Глупая

Елена Славная, 2017

Мир магии, такой далёкий и близкий одновременно, с детства привлекал Дженису. Но ей было неведомо, что, решив окунуться в него, она отхватит столько проблем, а замужество, обязанное защитить, обернётся ворохом новых трудностей. И первая из них – нежелание Дженисы быть с тем, кого навязала Тьма.Вот только Тьма вряд ли позволит перечить себе.

Глава 3

Едва дождавшись окончания обеда, я спешно покинула столовую. Устраивать прилюдный делёж автомобиля, который Тео так легко одолжил своей гостье, не стала. Вряд ли бы это изменило его решение. Хотя главная причина в другом.

Сабита явно желала рассорить меня с мужем, и только из принципа я не поддалась подстрекательствам. И уж точно не показала, что меня хоть как-то задели её потуги. Шиш ей! Мачеха десять лет подавала пример, как противостоять таким провокациям — не реагировать вообще.

И на мой взгляд, это очень здравая позиция.

Поднявшись на свой этаж, я столкнулась с Тео. Хорошо ему, ножками не ходить. Хотя, судя по мышцам, где-то он всё-таки умудрялся напрягаться.

Остановившись напротив мужа, я сложила руки на груди и выжидающе уставилась на него. Он снова странно вгляделся в моё лицо, а после будто опомнился.

— Катрис говорила, что ты хотела куда-то выехать.

— Предложишь напроситься к Сабите? Или дождаться, когда она накатается на моём автомобиле?

— Нашем, — поправил он.

— Нашем? Хорошо. Ты, не спрашивая меня, заселил эту… в наш дом и даёшь ей нашу машину. Что следующим вручишь?

— Это просто вещь, — невозмутимо отозвался он. — Ты бы предпочла, чтобы я лично доставлял Сабиту туда, куда ей угодно?

— Да хоть бы и так. Это был подарок моего папеньки. Для меня. Не просто вещь.

— Через несколько дней Сабита покинет наш дом, — Тео, видимо, хотел меня успокоить.

— Переселишь её в тот дом, который нам подарили? — предположила я.

Муж не ответил. Просто смотрел на меня в упор и молчал.

— Серьёзно? — переспросила я. — Тьма, это уму непостижимо! А список подарков составлен, чтобы мне было известно обо всём, ушедшем Сабите? Не зря ты ночью к ней заглядывал, видимо!

— Успокойся, — попросил муж. — Твоя ревность совершенно не обоснована. Мы с Сабитой не любовники.

— Меня совершенно не интересует природа ваших отношений, — призналась честно. — Я не спрашиваю, почему ты заселил её рядом со мной. Не удивляюсь тому, что она знакома с домом, ведь раньше жила в моих комнатах. Одно только поражает: зачем ты женился на мне, а не на ней?

— Джениса, мы с ней не любовники. Остальное не должно тебя волновать.

— Ты ещё будешь мне поводы для волнений диктовать?

— Не буду, — спокойно ответил Тео, заводя меня ещё сильнее. — У меня к тебе просьба.

— Кроме той, чтобы отдать все подарки Сабите?

— Этого я не просил. Не выдумывай лишнего.

— Что же ещё могло понадобиться самому палачу от дочери сапожника? Хотя не отвечай, ночью ты изъяснился довольно понятно. Вот только не у той ты просишь.

— Джениса, послушай…

— Не хочу я тебя слушать, — не сдержавшись, ткнула пальцем в его плечо. — И видеть не хочу. И твоей женой быть не хочу. Надеюсь, Тьма смилостивится и сотрёт с меня эту дрянь!

Моя речь не произвела должного эффекта. Тео, осторожно ухватившись за запястье, поднёс мою руку к своим губам и едва ощутимо прикоснулся ими до оголённой части пальцев.

— Глупая, какая же ты глупая, — муж покачал головой, показывая своё разочарование.

— Выбирал бы умнее, — пожала плечами, не реагируя на странный жест, — Себе под стать. Сабиту, например. Или ещё кого.

— Но моя жена ты.

— Значит, тебе досталась глупая жена. Можешь забывать о ней на целые дни, можешь гулять налево, можешь заселять «давних знакомых» по соседству с ней, можешь подаренное её отцом отдавать другим. Удобно, правда?

— Не драматизируй.

— Да какая драма, Тео? — освободив запястье, всплеснула руками. — Это комедия! Весёлая такая, что обхохочешься!

— Вечером поговорим, — снова без единой эмоции произнёс он и исчез.

