием ты лишь обманываешь себя. Не нужно. Такое, действительно, случается редко, но жизнь все равно продолжается.

Не дав мне времени на ответ, да что там, даже на обдумывание его слов, Грегори склонился и нежно коснулся губ поцелуем. Я не откликнулась на него, сначала просто растерялась, а затем прочувствовала смысл недавно сказанного.

Всем преподнесли историю так, что и виноватых, в общем-то, нет. Никто и не подумает обвинять природу в её капризах. Дар дан ею — она же имела право забрать его обратно.

Но по всему выходило, что диплома не увидеть мне никак. Академия не имеет права выдавать его потерявшим дар. И пусть у меня не убыло ни капли, официальную информацию должны подтверждать действиями.

— Меня просто выгонят из академии, — прошептала, как только Грегори отстранился.

Его моя реакция явно не порадовала.

— Они…

— Нет, ты не понимаешь! — я скинула его руки с себя.

— Успокойся! — не громко, но тоном, не терпящим возражений, потребовал жених. — Вокруг люди.

Растерянно осмотревшись, признала его правоту. На нас с интересом поглядывали прохожие, выдавая узнавание. Стало неловко. От внимания, сочувствия во взглядах, вынужденного вранья.

— Пожалуй, не стоило идти пешком, — проговорила виновато.

— Ничего, — ответил Грегори, обнимая за плечи, — скоро все забудут о тебе.

Я только слегка кивнула.

Дальнейший путь мы продолжали в повозке, и прошёл он практически под монолог Грегори, я лишь изредка соглашалась с ним. Мыслями же была далеко.

Призрачная надежда на яркое, успешное и независимое будущее ускользала все явственней. Кто я, если все признают отсутствие дара во мне? Девочка, сбежавшая из Криево, не более. Никем не востребованная, бесполезная… такая же, как и шесть лет назад.

И как же жизнь жестока, раз дала возможность познакомиться с именитыми мастерами, будто хотела подразнить, показать, чего я лишалась.

— Приехали, — угрюмо сообщил Грегори.

Видимо, мой настрой передался и ему.

В управлении мы пробыли недолго. Забрав плащ, я сразу же надела его, передав Грегори пальто Исмины.

Когда мы уселись в повозку, жених приобнял меня и прошептал:

— Прекращай хмуриться. Все будет хорошо.

Натянуто улыбнулась и постаралась взять свои эмоции под контроль.

— Может, ко мне? Отец сейчас дома. А вам пора познакомиться, — предложил Грегори.

— Прости, но не сегодня, — ответила ему. — Тем более, я без украшений, и вряд ли это понравится ему.

— Да, ты права, — согласился он. — Завтра? — тут же спросил.

— Не обещаю, — ответила уклончиво. — Мне могут дать доступ в лабораторию, а навёрстывать много.

— Хиония, зачем? У тебя же…

— Мой дар не пропал! — резче, чем хотела, прервала его. — Совсем не пропал, — уже тише и спокойнее. — Я не могу все бросить в один момент. Неужели, ты этого не понимаешь?

Сжав губы, Грегори отвернулся.

Наверное, надо было извиниться. Но причин его обиды я не находила. И в своих словах не сомневалась. Ведь, действительно, не могла оставить зельеварение только потому, что так требовали обстоятельства и чужие наветы. В конце концов, это всего лишь страхи, возможности учиться меня ещё никто не лишил.

В молчании мы добрались до академии. Исполненная решимости и упрямства, я без каких-либо слов покинула повозку. Грегори не препятствовал.

Уже входя в комнату, вспомнила, что оставила пальто Исмины у жениха в руках. Надо повиниться перед подругой первой, иначе она все нервы вымотает за свою вещь. Парадокс: тряпки и побрякушки Исмина ценила, а себя — нет.