Любовь на расстоянии

Елена Сергеева, 2020

Продолжение книги «Месть». Многие не верят в любовь на расстоянии, так что даже не хотят пробовать и сразу разбегаются; многие верят, пробуют и расстаются, не выдерживая подводных камней, что она скрывает. Но мы – это не многие! Мы – это только мы, и это наша история любви на расстоянии…

2 глава

Разве может быть что-то лучше, чем просыпаться от поцелуев любимого мужчины?! Такое утро никогда не может быть плохим!

Я еще никак не могла открыть глаза, но уже отвечала его настойчивым губам и тянула руки, чтобы прижать его к себе ближе.

— Просыпайся, — прошептал он мне в ухо, и миллиард мурашек разбежались по всему телу, будоража меня. — Нечего терять время.

Наконец я открыла глаза и с бесконечной любовью посмотрела на его милое заспанное лицо. Потормошив его и так взлохмаченные волосы, я, ехидно улыбаясь, предложила:

— Может, вообще не будем спать?!

Он улыбнулся мне моей любимой улыбкой и ответил:

— Надо попробовать.

Он перевернул меня на спину и оказался сверху. Я почувствовала тяжесть его тела, его поцелуи, которые тонкой ленточкой стали опускаться по шее вниз, и провалилась в гремучую смесь страсти, любви и блаженства…

Я посмотрела время на телефоне и огорченно произнесла:

— Нам пора собираться. Скоро надо освобождать номер.

— Нет, — пробормотал он, не выпуская меня из своих объятий.

— Как понять — нет?! — удивилась я.

— Я продлил номер, — сообщил он. — Не на улицу же нам идти! До поезда еще много времени.

— Можно было ко мне.

Он усмехнулся.

— Я решил пощадить твою бабушку. Я ей явно не нравлюсь.

Я поцеловала его в губы и, слегка оторвавшись от них, заключила:

— Главное — ты нравишься мне! Безумно нравишься!

Он прильнул к моим губам, чтобы продолжить прерванный поцелуй, но нас разъединил мой вечно не вовремя звонящий телефон.

Я повернула его экраном к себе, и мы увидели имя звонившего человека. Макс отпустил меня, и я, еле скрывая раздражение, что Миша звонит не вовремя, ответила:

— Да!

— Ника, твоей бабушке плохо, она потеряла сознание. Я вызвал «скорую». Приезжай скорее.

— Да, спасибо… Сейчас приеду, — засуетилась я и, встретившись взглядом с Максом, объяснила: — Бабушке плохо. Отвези меня домой…

Мы быстро оделись, покидали в сумки свои вещи, сдали ключи от номера и вприпрыжку побежали к на ходу забронированной машине. Потом, превышая скорость и указания светофора, помчались к моему дому.

Я не поднималась по лестнице — я взлетала. В голове мелькали ужасные картины прошлого: смерть родителей, смерть Веры, и я панически боялась, что доберусь до квартиры и мне сообщат еще об одной трагедии в моей жизни. Несмотря на все наши конфликты и недоразумения, я любила ее, и она была для меня единственным оставшимся близким родственником (я не брала в расчет бабушку, живущую в Санкт-Петербурге, поскольку она была и оставалась чужим для меня человеком).

Ворвавшись в квартиру, я столкнулась с Мишей, он как-то странно опустил глаза, увидев меня, и сразу пробормотал: «Раз ты пришла, я пойду», но мне было не до него, и я, на ходу кивнув ему, поспешила в комнату к бабушке.

В комнате пахло корвалолом, бабушка неподвижно лежала на диване, и я, подлетев к ней, опустилась возле и взяла ее руку.

Она приоткрыла глаза и жалобно проговорила:

— Никуся…

Я, не обратив внимание на это жуткое прозвище, спросила:

— Врач был? Что сказал?

Она помотала головой.

— Мне уже лучше… Я попросила Мишу отменить вызов.

— Отменить вызов?! — переспросила я, и в голове моей всплыла картинка прячущего глаза друга детства.

— Почему?!

— Мне лучше. Я просто переволновалась… но сейчас ты рядом… теперь все хорошо. Ты же не будешь меня больше расстраивать?!

Я скептически посмотрела на нее, но решила сначала прояснить свои сомнения. Поднявшись на ноги, бросила ей «Я скоро» и так же быстро исчезла из комнаты, как и появилась.