Вот так просто, взял и исчез!

Тут же послышались шаги на лестнице. Поднималась Сабита.

Я поторопилась к себе, не желая сталкиваться с ней. Меня на самом деле ничуть не интересовали и не задевали подробности их отношений с Артемио, он чужой мне, но самоуверенность Сабиты злила. Просто, по-женски, выводила из себя. А это происходило со мной весьма редко. А если… Неужели брачная вязь начала влиять на меня?

Оказавшись в комнате, я уселась прямо на пол, стянула перчатки и взглянула на узоры. Моё спасение превратилось в наказание. А дочерний инстинкт, требующий подчинения отцу, потому что папенька никогда просто так ни во что не вмешивается, подвёл. Стоило больше сопротивляться. И меньше бояться увидеть разочарование в глазах родителя. Но ведь так страшно было подводить его. Да и сейчас эта боязнь никуда не исчезла.

Цокот каблуков, раздавшийся в коридоре, поднял во мне волну раздражения. Сабита даже туфли не папины носит! Так стучит только у конкурента, Линдра Бадда. Все папенькины модели отличаются тем, что в помещении остаются практически бесшумными, создавая впечатление парения над полом. Мне ли не знать, как родитель добивался такого результата. И именно он стал решающим в успехе марки, нескромно совпадающей с нашей фамилией, «Готто».

А Готто ли я теперь? Или уже Лафар? Неужели и документы без меня переоформили?

Ненадолго наступила тишина. Мне бы часы сюда, чтобы тикали, а то совсем глухо.

В дверь чуть слышно поскреблись.

— Да! — отозвалась я, не вставая.

— Это Катрис.

— Заходите, Катрис, — пригласила её и поднялась с пола.

Видимо, нянька у меня теперь на постоянной основе, и не стоило показывать ей лишнего. Скорее всего, обо всех моих словах и действиях она докладывала Тео.

Женщина сделала только два шага внутрь комнаты.

— Вы хотите продолжить с подарками, или показать вам дом?

Смотреть подарки, большинство из которых совершенно бесполезно, а оставшееся не достанется мне, желания не было. Осматривать дом — тоже. Но сидеть взаперти — совсем не вариант. Насиделась уже.

— Если вы покажете мне, где телефон, то буду весьма благодарна, — сказала я ожидающей ответа Катрис.

— Да, конечно, — кивнула она и тут же раскрыла дверь.

Мы спустились на первый этаж. Пересекли холл, направляясь в противоположную от столовой сторону, и оказались в широком коридоре.

— Тут кабинет Артемио, — Катрис указала на одну из двух дверей, находящихся напротив нас. — Рядом библиотека.

— У него же есть кабинет, — удивилась я.

— Этот для приёма посетителей, — пояснила женщина. — Проходите.

И кто же посещает палача? Спрашивать у Катрис не стала.

Войдя, я плотно прикрыла за собой дверь, но в последний момент нажала на ручку, якобы случайно. Если уж мои слова передавались мужу, то это можно использовать в своих интересах.

Гудки в трубке, казалось, звучали бесконечно. Вот я бы на месте папеньки вообще от телефона не отходила бы!

— Дом Александра Готто.

— Ноеми, позови папеньку, пожалуйста, — попросила я, узнав голос горничной.

— Тери… тера Джениса… да, сейчас позову, — ответила она со странной рассеянностью и волнением.

Несколько мгновений тишины, тянувшиеся почти вечность, наконец-то сменились голосом отца.

— Слушаю.

— Папуль! Забери меня отсюда, папуль! — затараторила я.

— Джениса? Что-то случилось? — похоже, он был удивлён услышать именно меня.

Как же Ноеми сообщила о звонке?

Покосившись на чуть приоткрытую дверь кабинета, я уселась на стол и громким шёпотом продолжила:

— Меня обижают тут, папуль!

На заднем фоне послышались чьи-то голоса.

— Алекс! Ты где? — кто-то позвал папеньку.

— Без меня, — откликнулся родитель.

И тут я поняла, что меня насторожило в самом начале разговора.

— Ты что, пьёшь? Празднуешь моё замужество? — искренне возмутилась я. — Папуль, а он меня бьёт!

— Джениса, не ври мне, — не проникся он.

— Нельзя быть таким вредным и неверующим, папуль! Так ты меня заберёшь?

— Нет.

— Папуль, а он меня отдельно от себя заселил.

— У «тьмушников» это норма, — невозмутимо пояснил родитель. — Ты должна это знать.

