Его хобби

Елена Сергеева, 2022

Для него жизнь – игра. Девушки – хобби. Для нее жизнь – попытка воскреснуть. Он – человек, которого внесла в черный список. Прошлое доказало: они несовместимы, но будущее… Что произойдет, если кукловод и марионетка снова встретятся?

3 глава. Шрам на душе

Солнце, шаловливо пробравшись сквозь щель между полотнищами шторы, слепит в глаза и вытягивает меня из сна. Бросаю взгляд на электронные цифры на тумбочке — шесть с копейками. Отнимаю три часа и соображаю: в Португалии еще ночь.

Непривычное ощущение.

После смены часовых поясов, бессонной ночи в аэропорту и дороги в Питер мой организм отключился, едва я рухнула на кровать.

Ладно, зато теперь проще будет привыкнуть ко времени, по которому придется жить.

Выбираюсь из постели, оглядываюсь — очень милая комната.

Дани продал родительскую квартиру, напичканную последнее время многими печальными воспоминаниями, и купил мне эту в клубном доме.

«В новую жизнь — с новыми эмоциями» — пояснил он.

Я не стала спорить, тем более тогда, когда брат занимался недвижимостью, мне было все фиолетово, зато сейчас — интересно.

Выхожу из комнаты и сразу попадаю в гардеробную, заполненную чей-то заботливой рукой моими вещами.

Надо будет не забыть поблагодарить за это неизвестную волшебницу.

Слева дверь в ванную. Там я уже была, пусть и с полуоткрытыми глазами.

Вхожу в коридор, дальше по курсу гостиная.

Кручу головой по сторонам: диван, телевизор, полки, стол с современными стульями.

Все очень стильно и соответствует моему вкусу.

Наверняка с дизайнером работала жена брата.

На журнальном столике привлекает внимание большая подарочная коробка.

В голове вспышкой мелькает брошенное Дани: «этот хлам собрала Лика. Сказала: дорогие мелочи для каждой девочки».

Улыбаюсь, вспоминая, какое лицо при этом у него было. Он потешался над нашими маленькими слабостями, а сам… взрослый мальчик, как в детстве коллекционирует машины. Правда с одной поправкой: раньше они были 1:43 и занимали две полки в его комнате, а сейчас выросли до оригиналов и занимают два гаража.

Сажусь на диван и с трепетом открываю крышку.

Первое, что бросается в глаза — это старые фотографии, перевязанные ленточкой. Вздыхаю, едва заметив на снимке счастливые лица родителей.

Развязываю, неторопливо листаю кадры из прошлого, пытаясь удержать в глазах слезы.

Мне очень их не хватает. Никакое время не может это изменить!

Бережно откладываю снимки в сторону и копаюсь дальше. Тут оказывается столько милых безделушек, и каждая со своей историей. Так приятно, что Лика собрала их для меня.

С трепетом перебираю бесценные богатства, задерживаюсь на самых значимых и кладу обратно в коробку, пока не натыкаюсь взглядом на серебряное яблоко с откусанным боком на белом фоне своего старого смартфона.

Замираю. Он моя единственная ниточка с прошлым, о котором лучше не вспоминать.

Мужественно хочу проигнорировать его, но не получается.

Хватаю металлический корпус, кручу в руках, все еще размышляя стоит ли включать, потом не удерживаюсь, поддаюсь порыву и оживляю.

Экран проявляет признаки жизни, а я смотрю, как он загорается, будто загипнотизированная. И пусть еще не поздно убрать мобильный назад в коробку, чтобы не бередить едва зарубцевавшиеся раны, но я не делаю этого.

Видимо, на меня так повлиял факт, что, только прилетев в Россию, я встретила своего бывшего и к тому же слишком эмоционально отреагировала на произошедшее событие. Наверно, по этой же причине во мне распирает неуправляемое желание доказать самой себе, что это было всего лишь недоразумение и я правда вылечилась, и больше не трепещу от одного его имени.

Да, мне до сих пор неприятно и даже болезненно любое упоминание об Илье, но все уже далеко не смертельно и не разрушительно как раньше.

Рode trabalhar com isso (c этим можно работать), так говорил мой всезнающий Ошкар, и у меня нет причин не верить ему.

Пальцы сами по себе нажимают иконку фото, и среди бесчисленных кадров для души мазохистски отыскиваю парочку снимков из той прошлой жизни, которые не поднялась рука удалить, даже когда, угасая на глазах, я ненавидела его всем сердцем.