Встретив в коридоре Максима, я на ходу попросила:

— Подожди меня тут. Я сейчас.

Вылетев из квартиры, я позвонила в дверь Миши. Он открыл мне ее и тут же снова спрятал глаза.

— Что случилось?

Я смотрела на него и чувствовала, что начинаю злиться. Злиться оттого, что предполагала, что все это было аферой моей неугомонной бабушки и человека, которого до недавних пор я считала своим лучшим другом. Да, я не была уверена на сто процентов, это была исключительно моя интуиция, но, идя, как всегда, ва-банк, я знала, что легко определю по его поведению и эмоциям, оправданны ли мои предположения.

— Это я хотела у тебя спросить, что случилось?! — набросилась на него я. — Я не думала, что ты можешь пойти у нее на поводу и так нагло лгать мне!

— Ника, я не хотел… — только и сказал Миша, виновато смотря на меня, и сделал шаг ко мне навстречу, но я, убедившись в своем предположении, отшатнулась от него, как от какого-то монстра.

— Не прикасайся ко мне! — взбеленилась я.

На шум выскочил Макс, и я прижалась к его груди, пытаясь найти в его надежных объятиях спасение от боли, пронизывающей меня, и силы, чтобы держать себя в руках и вести себя адекватно, а не разгромить от обиды, клокотавшей во мне, все вокруг.

Он потянул меня в квартиру, и я, больше ничего не говоря Мише и даже не смотря в его сторону, послушно пошла за ним, стараясь не слышать его жалобное «Прости, я не хотел тебе сделать больно».

Максим увел меня в мою комнату, сел на кровать и посадил к себе на колени.

— Что случилось?! Что ты буянишь?!

Я подняла глаза на него.

— Он… Она…

Мне было стыдно даже говорить ему это.

Он молча терпеливо смотрел на меня и ждал, когда я соберусь, чтобы быть в состоянии все рассказать. Наконец я осмелилась:

— Никто не болен. Это просто был гнусный обман.

— Что?!

Он не мог поверить моим словам. Я сама едва верила в это, но это было действительностью. Той действительностью, которую надо было принять. Бабушка в своем маниакальном желании разлучить меня с Максимом была готова на все. И снова в голове всплыла Вера. Она точно не могла справиться с той бабушкой, которая вдруг неожиданно открылась мне.

— Ты уверена?

Я кивнула.

— Да. Она так сильно хочет разлучить нас, что готова ничем не побрезговать.

Он молчал, и мне было немного страшно — вдруг он решит, что не хочет связываться со мной из-за моих неадекватных родственников.

Я с беспокойством посмотрела в его глаза, пытаясь прочитать его мысли.

— Знаешь, Питер по тебе соскучился. Я куплю тебе билеты, и ты приедешь в следующие выходные ко мне сама.

Я понимала подтекст его слов, но была безоговорочно согласна с ним. К тому же там у него, в Санкт-Петербурге, не надо было платить за гостиницу, и я могла приехать в пятницу, и в нашем распоряжении был бы лишний вечер и целая ночь.

— Хорошо, — прошептала я и, уткнувшись лбом в его голову, закрыла глаза. Просидев в таком положении пару минут, я почувствовала, что практически пришла в себя, но поскольку в этом эпизоде нужно было поставить жирную точку, я нехотя покинула его колени и, произнеся «я скоро», вышла из комнаты.

Не успела я войти в комнату бабушки, как она жалобно запричитала:

— Никуся, куда же ты пропала?

Я села на кровать и с обидой посмотрела ей в глаза.

— Как ты на такое решилась?! Неужели ты не понимаешь, что я люблю его и, разлучив меня с ним, ты сделаешь меня несчастной?!

Она заморгала, скорее всего, пытаясь понять, продолжать свою игру или нет, а я продолжила:

— Ты разрушила жизнь Веры и подтолкнула ее к тому окну.

— Не смей обвинять меня в смерти Веры! Я не причастна к ней! — мгновенно выздоровев, взвилась она.

Не имея желания и сил дискутировать на эту тему, я поставила вопрос ребром:

— Если ты не перестанешь придумывать варианты, как разлучить нас с Максимом, то я бросаю институт, собираю вещи и уезжаю к нему в Питер!

Моя угроза явно подействовала на нее. Она испуганно посмотрела на меня.