— Откуда? Ты ведь даже не предупредил, что он маг тьмы!

— Ну, теперь знаешь, — отмахнулся папенька.

— Папуль, а он твой подарок курице отдал! — настаивала я, продолжая жаловаться. Надеюсь, у Катрис хорошие слух и память. — А её рядом со мной поселил! А ещё он собирается ей дом отдать! Папуль, забери меня отсюда.

— Какой курице? Как отдал? Какой дом? — непоколебимость папеньки покачнулась.

— Той, что в соседние комнаты заселил. А до этого она чулок в моей ванной теряла, а ночью муж к ней ходил! А дом нам подарил кто-то. На свадьбу! Нам! Папуль, меня тут никто не любит! — протянула жалобно. — Забери, а?

— Я не могу, Джениса.

— Папуль, дай трубку Лоретт, я ей на тебя пожалуюсь.

— Джениса, мы договорились, что ты не станешь делать глупостей.

— А я ничего и не делала! Он сам отдал твой подарок этой курице. Я вообще примерная-примерная была!

— А ночью он ходил к ней?

— Да! Как вышел от меня, сразу к ней. Папуль, наверное, не будет у тебя внуков. Даже детей он ей подарит!

— Джениса, не знаю, для кого ты так стараешься, но прекращай свои игры. Ты уже вышла из этого возраста.

— И что? Если выросла, меня теперь любить не надо?

Тишина в трубке насторожила. Если бы не дыхание, слышимое в ней, я бы решила, что связь прервалась.

— Джениса… — устало выдохнул родитель. — Я тебе раньше не рассказывал, но, думаю, стоит это сделать сейчас.

— О чём ты? — насторожилась я.

— Когда Алисия погибла…

— Ты выпил лишнего, папуль, — прервала его.

Воспоминания о маме всегда заканчивались одинаково — слезами. Да и зачем сейчас вспоминать это?

— Дослушай, — попросил он. — Когда Алисия погибла, я не стал выдумывать истории о том, куда она могла пропасть. Не смог сочинить сказку для тебя. Ты тогда проплакала весь день, а потом замкнулась. Совсем, ото всех, даже не разговаривала ни с кем…

— Я не понимаю, к чему ты клонишь…

— Через месяц, когда я не на шутку обеспокоился твоим состоянием, ты внезапно ворвалась ко мне в кабинет. Не помнишь?

— Я мало чего помню из детства.

— Ты кричала: «Папа, я знаю, кто станет моим мужем!».

— И? — поторопила отца, нервно закусив губу.

— В руках ты держала газету, где было напечатано фото Артемио Лафара, и, тыча в него пальчиком, стрясла с меня обещание, что я выдам тебя замуж только за него.

— Мне было пять! — я чуть не задохнулась от негодования. — Папуль, прошло пятнадцать лет!

— Ну, не мог же я тебя раньше замуж отдать.

— Ты сейчас так шутишь, правда? — с надеждой спросила его.

— У тебя какая вязь? — сменил он тему.

— Браслеты, папуль.

— Значит так, завтра я приеду к тебе, и мы со всем разберёмся.

— Сегодня надо, папуль.

— Завтра, Джениса.

Прежде чем я успела что-то возразить, мудрейший положил трубку.

С грохотом отодвинула от себя телефон. Мне никогда не нравились ситуации, где я ничего не понимала. Не мог папенька устроить этот брак ради обещания, данного мне пятнадцать лет назад. Да и я горазда, нашла, кого в мужья требовать! Лучше бы мне в руки попалась другая газета.

Вскочив на ноги, я подошла к двери и выглянула в коридор. Никого. Закрывшись в этот раз на совесть, я вернулась к телефону и снова сняла трубку.

— Александр Готто слушает, — он ответил сразу же.

— Папуль, ты же пошутил? Не мог же ты выдать меня замуж из-за обещания?

— Минутку, Джениса, — попросил папенька. — Лоретт, оставь меня, пожалуйста, — сказал он в сторону.

Затем наступила тишина.

— Папуль? — обеспокоилась я.

— Я здесь, Джениса.

— Так это шутка? — переспросила его.

— Нет, не шутка, — ошарашил он меня. — Но причина у твоего брака другая. И мы оба знаем, что это за причина.

— Моя безопасность, — вполголоса озвучила я.

— Именно, — согласился папенька.

— Тогда зачем ты рассказал мне о том случае?