До сих пор помню те ощущения. Я была будто рыба, вытащенная из сказочного моря счастья на сушу действительности. Хватала ртом воздух, но не могла им дышать…

Именно тогда по-настоящему испугавшись, Дани добровольно-принудительно отправил меня из уныло-депрессивного осеннего Питера к другу на остров круглогодичного лета.

Приближаю снимок, соотношу с увиденным вчера оригиналом и констатирую: почти не изменился, разве что стал еще мощнее и шире в плечах.

Отдираю глаза от картинки, но сую нос в чат Телеграмм. Там анатомия наших отношений от первого смущенного «ты мне нравишься» до откровенного «я тебя хочу» и криков отчаянья «Где ты?! Напиши, я волнуюсь».

Моя сказка закончилась также стремительно, как и началась.

Сперва Илья все чаще стал пропадать, объясняя, что возникли проблемы с бизнесом, и я входила в положение, ждала и безумно скучала. Потом желая разделить их, помогла финансово, но результат оказался прямо противоположный ожидаемому: мужчина огорошил меня убийственной фразой «все кончено».

Объясниться сразу не получилось, а вскоре он окончательно исчез с радаров моей жизни.

Я заваливала его сообщениями, обрывала номер, но безрезультатно. Абонент внес меня в черный список, не появлялся в своей квартире и в наших местах.

Месяца через три я случайно увидела Илью и так вышло, что подслушала разговор с очередной пассией, которая, кидая обвинения, обрисовала ситуацию, аналогичную моей. Тогда до меня дошло: не было никаких проблем в бизнесе, как и никаких чувств с его стороны.

Он просто играл со мной также, как и с ней.

Меня передергивает.

Об этом не получается вспоминать спокойно.

Переписку нереально читать равнодушно…

Ее вообще невозможно читать!

Думаю, даже спустя десятилетия мне будет больно пробегаться глазами по этим выворачивающим нутро строчкам.

Закрываю приложение, и из меня вырывается тяжелый вздох.

Илья — шрам на моей душе и, как бы он ни зарубцевался, все равно будет периодически ныть, словно переломанные конечности на смену погоды. Я все-таки живой человек, а не бездушная кукла.

Вчерашнее столкновение с бывшим и противное чувство, что он меня не узнал, гложет весь день, и я решаю, как говорила когда-то мама, «почистить перышки».

От одной этой идеи даже настроение поднимается к плюсовой отметке.

После стольких месяцев на своем «необитаемом» острове, как окрестила его выдумщица Лика, хочется почувствовать себя красивой девушкой, а не пацанкой с кичкой на голове, где моим украшением был только ровный местный загар.

По старой привычке записываюсь в салон красоты, в который ходила со школы, но поскольку документы на машину Дани еще не передал (мой чересчур заботливый брат считает, что мне надо акклиматизироваться прежде, чем подвергать себя и других людей опасности), то приходится добираться до Крестовского острова на такси.

В Aristel сидя в кресле у своего старого мастера Анны и придирчиво рассматривая себя в зеркало, не могу решить: стоит ли подстричься как обычно или выкинуть мысли о каре и оставить волосы такими длинными-длинными.

— Яся, у меня рука не поднимается обстричь твою гриву.

— За ними так тяжело ухаживать, — жалуюсь я.

— Ну как-то же ты до этого справлялась.

Усмехаюсь, вспоминая как «справлялась» с ними, иногда даже ленясь мыть и расчесывать, но помалкиваю, потому что это точно не понравится человеку, для которого уход за волосами — фетиш.

— Ладно, подравняй, где надо. Месяц попробую походить так, а дальше будет видно.

— А что с остатками мелирования? По новой сделаем из тебя блондинку?

Смотрю на отросшие пряди и кривлюсь.

— Нет. Я уже привыкла к темным.

Пока женщина закалывает волосы и начинает щелкать ножницами, я задумываюсь.

Время, простые люди или какая-то другая причина перетрясли мое сознание и вытрясли дурь. Теперь я больше не желаю быть вычурной и издеваться над собой в погоне за модой, которая иногда не украшает, а портит. Хочу дополнять свою красоту, а не перекраивать.

«Новая жизнь — новый образ», — перефразирую слова брата и с оптимизмом смотрю в будущее.