— Не бросай учебу! Пожалуйста! Я… Я не буду вмешиваться…

Я подошла к двери и, обернувшись, повторила свою угрозу:

— Если еще раз ты сделаешь что-то подобное, я без разговоров уезжаю.

Я вошла в комнату. Макс сидел на моей кровати в той же позе, и я, не спрашивая разрешения, повалила его на кровать, упав сверху.

— Ника…

Я приподняла голову и поймала его взгляд.

— Да!

— Что ты делаешь?!

— Лежу на тебе, — делая изумленное лицо, как будто не понимая суть его вопроса, ответила я.

Он перевернул меня на спину и хотел встать, но я схватила его за руку.

— Не уходи. Она не войдет сюда без стука. Уверяю тебя.

Он поднялся и сел на край кровати, а я встала на колени, доползла до него и обняла сзади, прижавшись к его спине.

— Просто полежи со мной. Я хочу, чтобы моя кровать пахла тобой: твоим парфюмом, твоим телом, — попросила я.

Он аккуратно убрал мои руки, встал, и я надула губы, собираясь уже поворчать, но он снял свое нежно-голубое поло и протянул мне. Я улыбнулась, прижала ткань к себе и вдохнула самый лучший запах — запах любимого мужчины.

— Оставь ее себе, — улыбнулся он, и я кивнула ему в ответ.

Однако без футболки, в одних джинсах он выглядел настолько сексуально, что я, как маньячка, отложив в сторону его поло, встала с кровати и, повиснув у него на шее, потянула обратно. Мы рухнули на нее и засмеялись. Я стала целовать его, но он отодвинул меня и, закрыв мне рот ладонью, сказал:

— Либо держишь себя в руках, либо я встаю.

Я надулась, но выбрала первое. По крайней мере, лежать у него под мышкой на голой груди и прижиматься всем телом мне не возбранялось.

Часа через два в комнату постучала бабушка и сладким голосом позвала меня в коридор. Я вышла.

— Никуся…

Я сердито посмотрела на нее, и она исправилась:

— Ника, через полчаса будет готов ужин.

— Хорошо.

Я хотела уйти, решив, что это все, что она хотела мне сообщить, но она взяла меня за руку. Я вытащила свою руку из ее руки.

— Что еще?

— Ты же знаешь, Миша всегда по воскресеньям ужинал у нас…

— Нет, — даже не дослушав, отрезала я. Не хватало мне только двух предателей за одним столом. Я хоть и не собрала вещи, чтобы уехать, но не простила ни одного, ни другую.

— Ника, я виновата, это я заставила его тебе позвонить, он не хотел.

— Бабушка, он что — маленький мальчик?! — начала заводиться я.

— Ника!

— Нет!

Понимая, что со мной бесполезно спорить, особенно сегодня, когда внутри меня еще все закипало при мысли, что она сегодня устроила, она вздохнула и сдалась.

Ужин прошел спокойно, практически молча, но я рада была уже тому, что он не принес новых эксцессов и не добавил ссор к нашему и так чересчур эмоциональному дню.

Вставая из-за стола, Макс поблагодарил хозяйку и обратился ко мне:

— Мне пора.

— Я с тобой!

— Нет, — мягко, но в то же время твердо произнес он, и мне не помог даже мой очень жалобный взгляд.

Я поплелась за ним следом, в надежде, что он еще передумает, и как только он остановился в коридоре и я встретилась с ним взглядом, я проныла:

— Макс…

— Ника, не рви мне душу, я и так хочу запихнуть тебя в свой чемодан и увезти с собой.

Я тяжело вздохнула, понимая, что ничто мне не поможет его переубедить и прощаться в этот раз придется в коридоре моей квартиры. Он обулся, накинул куртку, и мы расстроенно посмотрели друг на друга. Каждый раз было так неимоверно сложно расставаться! У нас не получалось просто сказать «пока» и выпасть из жизни друг друга на неделю. Каждое расставание было болезненно. Я ощущала, будто прощаюсь с ним на целую вечность. И пусть я понимала, что мы можем звонить и писать смс и у нас была даже видеосвязь, но мне для счастья просто необходимы были тактильные ощущения.

Я сделала шаг и обхватила руками его за шею.

— Я люблю тебя.

— Я тоже.

Его губы едва коснулись моих губ, и он, убрав мои руки, открыл дверь и вышел. Я осталась стоять на пороге, смотря, как он быстро спускается по лестнице, и думать о том, что до новой встречи надо прожить как-то бесконечную неделю.