— Джениса, никто не мог даже предположить, что Тьма обвенчает вас с Артемио «истым» союзом. Возможно, пятнадцать лет назад нам был послан знак, и я поступил правильно.

— Ты жалеешь?

— Мне сложно описать свои чувства, — признался он. — Я рад, что теперь тебе ничего не грозит — Артемио сможет защитить ото всего. Но, разумеется, я переживаю за свою маленькую дочурку.

Ненадолго мы оба замолчали.

— Папуль, он же не хотел брака, так? — спросила я.

— Не хотел, — не стал он врать.

— Но тогда зачем?

— Артемио был уверен, что Тьма не примет тебя. В таком случае ты бы сразу вернулась домой.

— И как бы это защитило меня? — удивилась я.

— Все переключились бы на неудавшийся брак палача. А если бы кто-то смог добраться до тебя, то связь с Артемио Лафаром — уже хорошее прикрытие.

— Да, ты прав, — согласилась я. — Но зачем ему подобное представление? И как, вообще, ты смог заключить помолвку?

— Это не имеет значения, Джениса, — с твёрдостью, которая чувствовалась даже через трубку, ответил он.

— А что имеет, папуль?

— Настоящее и будущее, — наставлял папенька. — Теперь давай по порядку о том, зачем ты мне позвонила, только на этот раз без своих игр с детство.

— Я не притворялась! — рявкнула в трубку, но тут же взяла себя в руки. — Прости. Папуль, мне страшно. Я не понимаю, что делать дальше. Не готова быть женой. И вообще, не знаю, как это: быть женой. Он же совсем чужой для меня, — высказала свои опасения скороговоркой. — А ещё я теряюсь в обычаях. Тут всё по-другому. Даже за столом сидят иначе.

— Ты справишься, — с уверенностью отозвался родитель. — А что там за… курица?

— Сабита какая-то. Не знаю, любовница или нет, но хочет рассорить меня с Тео. Появилась буквально вчера. Папуль, а это нормально, когда гостья рядом с женой заселяется?

— Насколько я знаю, для приверженцев тьмы главное, чтобы была отдельная комната, а её расположение практически не имеет значения.

— В смысле? Ко мне ещё и подселить кого-то могут?!

— Вряд ли. Думаю, об этом не стоит переживать.

— Ну почему ты не предупредил меня о том, за кого я выйду замуж? — вздохнула я.

— Не хотел, чтобы ты разочаровалась.

— В чём?

— Представь на мгновение, что Тьма отвергла тебя, но при этом ты бы знала, кто твой жених, — задал папенька. — Твои чувства?

— Мне было бы обидно, — предположила я, мало проникаясь его речью, пусть и уловила её основную мысль.

— Обидно, — хмыкнул отец.

— Папуль, а почему ты в первый раз трубку положил?

— Не догадалась? — самодовольно переспросил он. — Я знал, что ты перезвонишь.

— Нельзя таким быть, папенька, — сказала ему, скрывая свою грусть.

Только мудрейший по-настоящему знал меня и понимал, как перенаправить мои мысли в правильное русло.

— Мне пора, Джениса.

— Праздновать? — надулась я. — А у меня не было никакого торжества.

— Ты же всегда пыталась избежать их? — удивился он. — Что-то изменилось?

— А ты говорил, что у меня будут самые красивые церемония и торжество!

— Всё так и было, Джениса. Не ты ли много раз повторяла, что лучшее торжество — его отсутствие?.. Да, Лоретт, сейчас подойду.

— Зовут?

— Зовут.

— Я жду тебя завтра, папуль.

— До завтра, Джениса, — попрощался он.

Несколько секунд я сидела, прижимая трубку к груди. Потом аккуратно положила её. Вышла в коридор. Катрис так и не появилась. Интересно, она сразу удалилась или успела хоть что-то услышать? Дверь в библиотеку очень манила, но мне нужно пересмотреть книги, которые передал папенька. Раз уж Тьма связала меня со своим магом, стоило узнать о её обычаях больше.

Когда я только ступила на первую ступеньку лестницы, в дверь позвонили. Остановившись, я осмотрелась: дом будто опустел. Неизвестно, как принято у «тьмушников», но у «сияющих» к двери подходил тот, кто был ближе к ней.

На пороге стоял курьер. Мельком взглянув на меня, он спросил:

— Тера Джениса Лафар?

После некоторого замешательства я кивнула и ответила:

— Да, это я.

— Распишитесь, пожалуйста.

