Кукла. Красавица, погубившая государство

Елена Садыкова, 2007

Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад. Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом… 2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре. Очень скоро его супруга оказывается вовлеченной в водоворот необъяснимых событий. Она попадает в самую гущу борьбы китайских кланов за обладание Куклой, изготовленной в далекую эпоху «Весны и Осени», – инструментом влияния в большой игре.

Посвящаю эту книгу моему мужу…

Основу сюжета составляют реальные события.

1

Невозможно было понять — где чьи дети и от какого брака. Все добровольно помогали искать не только чемоданы, но и что туда положить. Моя подруга Алка курила на кухне. Ей отвели на это десять минут, и она их использовала, удовлетворяя свое дамское любопытство, задавая бестактные дружеские вопросы.

Кавардак в доме стоял оттого, что муж мой сообщил по телефону, что я тоже еду. Изначально такого не предполагалось, и я уже распланировала, что буду делать в ближайшие две недели. Теперь весь график летел в никуда. Так что старшая Алкина дочь звонила с моего телефона и от моего имени и отменяла встречи. Ее (или, правильнее сказать, мой) список подходил к концу, и она была готова включиться в сборы.

В большой комнате прямо посередине лежали два больших открытых чемодана, куда дети скидывали все, что, по их мнению, было «нужным» мне или Данилу в Китае. Синий они отвели мужу, а зеленый мне.

Алка затушила сигарету, но вопросы задавать не перестала:

— Почему он решил тебя взять?

— По-моему, он только сегодня прочитал в своем ежедневнике, что его мама тоже едет.

До момента отъезда Данил как-то не придавал этому значения, а теперь наверняка захотел взять меня с собой в качестве буфера для общения со своей маменькой. Общаться с Софьей Тимофеевной было испытанием, пройдя которое, автоматически попадаешь в высшую лигу переговорщиков. Дама требовала ежеминутного внимания, поглощая, как черная дыра, всех, кто был в досягаемости ее слуха и зрения. Благо зрение у нее было не очень, а то бы пришлось рисовать круги пошире. Свекор ехать отказался, и его никто за это не осуждал. Не сказать, чтобы мои отношения с родителями мужа были натянутыми, но и хорошими их тоже не назовешь. Второй брак для нас с Данилом был довольно поздним, и мы к нему пришли каждый со своими привычками, менять которые было уже лениво.

Моя новая свекровь была уверена, что невестка должна внимать ее советам и конспектировать в том месте, где речь идет о потребностях и привычках сына. Мой жизненный опыт подсказывал, что лучше конспектировать, но строптивый нрав мешал.

Софья уже подъехала и давала последние указания своему мужу по собаке. Указания по мужу она, наверное, уже дала. Надо было успеть включиться в процесс до того, как она увидит все это безобразие, в виде шестерых детей вперемешку с чемоданами.

Двое мальчишек были мои. Дима от первого брака, Егор от нынешнего. Разница в их возрасте — тринадцать лет, и поэтому конфликта интересов у них не было. Старший складывал в мой чемодан диски и новые журналы со столика в гостиной, а младший что-то яркое, чего я издалека не смогла разглядеть. Над тем же чемоданом трудились мой младший брат Андрей со своим приятелем, которые совсем немного отличались по возрасту от моего старшего, но старались выглядеть взрослее. Наверное, из-за Полины — Алкиной дочери от второго брака. Ее младший Саша — сын от третьего брака, пытался поднять и унести чемодан Данила. После каждой попытки он открывал его и выкладывал что-нибудь в аргументе, что дяде Данилу будет тяжело.

Кто-то из детей прокричал из-за угла:

— Лена, ты Николаевича берешь?

— Наоборот, это он меня берет.

— Хорошо.

Я и забыла, что Николаевичем мы звали плюшевую собаку, которую Данил принес мне перед какой-то своей очередной командировкой, чтобы она напоминала мне о нем в его отсутствие. Мордочка собаки была копией выражения Данила, когда он думает.

Думает он много, поэтому собака постепенно из Плюха превратилась в Николаевича. Вспомнила я об этом, когда попыталась закрыть чемодан. Нужно что-нибудь выкинуть! Я порылась в нем и нашла там Плюха. Дети его запихали поглубже, чтобы ему не страшно было лететь.

— Ты же сама сказала, что берешь! — заголосил младший.

— Что еще полезного я могу там найти?

— Там все полезное.

— Николаевич звонил, — сообщила Алка. — Через полчаса приедет.

— Через час поезд. Где Софьины чемоданы?

— В машине. Братья твои меньшие уже туда носят все, что находят недалеко от двери.

— Тогда забери из машины свой пакет с посудой. Я его не вижу. Он стоял в коридоре. Наверное, его уже погрузили.