От удивления я растерялась и подписалась как Готто. К счастью, курьер не придирался. Передав мне увесистую посылку, он тут же удалился.

С трудом дотащив её до комнаты, я сразу же прошла в кабинет и сгрузила ношу на стол. Избавившись от нескольких слоёв бумаги, я, наконец, добралась до содержимого. Газеты. Видимо, Гирд отнёсся к моей просьбе весьма серьёзно и не стал тянуть с исполнением.

Что ж, взглянем, от чего папенька берёг меня.

«Тьма против Сияния», «Грядёт война?», «Новый храм?», «Откуда пришла странная магия?», «Новая эра магии» — читала я, раскладывая газеты. Тексты статей лишь пробегала глазами, ограничиваясь заголовками.

Только предположения, не подкреплённые ни одним фактом.

И ни слова о Дженго, что, несомненно, радовало.

Через две недели тему обсуждения резко сменили. Брак Артемио Лафара, действительно, вызвал немалый ажиотаж. А скрываемое имя невесты ещё больше подогревало интерес людей. Судя по снимкам, Тео всё это время находился в центре повышенного внимания: каждая девушка, появляющаяся рядом с ним, попадала в газету вместе с предположениями об их любовной связи.

А месяц назад Даони Лаконе, племянница нынешнего энмаха, дала интервью, в котором призналась, что Артемио порвал с ней все отношения, длившиеся более года, и сообщил о своём скором браке.

И новая волна обсуждений не заставила себя ждать.

И если в «Событиях» ситуация рассматривалась спокойно, со здоровым интересом, то «В центре» пыталась найти что-то «грязное» на Тео, уличить его в каких-либо преступлениях. Пожалуй, имя Осия Аренор, которым подписывались подобные статьи, мне нужно запомнить.

Добравшись до сегодняшней газеты, я несколько минут бездумно смотрела на её первую полосу. Конечно, мне известно, что журналисты гонятся за сенсациями и не прочь во многом приврать, но это уже не входило ни в какие рамки.

«Артемио Лафар, известный также как палач, наконец-то, приоткрыл завесу тайны со своего поспешного брака. Продолжая скрывать жену после церемонии, он тем не менее явил её гостям…»

И венчал всё это снимок, на котором Тео стоял рядом с улыбающейся Сабитой. Именно её вся страна считает женой моего мужа, лица которого не было видно. Но ошибки быть не могло, это он.

«Артемио Лафар и Сабита Футол познакомились при довольно трагичных обстоятельствах.

По донесению Сабиты, её мужу, ныне покойному Мартину Корто, были предъявлены обвинения в похищении, совращении и убийстве нескольких девочек. За дело взялся сам палач, он же привёл приговор в исполнение.

Очевидно, что пара дожидалась, когда брачная вязь исчезнет с рук невесты.»

Похоже, папенька ещё не видел сегодняшний выпуск газет. Иначе не стал бы он так спокойно праздновать моё замужество. И уж точно не спрашивал бы о том, кто такая Сабита.

Да она не курица, а крыса. Вместе с этой Осией. И вообще, все они — эти спутницы на снимках с Артемио — общипанные козы!

Взяв карандаш, я развернула газету, уселась удобнее и начала заполнять кроссворд ответами.

На самом деле, ничего страшного не случилось. О Дженго забыли, обо мне и не узнали, в центре внимания только Тео со своими… козами!

Стержень от силы нажатия сломался.

Всё бы ничего, вот только союз у нас «истый», и он не предполагает каких-либо связей на стороне. Если уж в «верном» измена приносит невыносимую боль как преданному, так и изменщику (хотя преданный всё же страдает больше), то страшно представить, каково это в нашем случае. Если только Тео не знал способа, как избежать каких-либо неприятных последствий. Не зря он заглядывал к Сабите ночью. Да ещё и эта её поправка о том, что Артемио не разбудил. Пусть Гирд был прав, и Тео сразу же ушёл, но он мог вернуться позже. Слишком вымудренно, но это не равно неправде. Хотя здравый смысл подсказывал, что я слишком фантазирую, и всё на самом намного проще.

Но, как ни крути, а сближаться с мужем придётся. Но совсем не хочется. А после всего прочитанного — тем более. Да и Тео в особом стремлении подружиться не замечен.

Ох, знала бы я, к чему приведут мои шалости, сидела бы дома, носочки вязала. Не зря меня бабушка учила этому. Вот только я применила знания совсем не там, где нужно.

— Уже видела? — заставив меня вздрогнуть, спросил незаметно появившийся Артемио.

— Стоило оставаться в неведение? — схватив другой карандаш, я продолжила заполнять кроссворд. — Можешь ничего не объяснять.

— Почему?

— Не хочу слушать ложь.

Он, так же, как и вчера, обошёл стол и навис над ним, загородив мне свет.

— Мне интересно, какая ты на самом деле. Ночью я почти поверил в твою неопытность и полную неосведомлённость о такого рода отношениях, но сумел разгадать игру. Утром ты поражаешь Катрис своей проницательностью. Днём сначала обижаешься, высказываясь на повышенных тонах, а после звонишь отцу с просьбой забрать тебя отсюда. И вот сейчас…

— Мне темно, — прервала я его. — Отойди чуть в сторону, пожалуйста.

Удивительно, то Тео не возразил.

— По поводу твоих вопросов, — продолжая черкать карандашом, произнесла я. — Не трудись меня разгадывать. Я просто маленькая глупая девочка. Знакомиться с женой надо до брака, а не после. Теперь уже поздно что-либо менять. Тем более после этого, — я перевернула газету, показывая снимок, а затем снова принялась за кроссворд. — Ты, конечно, можешь начать заверять, что всё придумано специально ради моей безопасности и прочее, но я не поверю. Папенька не пошёл бы на такое, а Сабита появилась неожиданно для тебя. Это ты не смог верно расставить приоритеты в день нашей свадьбы. Теперь мы имеем то, что имеем. Насколько я знаю, вы, маги тьмы, вправе скрывать своих жён от общества, но подлог неприемлем ни для Тьмы, ни для Сияния, — выпалила на одном дыхании.

Муж не отвечал мне, а я продолжала мучить карандаш. Вскоре он переломился пополам.

— Очень хорошо, что ты высказываешься, хотя не все твои выводы верны, — Тео отозвался абсолютно ровным голосом. — Но то, как ты вмешала в наши дела своего отца — плохо.

— Неужели стыдно стало? Или страшно? — усмехнулась я, отчётливо понимая, что папенька ничего не сделает Артемио.

— Неприятно. Я никогда не обсуждаю свою личную жизнь с кем-либо и хочу, чтобы у жены был тот же принцип.

Взглянув на всё ещё нависающего мужа, я придвинула ему одну из стопок просмотренных газет.

— Ознакомься на досуге. Обсуждаешь ты её или нет, о ней осведомлены все. А я буду говорить, что хочу и кому хочу. Если это всё, то оставь меня.

Сменив газету, я снова взялась за карандаш.

— Я зашёл спросить, какой твой любимый цвет? — ошарашил меня Артемио.

— Если ты хочешь сменить мой гардероб на свой вкус, то даже не пытайся.

— Нет, хочу сделать тебе подарок.

— Мне не нужны подарки от тебя.

— Джениса, я не хочу ссориться. Просто назови свой любимый цвет.

— Тео, — вздохнула я и отложила карандаш, боясь сломать и его, — просто исчезни. Возможно, ты привык за свои провинности откупаться подарками. Вот только я не одна из твоих любовниц, а ты не просто сплоховал. Ты оскорбил и унизил меня. И видит Тьма, я пыталась закрыть на всё глаза. Но воспитание берёт своё. Я росла единственным ребёнком в семье, эгоизм превалирует, — пожав плечами, показала, что ничего поделать не могу.

Когда я подняла голову, мужа передо мной уже не было. Не знаю, дослушал ли он. Но всё равно выдохнула с облегчением. Хоть уходит почти по первому требованию, а не пытается навесить на меня внушительную порцию лжи и пустых заверений.

Одно то, как легко Тео соврал Сабите о своей занятости и при этом явился ко мне, подтверждает лицемерие его натуры. Не мог же он планировать этот визит? Мысль весьма согревающая, но мало похожа на правду. Не стоит тешить себя иллюзиями.

Я вернулась к газетам двухмесячной давности. Всё лучше, чем читать обо всех прошлых интрижках мужа. Аж противно. Даже Айко, весьма влюбчивый по своей натуре, не вызывал во мне такого отторжения, как Тео.

Всё! Выкинуть его из головы! А то ещё снова заявится ко мне!

«Праздник Единения, отмечаемый уже более трёхсот лет, едва не закончился трагедией. В самых разгар уличных гуляний защита, уставленная вдоль Сизых Гор, рухнула…»

«…Как и 326 лет назад, в эту ночь маги тьмы и маги сияния объединились, чтобы создать «щит», удерживающий тварей Сизых Гор…»

А тут здорово наврали. Если бы «щит» рухнул, никто бы его не воссоздал. Маги могут лишь залатать его, но не построить заново. Об этом мне тоже как-то поведал Гирд. И ему я склонна доверять больше.

«…Маги отрицают возможность сговора ради разрушения защиты…»

«…Найденный вероятный виновник происшествия отпущен. Его имя тщательно скрывают, но уже известно, что он не обладает какими-либо зачатками магии…»

«…Энмах Реас Фоосо выступил с официальным заявлением, в котором гарантировал личный контроль за всеми действиями магов сияния и магов тьмы, а также заверил, что раскола, большего, чем существует сейчас, нет…»

«…Несколько источников сообщают именно об одном преступнике, разрушившим «щит». Реже мы получаем информацию о группе, но не более 3-5 человек…»

«…Преступник так и не найден. Всё чаще звучат предположения о его гибели после разрушения защиты…»

Столько вымысла зараз я читала разве что в сказках. Из тысячи букв найти те, что складывали правду, было весьма сложно. Журналисты за неделю умудрились расколоть страну натрое: людей, магов сияния и магов тьмы; тут же, буквально на следующий день, расклад менялся, объединяя то магов против людей, то людей или с тьмой, или с сиянием; ещё через день находили общего врага для всей страны, а в завершение этого неведомый враг оказывался уже мёртвым или испугавшимся мощи Сияния и Тьмы.

Радовало, что наши соседи остались вне подозрений. Наверное, то, что иноземные маги восстанавливали защиту наравне с нашими, немало этому поспособствовало. Хоть в чём-то журналисты придерживались этики.

Хотя, не помоги они нам, их сектор «щита» оказался бы бесполезен. Защита располагалась по кругу, заключая Сизые Горы в свой плен. Падёт хоть один сектор — достанется всем. Это только вопрос времени, за которое твари доберутся до соседних государств. Поэтому помощь магов всех стран вполне нормальна и обоснована.

Отложив газеты, я взглянула на книжную полку. Стоило ли ознакомиться с обычаями тьмы? Конечно, стоило, но определить, чего Тео придерживается, а что считает необязательным, предстоит только опытным путём. А надо ли мне оно?

Встав, я подошла к книгам и выбрала «Традиции Сияния. Наши дни». Пусть муж получит понятие о том, к чему я привыкла, и сам подстраивается под меня. Он, во всяком случае, знал, на ком женился. Так что всё абсолютно честно. Осталось только книгу ему вручить.

Зажав её подмышкой, я сгрузила газеты со стола на пол, взяла карандаши и уселась там же. Я не врала Тео, когда говорила, что папенька запретил мне рисовать. Не сильна я в этом деле. Но подрисовывать лишние детали к уже готовым снимкам мне никто не запрещал. Пусть это по-детски и вообще глупо, но довольно-таки забавно. А когда руки при деле, голова всегда мыслит яснее.

Прервал моё увлекательнейшее занятие всё тот же муж. Он явился в гостиной, снова проигнорировав дверь. И на этот раз ещё наглее, с грохотом и ругательствами.

Когда я выглянула из кабинета, увидела Тео, нервно вытирающего свои брюки салфеткой. Под его ногами в луже сока валялся пустой стакан. А на столе стоял поднос с едой. Ух ты! Неужто меня кормить собрались?

Спешно вернулась к изрисованным газетам и сложила их. Не следует видеть мужу результаты моего творчества, пока я не поем. А то ещё все кушанья унесёт.

Поднос остался в гостиной, а вот сам Артемио пропал. Наверное, переодевался. Или лучше: избавил меня от своей компании.

Вернулся Тео в других брюках, с ещё одним подносом в руках. Со сладостями и новой порцией сока. Я так и оставалась в проёме, ожидая дальнейших действий мужа.

Он, не глядя в мою сторону, занялся сервировкой стола. И так аппетитно это делал, что у меня заурчало в животе. Закончив, Тео пригласил меня сесть.

— Прошу, — произнёс он, отодвинув стул.

И так просто, будто не было за ним никаких промахов. Видимо, умалчивание проблемы, по его мнению, лучшее решение оной. Развернувшись, я прошла вглубь кабинета, где тут же заглянула под стол. Достала «Традиции сияния. Наши дни» и, гордо выпрямившись (во всяком случае, постаралась выпрямиться именно так), приблизилась к мужу.

— Держи! — вручила ему книгу и уселась на предложенный стул.

Странно, что Артемио посадил меня рядом с собой, а не напротив.

Хмыкнув, Тео отложил книгу на край стола и занял своё место.

— Надеюсь, твой аппетит улучшился с обеда, — изрёк он, берясь за ложку.

— Если будешь молчать, то, возможно, я даже съем всё, — ответила ему, придвигая к себе тарелку. — Приятного аппетита!

Я по достоинству оценила преимущества своего положения. Никто не сверлит взглядом и не заглядывает в рот. И самой не приходится отвлекаться.

Когда дело дошло до булочек, я почти окончательно подобрела. И вообще, жизнь казалась уже не такой беспросветной, а муж не… нет, муж всё-таки остался тем же. Очень хорошо, что он не пытался заговорить. Может, Тео и уйдёт молча?

Чаянья не оправдались.

— Где бы мы ни были, — отложив приборы, заговорил муж, — ты всегда садишься по левую руку от меня. Даже если это приём у приверженцев Сияния.

— И почему? — лениво спросила его, давя в себе раздражение.

Нашёл время учить!

— Тьма держит рядом только очень близких людей, — пояснил он.

— Понятно, — отозвалась я. — Вот только мне это знание не к чему, — пожав плечами, откинулась на спинку стула.

Кажется, я переела. Даже брюки стали жать.

Артемио развернулся ко мне вполоборота и потребовал:

— Поясни.

— А мне не понятен смысл этой традиции. Селить гостей вы можете в любых комнатах, а за столом сидеть только рядом. Как-то противоречиво. И вообще, все считают, что твоя жена — Сабита.

— Но ею являешься ты.

— К сожалению? — вкладывая почти искреннее сочувствие, спросила его.

— Не передёргивай. Уже завтра это недоразумение будет исправлено.

— Ты нашёл способ разорвать союз? — я даже воодушевилась. — Тогда мне нужно собрать вещи! — тут же подскочила и направилась в спальню, но на пороге остановилась и обернулась. — Я потом могу сама всё убрать. И спасибо, что накормил!

— Джениса! — запоздало окликнул меня Тео. — Я имел в виду статью.

Я замерла на полушаге. Нет, понимание нелепости моего предположения, конечно, было, но разве я не имела права на маленькую надежду?

— И как ты её исправишь? — поинтересовалась, так и не оборачиваясь к мужу. — Сотрёшь из памяти всех прочитавших? Или будешь доказывать, что написанное — неправда? Даже если сейчас Сабита не даёт интервью, в чём я очень сомневаюсь, то она вернётся в этот дом. Думаешь, никто не проследит за ней? А завтра, конечно, не напишут, что она разъезжает на новом автомобиле с твоим личным помощником в спутниках? Ты допустил очень мерзкую ситуацию, Тео. Уже ничего не изменишь.

— И что ты предлагаешь? — и ни капли раскаянья в голосе.

— Завтра приедет папа, и я вернусь с ним домой.

— Твой дом здесь, — настаивал муж.

— Тогда ты не станешь возражать, если я выгоню Сабиту? — спросила с вызовом и взглянула на Артемио.

— Я пообещал ей защиту, — ответил он.

— Будучи уже женатым, — кивнула я. — И не спросив моего мнения. Так вот, Тео, я не интересуюсь твоим разрешением, просто сообщаю, что завтра еду домой. Сабита будет довольна: ей эти комнаты нравятся больше.

Задержавшись ещё на мгновение, я так и не услышала согласия или возражения мужа. Он просто сидел, сложив руки на груди, и в упор смотрел на меня. Что ж, мне тоже больше нечего сказать.

Я проследовала в ванную, где стены отделаны «зеркальным» камнем, который препятствует любым порталам извне. У папеньки «зеркальной» плиткой выложены все мастерские и склады, потому я и знаю, как выглядит подобный материал.

Поплескав на лицо холодной водой, я немного взбодрилась, хотя сонливость от переедания никуда не подевалась, и вышла в спальню.

Артемио ушёл, предварительно убрав следы трапезы. Что же, похоже, в этом плане он более-менее предсказуем. Я заглянула во все комнаты, чтобы убедиться в своём одиночестве. Уже отворачиваясь от кабинета, заметила несоответствие с тем, каким его оставляла. Книга, которую я дала Тео, лежала на столе. Одно из двух: либо муж проигнорировал моё желание, либо достаточно хорошо знал все обычаи Сияния сам.